Украина, Усть-Илимск и Нотр-Дам
Я согласен с тем, о чем написал Д.Коцюбинский: нет глобального кризиса либеральной демократии, который напрямую связан с глобализацией. Есть, скорее, кризис прогрессистских ожиданий и того отчасти советского взгляда на окружающий мир, когда история представала как поступательная смена каких-то фаз развития «от худшего к лучшему». В этой модели человечество двигалось куда-то вперед, к чему-то лучшему. И мы по инерции эту глобальную систему координат применяем к любому событию, и прежде всего, конечно, к выборам как самому зрелищному и медиатизированному демократическому институту.
Чем это чревато, видно на примере нашей страны. После Горбачева и Ельцина многие оказались разочарованы путинским периодом с его очевидными элементами реставрации советской «имперской» модели. И чем сильнее это чувство разочарования – тем больше соблазн в качестве косвенного оправдания того, что происходит в России, кивать на западную ситуацию и говорить об общем кризисе либеральной демократии. То есть излишняя драматизация глобальных процессов в либеральной демократии как-то связана с нашим восприятием наших реалий.
Второй важный момент – язык описания того, что происходит. Описание традиционно стремится создать некую законченную модель, завершенное описание картины мира, которое чаще всего статично. И поэтому когда процессы в реальной жизни начинают отклоняться от этой стройной модели, мы испытываем чувство, похожее на чувство ребенка, который сложил очень красивую башенку, а кто-то ее толкнул, и она вся развалилась. Это ощущение, что красивую конструкцию разрушили, тоже может усиливать ощущение «кризиса либеральной демократии».
У Д.Коцюбинского есть еще один важный момент. Он говорит, что те процессы, которые мы наблюдаем в странах первого мира (в частности, рост популярности крайне правых партий и политиков), показывают, что начинают оживать регионалистские факторы. Людей перестает устраивать то, что в результате процесса глобализации стираются эволюционные локальные уклады – это верно прежде всего для тех стран, где такие уклады есть и достаточно устойчивы. Но даже там, где нет устоявшихся локальных укладов, в политической сфере происходят события, с трудом поддающиеся исчерпывающему объяснению. Возьмем самый маленький пример: Иркутская область, выборы в городе Усть-Илимске. Побеждает молодая девушка, кандидат от ЛДПР, домохозяйка, не политик ни разу. Побеждает в результате того, что кандидат-единорос (председатель местной думы) ради своего гарантированного избрания снимает с выборов пять человек. И избиратель, видевший отставку предыдущего мэра (организованную «под себя» тем самым незадачливым председателем думы) и знающий про тюремный срок его предшественника, не просто игнорирует выборы. Он идет и почему-то голосует за совершенно непроходного кандидата-аутсайдера – молодую девушку, отличающуюся от прочих кандидатов, допущенных до выборов, хотя бы тем, что она молода и не обладает характерной замученной физиономией, непременным атрибутом тех, кто «допущен до выборов». Это уже не просто протестное голосование, это почти утопическая попытка, условно говоря, «что-то вылепить» из имеющегося «предвыборного материала».
Как ни странно, выборы украинского президента больше напомнили мне выборы мэра Усть-Илимска, а не избрание Трампа. Хотя внешне сходство со случаем Трампа очевидно: люди, сделавшие себе репутацию и имя в медиа-среде, ставшие телезвездами и популярными персонажами, успешно участвуют в выборах. Однако сходство украинских выборов с выборами в маленьком Усть-Илимске, мне кажется, интереснее: кандидат Зеленский тоже практически не вел кампанию и был избран «в режиме Галатеи», как бы это ни характеризовало народ-Пигмалион.
Выборы президента Украины прошли через несколько дней после пожара в соборе Нотр-Дам, и совершенно невозможно удержаться от того, чтобы увидеть в этом случайном совпадении элемент неслучайности. Крыша собора, его шпиль и сгоревшие элементы конструкций будут заменены и отреставрированы, но многие считают, что ущерб, нанесенный собору, непоправим. Рассуждения о кризисе либеральной демократии (и об ущербе, нанесенной победами недемократических политиков на демократических выборах), мне кажется, могут быть верны в той же степени, в какой верны рассуждения о катастрофических последствиях первого пожара в истории великого памятника.