Как современная российская власть рассказывает нашу историю: диагноз и прогноз.
Доцент кафедры межкультурной коммуникации Московского государственного университета им. Ломоносова, к.и.н.
Ирина Карацуба:
Здравствуйте! Очень рада вас видеть. Меня зовут Ирина Владимировна Карацуба. Я доцент МГУ. Как наша власть рассказывает нам нашу историю? Почему я выбрала эту тему? Как у Михаила Жванецкого: у меня в душе свиристит и произрастает. Я давно уже слушаю нашу власть. Помню еще незабвенного Леонида Ильича Брежнева. Я помню Михаила Сергеевича Горбачева, это забыть невозможно. И знаменитая фраза, что нам нужно начать, а потом углубить и сформировать, она всегда со мной. Но потом Горбачев переучился. Это как Маргарет Тэтчер, которая сумела избавиться от своего жуткого йоркширского акцента. У Горбачева сейчас очень исправилось щелевое «г», и он научился многому. Но, к сожалению уже тогда, когда перестал быть руководителем страны. Когда это вопрос его личного самосовершенствования, а не судьбы его дорогих сограждан. Затем я очень хорошо помню и немногочисленные, но веские высказывания Ельцина. И почти десять лет вместе с вами наблюдаю за вторым президентом Российской Федерации, сейчас еще и третий президент появился. И как истори, я, конечно, не могу все это не анализировать. Как историка, меня все это, честно говоря, очень глубоко беспокоит. Поэтому сегодняшняя лекция из области диагноз и прогноз. Как у врачей: анамнез и эпикриз. То, что нам рассказывает наша власть, это в некотором роде то, что она собирается с нами делать. Это ее программа, ее представление о будущем страны и своей роли в этом будущем. Мы должны понимать, куда, по мнению нашей власти, мы идем. Притом, что мы не стадо баранов, а общество. В Конституции 1993 года наш общественный политический строй сформулирован как демократическое правовое государство с федеральной формой правления. И наша конституция начинается со слов: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации». И мы, многонациональный народ Российской Федерации, должны хорошо понимать, какую историю нам рассказывает власть, и как мы должны к этому относиться. Что мы этому можем противопоставить, с чем мы можем согласиться, с чем можем поспорить и сказать, что тут послушаем специалистов, то есть, историков. А историки тоже будут спорить друг с другом. Это нормально. Мне очень часто задают вопрос: «Ирина Владимировна, когда же мы прекратим переписывать нашу историю?». Никогда не прекратим. Во всем мире история переписывается через каждые 20 лет приблизительно, потому что в жизнь вступает новое поколение историков, которое видит по-другому. Во Франции, скажем, точки зрения на Робеспьера меняются приблизительно так же часто, как у нас на Ленина со Сталиным. Когда мы говорим, что есть сюжеты, которые нас разъединяют, есть палачи, а есть убиенные ими, то во Франции та же самая проблема с героями, например, Парижской коммуны и генералами, которые их расстреливали. Вы не думайте, что мы уникальны в этом плане. История во всем мире является актуальной точкой, я бы сказала. Раз я вспомнила Францию, расскажу вам малоизвестный факт. Вы знаете, что нынешний президент Франции, господин Николя Саркози, фигура очень яркая, харизматическая и вызывающая, мягко говоря, очень неоднозначную реакцию во французском обществе. И дело не только в красавице-жене. Дело в том, что господин Саркози говорит. Как только закончилась предвыборная кампания в мае 2007 года, тут же 26 профессоров Сорбонны и других университетов начали работу над книгой «История Франции глазами Николя Саркози». Эта книжка вышла в свет в 2008 году. Она основана на материалах всего того, что говорил Саркози по поводу французской истории в период своей предвыборной кампании. С сентября 2006 до мая 2007 года. Эту книжку написали 26 французских историков. В этой книге 49 статей по алфавиту. От галлов и первых французских королей, от Жанны д’Арк до Парижской коммуны, Карла Маркса, Жореса, Де Голля и современных событий. Надо сказать, что это полный разнос Николя Саркози со всеми его вариациями на тему истории. Это резко критическая книга по отношению к президенту Франции. Мы редко рефлексируем эти сюжеты. А мне кажется, над ними надо задуматься. Все-таки какой образ истории вкладывается в наши головы и сердца? Как историк, я могу сразу сказать, что ничего особенно нового по сравнению с тем, что говорил Петр I, Екатерина II, Николай I, я лично не вижу. Это традиция так объяснять родную историю своему народу, это давняя традиция. Чтобы вы поняли, насколько давняя эта традиция, я приведу забавный случай, мало известный, из глубокой российской старины. В 1471 году состоялся знаменитый поход московского войска во главе с Иваном III на Новгород. Знаменитая битва на Шелоне. Она прошла очень странно и неудачно для Новгорода. В итоге, она открыла дорогу к присоединению, поглощению Новгорода Москвой. Через 7 лет, в 1478 году, Новгородская республика, увы, перестала существовать. Вечевой колокол был снят, увезен в Москву. Есть красивая народная легенда, что когда этот колокол везли из Новгорода в Москву, то посредине пути, на Валдае, сани перевернулись, колокол упал, развалился на тысячи мелких колокольчиков. Отсюда валдайский колокольчик, который вы можете там купить. Почему я вспомнила про 1471 год? По летописи впервые нам известно, что в этом походе на Новгород, который Москва как бы пиарила тогда, в XV веке. Московский великий князь Иван III пиарил этот поход, как поход всех православных против отступников к латинству. Как известно, одна группировка новгородских бояр во главе с Марфой Борецкой заключила договор о переходе Новгорода под покровительство Великого княжества Литовского, великого князя Казимира IV. Литовцы – католики. Значит, еретики. Значит, новгородцы – отступники к еретичеству. Значит, наш поход носит священный характер. Мы священную войну против отступников ведем. На самом деле, война была не священной, а удавшейся попыткой сожрать Новгород со всеми его вольностями и другим, альтернативным Москве, политическим строем. В этом походе был специальный дьяк, у которого были летописи с собой. И там так и написано: он умел читать по летописям вины новгородские. То есть, в чем Новгород виноват перед Москвой. Это то, что у нас сейчас Павел Данилин, Сергей Марков и прочие пропагандисты, пиарщики, которые говорят, что все вокруг виноватые, и только мы не виноваты ни в чем, потому что мы белые и пушистые. И попробуй этому Данилину, Филиппову или Глебу Павловскому сказать, что они факты перевирают. Я не раз или два дискутировала, например, с Филипповым и Данилиным. И они тут же начинают орать, что ты не любишь Россию. У Данилина вообще замечательный аргумент. Чуть что не так, он говорит: «Почему вы так не любите Россию?». Других аргументов нет, поэтому сразу – Сарынь на кичку, ядреный лапоть. Я очень люблю постановку вопроса «почему вы так не любите Россию?». Во-первых, им бесполезно объяснять, что я люблю Россию. И мне хочется сказать: «Саша Филиппов». Мы уже столько соли вместе съели в прямых эфирах. Последний мой прямой эфир с Филипповым закончился тем, что он вышел из студии, послав меня на три буквы. И не сел в машину, которую ему подогнали. На этой машине я уехала. Я всегда говорю, что любовь к родине – замечательное чувство. Но любовь должна быть взаимной. Безответная любовь, как каждый из нас знает, она может довести человека до петли, до самоубийства. Тяжелое испытание – неразделенная любовь. Я очень люблю свою родину, но не уверена, что это чувство взаимно. И потом, мне надоели эти спекуляции. Любовь должна быть зрячей. Слепая любовь до добра не доводит. Каждый из нас это видит. Если мать любит ребенка слепо, то она может искалечить ребенка в десять раз больше, чем любая тюрьма, колония, дурная компания. Любовь должна быть зрячей. Когда мне начинают орать, что я не люблю Россию, я вспоминаю слова двух разных людей, которых очень уважаю. Я их считаю одними из лучших русских людей XIX века. Если составлять такой лист, то 10 человек, которые сказали самое главное о России. Эти два человека, это Петр Чаадаев и Владимир Соловьев, может быть, будут не на первом и втором месте. Наверное, самое главное сказали все-таки Толстой с Достоевским. Но на 3-4 месте обязательно будет Чаадаев, Соловьев. Петр Яковлевич Чаадаев в неоконченной работе 1836 года, «Апология сумасшедшего» написал фразу: «Теперь я думаю, что время слепых влюбленностей прошло. Теперь я думаю, настало время поверить Родину истиной». Вот с 1836 года это «теперь» когда-нибудь наступит? Мы научимся когда-нибудь поверять Родину истиной? Или нам очередной Данилин будет орать, что если ты не за Кремль, то ты родину не любишь. Отождествление Кремля с Родиной меня тоже вводит в экзистенциальный коллапс. А почему, собственно говоря? У Салтыкова-Щедрина хорошо было об этом написано. «Унтер такой-то, не путай Отечество с «его превосходительством». Это разные вещи. Это было понятно еще Салтыкову-Щедрину, а Филиппову, Данилину и Полонскому не понятно. Наверное, учителя литературы и истории в школе были плохие. Возвращаемся к 1471 году. Это только начало. Иван III, дедушка Ивана Грозного, хорошо понимал значение идеологии. Не менее хорошо и Иван Грозный понимал, но я не собираюсь читать лекцию про то, как русские правители трактовали русскую историю. Поэтому я сразу скакну от Ивана III к Александру Христофоровичу Бенкендорфу. Замечательный был генерал, герой войны 1812 года. Человек очень гуманный. Когда вешали декабристов, он обязан был присутствовать при казни. Двое из повешенных сорвались, потому что веревки были гнилые. Один, упав, сломал ногу. И по всем традиционным древнерусским понятиям дворянским, понятиям чести два раза не казнят. Если человек сорвался, нужно миловать. И Бенкендорф немедленно предложил Чернышову, который командовал караулом, послать курьера в Царское Село к императору Николаю Павловичу, чтобы приостановить казнь. На что Чернышов сказал, что будем вешать дальше. Бенкендорф лег лбом на луку седла и проплакал всю оставшуюся часть казни. Он не мог покинуть место, поэтому сидел и рыдал. Это не худший был человек. Вот к чему я это говорю. В 1826 году он стал начальником третьего отделения высшей тайной полиции. Через 10 лет, когда разразился скандал с философическим письмом Чаадаева, где он высказался по поводу российского прошлого, настоящего и будущего очень справедливо. Я бы не сказала в свете всего того, что потом Салтыков-Щедрин писал и многие другие, что это самые резкие слова в нашей истории. Но это был скандал. Чаадаеву тут же сказали, что он сошел с ума. Как у нас водится, журнал закрыли, издателя сослали на Север. А к самому Чаадаеву приставили доктора, который раз в неделю приезжал к нему по воскресеньям, чтобы свидетельствовать, что Петр Яковлевич не окончательно сошел с ума, не буйно помешанный, его не нужно в психушку. Они с этим доктором пили чай. Доктор прекрасно понимал, что пьет чай с одним из самых умных людей России, которого объявили сумасшедшим. Доктор быстро спился, примерно через год. А Чаадаев прожил до 1856 года. Но ему большой кровью далась эта история. Но это отдельная тема. Когда спился первый доктор, через год прислали второго доктора. Он вошел в маленький флигель на Старой Басманной к Чаадаеву. Обратите внимание, что это был флигель, который Чаадаев не то что снимал у своих друзей, а просто они его туда пустили. Величайший ум не нажил себе даже флигеля в Москве за всю жизнь. Он там просто квартировал по дружбе. Доктор, войдя в флигель на Старой Басманной, перекрестился на иконы и сказал: «Петр Яковлевич, дорогой, если бы не старуха жена и семеро детей, я бы им показал, кто здесь сумасшедший». Когда развернулась история с движением «Наши», я убедилась, что количество сумасшедших стремительно растет. Бенкендорф на письмо Чаадаева очень интересно отреагировал. В одной из официальных речей он сказал замечательную фразу, в которой, мне кажется, суть отношения российской власти к нашей истории. Александр Христофорович Бенкендорф сказал следующее. «Прошлое России удивительно. Настоящее более чем великолепно. Что же касается ее будущего, то оно выше всего того, что может себе представить самое горячее воображение. Вот, мой друг, точка зрения, с которой русская история должна быть писана». Все понятно. Я принципиальных изменений с тех пор не вижу. Если мы посмотрим на образ родной истории, который возникает из речей наших лидеров, например, Путина или, например, Медведев недавно написал статью «Россия, вперед!». Тоже очень показательный текст во многих отношениях, я бы сказала, символический. Если мы посмотрим на то, что говорят, лидеры «Единой России», или на то, что они пишут. Например, на творение Владимира Мединского. Он уже три книги накатал. Одна безграмотней другой. Русские мифы – «Мифы о русском пьянстве», о том, о сем. Если мы почитаем стенограммы. А это есть в Интернете. Записи заседаний так называемого историко-государственного патриотического клуба «Единой России». Я была на одном таком заседании. Это, конечно, шедевр. Или, как говорил один антрепренер XIX века, шедевра. Я насладилась по полной программе. Вчера в Интернете, готовясь к лекции, я просмотрела видео их очередного заседания. Они с тех пор не изменились. Это все то же самое. То есть, прошлое России удивительное, настоящее более чем великолепно, а что же касается ее будущего, то тут уже ни у кого слов не хватает. Вы можете сказать, что это традиционные приемы пропаганды, прополаскивания мозгов. Любая власть цинична. Любая власть будет говорить в свою пользу. Но все не так безобидно. Хотя, и то, что я сейчас излагаю не так безобидно. Все-таки технологии манипуляции совсем не безобидная вещь. Потому что таким образом идет обработка общественного сознания и подготовка его к тому варианту развития событий, который выгоден власти. Давайте разберемся, к чему нас готовят всем тем, что они говорят по поводу нашей истории. Я, как историк, молчу про ошибки, безграмотность и просто незнание родной истории. Самый яркий пример в этом плане продемонстрировал недавно наш второй президент Путин. Он посещал мастерскую Ильи Глазунова и лицезрел картину великого художника «Князья Борис и Глеб». То, что Владимир Владимирович сказал по поводу Бориса и Глеба, это стреляться сразу. Наш верующий христианин, который регулярно со свечками выстаивает, причащается, целуется со всеми нашими иерархами и позиционирует себя как очень православного человека, сказал замечательную вещь. Что Борис и Глеб все сдали без боя. Это не тот путь, которым мы пойдем. И так вообще нельзя. За что канонизировали Бориса и Глеба? За подвиг страстотерпцев. Люди решили не идти навстречу братоубийственной розни. Решили пасть ее жертвой, но не развязывать войну дальше. И ценой своей гибели искупить это кровопролитие. Уподобились Христу. Христов ведь тоже шел навстречу верной смерти. Он знал, на что идет. Он был распят и искупил грехи. Именно за это Владимир Владимирович Путин, как верующий христианин, осудил Бориса и Глеба. То есть, мы пойдем другим путем. Всех поубиваем. Это замечательное высказывание, которое было растиражировано. Но почему-то Православная Церковь его не прокомментировала. Потому что комментарий тут может быть только один: крестик-то сними, родной. Никакого отношения это не имеет к христианству, ни к православию. Вообще, это имеет отношение только к развязыванию гражданской войны. Причем, Путин сказал, что у них мечи слишком короткие. Типа, мочилово должно быть побольше. То есть, совершенно клубничка. Тут я тихо умолкаю, как историк. Такими баснями я могла бы вас долго развлекать. Возьмите любую книжку Владимира Медынского, там такое. Какой там Даниил Хармс, какие Ильф и Петров. То, что господин Медынский, историк по образованию, пишет о нашей истории, это просто песня. Если кто-то хочет прикоснуться к этому богатству, то советую прочитать рецензию на одну из этих книг моего соавтора Игоря Курукина, которая была опубликована в журнале «Отечественные записки» два года назад. Игорь один из педантов в области русской истории, который знает все. Он может точно сказать количество зубцов на кремлевских стенах. Он очень хорошо проанализировал то, что Медынский изложил. Меня вообще поражает степень наглости и цинизма. Плакатами с рекламой этих безграмотных книг полна вся Москва. Как вы думаете, на чьи деньги эти плакаты? Это так называемая социальная реклама. Даже не на свои денежки. То есть, это на бюджетные деньги, на которые нам впаривается. Оцените степень цинизма, аморальности и разложения. И эти люди нас с экранов чему-то учат. Меня тоже Медынский учит любить Родину. Мне тоже хочется сказать: «Володя, дорогой, как хорошо любить родину на деньги бюджета». Я не об этом. Это все очень забавно, но не это главное. Я о другом, о гораздо более серьезных вещах. Смотрите сами. Какой образ истории все эти деятели нам впаривают? Это история государства – монархов, царей, генеральных секретарей, президентов. Это не история народа. По научному это называется тотальная этатизация. Тат – государство. Огосударствление полное истории. Народа в ней нет. И это восходит к давней карамзинской формуле. Первый наш официальный историограф Николай Михайлович Карамзин, которому в 1883 году эту работу поручил император Николай I. Карамзин в посвящении своей «Истории государства Российского» Александру I писал: «История народа принадлежит царю». Вот по этому поводу декабристы, в частности, Александр Бестужев, хорошо ему ответили. Бестужев целый трактат написал по поводу этой фразы. Кто кому принадлежит? Кто от кого зависит? Но им выгодно. Им удобно, чтобы когда мы думали о нашем прошлом, мы вспоминали только этих державных истуканов. Ивана Грозного, Александра Невского, Петра Первого. Вспомним проект «Имя России». Проект чисто манипулятивный, кремлевский. Все эти так называемые электронные голосования – не смешите меня. На электронных голосованиях очень быстро шел Сталин, на первом месте. Когда это стало слишком неприличным, утроили компьютерный сбой в системе и быстро на первое место после Сталина вышел Николай II. Потом посчитали, что это тоже спорная личность. Устроили еще один компьютерный сбой. На первом месте оказался Александр Невский, который по всем независимым социологическим экспертизам стандартно в конце второй двадцатки. Это 18-20 место. Он оказался на первом месте. Интересно, почему именно Александр Невский. Если мы посмотрим на этих героев, то как позиционировался проект? Выбрали 12 человек. Аллюзия на 12 апостолов Христа. Христов, очевидно, это наше телевидение. А эти 12 личностей, это, очевидно, апостолы. Напомню. Смотреть это было тяжело. Я выдержала только первую серию про Александра Невского, дальше сломалась. Историк не может это слушать. Есть предел всему. Не хочется немедленно повеситься после передачи, выброситься из окна, с ножом броситься на кого-то. Хочется психику сохранить. Для меня это было, как называется в Церкви, благодать на благодать. Во всем этом шабаше на Лысой горе участвовал директор нашего главного исторического института Андрей Николаевич Сахаров, член-корреспондент. Он меня учил истории КПСС на первом курсе. И то, что он там говорил, как глава отечественных историков, без комментариев. Я не знаю, как это назвать. Это наглое открытое вранье, подделывание под власть. Это циничное попрание. Все мы знаем, что это было не так. К любому его слову я могу дать комментарий. Я выдержала только серию про Александра Невского. Я попадала в гости к друзьям и периодически видела часть про Достоевского. Это было весело. Я это к тому, чтобы вам напомнить. На первом месте был Александр Невский. Третьим номером программы все-таки выпустили Сталина. Тоже интересно, почему на третье место они вывели Сталина. Четвертым шел Пушкин, несколько сглаживая. Пятым был Петр Первый. За Петром можно и Ленина уже пустить. Чтобы несколько прикрыть Ленина, дальше идет Достоевский и Суворов, который считается у нас ореолом или символом военачальника. Он, конечно, из наших военачальников был далеко не худшим. Но все-таки надо помнить, что знаменитый штурм Измаила шел по шестиметровым горам трупов. Суворов, конечно, думал о солдате, но горы. Если вы почитаете ультиматум Суворова защитникам крепости Измаил. Я, конечно, понимаю, что война – дело беспощадное. Но почитайте сами. Чтобы несколько прикрыть собой Суворова, дальше шел Дмитрий Иванович Менделеев. Отец русской водки. После него впарили Ивана Грозного. За Иваном Грозным, чтобы достойно завершить этот недостойный список, шла Екатерина Вторая. Очень актуально в свете Крыма. И на последнем месте, на двенадцатом, менее всего достойной фигурой оказался Александр Второй, который провел крупнейшую реформу в русской истории – отменил крепостное право. Поскольку столько крови не пролил, то оказался на последнем месте. Посмотрите внимательно на этот список. Из 12 – 9 государственных деятелей, монархов или афелированных лиц типа Столыпина или Суворова. Три четверти – это государство. Где здесь, например, реально русские святые? Не благоверный князь Александр Невский, которому мало кто молится. Он воспринимается не как святой, потому что как святой никаких подвигов не совершал. Ну и что, что он на смертном одре схиму принял? Они все схиму принимали. Местная канонизация была через 60 лет после его смерти в 1263 году. Общероссийская была на стоглавие в середине XVI века. Ну и что? Он воспринимается как воин, как защитник, как освободитель. Реальных святых, подлинных святых, которые как бы выражают суть русской святости, нет ни одного. Мы все клянемся, православная страна, православные корни русской цивилизации и прочее. Где Сергий Радонежский, ключевая фигура для русской святости? Он был совсем не елейным человеком. Он был далек от того, что мы о нем себе представляем. Человек первый основал монастырь во имя Пресвятой Троицы, кому посвящена лучшая икона всех времен и народов, Троица Рублева. Где преподобный Серафим Саровский? Светильник русской святости в XIX веке. Сергий и Серафим – самые любимые народные святые. Что знает наш народ, не знает наш народ, темный он или светлый, но кому он реально молится, он молится Сергию и Серафиму. А не Александру Невскому. А где в этом списке хоть один врач, например, который изобрел какое-нибудь лекарство, которое спасло человечество? Кто первый из русских людей получил нобелевскую премию? Мечников Илья со своей знаменитой простоквашей и исследованиями по микробиологии. Где инженер, который построил какой-нибудь мост, железную дорогу? Где создатели чуда инженерной мысли начала ХХ века вокруг Байкала? Где хоть один благотворитель, меценат? Где доктор Гааз? Зато Иван Грозный есть. К чему такие иконостасы нас ведут? Понятно. В свое время Александр Сергеевич Пушкин вместе с Василием Андреевичем Жуковским. Далеко не худшие русские люди, но подверженные моровым идейным поветриям своего времени. Когда было первое польское восстание 1831 года, когда мы взяли Варшаву в очередной раз, перерезав всех, кого только можно, Пушкин и Жуковский написали стихи прославительные на взятие Варшавы. Издали их в одной книжке. Их большой друг, но человек более либеральных взглядов, князь Петр Андреевич Вяземский, в своих записных книжках по этому поводу так написал. Он эту книжку назвал «шинельные стихи». И, обращаясь к Пушкину и Жуковскому, написал слова, которые мне нравятся. «Охота вам, господа, стоять на коленях перед кулаком?» Охота. Очень охота. И власти хочется, чтоб вы перед ней на коленках стояли. Поэтому эти девять замечательных людей, которые пролили реки крови. Только товарищи Сталин, Ленин и Иван Грозный. Тут без комментариев. Да и Петр Первый, надо сказать, был большой мастак. Что касается Петра. Это для нас символическая фигура. Но что интересно. В отличие от того же Грозного, который, конечно, более определенный человек, Петр – фигура разноплановая, разноликая, разно звучащая. Из Петра обычно берется самое худшее в нем. Берется жесткость, жестокость, имперство, готовность пролит сколько угодно крови. Берется это дикое самовосхваление. Петр сказал знаменитую фразу, которую очень любят цитировать. Он сравнивал времена своего отца, Алексея Михайловича, и свое время. Он писал, что в прежние времена «разумным очам княшему нелюбозрению задернули занавес и коммуникацию со всем светом пресекли». То есть, до него все во тьме, а он вывел на театр всего мира. Кто ж тебя еще похвалит, если сам себя не похвалишь. Он и сделал, конечно, очень много. И все-таки самое лучшее из Петра как-то никогда не берется. У Путина в кабинете был портрет Петра. Медведев все время под статуей Петра фотографируется. Но когда Петр Великий уехал в великое посольство, первый из русских монархов поехал учиться в Европу и повез с собой 200 человек свиты. Первый начал нанимать иностранных специалистов, привозить их в Россию. Первый пошел на заседание английского парламента, на монетный двор к Исааку Ньютону, в театр. Он вырезал печать, которой запечатывал свои письма из великого посольства. И сам придумал надпись по ободочку этой печати. Надпись была следующая. По церковнославянски она написана так: «Аз есьм в чину учимых и учащих мя требую». То есть, я ученик и требую тех, кто мог бы научить меня. Это лучшее, что было в Петре. Именно благодаря этому у нас при нем появились первые светские школы. До этого 500 лет никаких школ не было. Академия наук и первый академический университет уже после смерти Петра. Университет плохо работал, но все-таки это был прообраз реально работавшего университета, которым потом станет Московский. При нем появилась Морская академия, перешли на новый шрифт. Первые музеи, типографии, библиотеки, первая русская газета. Вот эта часть петровского наследия совершенно не востребована. Мы его таким образом себе не представляем. Мы представляем только с дубиной в руке, только имперство. Это то, что нам дорого в Петре. А это было самое слабое в Петре. Каспийский поход, авантюра последних двух лет. Кому она была нужна? Потом то, что там завоевали, положив неимоверное количество жизней, пришлось отдать. Удержать не смогли. Перед смертью Петр готовил экспедицию на остров Мадагаскар. Жизненно важные интересы России лежат на острове Мадагаскаре. А чего вы удивляетесь? Товарищ Сталин на Потсдаме требовал Ливию передать СССР. Как же мы без Ливии? То есть, из Петра мы берем самое плохое, самое неудачное, самое неплодотворное, самое затратное. То есть, образ нашего прошлого, это образ государственнический, который приучает нас с вами, как граждан, к тому, что тому, кто наверху, виднее. Что бы он ни делал наверху – устраивал бы опричнину, как Иван Грозный, тотальные кровавые чистки, как Сталин, — все равно это хорошо. Потому что он имеет право. В этой связи очень печальная черта современных исторических представлений – это реабилитация Сталина и сталинщины. Друзья мои, назовем вещи своими именами. Когда второй президент Российской Федерации, Путин Владимир Владимирович, был избран, но еще не вступил в должность, до инаугурации, в начале мая 2000 года он начал с того, что открыл в Кремле доску с именами 18 героев Великой Отечественной войны. Это как бы навстречу 9 мая 2000 года, 55-летию Победы. Как вы думаете, чье имя шло первым в этом списке? Сталин Иосиф Виссарионович. Тоже мне герой. Деятельность его что в предвоенные годы, что в первые два года войны, обошлась нам во многие миллионы. Автор этнических чисток и депортаций. Автор системы ГУЛАГа. И многих других замечательных вещей. Герой. Это что такое? Потом я вам напомню. Впервые со времен Никиты Сергеевича Хрущева. 9 мая 2000 года начались пышные празднества, и тут же была выпущена памятная медаль. Впервые на наши медали с 1955 года вернулся профиль Сталина. На Поклонной горе, несколько лет спустя, чуть было не установили памятник Сталину под видом памятника «большой тройке» — Черчиллю, Рузвельту и Сталину. Были даже фотографии с макетами этого памятника. Изваял, конечно, Зураб Константинович Церетели. В 2005 году мы еле-еле пролетели от того, чтобы Волгоград не был переименован в Сталинград. Как известно, стелу в Александровском саду у могилы Неизвестного солдата, переименовали. При Хрущеве на ней написали «Волгоград, а сейчас на ней написано Сталинград. Как сейчас на Курской устроили черт знает что. Под флагом того, что мы возвращаем исторический облик станции. А исторический облик станции был другой. Станция метро «Курская кольцевая» открылась 1 января 1950 года. И в верхнем вестибюле, по бордюру, шел куплет из советского гимна Александрова, Михалкова и Регистана. Это редакция 1943 года. Этот куплет звучал следующим образом в 1950 году, когда была открыта станция «Курская кольцевая». «Сквозь тучи сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил. Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил». Это то, что было 1 января 1950 года. В 1955 году часть надписи, где «нас вырастил Сталин на верность народу», замазали. Потому что было принято соответствующее решение ЦК КПСС о борьбе с культом личности и его последствиями. А сейчас они восстановили только эту часть надписи, без «сквозь тучи сияло нам солнце свободы». Кому оно нужно? А Сталин очень нужен. Это же вранье, что это исторический облик. Исторический облик был другой. Еще меня потрясло интервью Дмитрия Гаева. Они не восстановили главного. Там была статуя Сталина в почти алтарном углублении. Вообще, в семантике и символике московского метро очень много идет от семантики и символики православного и даже не обязательно православного храма. Если вы посмотрите на классические, пилонные станции московского метрополитена, то это тип базилики с тремя нефами. А там, где алтарь, обычно стоит бюст Ленина, раньше Сталина. Так статую Сталина они не восстановились. Побоялись. Но на прямой вопрос Дмитрию Гаеву, почему он статую не восстановил, он сказал: «Она не сохранилась. А если бы сохранилась, мы бы восстановили». И тут же какой-то союз православных скульпторов сказал: «Мы восстановим. Будет заказ, мы сделаем статую Сталина». У меня вопрос: это все для чего? Для чего нам внедряют образ Сталина и объясняют, что он не то эффективный менеджер. Сейчас Филиппов кричит, что у них не было в учебнике такой формулы. Такой формулы не было. Но про рациональность террора, как метода управления, у них там есть. Для чего рациональный террор нам нужен? Нас готовят к очередному рациональному террору? При этом, очень интересно. Это, конечно, отдельная тема – анализ филипповского учебника. Я буду сейчас писать специальную статью, посвященную недавно вышедшему очередному изданию этого учебника, который охватывает период с 1894 по 1945 год. Это незамеченным прошло, а эта лажа лежит на прилавках, по ней учат в школе. А там на каждой странице они учли критику, учли весь крик ярости, который поднялся, когда они эту концепцию вывесили на сайте издательства «Просвещение». Я об этом говорю, потому что все это инициировано Кремлем. Это не личное дерзновение господ Филиппова, Данилова. Серьезный историк присоединился к этой банде. Это все, конечно, из Кремля. Сурков этого не скрывает совершенно. Это все по моей теме. Они начали критику. И там на каждой странице идет: террору не может быть оправдания. Этим методам не может быть оправдания. Это нельзя оправдать. Там есть страницы, где три раза повторяется, только в разных абзацах. Но между этими «нельзя оправдать» пишется: «В то же время террор был вполне прагматическим инструментом модернизации». Так, значит, можно оправдать или нельзя оправдать? Как это называется? С одной стороны, нельзя не сознаться. С другой стороны, нельзя не признаться. И спрашивается, к чему меня и вас готовят? Если рациональный инструмент прагматический, как же нам без прагматического инструмента. И тут даже не знаешь, чему поражаться. Безнравственности, цинизму, морализму или тому, что они нас всех за полных идиотов считают? Я не понимаю, почему меня за дуру считают все Данилины, Павловские, Сурковы, Путины? Я произвожу такое впечатление? Почему они со мной так обращаются? Закончим с темой образа России исключительно как образа государства. А государство – это ирод, который возглавляет на данный момент наше государство. Богом хранимое. Закончим эту тему, потому что тему можно долго продолжать. А что кроме этого? Конечно. Далее. Вторая, очень важная, часть того образа истории, который впаривается нам нашей властью. Виноваты все, кроме нас. Мы же белые и пушистые. Поэтому обратите внимание. Был юбилей пакта Молотова-Риббентропа. 23 августа 1939 года, недавно отмечали 70-летие печального события. Всем понятно при нынешнем уровне массовой коммуникации, что пакт Молотова-Риббентропа, который было бы правильнее называть Гитлер-Сталин, развязал Вторую мировую войну. СССР вместе с фашистской Германией поделили Восточную Европу. 1 сентября Германия нападает на Польшу, 17 сентября на Польшу с другой стороны нападает Красная Армия. Для бедной Польши это закончилось одномоментно. Все знают про Катынь. Хотя в последнем учебнике Филиппова это слово не употребляется. Но мы же не виноваты. И Сталин ни в чем не виноват, потому что он наш. А кто виноват? А виноват мюнхенский сговор. И нам все впаривали это весь август и сентябрь месяц с экрана. Как вообще можно сравнивать мюнхенский, очень неудачный, договор, где лажанулись по полной программе и Англия, и Франция, и Чемберлен, и Долотье. Как можно сравнивать Мюнхен? Ни Франция, ни Англия своих войск никуда не вводили. Чужие территории по этому пакту не отбирали, не аннексировали. Пленных польских офицеров не расстреливали в количестве тысячи человек, неизвестно за что. Все же опубликовано. Все подписи Сталина, Молотова, Ворошилова. Все нашли. Хотя, Горбачев в свое время очень хотел, чтобы это все было уничтожено. Не уничтожено. Нашли это все. Хотя, Медынский до сих пор нам говорит, что подлинников нет. Просто Владимир Медынский про это не знает. А подлинники были опубликованы в 1993 году. А Медынский не прочел. Некогда. Книжки свои пишет. Бессмертные. Да, Мюнхен, конечно, это позор. Он потом и был признан позором. Но как можно сравнивать попустительство агрессору и участие вместе с агрессором в разделе страны? Завоевании чужой территории? Ладно бы, одна Польша. Сейчас пойдет цепь славных юбилеев. Готовьтесь морально и материально. 30 ноября – нападение на Финляндию. 14 декабря на за это из Лиги наций выгнали, как агрессора. И правильно сделали. Летом – фактически аннексия Прибалтики под благовидным предлогом. И пошло-поехало. Весной будет Катынь, 5 марта 1940 года. Нам этот юбилей, конечно, постараются забить юбилеем 9 мая 2000 года, 60-летием победы. Тут тоже будет много всего интересного. Кстати, та же Катынь. Обратите внимание на последние трактовки Катыни. После того, как говорили, что никаких документов нет, никаких подписей нет, а это, может быть, было двойное преступление. Это версия комиссии Бруденко, что расстреливали сначала немцы, а потом наши. И как бы мы несем равную долю ответственности. Уже все доказано. Немцы никого в Катыни не расстреливали. Они в других местах расстреливали. Но Катынь, это исключительно НКВД. Как сейчас это трактуется? А мы не виноваты в Катыни. Это было возмездие за то, как поляки плохо обращались с советскими пленными красноармейцами во время советско-польской войны 1919-1921 года. Как можно сравнивать Катынь и советско-польскую войну 1919-1921 года? Кто шел на Варшаву во главе с Тухачевским? Хорошо, Пилсудский попытался до Киева дойти, восстановить Речь Посполитую. Кто потом дошел до Варшавы и что они там делали? Просто чудовищность этого сравнения, которое придумано для того, чтобы свалить с нас эту вину. Мы не виноваты. Это поляки во всем виноваты, как известно. Был замечательный стих у Бориса Слуцкого про одного нашего поэта. «Поэт горбат (он, действительно, был горбатый), стихи его горбаты. Кто виноват? Евреи виноваты». Конечно, поляки виноваты, которые сами себя расстреляли, очевидно. Действительно, в польском плену в 1919-1921 году погибло довольно много наших красноармейцев. Но погибли они не в результате целенаправленного расстрела, как это было в Катыни, за несколько дней, когда всем просто в затылок стреляли. Это болезни, эпидемии, гнев местного населения. Многих добивали польские крестьяне. Ну, а не надо было тащиться на Варшаву. Не твоя земля, грубо говоря. В любом случае, это очень своеобразный способ истолкования своей истории. Во всех наших убийствах мы не виноваты, это только в результате враждебного нам Запада, Грузии, Украины, Европа, которая нас никогда не любит. Вообще, все кругом враги, только мы одни хорошие. Как это называется? И какого рода психологию таким образом воспитывает наша власть? Психологию осажденной крепости. Вот замкнули, и уже внутри этого можно делать что угодно, потому что кругом одни враги. И с кем мы сейчас дружим? Мы дружим с Венесуэлой, с Боливией, с Северной Кореей, с Кубой. Замечательная компания. И Китай еще. Еще одна важная составная черта того образа русской истории, которая пропагандируется, льется на нас с экранов телевидения, с наших речей, в газетах, в Интернете. Я бы сказала так. Это образ наркотизирующий. Потому что идет такое опьянение нашими реальными и вымышленными победами. Это культ победы. Победа русского оружия. Слава русского флота. Я не против побед русского оружия, которые действительно были, были славные победы. А были и бесславные победы. Разные были наши победы, на самом деле. Но ужас в чем? Почему все так крепко держатся за победу в Великой Отечественной войне? Почему это так пропагандистски раздувается каждый год? При том, что, называя вещи своими именами, все плевать на ветеранов. Это все демагогия. На самом деле, положение ветеранов ужасно абсолютно. Они брошены властью. И то, что их раз в год, в лучшем случае, вызывают в военкомат, вручают подарки на 15 руб., это просто издевательство, на мой взгляд. Для чего это нужно? А получается, что единственный сплачивающий момент нашей истории – это момент победы в Великой Отечественной войне. Притом, что мы, конечно, освободили Европу от фашизма. И, конечно, Советский Союз внес решающий вклад в победу. Кто может это отрицать? У меня у самой. Два двоюродных брата моей бабушки. Это трагическая ирония нашей семьи. Один погиб 9 мая 1945 года, а другой погиб 12 мая 1945 года, когда война уже была выиграна. Один взорвался, он летчик был, когда взлетал на аэродроме. Другого в Берлине пристрелили, непонятно кто и как. Конечно, решающий вклад. Но давайте договаривать до конца. Мы освободили Европу, но себя-то не освободили. А в Восточную Европу мы принесли коммунистическое рабство. Это тоже часть истории, о которой нельзя забывать. Иначе мы не поймем отношение прибалтов, отношение тех же поляков, многих других стран, которым мы принесли коммунистическое иго, репрессии, чистки, депортации и много еще чего. И это вряд ли может перевешиваться теми дорогами, атомными станциями и домами, которые мы им построили. Потому что ни один народ вам не забудет, когда сотни его представителей уехали в Сибирь и прочее. Обратите внимание, что все лидеры чеченского сопротивления, живые и мертвые, все родились в Южном Казахстане в ссылке. В Казахстане родился Дудаев. В Казахстане родился Басаев. В Казахстане родился Масхадов. Это знаменитая депортация 1943 года. Читайте повесть Александра Приставкина «Ночевала тучка золотая». Там это очень ярко описано. Поэтому это как бы наркотизирующий момент упоения победами без осознания, что было реальным следствием этих побед. И крайняя милитаризация сознания. Повторяю, никто не вспоминает про доктора Гааза, который своей многолетней, героической, подвижнической деятельностью изменил всю русскую пенитенциарную систему. Который построил первую в Москве бесплатную больницу для бедных. Про него была знаменитая пословица: «У Гааза нет отказа». Его называли святым доктором, потому что он был католиком. На памятнике ему, на немецком кладбище, высечены слова «Спешите делать добро». Это слова из Апостола Павла, которые были девизом его жизни. Гааз написал катехизис. Чего только не делал. Переругался со всей нашей иерархией, в том числе с митрополитом Филаретом Московским. Это отдельная история. Нет. Далее. Государственничество. Психология осажденной крепости. Мы ни в чем не виноваты. Если кто-то в чем-то виноват, то это другие люди. А мы не виноваты. Вот эти наркотизирующие как бы наши победы, которые отключают часть нашего сознания, которая думает о том, а что было после этих побед. И какова была цена этих побед. Затем. Лично меня очень беспокоит, как православную. Я, вообще, православный человек. Просто левый очень. Что произошло сейчас в нашем православии? Православие, конечно, превратилось, и это самое страшное, что с ним можно сделать, — оно превратилось в идеологию. Из учения Христа оно превратилось в какую-то государственно-национальную идеологию. Православие не может быть ни государственным, ни национальным. Это гибель православия. Как только оно попало в плен сначала Византийской империи, а потом к русскому государству, оно отреклось ото всего. Вы знаете, что со времен Петра Первого была фактически отменена тайна исповеди. По духовному регламенту, если священник на исповеди узнавал о злоумышлениях против государя-императора или каких-то должностных лиц, он обязан был донести. То есть, тайна исповеди отменена. А сейчас вы уверены, что если на исповеди священнику скажете, что вы завтра Кремль взорвать, то он не стукнет куда надо? А ведь он не имеет права это делать. Это дурная традиция русского православия. Прямо скажем, человеческие болезни, они универсальные, к сожалению. И православие понимает, повторяю, не как путь к Христу. Путин очень хорошо это выразил: вот дураки Борис и Глеб, позволили, чтобы их убили вместо того, чтобы самим замочить. Православие понимается совершенно язычески, как религия нас, потому что мы самые правильные. При этом, из православия вылетает собственно говоря христианство. Поэтому наши социологические опросы дают шокирующие цифры. На вопрос «Считаете ли вы себя православным?», от 70 до 80% граждан говорит: «да, я православный». След за этим задают вопрос: «Верите вы в Бога?». 22% говорят: «Нет, я не верю в Бога». То есть, православие понимается как некая национально-культурная идентичность, чтобы помягче сказать, а не как путь к Богу. И это дьявольская подмена, которая впаривается со всех каналов. Посмотрите, везде, где есть что-то православное, на том же Спасе, в передаче на ТВЦ, это, как правило, дико мракобесное, дико консервативное, дико ориентировано на какие-то образцы не то что вчерашнего, а позавчерашнего дня. Вот один пример. Есть католические храмы, костелы, в стиле модерн. Даже в стиле хай-тек. Вы хоть один православный храм в стиле модерн или хай-тек можете себе представить? А облачение православного священника? Это же Византия в чистом виде. Все эти филони, епитрахильи, поручи. Митра, эта дивная кастрюлька на голове, которую Никон придумал нам. Середина XVII века. Старообрядцы тут же обозвали эту митру «кика рогатая», потому что в Древней Руси была другая форма митры. То, что у нас в народе называется «боярка», плотно облегающая голову. А кастрюлька очень необычная. Но это же все театр. Причем, театр, такая дикая архаизация. Это меня, кстати, тоже очень беспокоит. Меня, как историка, это очень тревожит. Особенно в последние лет 5 из подполья как будто бы лезет это историческое средневековье. Вылезают какие-то сожженные ведьмы, преследования еретиков, процессы над врачами-убийцами. Все какие-то политические кампании. То, что сейчас устроили с несчастным Подробинеком, это же просто в лучших сталинских традициях. Это ноу-хау, как архаика лезет, XVII век вылезает из погреба. Ну, ладно, Подробинек жив-здоров. Под любым словом его статьи я готова подписаться. Никакого экстремизма я тут не вижу. Надо читать то, что там написано, а не то, что Павел Данилин с Сурковым выдумали. Но посмотрите на другие вещи. Летом 1999 года были взорваны дома в Москве, в Волгодонске. Все люди, которые имели непосредственное отношение к расследованию этих взрывов, где они? Где Юрий Щекочихин, который был, конечно, отравлен. Где Анна Политковская, которую вначале отравили, а после того, как она чудом выжила, убили. Литвиненко, которого тоже отравили. Фактически единственный остался чудом в живых Михаил Трепашкин, которого несколько раз пытались уничтожить в колонии. Вот оно, средневековье опричное, которое лезет из подвалов и хватает нас за горло. Недавно смотрела чудесный фильм, снятый швейцарцем, об Анне Политковской. «Письма к Анне». Он висит в Интернете. Советую посмотреть. Они дали сказать всем вокруг. Там про Политковскую все говорят. И она сама говорит, и ее семья, и ее сестра, ее дети, и Борис Абрамович Березовский, и Елена Трегубова. Из этого складывается очень панорамная картина нашего общественного мнения. Не воспринимайте это как пустую риторику. Когда наши президенты пишут статьи «Россия, вперед!», или нам говорят, что свобода лучше, чем не свобода. К сожалению, наше отношение к слову ужасно девальвировалось. Это одно из самых страшных последствий последних 10 лет. Никто не верит словам. И поэтому большинство моих студентов говорят: собака лает, ветер носит. Это не так безобидно, как кажется. Потому что путем всего этого, что я сейчас описывала, и что на самом деле в 10 раз серьезнее, сложнее, страшнее и опаснее, ядовитее, чем то, что я вам сейчас описывала. Это все, знаете, соблюдайте санитарно-гигиенические нормы. Вот не впускайте в себя эту лажу. Потому что эта лажа. Если такой высококультурный, с такой историей народ, как немцы, впустили это один разочек в себя, и что из этого получилось. Все эти крики Гитлера про униженную и оскорбленную Германию. Риторика вся та же самая. «Отечество превыше всего». Все вокруг враги, одни мы хорошие. И еще тут есть одна опасность. Не думайте, что ситуация безнадежна. Ситуация безнадежна только там, где человек себе сказал: все, ничего нельзя сделать. Это, что называется, самосбывающееся пророчество. Если человек сказал себе, что ничего нельзя сделать, он ничего и не сделает. Покуда человек считает. Да, глубину поражения нужно представлять себе адекватно. Глубина поражения очень большая. Она не безнадежна. И в Испании тоже был франкистский режим, и чего они там только не устраивали. Они сумели съехать с этого пути. Поэтому я не понимаю, почему мы, многонациональный народ Российской Федерации, со всем тем, что было у нас хорошего и не только хорошего, не можем изменить свою, как в социологии принято выражаться, зависимость от пройденного пути. Можно изменить. Я целиком согласна с господином Митричем из Ильфа и Петрова: как пожелаем, так и сделаем. Лишь бы был консенсус даже не во всех ста процентах. Такого тоже никогда не бывает. Лишь бы консенсус хотя бы 20 самых активных, жизнеспособных, неравнодушных процентов общества. Можно изменить. А можно и не изменить. Но в таком случае, это, конечно, распад и гибель. Это тоже нужно хорошо понимать. Когда мне говорят, что здесь ничего нельзя сделать, с этим я не соглашусь. Юрий Николаевич Афанасьев, у которого я 6 лет работала, и хорошо его знаю, пишет в последней статье такого рода диагнозы, что русскость умирает, что цивилизационная российская матрица умирает, что Россия застряла между прошлым и будущим, и никогда из этого не выберется. Не могу с этим согласиться. Я не считаю, что эта ситуация настолько безнадежна. Мне кажется, это фаталистическое понимание истории, которая лично мне чужда. Я лично ее понимаю по-другому. Я не считаю, что есть какое-то предопределение. Я не считаю, что есть какой-то фатализм. Я считаю, что единственный закон истории – это закон свободной воли человека. Эта воля может быть на добро, может быть на зло, а может быть ни на что вообще, равнодушная воля. Но какого-то фатализма, предопределения лично я не вижу. Это главное, что я хотела вам сказать. Если есть вопросы, я постараюсь на них ответить.
Вопрос:
Когда народ позволяет впаривать в себя эту кашу, я считаю, что это просто население такое. Когда евреи уходили из Египта, они были внутренне уже свободными людьми. Но я не вижу, как можно сделать свободным человека, который в рабстве находится достаточно долго и привык к этому. Если отпустить раба на волю, он либо сопьется.
Ирина Карацуба:
Устроит пугачевщину.
Вопрос:
Да. Кстати, насчет «русский бунт бессмысленный и беспощадный». Кто-то сказал, что не «русский», а «рабский».
Ирина Карацуба:
Как изменить? Я считаю, что изменить можно только одним способом. Скажем, я мама ребенка. У меня растет сын. Вокруг куча людей. Как воспитать ребенка? Только одним способом. Личным примером. Ты можешь что угодно говорить ребенку, но если при этом занимаешься совсем другим, то ребенок тоже будет заниматься другим. Я согласна с вами в диагнозе. Да, к сожалению, в силу многих причин, и объективных, и субъективных, и где-то людей можно понять, а где-то нельзя. Можно понять, когда все силы уходят на борьбу за выживание. Когда телевизор – средство хоть какого-то расслабления и релаксации. А где-то понять нельзя, потому что нельзя повенчать белую розу с черной жабой. А мы из года в год пытаемся это сделать, как-то примирить добро со злом. Не выйдет этот номер. Только личным примером. Только если ты будешь вести себя по-другому и создавать вокруг себя соответствующую среду. А если все молчат, а ты будешь говорить. А если все подчиняются, а ты подчиняться не будешь. На мой взгляд, только личным примером. И, конечно, тем, с чем у нас традиционно плохо, солидарностью. Объединением по интересам, по группам, по общинам, по чему угодно. Из нашего страшного ХХ века мы, многонациональный народ Российской Федерации, вышли объединенные, на мой взгляд, двумя вещами. Первая – это страх. Мы очень боимся. И история ХХ века по нас проехала катком. Второе – это травма. Страшная травма этого ХХ века. Всех этих ГУЛАГов, войн, перестроек. Вдруг внезапно оказываешься на улице, неизвестно, чем семью кормить. Это надо понимать, что мы заражены этим страхом и поражены этой травмой. И с этим нужно бороться. Нужно не бояться. И нужно создавать какие-то защитные механизмы от этой травмы. Бунт бессмысленный и беспощадный – это дурацкая фраза Пушкина. «Не надо делать из еды культа, — сказал Киса. Вырвал огурец у Балаганова и сам его съел». Не надо делать из Пушкина культа. Пушкин был гением. Я недавно с Шендеровичем спорила на эту тему в прямом эфире. Пушкин был гением, но с точки зрения политической позиции, после 1823-1824 года, когда у него случился перелом, и он стал государственником. Это страшный ужас то, что он писал. И эта его фраза из «Истории Пугачева», «не дай господь увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный» — неправильная фраза. Во-первых, пугачевщина была не бессмысленной. Она показала, что крепостное право надо отменять. И с этого момента начались все эксперименты, как бы нам сделать так, чтобы крепостной был у хозяина, но жилось бы ему лучше. И в конечном счете, через 20 лет после пугачевщины император Павел Первый ввел указ о трехдневной барщине. Об ограничении барщины 3 днями. Он не всегда соблюдался, но с этого указа начался долгий путь российской монархии, закончившейся 19 февраля 1861 года отменой крепостного права. И пугачевщина не была беспощадной. Пушкину даже не надо верить на слово. Все слышали об Александре Радищеве. По его поместьям прокатилась как раз пугачевщина. Только его там не было. А его родителей и младших братьев и сестер спасли сами крепостные, потому что они были очень гуманными помещиками. Родителей в погреб спрятали на две недели, а братьев и сестер переодели в крестьянское платье и вымазали им личики. И они бегали как крестьянские детки. Не была пугачевщина беспощадной. А там, где помещики были жестокосердные, бывало, что и вешали. И пугачевщину потом все хорошо запомнили. Когда, спустя сто лет, отменяли крепостное право, в губернских дворянских комитетах левые дворяне пугали правых тем, что если сейчас не отменить крепостное право на выгодных для помещиков условиях, то придет новый Емелька Пугачев.
Вопрос: Воронеж.
Что делать на следующих президентских выборах, если ничего не изменится, и все будет так же продолжаться?
Ирина Карацуба:
Два главных вопроса русской жизни: что делать и кто виноват? Обратите внимание, с XIX века ничего не меняется. Если выборы превращаются в комедию, в издевательство над нами, надо протестовать против этого. А что еще делать? Но только желательно, конечно, не с бомбой идти. В русской истории с бомбами уже ходили, результат известен. Как-то в рамках уголовного кодекса. Если на Манежную площадь выйдут не сто человек, которые на Пушке периодически толпятся, или не 25, которые по четвергам в пикетах у памятника Грибоедову стоят, а хотя бы пять тысяч. Кое у кого кое-что задрожит. Поверьте мне. Ребята же прекрасно понимают, что они делают. И у всех уже давно запасные аэродромы, виллы на Лазурном берегу, счета. Это ни для кого не секрет. Ну, и летите, голуби, летите. Поэтому тут вопрос только в степени зрелости общества, в способности к каким-то коллективным солидарным акциям. И, конечно, без насилия. Потому что насилие, это взявши меч, от меча и погибнешь. Это не Невский сказал, как часто пишут в наших учебниках, а это фраза из Ветхого завета. «Посеявший ветер пожнет бурую». Этот закон мы в нашей русской истории много раз проходили. Перед некоторыми людьми мне хочется склониться. Некоторых из них я очень уважаю. Например, Ивана Каляева. Но все-таки они террористы. Просто были террористы честные, а были бесчестные. Были такие, как Каляев, честный, а были такие, как Ленин или Сталин. Всех одной краской не надо красить. Но в любом случае, к чему это привело, мы знаем. Насилие может порождать только насилие. Думаю, мы потихоньку идем к углублению политического кризиса. В каких формах это будет, не знаю. Историк – не гадалка. Насколько я понимаю, стабфонда уже нет. Есть некоторые прямые и косвенные признаки. Не буду на эту тему распространяться. Это вне моей компетенции. Вообще, посмотрим. Кто знает, что будет завтра? Что бы там ни было, мы должны быть готовы к этому морально, интеллектуально. Я очень хорошо помню митинги на Манежной, когда выходили по 100-120 тысяч человек. Когда была отменена статья 6 Конституции о том, что КПСС является руководящим ядром советской политической системы. После парочки таких митингов, через 5 лет на Манежной выстроили то, что есть сейчас. И 100 тысяч туда теперь не выйдут. Но это не проблема.
Ведущая:
Мы вчера обсуждали Сталина, его роль. Захватили Петра Первого, Александра Второго. Сейчас молчат все, кто вчера выступал не то чтобы с оправданием, а с намерением объяснить точку зрения тех, кто ностальгирует по Советскому Союзу. Что было много хорошего. Я призываю сейчас подискутировать с Ириной Владимировной, потому что в такой дискуссии вы свои аргументы либо оттачиваете, либо от них отказываетесь. Потому что на своем уровне дискутировать, это одна история. А дискутировать с квалифицированным экспертом, это другое. В этом есть определенное мужество и приобретается навык публичного вступления. А я хотела спросить по поводу массовых митингов и шествий. Последнее время они вызывают тоску и неприятное ощущение. Если люди выходят, то это люди манипулируемые. Самостоятельно, как в 1990-х года, когда выходили поддерживать Ельцина, давно никто не выходит. Последнее более или менее осмысленное действие какой либо оппозиции был марш несогласных 3 года назад. Тогда избиение ОМОНом было откровенным, жестоким. Я видела это в Интернете в режиме реального времени. Я могу точно сказать, что люди, которые вывели туда 3,5 тыс. человек, они должны были нести ответственность и быть в толпе, которую избивают. Во-вторых, вчерашняя акция протеста профсоюза «Единство» на Автовазе. Я смотрю на несчастных людей, которых вывели как баранов и заставили орать откровенные глупости. Что делать в Тольятти, где 50 тысяч человек не могут работать на этом предприятии? В этом нет никакого смысла. При этом, власти, которые искусственно ситуацию затормозили, никак не решат эту проблему. Какое разумное решение может быть в виде протеста в этом городе? Или в виде протеста в любом другом городе, где решения все равно нет? Сейчас такая ситуация, когда на улице решения принять невозможно.
Ирина Карацуба:
На улицу можно по-разному выходить. Я бы советовала всем обратиться к опыту Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга. Они, в свою очередь, произрастают из одного источника, из Толстого Льва Николаевича. У нас его не поняли, но зато очень хорошо поняли там. С соответствующими результатами как для Индии, так и для Америки. Мы до сих пор Толстого считаем сумасшедшим. Опять еж, и Церковь его отлучила. А вот там, где люди поняли, о чем писал Толстой, там и результаты соответствующие. И на улицу тоже можно выходить так, как Ганди выходил и миллионы выводил. И закончилось это крушением британского владычества в Индии. Или так, как это делал Мартин Лютер Кинг, что тоже закончилось соответствующими результатами. Сейчас избрали чернокожего президента. Я думаю, что всегда можно найти формы не членовредительские и достойные. Но если ничего не делать или молчать, то уже там. Есть фраза из романа моего любимого писателя-фантаста Ивана Ефремова, «Час быка». Ефремов описывает такой закон, называется «стрела Аримана». «там, где люди сказали себе: здесь ничего нельзя сделать, — знайте, что стрела Аримана поразит все лучшее в их жизни». Замечательные слова, написанные в 1972 году.
Ведущая:
Я бы согласилась с этим. Но у нас нет ни Махатмы Ганди, ни Мартина Лютера Кинга сейчас. У нас есть Эдуард Лимонов и товарищ Зюганов.
Ирина Карацуба:
Не худший кадр – Эдуард Лимонов.
Ведущая:
Тем не менее, выводить пацанов и подставлять их под омоновские дубинки, как-то нехорошо.
Ирина Карацуба:
Есть опыт и большое наследие, которое все забыли. Андрей Дмитриевич Сахаров. Есть опыт других советских диссидентов. Есть опыт диссидентов восточно-европейских. И тот же Подробинек, которого никто не то что не понял, просто не захотели понять, он же тоже предложил свой вариант. И что он в ответ получил? В следующую субботу я буду делать радиопрограмму по этому поводу. Я хочу сделать программу о письме Подробинека и всей истории с церковной точки зрения. Придет священник Глеб Якунин, диссидент, который написал письмо в поддержку Подробинека. Об этом нужно поговорить. Кроме того, эта история будет продолжаться. Будут суды. Мы только в начале большого пути. К тому же, Подробинеку будет нужна наша поддержка. Что значит, нет Махатмы Ганди? Давайте вырастим Махатму Ганди.
Реплика:
Не получается.
Ирина Карацуба:
Ну, если не получается, то получится. Какие проблемы? Если человеку дать карандаш и сказать: когда научишься как Леонадо да Винчи рисовать, тогда тебе дадим следующий. Но не получится. Надо много карандашей сломать, чтобы научиться рисовать хоть как-то.
Ведущая:
Кто из мыслителей, ученых, писателей, общественных деятелей есть, скажем высокопарно, совесть нации? За кем бы вы пошли хотя бы интеллекткуально?
Ирина Карацуба:
Можно я про свое? Сейчас пойдет разговор на разрыв аорты. Я преподаю в Московском университете. Я заставляю себя ходить туда. Потому что этот распад, развал, торжество цинизма и непрофессионализма я уже не могу видеть. Я думаю, что это мой последний сезон в Московском государственном университете. Есть только одно место в Москве, помимо церковного алтаря, где я чувствую, что я рядом со святостью. Это «Мемориал». Я имею в виду историко-просветительское общество и все то, что они делают. Я косвенно участвую в одной из их программ. Очень люблю туда приходить. Роль совести нации, совестного суда выполняет Сахаровский центр. Выполняет «Новая газета». Я читала там лекцию про гимны. Пришел народ. Лекция закончилась тем, что народ пел альтернативные гимны. Потом еще разойтись не могли. Они запустили новую дискуссионную программу. Там сменился менеджмент и все стало очень интересно. Очень вам советую туда ходить. Таких центров довольно много. Просто много такого не бывает. И на виду, конечно, не «Мемориал». Недаром дьявольщина в лице Кадырова тут же начинает губить «Мемориал». Правильно, потому что это понятно, о чем речь идет.
Ведущая:
Кто в курсе истории Кадырова и Олега Орлова?
Ирина Карацуба:
Все есть в Интернете. С Орловым будет суд на пересуд. С Подробинеком только начало истории. Я не отвечаю за то, что будет завтра. Я отвечаю за то, как мы сегодня анализируем. Я призываю всегда только к одному. Я уже много раз это говорила. В 1784 году знаменитый Мануил Кант отвечал на вопросы берлинской газеты – что такое просвещение. И он коротко ответил, что с его точки зрения главный лозунг просвещения – имей мужество пользоваться собственным разумом. Не позволяй, чтобы твоим разумом вертели другие. Павловский, Первый канал, Путин, Шмутин. Сам пользуйся своим разумом. Вот и все. А уж какие выводы ты из этого сделаешь, такие и сделаешь. Того и будешь достоин. Я читала очередное фэнтези Михаила Успенского под трогательным названием «Белый хрен в конопляном поле». Там есть фигура старца Киластрата. Страшный старец, который появляется только по ночам, разъезжает в гробу на семи колесиках и делает пророчества. Одно из пророчеств старца Киластрата звучит следующим образом. «Ждет вас светлое будущее, да хрен дождется». Давайте сделаем так, чтобы светлое будущее, которое нас ждет, все-таки нас дождалось.
Вопрос:
Как вмещается в одного человека почитание империализма, белого движения и Ленина? Второй вопрос. Я понял, что многие даже не в курсе событий в Прибалтике 1940-го года. Вы не могли бы бросить пару фактов, чтобы заинтересовать аудиторию?
Ирина Карацуба:
По первому вопросу. Очень хороший вопрос. Я принесла вам замечательную песню Олега Газманова, которая просто символ, эмблема того, как мы, мягко говоря, неправильно понимаем нашу прошедшую историю. Слушайте внимательно текст.
ЗВУЧИТ ПЕСНЯ
Ирина Карацуба:
Какой замечательный текст. Условно говоря, Николай Второй, Ленин, Сталин, Деникин, новомученики, расстрелянные чекистами, и чекисты, которые их расстреливали. Все наши люди. Все одна страна. Все забудем, все хорошо. Убийцы и убитые. Даже наш бывший патриарх, погибший при очень странных обстоятельствах, Алексий Второй, когда ему говорили, что давайте канонизируем Ивана Грозного, он хорошо отвечал. Он не напоминал про добро, про не убий. Он понимал, что это совершенно бесполезно. Он говорил: «Если канонизировать Ивана Грозного, надо же деканонизировать митрополита Филиппа, которого он убил». Такая дьявольская бюрократическая логика: если канонизировать этого, то надо деканонизировать другого. Шедевр. Это такая полная идеологическая всядность – все наши. Саркози занимается тем же самым. В книжке, про которую я говорила, как Саркози рассказывает историю Франции, там тоже все – и левые, и правые, и коммунары, и те, кто их расстреливал, — все наши. И еще одна его мысль, за что его жестоко критикуют французские профессора, что Франции не в чем каяться. Она ни в чем не виновата. Это и наша любимая мысль. Мы ни в чем не виноваты никогда. Поляки сами себя расстреляли. Сталин был лучше всех. Данилов – серьезный историк. Это не Филиппов и не эта шелупонь, которая в народе носит прозвание кремлядь или пропагандоны. Данилов писал, что репрессированные, это только те, кто был расстрелян по приговору суда. А кто отпахал 10 лет на Колыме и выжил, те не репрессированные. Те, очевидно, там свежим воздухом дышали. Это и морализм, и полная безнравственность. Все наши. Поэтому мы спокойно празднуем в церкви день новомучеников, погубленных, расстрелянных. А в Кремле мы празднуем 20 декабря День чекиста. И еще 21 декабря день рождения Сталина. Это называется сумасшедший дом. Про Прибалтику. Вы кладете перед собой любой нормальный учебник отечественной истории. Какой у нас нормальный учебник? Как говорил знакомый геолог, навалом у нас нормальных учебников. Филиппова не надо брать в руки. Есть, например, альтернативные учебники для средней школы, написанные Шестаковым В.П. Кацва Леонид. Игорь Далуцкий, замечательный учебник. За то, какой он был замечательный, с него сняли гриф Министерства образования. Конечно, то, что было с Прибалтикой, было не так просто, как это получилось с Польшей. Там была аннексия под флагом добровольного вхождения. Но это была, конечно, стопроцентная аннексия. За ней последовали депортации, ссылки, репрессии. И в любом честном учебнике истории это расписано. Поэтому берите учебник и просвещайтесь. Есть хорошая книжка, написанная французом про советский период. Николя Верт «История России и СССР в ХХ веке». Он выдержал уже 10 изданий. Он очень хорошо написал. Сейчас вышел хороший учебник по истории России, написанный коллективом авторов, 40 человек, под редакцией Андрея Борисовича Зубова. Зубов, это наиболее разумная и либеральная часть нашего церковного официоза. Профессор МГИМО. Он консервативный, но просвещенный. «История России в ХХ веке». С 1894 года. То есть, Николай Второй на троне. И до 2006 года. Там все хорошо, кроме Путина. Но все равно это не то, что написал Павел Данилин в главе про суверенную демократию. Берете любой честный учебник. Кацва, Шестаков,Зубов, Залуцкий. Много висит в Интернете. Читайте и просвещайтесь. И имейте на руках все аргументы. А то, что пишет Филиппов, Данилов и прочие, в руки не берите. Потому что это пишется только с одной целью – вранья тотального. Я сейчас пишу статью про Филиппова. Я с трудом читаю его. Идет статья про массовые репрессии. «Террор как прагматический инструмент управления страной. Многомиллионная армия зеков участвовала в строительстве мощной советской экономики. Разумеется, этому нет оправданий». Ну, как? Или террор – это прагматичный инструмент управления страной, или этому нет оправдания. Выберите одно из двух. А это вечные попытки повенчать белую розу с черной жабой. С одной стороны, она белая роза, а с другой стороны, она черная жаба. На этой оптимистической ноте желаю вам всего доброго.
Ведущая:
Ирина Владимировна, спасибо!