Украина и Россия. Два образа родной истории
Соколов
Историк, редактор журнала
«Отечественные записки»
Никита Соколов:
Тот сюжет, который я объявил, очень
существенный. Это часть разговора об Украине и России. Очень многие ответы,
которые сейчас звучат в публичном российском пространстве, что нет такого
государства как Украина, нет украинского народа, ложны по самой постановке
вопроса.
Понятие
нации, которое сложилось в конце XVII и начале XIX века, очень новое явление.
Как только вы начинаете разбираться с тем, что это такое, вы обнаруживаете, что
нет ничего материального, что лежало бы в основании нации. Определение, которое
даётся в большой советской энциклопедии, абсолютно ложно, это советская
идеологема. Будто это нечто, сплочённое общей территорией, общей экономикой,
языком. Нации замечательно существуют без территории. Евреи 2000 лет
существовали без всякой территории, без всякого государства. Швейцарская нация
говорит на четырёх языках, а сербы и хорваты говорят на одном языке, но убедить
их, что они одна нация, вам не удастся.
В
результате историки пришли к выводу, что нет ничего материального, что
сплачивало бы нацию. Единственное, что определяет нацию, это самосознание. Если
вы сознаёте себя как единство, то это единство и существует. Это очень текучая
вещь, эта общность существует только в сознании людей. Как писал классик
антропологии, в этом смысле, Бенедикт Андерсон, нация – это воображаемое
сообщество. Оно держится силой вашего воображения. Вы должны вообразить себе,
что вас объединяет с человеком из Хабаровска, Владивостока, Калининграда нечто
общее, забыв о том, что вас различает. Только в рамках этого сознания и живёт
нация.
Важнейшим
элементом национального самосознания является представление об общей
исторической судьбе. Вот здесь я перехожу к своему сюжету. Представление о
характере национальной судьбы аккумулируется в компактном образе родной
истории, который продуцируется и внедряется в головы сограждан школьным
историческим курсом, потом подкрепляется художественной литературой,
кинематографом. Этот образ истории заведомо не имеет научной основательности,
не имеет никакого отношения к исторической науке. Поэтому бессмысленна
постановка вопроса, что здесь истина или не истина. Штука в том, что для
учёного историка история очень плотная ткань, переплетение разных пластов
жизни, где в разном темпе событий идет переплетение сложных людских судеб. Туда
не проникнешь со своими идеологемами. Образ массовой истории выглядит, скорее,
как звёздное небо. Есть отдельно Ярослав Мудрый, потом Иван Грозный, Пётр
Великий. Что между ними общего – не понятно. Образ истории имеет точечную
конструкцию. Это пространство, состоящее из нескольких точек, связи между
которыми не очень понятны. У историка совершенно другое представление об
истории. Характерный пример – это «Крестовый поход на Русь» в XIII веке в
Прибалтике. Не один историк не может слышать эту фразу без улыбки, потому что
крестоносцы в Прибалтике появились по просьбе польского князя Конрада I
Мазовецкого. Он их позвал, потому что ему соседи-язычники, пруссы, сильно
досаждали. Папа Римский хотел отделаться от этих крестоносцев, которых выгнали
из Святой земли, и они бузили по всей Центральной Европе. Они появились в
Прибалтике не случайно. Инициатором этого события была жена князя, русская
княжна, внучка Игоря Святославовича. Когда у историка всё это есть в голове,
ему трудно втемяшить идеологему, что был какой-то Крестовый поход на Русь, он
понимает, как были устроены события. Была безгосударственная часть в
Прибалтике. Там жили пруссы, финны и чухонцы. Образовавшиеся государства
конкурировали за эту территорию, пытались ею овладеть. То новгородцы набегали и
грабили, то шведы, то литовцы. Говорить о Крестовом походе невозможно в рамках
исторического научного сознания.
Образ
популярной истории строится совершенно иначе. Он состоит из нескольких крупных
идеологем, конструкций. Эти элементы конструкции между собой связаны
идеологически, а не исторически. Чтобы было понятно, о чём речь, я грубо опишу образ
российской истории, чтобы потом было понятно, чем он отличается от украинского.
Как
себе представляет отечественную историю человек, который специально ею не
занимается? Что остаётся в сухом остатке, после того, как он прослушал в школе
курс, посмотрел исторические фильмы и прочёл исторические романы?
Была
могучая великая древняя Киевская Русь. Могучее великое государство с центром в
Киеве. Всем правил единолично всесильный киевский князь. Государство процветало,
расширялось, народ богател. Потом князей стало много. Они ради своей корысти разнесли
великую державу на свои удельные лоскуты, народу стало жить плохо, он стал
хиреть. Набежали дикие степняки-кочевники, всё завоевали, 250 лет помыкали
русским народом. Потом мудрые московские князья железной рукой собрали русское
племя под своей властью, оборонили его от кочевников, от псов-рыцарей. Русский
человек обязан свою вертикальную власть любить взахлёб, как бы она ни
безобразничала. Потому что Россия – это всегда осаждённая крепость, то её
осаждают степняки, то рыцари, то поляки. Это крепость, которую надо оборонять,
поэтому ничего умничать. Надо все ресурсы вручить начальнику гарнизона, пусть
он командует. Никаких прав у публики, которая сидит в осаждённой крепости, быть
не должно. Власть должна иметь полное право употреблять должным образом силу и
террор. В связи с этим всякая попытка демократизации этой власти, преодоления
её вертикальности и её репрессивной тирании рассматривается не как внутренние
ресурсы, имеющие стимул, а как приходящее извне, как польская интрига, турецкая
интрига. Пугачёвское движение – это турецкая интрига. Декабристы – это
английская интрига, а внутри России ничего такого нет. Мы монолитный гарнизон,
крепость, которая обороняется.
Этот
образ истории сложился в XIX веке. Сильно переврал? Отвечайте что-нибудь. Не
сильно. Конструкция эта сложилась в XIX веке. По таким учебникам учились 100
лет в русских гимназиях. Когда пришли большевики, они просто отменили
преподавание истории, они считали, что это не нужно для пролетариата. Так они
полагали до конца 20-х годов. Когда в мире явно запахло мировой войной, стало
понятно, что надо как-то армию скреплять. Забеспокоились об истории не из-за
идеалистических соображений. Инициатором было Главное политическое управление,
которое в 30-м году сделало доклад, что на основе пролетарского
интернационализма нельзя сплотить полк, он не боеспособен. Нужна другая
идеологема для того, чтобы армия могла воевать. Тогда они придумали вернуться к
патриотическому воспитанию на основе родной истории. Были восстановлены
упразднённые ранее факультеты истории в университетах, начали сочинять школьный
курс истории. Выращивание исторической науки идёт снизу. Сначала сочиняется
школьный учебник для начальной школы, потом для старшей школы и университета.
Потом 50 лет институт истории пытается эту схему как-то подпереть научными
исследованиями, но это ему плохо удаётся. Вот эта схема, которая в 1936-м году
была воплощена в учебники Шестакова, была полным возвратом к имперской схеме. Причём,
Сталин лично вписывал туда важные элементы этой конструкции, собственной рукой.
Он трижды редактировал проект и трижды вписывал туда элементы имперской схемы,
включая Крестовый поход на Русь.
Эта
железная имперская схема продолжала господствовать в советской школе до конца
советского периода, а потом, после короткого промежутка, начинает
восстанавливаться в 2000-е годы. Вся атака на школьный учебник, которая
началась в 2003-м году, сводится к восстановлению этой схемы после недолгого
периода господства в школьных учебниках другой схемы. Имперская схема не
годится, с научной точки зрения, не имеет никаких оснований. Это было понятно в
конце XIX века. Древняя Русь не была монархическим государством, не была единым
государством. Скорее, это была федерация земель, в которых решающую роль играет
городская вечевая власть. Князь там важный элемент политической конструкции, но
не решающий. С князем власть заключают договор. Князь не сядет на княжеский
стол, не порядившись с городом. В случае нарушения этого договора, город князю «казал
путь чист». Князь по этому пути должен был уйти. Его военные силы не были
таковы, чтобы ему меряться с городским полком. Совершенно не единственной была
московская политическая конструкция. Один из важных постулатов этой схемы, что
в процессе своего исторического творчества русский народ создал одно
государство, московское. Вот эта московская политическая конструкция и есть
природный для русского народа способ государственного бытия. Всё это ложь, потому
что совершенно другую политическую конструкцию ввёл Новгород. Он быстро проиграл
в этом политическом споре, но очень долго Москве довелось конкурировать с
Великим княжеством Литовским, про которое в наших учебниках говорилось, что это
ужасное, чужеродное, злобное католическое пространство. Как только князь
Курбский там выжил? И мужики бежали из Москвы в Литву, потому что она была
другим русским государством, с таким же русским языком, таким же православным,
до самого конца XVI века, но при этом имеющим другую политическую конструкцию.
Там автономные города пользовались большими льготами, и Литовская Русь в
значительной степени наследовала традицию демократической Древней Руси.
Представьте себе границы Великого княжества Литовского в конце XIV века. Оно
простиралось от Балтийского моря до Чёрного. Киев, Чернигов и всё, что сейчас
называется Западной и Центральной Украиной, это всё Великое княжество
Литовское. Смоленск тоже туда относился. Граница с Москвой идёт под Вязьмой.
Гигантская Литва – самое большое государство в Европе, самое мощное. Великое
княжество Литовское – его официальное название.
Теперь
спокойно могу переходить к украинскому государству. Оно имеет совершенно другую
конструкцию. Оно начало создаваться в 60-е годы XIX века. В этом смысле
украинская нация, как она воображается, нисколько не моложе русской. Русская
нация рождается в 30-40-е годы XIX века, отсюда споры западников и славянофилов
о свойствах русского народа, о том, что ему естественно и каковы его культурные
черты. Ровно то же происходит в отношении Украины. Начинают это университетские
профессора, вроде Николая Костомарова, дальше это продолжается на низовом
уровне. Появляется собственная украинская интеллигенция, появляется собственная
картина исторического прошлого. В этой картине исторического прошлого имеют
значение совершенно другие конструктивные элементы. История свершилась, она
одна. Но в украинской модели образа родной истории подчёркиваются и играют
решающую роль совершенно другие моменты. Главным событием украинской истории
является Руина – кризис гетманского государства в середине XVII века.
Украинское государство мыслится как наследник Древней Руси с центром в Киеве,
от которой ведёт прямое и непосредственное преемство через Великое княжество
Литовское. Современная Украина часть Великого княжества Литовского, она ведёт
преемство демократической традиции от Древней Руси. Главным словом для образа
украинской истории является слово «воля», а не «власть», как для русского
сознания. Центральный деятель украинской истории – это вольное казачество,
запорожское войско со своими гетманами, со своими небывалым в Европе
демократическим устройством. Сейчас, в связи с киевскими событиями, очень много
говорят о бандеровцах, но пишут «бендеровцы». В этой шутке прорывается нечто
глубинное. Первая украинская Конституция, полностью зафиксированная, была
написана Филиппом Орликом в 1710-м году в Бендерах. В некотором смысле,
современное украинское движение наследует эту линию Конституции Орлика, и в это
смысле может быть названо бендеровским движением. Украинская модель истории
построена на том, что Древняя Русь была свободным государством. Потом на
восточных русских рубежах утверждается монархический способ правления, а южная
Русь – Украина – отходит и в своей исторической практике реализует те
демократические потенции, которые были в Древней Руси и в Великом княжестве Литовском.
Это продолжается до середины XVII века. Когда укрепляются соседние имперские
режимы, Украина начинает подвергаться атаке с трёх сторон: со стороны Москвы,
со стороны Польши, объединённой с Литвой в рамках Речи Посполитой, со стороны
Турции. Самое главное и страшное событие украинской истории – это Руина, когда
украинцы подрались между собой, относительно того, с кем из этих противников
заключать союзы и против кого дружить. В течение 30-ти лет запорожские гетманы то
заключали союз с Москвой, как Богдан Хмельницкий, но Москва мгновенно этот
договор нарушала, по понятиям украинцев. Тогда следующий гетман, Иван Брюховецкий,
заключал союз с Турцией, потом с поляками, потом опять с Турцией. В этом смысле,
совершенно разные представления о мотивах поведения и этике приписываются ключевым
деятелям украинской истории в русской конструкции истории и в украинской. С
точки зрения русского повествования о прошлом, Мазепа – изменник, он изменил,
перешёл на сторону шведов. С точки зрения украинского нарратива, он преданный
защитник украинских интересов. Он защищает украинские интересы так, как только возможно.
Сначала он ищет союза с Москвой и верно служит Петру. Но когда Пётр начинает
покушаться на украинскую вольницу и на украинские автономии, Мазепа ищет защиты
этой воли, автономии, самостийности у шведов, с которыми нет общих границ,
которые не могут влиять на украинские дела, но могут быть гарантами автономии.
Это совершенно другие картины и образы, эти персонажи имеют разный смысл, их
образ совершенно различен в украинском и русском рассказе о прошлом.
Точно
так же в отношении следующего ключевого элемента украинской истории. Это
Украинская народная республика образцов 1918-1919-го годов. С точки зрения
украинского повествования, это попытка восстановления украинской государственности,
восстановления той, древней государственности. Характерно, что Парламент
республики возглавляет историк Михаил Грушевский, который создал эту концепцию
украинской истории. Это было тогда очень существенно для политической
активности. Главными героями этих событий оказываются националистические
элементы – петлюровцы, которые борются за самостийность Украины с большевиками,
потом с немцами. Героями Украины оказываются Степан Бандера и Украинская
повстанческая армия в эпоху Второй мировой войны, которые оказываются между
молотом и наковальней, между двумя тоталитарными империями, германской и
советской, и воюют на обе стороны. Это очень важное обстоятельство, которое
сейчас вытравлено из российского политического пространства. Степан Бандера был
националистом, в европейском смысле он был сторонником создания национального
государства, но Степан Бандера никогда не был нацистом. Он отказался
сотрудничать с Германией и всю мировую войну просидел в германском концлагере.
Поэтому говорить, что Бандера фашист – прямая фальсификация исторических
реалий. Этот украинский образ родной истории никак не мог быть пропагандирован
в советское время. Он решительным образом загонялся в подполье. Только в 90-е
годы, после формального роспуска Советского Союза, начинается строительство
собственной украинской школы и написание схемы украинской вольности,
опирающейся на казачество.
Сложность
современного состояния дел на Украине заключается в том, что эта работа не
доведена до конца. Выработка нацией её единства на Украине не завершилась. В
связи с этим большие различия. В нашей пропаганде говорят, что между
юго-востоком и западом Украины это различие характерно только для старшего
поколения Украины. Для людей моложе 30-ти лет этого различия нет. Там
происходит раскол между советским и несоветским сознанием. Сейчас, благодаря
вмешательству России, происходит стремительная консолидация украинской нации на
основе вольнолюбивого казачьего нарратива – то, что мы будем наблюдать в
ближайшее время. Вот тезисы, которые я хотел обозначить. Сюжет безграничный.
Ляйсан Мурзанова, Уфа:
Какие Вы видите перспективы
взаимоотношений России и Украины в ближайшем будущем?
Никита Соколов:
Я историк. Я хотел бы говорить,
находясь на своём поле. На историческом поле я могу сказать что-то ответственное
и содержательное. То, что вы хотите спросить – вопрос к политологам и
фантастам. Историк может ответить на этот вопрос так. Нет никакого
исторического закона, нет ничего постоянного в истории, нет никакой константы,
которая описывала бы деятельность народа на длинных промежутках времени.
Говорили о культурной матрице, о менталитете. В течение 50-ти лет историки,
взяв на вооружение эту гипотезу, пытались понять, в чём заключается культурная
матрица, ментальность. Выяснили, что ничего такого нет. Нет ничего постоянного,
что заставляло бы действовать определённым образом. Нет никакого гена, который
передавал бы вам необходимость думать о политической системе монархически. Если
вы сейчас считаете правильным выбор Александра Невского, который заключил союз
с Ордой и, благодаря этому, загубил вечевую демократию в городах
северо-восточной Руси, чтобы сохранить православие и не повредить это
православие, заключив союз против монголов с Западной Европой. Если вы считаете,
что это правильно, то только сейчас. Не надо кивать на Александра Невского. Он это
вам никак не передал, никаким геном. Нет ничего материального, что бы
заставляло вас думать так. История ничем не ограничена. Люди действуют так, как
понимают эту историю. Различие этих пониманий очень широко. Нет ничего такого,
чтобы вас заставляло действовать в истории определённым образом. Как захотите,
так и будет. Захотите вы жить в восточном деспотическом государстве – будете
жить в таком. Не захотите – не будете. Это единственное, о чём твёрдо
свидетельствует исторический опыт. Чем закончится борьба сейчас – вопрос не к
историку.
Роман Благовещенский,
Санкт- Петербург:
Вы сказали, что у вас вызывает
недоумение приравнивание Бандеры к нацисту. Но известно, что люди, служившие в легионе
СС «Галичина», возглавляемом Бандерой, приносили клятву фюреру и воевали под
флагами со свастикой. Они истребляли еврейский народ, что не укладывается в
идею украинской вольности, скорее, укладывается в идеологию нацизма. Степан
Бандера, который просидел, по вашим словам, в концлагере всю войну, был выпущен
в 1944-м году по приказу Гитлера и продолжил борьбу против Советского Союза.
Был ли Бандера нацистом, или нет?
Никита Соколов:
Какое отношение дивизия СС «Галичина»
имеет к Бандере? Никакого. То, что вы сейчас произносите, это следствие мутной
пропаганды, которая на нас сейчас льётся. Дивизия «Галичина» была сформирована
в Австрии в 1939-м году, не имела никакого отношения к Украинской повстанческой
армии, которая возглавлялась Бандерой, двигалась под его лозунгами и не имела
никакого отношения к еврейским погромам. Украинская повстанческая армия имела
отношение к «Волынской резне» начала 1944-го года, жертвами которой были
поляки, которые поселились на Волыни в то время, когда эту часть украинцы
считали своей. Но она была отдана Польше и насильственно заселена поляками.
Времена были не вегетарианскими. Если сказать сейчас, это этническая чистка,
можно заклеймить режим, сказать, что он антинародный, античеловечный. Но до
Нюрнберга все этим пользовались. Выселение крымских татар, ингушей и чеченцев –
нормальная этническая чистка. Всеобщая нормальная практика. Не надо путать
пропагандистские ходы с историческими. Степан Бандера просидел до сентября 1944-го
года в концлагере. Рейх понял, что ему каюк, и он старался мобилизовать все
последние ресурсы, какие есть. Поставить в строй пенсионеров, 12-летних
пионеров. Тогда и повелись разговоры, чтобы допустить к военным действиям
Русскую освободительную армию Власова. Тогда же и выпустили Бандеру, чтобы он
вступил в борьбу на стороне Германии. Бандера отказался. Обратно в лагерь его не
посадили. Он до 1959-го года тихо жил в Мюнхене, никем не преследуемый. К нему
у международного сообщества нет никаких претензий, никаких преступлений он не
совершил. Он был убит в Мюнхене агентом НКВД, очень мешался. Писал письма о
демократизации советской республики, и как это может быть произведено
подпольным образом. Начиналось очень сильное украинское демократическое
движение, благодаря письмам Степана Бандеры из Мюнхена. НКВД его убрало. Не
надо путать пласты демагогии и политической пропаганды. Мы сейчас с вами живём
в военизированном обществе. Наш телевизор действует как орудие военной
пропаганды. Вот уже четыре месяца все основные федеральные каналы врут
бесконечно. Не могу их смотреть. Они врут о фактическом положении дел, но в той
части, когда они пользуются историческими аргументами, врут безбашенно. Давайте
это различать, это способствовало бы общественному протрезвлению и
умиротворению.
Георгий Николаенко,
Санкт-Петербург:
Каким образом западная историография
смотрит на Украинское государство в исторической ретроспективе? И на украинскую
нацию? Возможно ли выделять какие-то тенденции? Наверняка, существуют различные
течения. Каким образом западная историография смотрит на этот вопрос?
Никита Соколов:
Невозможно ответить на этот вопрос,
так как не существует Запада. Запад – это фикция. Не понятно, что такое Запад.
У Бельгии и Люксембурга разные взгляды на прошлое этой территории, они вместе –
Запад, или нет? Есть польская историография Украины, глубоко враждебная
Украине, традиционно враждебная. Главный враг Украины не столько москвичи,
сколько поляки, в течение многих столетий, начиная с конца XVI века, с 1596-го
года, когда поляки принудили часть православного духовенства к заключению
церковной унии и начали вытравливать православную веру. После того, как эта
Брестская уния была заключена, начались гонения на православных в Речи
Посполитой, куда вошло Великое княжество Литовское, которое до этого было
веротерпимым с большинством православного населения. Православный храм,
католический костёл, синагога и мечеть помещались на одной улице. Никому это не
мешало. С конца XVI века начинаются религиозные трения в рамках этого
образования, здесь и начинается кризис, потому что казаки становятся
защитниками не просто вольности и самостийности, но и защитниками православной
веры. Богдан Хмельницкий, а перед ним Тарас Тодорович (прототип Тараса Бульбы) в
30-е годы XVII века идут под православным знаменем как защитники православия.
Историография очень разная. Польская историография не благоприятна для Украины,
в этом смысле она похожа на московскую. Они говорят, что это не совсем народ,
осколок литовцев, который себя возомнил отдельным народом. Раз он себя возомнил
народом, значит, он и есть народ.
Отдельно
существует очень благоприятная для украинцев, в целом подкрепляющая стандартный
стереотипный образ популярной украинской истории, англоязычная историография с
центрами в Лондоне и в Канаде, где много украинцев. Вы понимаете, почему в
Канаде много украинцев?
Реплика:
В конце XIX века у них была социальная
программа для освоения сельскохозяйственных земель. Основной упор был на
жителей Восточной Европы, в том числе, и Российской империи.
Никита Соколов:
Очень просто. Начиная с 1863-го года,
в Российской империи начинаются гонения на украинский язык. Запрещается
книгопечатание на украинском языке, преподавание в начальной школе на
украинском языке, украинцы бегут. В этот момент их зовёт Канада на свои
пустоши. 10% населения Канады – это потомки украинцев, бежавших из российской
империи от языково-национальных гонений. Поэтому украинская тема в канадской
историографии ещё более развита. Огромные центры в Канаде занимаются украинской
историей, лучшая объективная историография Украины канадская. Сейчас многое
переводится на русский, становится доступным российскому читателю. Два года
назад вышла блестящая работа канадского историка Сергея Плохи о казачестве.
Существует в нашем отечестве много мифов, кто такие казаки. Если кого-то
интересует история казаков без мифов и прикрас, возьмите эту книгу Сергея
Плохи. Это канадский историк украинского происхождения.
Собственная
украинская научная историография сейчас находится в очень тяжёлом положении. С
90-х годов, когда распался Союз, там был период националистического восторга. Не
только школьные учебники, но и университетская среда была поражена этим
вирусом. В значительной степени украинская историография, в том числе, и
университетская, которая выходила под грифом «научная», была поражена
националистическим вирусом, и в значительной степени история Украины в этих
произведениях мифологизирована. Были фантастические описания казачьих
вольностей. Уже в 1996-1997-м году главный европеизированный украинский центр
гуманитарных исследований, Киево-Могилянская академия, решительно возглавила
поход против этих националистических увлечений. С тех пор украинские учебники и
украинская академическая среда к 2003-му году пришли в чувство и стали
соответствовать академическим стандартам. Если кто-то читает по-украински, то
три года назад вышла блестящая книга «Очерк истории Украины» Натальи Яковенко.
Она лишена завихрений националистического плана, это очень крепкая гражданская
история Украины.
Марина Шупак, Молдова:
Никита Павлович, Вы в своём предыдущем
ответе коснулись темы мифов. У меня такой вопрос. Какие Вы могли бы выделить
мифы, которые блуждают в украинском и российском обществе, и как они
соприкасаются? Миф об американцах, что они какая-то супер-нация?
Никита Соколов:
Я бы сказал, что миф об американцах в
том, что это зловредная нация, которая на протяжении всей истории норовит подгадить
России и доставить ей какое-нибудь неудобство. Я не готов это обсуждать. Если
мы с вами возьмём исторические факты, то оказывается, что, со времени основания
США, они самый верный и самый надёжный союзник России, все 250 лет. В эпоху
Крымской войны единственная держава, которая оказывала России помощь, это
Североамериканские Соединённые штаты. За это потом Россия оказывала поддержку
Северу в войне Севера и Юга. Русская эскадра пришла в северные штаты и
перекрыла контакты Юга с Британией. Если бы две русские эскадры не блокировали
торговые пути и не отрезали торговых партнёров в Европе, то неизвестно, кто бы победил
в североамериканской гражданской войне. Может быть, были бы другие Америки,
Северная и Южная. В благодарность за это американцы сделали очень много добра
России. Начиная с 1891-го года, всегда оказывалась помощь голодающим. В то
время 30 губерний России вследствие неурожая оказались голодными. Самая главная
помощь приходит из Америки. 1921-й год. Страшный голод в Поволжье, самый
массовый. Помощь, которая помогла миллионам людей, приходит из Америки. В 1925-м
году в России начинается индустриализация. Европа нас блокирует. Всю инженерную
поддержку, всю управленческую поддержку, все управленческие технологии привозят
нам американцы. Они наши союзники во Второй мировой войне и в Первой мировой
войне. Раздор, который происходит в эпоху холодной войны, это крошечный период
нашей истории, по сравнению с длинной историей отношений. Вы задайте конкретный
миф, который вас интересует. Мифов очень много.
Екатерина Минашкина,
Воронеж:
Я, с начала конфликта Украины и России,
столкнулась со следующей проблемой. Я учусь на факультете международных
отношений. Большинство преподавателей-историков не являются приверженцами
фактов. В их головах происходит то же самое, что и в головах их учеников, то
есть, пропаганда и помутнение рассудка. После проведения референдума я видела
счастливые лица своих преподавателей, которые ликовали и говорили, что Крым
наш, все счастливы. Много ли ваших коллег остаются историками, как Вы, остаются
привержены фактам, в здравом уме?
Никита Соколов:
Это действительно тяжёлая вещь.
Положение исторической корпорации как носителя профессионального стандарта в
России очень тяжёлое. Речь историка должна опираться на такие-то источники.
Если ты не можешь доказать источником, то не говори этого. Историческая
корпорация в профессиональном смысле, как держатель профессионального
стандарта, была в советское время целенаправленно уничтожена. Было специальное «Академическое
дело Платонова», когда специально, под гребёнку была уничтожена и
деморализована историческая учёная корпорация. Те, кто выжил, не решались
противоречить власти, и говорили: «Чего изволите?» Удобное положение для
авторитарной и тоталитарной власти, но губительное для общества. Правильным
образом устроенное демократическое общество, для того, чтобы оно правильно
функционировало и не сбивалось, не буксовало, должно иметь полноту достоверной информации
о себе, как в настоящем, так и в прошлом. Эту достоверную информацию о прошлом
должна выполнять профессиональная корпорация. В России она разрушена. Не
восстановилась. В послесоветское время историческая научная среда ещё
дополнительно деградировала, по сравнению с советским временем, под влиянием
новых факторов. Если в советское время врагом профессиональной корпорации была
власть, то в постсоветское время важным врагом профессиональной корпорации
остаётся бизнес, которому надо делать деньги. Он покупает консультантов, те
снимают исторические фильмы. Это большой бизнес. В результате историческая
корпорация оказалась разрушенной и с этого бока. Она разрушается деньгами. Я не
знаю, следите ли вы за тем, что второй год разворачивается эпопея так называемого
«Диссернета». Была запущена такая мясорубка для диссертаций, которая непрерывно,
24 часа в сутки обрабатывает все диссертации, защищённые в России, на предмет
плагиата. Чудовищные результаты. Есть научные советы по истории, где половина
работ являются не очень хорошими, но эти люди награждаются учёными степенями. Что
с этим делать – не понятно. Тот доктор наук, и другой доктор наук, публика
обязана им верить. Мы с друзьями (и нас поддержал Комитет гражданских инициатив)
решили образовать Вольное историческое общество, которое попыталось
восстановить гамбургский счёт в этой области. Это была довольно сложная работа.
Как образовать такое общество, чтобы оно заслужило доверие публики? Направить
туда академиков? Но туда попадут такие академики, которые отродясь слова
правдивого не написали, передёргивали источники. Главное преступление историка
– это фальсификация источниковой базы. Берутся те источники, которые работают
на концепцию. А те, которые не работают на концепцию, откидываются, будто их
нет. Если вы видите докторскую диссертацию о положении рабочего класса в
Советском Союзе, написанную на основании материалов съездов КПСС и Пленумов ЦК,
то там написано одно – фальсификат. Если вы хотите другую диссертацию, то
добывайте семейные архивы, анализируйте их. Библиометрия не действует в
гуманитарной сфере. В Европе и в Америке при назначении на должность
законодательно запрещена библиометрическая оценка, потому что она здесь
искажает картину. В результате пришлось действовать методом опроса. Люди поделились
на 15 групп. Проблемы разные. Люди, которые занимаются средневековой Францией,
плохо понимают людей, которые занимаются бурятским шаманизмом. Пришлось
поделить это поле на 15 тематических кластеров. Пришлось опрашивать более двухсот
человек, для того, чтобы по этим кластерам выяснить, кто там настоящий, и кому
доверять. 15 человек было найдено, ни один из них не отказался поучаствовать в
создании этого общества и рекомендовать следующую двадцатку в своей сфере
людей, безупречных в своей научной репутации. Через три недели откроется сайт,
и мы будем давать уже комментарии на текущие события, в исторической части.
Надеюсь, что как-то восстановим доверие публики к исторической правде. Душевно здоровых
и профессиональных историков в России очень много. Но здесь так же, как и с
врачами. Хорошие врачи есть. Но они встроены в такие конструкции, что это всё
не эффективно работает. Хорошие врачи есть, а нормального здравоохранения нет.
Есть хорошие историки в Улан-Удэ, в Красноярске. Они никак не могут влиять на широкую
публику в силу своей разобщённости, территориальной, ведомственной. Сейчас мы
попытаемся их соединить.
Георгий Николаенко, Санкт-Петербург:
Хотелось бы попросить описать
исторический контекст развития России, Украины и Белоруссии. Их историческая принадлежность,
история их формирования как государств.
Никита Соколов:
Белорусы напрямую возводят себя к
наследникам Великого княжества Литовского. С Украиной они за историю не
конкурируют. Здесь нужно подчеркнуть важное обстоятельство, что Россия единственная
из стран, образовавшихся на развалинах бывшего Советского Союза, которая
приняла на себя преемство империи. Она приняла на себя это преемство не только
в виде зарубежной собственности и долгов, но и в виде имперской идеологии. То,
что мы с вами наблюдаем, это прорастание через недолгий период попыток
выстроить другую идеологию, возвращение к имперской идеологии. Почему публика
так радостно приветствует присоединение Крыма? Это очень понятно. 10 лет уже
вращается в общественном поле, что Россия – великая держава, что Россия должна
обладать гигантскими территориями, чем больше территорий, тем больше
достоинство державы. Это всё элементы имперского дискурса конца XIX века, к
которому Россия возвращается. Ни у Украины, ни у Белоруссии нет имперского
синдрома. Они не конкурируют за историческое прошлое. Они считают себя
наследниками Великого княжества Литовского. Можно разделять общие ценности, и
от этого ценности не убывают. Можно делить кусок хлеба, тогда его кто-то у
кого-то отберёт. Украинцы и белорусы разделяют, как общую судьбу, древнее
государство Великое княжество Литовское. В этом смысле между ними нет
конкуренции. Я не готов говорить о чьей-то правоте или неправоте. Учёный
историк об этом не говорит. Он не говорит о том, хорошо это или плохо. Учёный
историк занимается истиной, истинны, или ложны некоторые гипотезы. Это его
задача. Точно ли Иван Грозный уехал в Александрову слободу 24-го декабря 1564-го
года? Точно уехал, оттуда написал указ об опричнине. Работа историка кончилась.
Хорошо, или плохо, что он учредил эту опричнину, вопрос не к историку. Ваш
вопрос, с исторической точки зрения, основательный.
По-разному
встраиваются в общеевропейский мировой разговор украинский образ истории и
российский. Отношения с Англией в XVII веке. В Англии революция, страшный Кромвель
со своими яйцеголовыми войсками, короля казнили. В России закрывают торговлю с
английскими купцами, запрещают англичанам всякую торговлю в России, поскольку
они «всею землёю совершили большое злое дело, короля своего Карла до смерти убили».
Постановление Земского собора цитируется в учебнике истории в России.
Украинский учебник будет рассказывать о том, как Богдан Хмельницкий вступил в
переписку с Кромвелем, как Кромвель собрал 7 томов материала об украинских
делах, и как они вместе, Украина и Кромвель, совершили большое прогрессивное
дело с двух разных концов, остановив католическую контрреформацию в Европе.
Англичане со своей стороны, а казаки наступали на Польшу, и остановили её
претензии, поскольку Польша была одним из главных тех, кто поддерживал
католическую контрреформацию. Казаки обрушили контрреформацию, дали Европе
выйти на следующий уровень прогресса.
Вера Фёдорова, Москва:
Вы говорите, что украинцы воспринимают
себя как наследников Великого княжества Литовского. Я смотрела старые польские
карты XV и XVI века. Они Украину рисовали не как часть литовской территории, а
как свою собственную часть.
Никита Соколов:
Они так и рисовали. А нынешние
украинцы переживают по-другому. Это всё мифологема, которая творится сейчас.
Она подпирается разными историческими фактами, к научной истории не имеет
никакого касательства. На всех европейских картах до 1480-го года Московское
государство обозначалось словом «Татария», по суверенитету.
По
суверенитету – да. А по тем важным характеристикам, которые существенны для
построения национального разговора, национального нарратива о прошлом, вот эти
девять воеводств, которые поляки описывают как «Младу Польшу», это и есть
украинские казачьи слободы. Украина современная состоит из разнородных частей,
имеющих разную историческую динамику. Задача популярного образа истории – эти
части соединить. Ищут соединяющие моменты. Сейчас пишут, что Харьков русский.
Харьков – это слободская Украина, заселённая людьми, которые из Московского
княжества бежали от притеснений. Они не хотели верстаться в казаки, потому что
казаки – это обязанность военной службы. Средневековая Украина состоит из трёх
сословий: казаки, мещане (городские ремесленники) и ещё один класс. Украина
была заселена этим классом людей, которые не называли себя ни казаками, ни
крестьянами. Чтобы, с одной стороны, отличаться от казаков, которые обязаны
военной службой, с другой стороны, от крестьян, которые обязаны государству
крепостью к земле. Это свободные люди, бежавшие от московского закрепощения.
Это не те русские люди, которые приняли русскую монархию и русское крепостное
право.
Нация
– это то, как люди себя воображают. Как себя сейчас вообразят украинцы, так и
будет. Нелепо слышать сейчас практикуемое в средствах массовой информации «наши
соотечественники в Крыму». Вы кого соотечественниками считаете? Кто говорит
по-русски? Соотечественник – это ваш согражданин, который принадлежит тому же
гражданскому обществу.
Вера Фёдорова, Москва:
Проблема в том, что после распада
Советского Союза огромное количество русских людей, которые имеют родственников
в России, которые были рождены в России, родители у них живут в России,
оказались там.
Никита Соколов:
Эта проблема родилась в 1991-м году в
Советском Союзе. Проблема не нова. Она в чудовищном виде встала после Первой
мировой войны, когда было не понятно, как империи распадаются, как делить
национальные государства. У них никакого основания нет. Не существует никакого
способа легитимировать на их основе национальные государства. С Чехией
получается, поскольку была средневековая Чехия, а со Словакией никак не
получается. С югославами ничего не получается. Это проблема родилась не сейчас.
Ради того, чтобы как-то эту сетку легитимировать, человечество устроило две
мировые войны. А потом решили не обращать внимания на национальные государства,
решили договориться, чтобы жить в этих границах. Пусть будет любая культурная
автономия, ведите какие хотите культурные контакты, устанавливайте какие хотите
региональные языки, но границы не трогайте. Больнее будет. Две мировые войны
из-за этих границ. Начали Вторую мировую войну из-за Судетских немцев.
Человечество договорилось жёстко: границы не трогаем, устраиваемся в этих
границах, никого не гоняем, не мешаем национально развиваться, развивать
национальную культуру, вплоть до такого образования как Аландские острова. Это
большая группа островов с небольшим количеством населения, подвергнутые
историческому спору на протяжении нескольких столетий между Финляндией и
Швецией. Они юридически принадлежат Финляндии, а населены шведами. Могла бы
быть большая шведско-финская война. Они десять лет вели сложные переговоры. В
настоящее время Аландские острова находятся под державой финской, но под
защитой шведской. Там шведский язык, шведская школа, шведские институты ведут
образование, а держава финская. Живут припеваючи, никому не мешают. Не надо
хватать эту территорию, чтобы защитить кого-то. Давно было понятно, что это
нелепо и неэффективно, после Хельсинских соглашений 1974-го года это юридически
запрещено.
Вера Фёдорова, Москва:
Раз так получилось, что народы оказались
на территории другого государства, где государствообразующим является другой
народ, то нужно было бы официально принять язык, как это сделано в вашем
примере. Там ведь два языка, финский и шведский. Почему на Украине, где
проживает столько русскоговорящих, так долго боролись против русского языка?
Язык запрещали в официальных документах.
Никита Соколов:
Не было такого. Существует
неустранимое фундаментальное противоречие. Человек не растение. Земля стоит, а
люди по её поверхности перемещаются. Они это делают всегда, с тех пор как
человечество как биологический вид в Африке оформилось, и начало оттуда
расходиться. С тех пор человеческие группы беспрерывно путешествуют. Каждый раз
под эту новую раскладку переделывать границы и вести за это освободительные
войны – человечества не хватит. Вы готовы воевать с Казахстаном за северный
Казахстан? Или вам дороже дружественные отношения с Казахстаном, в результате
которых можно дипломатическими и экономическими мерами помогать им оставаться
там же, сохранять свою культурную идентичность. Потому что неизбежно в случае
такой освободительной войны то, что мы будем сейчас наблюдать по случаю Крыма:
вырастет национальное озлобление и взаимное неудовольствие. Это неизбежно произойдёт
по греховности человеческой природы. Совершенно безоблачные отношения русской
общины и украинской, и в России, и в Украине будут чрезвычайно омрачены. Зачем
это нужно? Как историк я могу добавить, что на пространстве последнего столетия
можно засвидетельствовать, что это не эффективно. Эффективнее не делить
границы, не воевать, не смотреть, какой народ куда откочевал, вести культурную
политику. Это идёт всем на пользу, к распространению добра, а не к увеличению
зла.
Сергей Сидорков, Елец:
Я всё-таки позволю себе вернуться к
современной политике. Я хотел задать такой вопрос. Вы в начале беседы
обмолвились о том, что не доверяете федеральным каналам. На ваш взгляд, какой
источник наиболее приближен к объективности информации? Какой нужен инструмент,
чтобы отделить зёрна от плевел?
Никита Соколов:
Для этого историков учат три года.
Есть такая вспомогательная дисциплина, называется «источниковедение». Вы
знаете, что это такое. Мне не надо никакого дополнительного источника, чтобы
понять, что вот эта картинка, которую показывает российский федеральный канал,
ложна. Я не прибегаю ни к каким дополнительным источникам. По несовпадению
картинки и текста, по несовпадению объекта. Я был в Киеве, хорошо его знаю.
Когда мне показывают ремонт магазина на Владимирской улице и говорят, что это
разгромленный Майдан на Крещатике, думаю, что молодцы ребята. Ни одна камера
этих каналов не вышла на Крещатик после конца бучи, там по-прежнему показывают,
Бог знает, что.
Есть
более сложные случаи, которые требуют прибегать к другим источникам. Здесь
обычный простой механизм стандартной исторической критики. Объективная картина
в голове у господа Бога. Больше нигде. Нам дано приближение к этой
объективности. Но приближение к ней заключается не в том, что есть какой-то
другой источник, который всю правду скажет. Приближение к объективности для
человека, лишённого божественных возможностей, заключается в том, чтобы
ознакомиться с несколькими точками зрения, в идеале – со всеми. Тогда в голове
возникает невнятная, чрезвычайно смутная, чрезвычайно сложная картина
реальности, которая и близка к объективному представлению о реальности.
Реальность многопластовая. В одном пласте у этих правда, в другом пласте у
других правда. Реальное положение вещей имеет множество пластов, множество скрещений
человеческих судеб, и эту объективную картину, в принципе, нельзя монологически
вещать, одним голосом. Истинное приближение к этой картине – это та сложная
картина, которая образуется у вас в голове. Вы даже её не сможете
сформулировать ясно. Когда вы выслушали все стороны, у вас в голове
выстраивается прогрессивная, очень правильная каша. Ужас в том, что встречаешь
человека, который точно знает, что вот это правда, а это нет, тут всё чёрное,
там всё белое. Вот это ужас. Так никогда не бывает, чтобы там всё белое, а там
всё чёрное. Чрезвычайно пугают люди с чёрно-белым мышлением, потому что они
подталкивают общество к простым решениям. А простых решений не бывает. От чего
настрадалась Россия в последние 100 лет, так это от простых решений. Сейчас буржуев
прогоним, тогда заживём, коллективизацию сельского хозяйства произведём –
заживём. Хватит России простых решений. Следующая волна простых решений её
может просто угробить, в силу её демографической и экономической слабости.
Сергей Сидорков, Елец:
Предыдущая девушка говорила, что в
Украине запрещают русский язык. Вы задали вопрос, чтоб она назвала факты. В
2012-м году Верховная рада Украины в рамках Европейской хартии о языках приняла
закон о региональных языках, в том числе, о русском языке. Русский язык стал
региональным в 13-ти из 27-ми областей. Новое украинское правительство, придя к
власти, первым делом отменило этот закон. Затем начался конфликт с Россией, и
Турчинов отменил это.
Никита Соколов:
Ещё раз. Закон от 2012-го года был
составлен не вполне в соответствии с этим европейским каноном, описывающим, как
должно быть устроено с региональными языками. Он изначально не действовал. Он
был формально введён в употребление, но фактически не действовал, в силу своего
внутреннего дефекта. Отмена этого закона имела целью ввести на его место
другой, а пока отменить этот, чтобы действовал советский закон образца 1991-го
года, к которому никто в Украине никогда не имел претензий. Отменяется положение
дел, менее выгодное для русского языка. Другое дело, что это было проведено
некстати и бестактно, что дало повод недоброжелателям Украины говорить, что
начинается новая волна гонений на русский язык. Нет никаких гонений на русский
язык, даже во Львове.
Сергей Сидорков, Елец:
Согласно старой версии закона, который
был отменён, в регионе, где этническое меньшинство составляло 10%, этот язык
должен был быть признан региональным. Согласно новой, более выгодной правке,
будет 30%.
Никита Соколов:
Сейчас действует закон о языках
образца советского времени, в нём никаких нормативов нет. Будет разрабатываться
закон, строго соответствующий Европейской хартии региональных языков.
Сергей Сидорков, Елец:
Этот закон действует в Чехии и в
Польше, там региональный статус придаётся языку, где этническое меньшинство
составляет от 20%. В Украине было лучше, было 10%. Сейчас хотят повысить
европейский порог и сделать 30%. Разве это соответствует европейским нормам?
Никита Соколов:
Пусть они сделают, тогда мы источники
изучим и об этом поговорим. Вы меня всё время уводите с моего поля, где я могу
разговаривать, в современную политику. Исторический ответ о языковом положении
на Украине уже можно дать, каким оно образовалось в послесоветское время.
Знаменитая формула Екатерины II: «Бессмысленно то исправлять законами, что
должно быть предоставлено нравом». Бессмысленно принимать закон, это должно
быть нравами уравновешено. Сморкаться в скатерть не полагается. Закона на это может
не быть. Ровно в этом смысле действовало украинское общество, когда установился
очень своеобразный языковый этикет. Если вам случится смотреть украинские
телевизионные каналы, то вы обнаружите следующее явление, которое является
выработанным за 20 лет языковым этикетом. Идёт ток-шоу. Каждый говорит на том
языке, на котором ему удобно. Ведущий задаёт вопрос по-украински, отвечают
по-русски, кого-то спрашивают по-русски, отвечают по-украински. Если не
вставать в позу, то все понимают, и тот, и другой. Если не понимают, то
немедленно есть переводчик. Проблемы контакта нет. Если вы хотите подраться, то
вы придумаете способ подраться. Если вы хотите жить и взаимодействовать мирно,
то можно пользоваться языковым этикетом, не настаивая на закреплении его какой-то
нормой.
Сергей Сидорков, Елец:
На самом деле, у меня был исторический
вопрос. Я привёл факт того, что русский язык ущемляется на территории Украины,
а вопрос был историческим. Есть замечательная страна Бельгия, где проживает две
основных этнических группы. Одна из них говорит на голландском языке и
проживает на севере, вторая на французском и проживает на юге. Бельгия до 1830-го
года была частью Голландии, точно так же, как и Украина была частью России. На
Украине восток говорит на одном языке, запад говорит преимущественно на другом
языке. Как вышла из этой ситуации Бельгия? Она ввела два государственных языка,
причём, один из них действует только на севере страны, другой только на юге
страны. Вы привели пример украинских ток-шоу, которые я тоже видел, где люди
говорят на разных языках, все друг друга понимают. Украина стремится быть
европейской страной, но при этом не учитывает опыт европейских стран? Если люди
друг друга понимают, на ток-шоу говорят на двух языках, то почему государственным
является только один язык?
Никита Соколов:
Я не готов отвечать за украинское
правительство. Я здесь при чём? Идея, что надо ввести два государственных языка,
там широко распространена, она обсуждается. Как они будут с этим разбираться –
вопрос не ко мне. Там есть и венгерские районы.
Сергей Сидорков, Елец:
В Бельгии есть достаточно крупное
немецкое меньшинство. Мой вопрос, для примера, с Бельгией, применителен к
нынешней Украине?
Никита Соколов:
Любые исторические примеры
применительны, если люди решают, что они им подходят. Люди решают так, как им
заблагорассудится. Рассудится им за благо принять четыре государственных языка
– примут четыре языка. Решат они, чтобы их духу не было – будут вышибать.
Давайте про историю говорить, тогда я буду что-то понимать.
Реплика из зала:
Есть у меня знакомые, с которыми мы
встретились на таком же мероприятии. Они из Украины и Белоруссии. Мы
разговаривали о традициях. Традиция – какое-то историческое определение у этого
понятия есть? Что считать традицией? Есть какие-то украинские традиции,
белорусские, отличные от русских? Или они все общие?
Никита Соколов:
Традиции, разумеется, есть. Это такая
штука, которая изобретается для сплочения этого сообщества. Вот это сообщество
в известный день, за сорок дней до другого дня, ест блины и упивается. Это
такая традиция. Замечательно то, что в мире не существует традиции, которая
была бы старше двухсот лет. Они не живут дольше, этого не может быть. Был
какой-то модный сериал, все его смотрели. Там фигурировал средневековый шотландец,
и он бегал в килте и в клетчатой шотландке. Смешно, потому что килт как
национальное одеяние и шотландку как национальную ткань изобрели в 1830-м году.
Традиционный торговый образ России с чем связан? Матрёшка, балалайка, ушанка.
Балалайка приехала из Германии в начале XIX века, матрёшку привезли из Японии в
начале XX века. Эта традиционная японская кукла стала появляться, когда Япония
открылась, большое распространение получила после русско-японской войны. Очень
полюбилась в российских деревнях, легко из липы делается. Стала главным русским
сувениром. Восемь лет назад вышла книга «Изобретение традиций». Там на многих
примерах показано, что традиция живёт примерно 5-6 поколений, дальше она
трансформируется и умирает. Вам в грузинском ресторане объясняют, что картошка
с помидорами традиционное грузинское блюдо со времён Рождества Христова, а
грузины приехали в Европу в XVI веке. Так со всеми традициями, абсолютно.
Идеология опоры на традицию у меня вызывает содрогание. Традиция – текучая
вещь. Традиционная русская семья на севере России, в Поморье, отчасти
захватывает Архангельскую область, отчасти Вологодскую область. Коренной
русский север. Свадебная традиция. Какая невеста считается более желанной? Не
угадаете. Вам сейчас семейную скрепу придумывают. В Поморье желанной была
невеста, у которой больше детей. Детородный аппарат в порядке. Если есть двое
детей – замечательно, один – сомнительно. Найдите монографию Галины Ершовой
«Русские свадебные обычаи».
Реплика из зала:
Лев Гумилев говорил о том, что
Киевская Русь и Московская Русь – это два разных государства. Невозможно
говорить о преемственности Московской Руси от Киевской. Русские и украинцы –
это два разных народа, русским ближе тюркский народ. Вы согласны с этим
мнением?
Никита Соколов:
Готов ли я согласиться с главной
гипотезой Льва Гумилёва, что свойство этноса определяется биологическими
параметрами, которые наследуются, и в силу этого являются биологической
матрицей этноса, которой он руководствуется в своём историческом творчестве?
Первый
пункт. Это концепция была выдвинута как гипотеза в 70-е годы, многократно
пытались её проверить, она рухнула. Это не подтвердилось. У этноса не
существует никакого биологического основания. Этнос – это то, что засело в
голове. О какой государственной преемственности вы говорите? Если вы говорите о
преемственности династий, то она очевидна. Из Киевской Руси идёт легитимация
династий. Если говорить о преемственности государственных институтов, нет такой
преемственности. Московское государство другая политическая конструкция,
выросшая в результате уничтожения остатков древнерусских политических
институтов, которые сохранялись до XIII века повсеместно. Потом при помощи
монголов суздальские князья все древнерусские институты вытоптали, установили в
Москве единодержавие, а потом самодержавие. В этом смысле, преемственности нет.
Москва – другая политическая конструкция, нежели Древняя Русь, никакой
преемственности здесь нет. На славянского человека надели татарскую тюбетейку,
получилась Московская Русь. Вы знаете, что такое шапка Мономаха? Откуда эта
вещь, в Московском кремле, в Оружейной палате хранится? Есть легенда о том, что
император Константин передал ее своему родственнику в Киеве. Вздор. Та шапка
Мономаха, которая хранится в Кремле, это парадная тюбетейка, подаренная московским
князьям ханом Узбеком в XIV веке. В Москве на неё приделали крест сверху, была
тюбетейка без креста. Вот это и есть образ Московского государства. Хороший
образ для московской политической конструкции. Хорошо ли вы понимаете пределы
свободы Древней Руси? Русский простолюдин в Древней Руси мог носить меч и
владел им блестяще. Поэтому, когда объявлялось городское ополчение, он выходил,
умея владеть мечом, часто конный. Это было мощное свободное население, которого
особо не будешь тиранить. В Европе простолюдину запрещено ношение меча. Меч –
это орудие благородного. В России простолюдин носит меч. Потом всё это исчезает.
Суздальским, владимирским, московским князьям потребовалось 300 лет, чтобы
затоптать эту древнюю вольность и установить московское самодержавие. Когда они
его установили, оказалось, что не работает, надо Конституцию, как-то народ
привлекать к принятию решений.