Украина, Усть-Илимск и Нотр-Дам
Я
согласен с тем, о чем написал Д.Коцюбинский: нет глобального кризиса либеральной
демократии, который напрямую связан с глобализацией. Есть, скорее, кризис
прогрессистских ожиданий и того отчасти советского взгляда на окружающий мир,
когда история представала как поступательная смена каких-то фаз развития «от
худшего к лучшему». В этой модели человечество двигалось куда-то вперед, к
чему-то лучшему. И мы по инерции эту глобальную систему координат применяем к
любому событию, и прежде всего, конечно, к выборам как самому зрелищному и медиатизированному
демократическому институту.
Чем
это чревато, видно на примере нашей страны. После Горбачева и Ельцина многие
оказались разочарованы путинским периодом с его очевидными элементами
реставрации советской «имперской» модели. И чем сильнее это чувство
разочарования – тем больше соблазн в качестве косвенного оправдания того, что
происходит в России, кивать на западную ситуацию и говорить об общем кризисе
либеральной демократии. То есть излишняя драматизация глобальных процессов в либеральной
демократии как-то связана с нашим восприятием наших реалий.
Второй
важный момент – язык описания того, что происходит. Описание традиционно стремится
создать некую законченную модель, завершенное описание картины мира, которое чаще
всего статично. И поэтому когда процессы в реальной жизни начинают отклоняться
от этой стройной модели, мы испытываем чувство, похожее на чувство ребенка,
который сложил очень красивую башенку, а кто-то ее толкнул, и она вся
развалилась. Это ощущение, что красивую конструкцию разрушили, тоже может усиливать
ощущение «кризиса либеральной демократии».
У
Д.Коцюбинского есть еще один важный момент. Он говорит, что те процессы,
которые мы наблюдаем в странах первого мира (в частности, рост популярности
крайне правых партий и политиков), показывают, что начинают оживать
регионалистские факторы. Людей перестает устраивать то, что в результате процесса
глобализации стираются эволюционные локальные уклады – это верно прежде всего для
тех стран, где такие уклады есть и достаточно устойчивы. Но даже там, где нет
устоявшихся локальных укладов, в политической сфере происходят события, с
трудом поддающиеся исчерпывающему объяснению. Возьмем самый маленький пример:
Иркутская область, выборы в городе Усть-Илимске. Побеждает молодая девушка,
кандидат от ЛДПР, домохозяйка, не политик ни разу. Побеждает в результате того,
что кандидат-единорос (председатель местной думы) ради своего гарантированного
избрания снимает с выборов пять человек. И избиратель, видевший отставку
предыдущего мэра (организованную «под себя» тем самым незадачливым
председателем думы) и знающий про тюремный срок его предшественника, не просто
игнорирует выборы. Он идет и почему-то голосует за совершенно непроходного
кандидата-аутсайдера – молодую девушку, отличающуюся от прочих кандидатов,
допущенных до выборов, хотя бы тем, что она молода и не обладает характерной
замученной физиономией, непременным атрибутом тех, кто «допущен до выборов». Это
уже не просто протестное голосование, это почти утопическая попытка, условно
говоря, «что-то вылепить» из имеющегося «предвыборного материала».
Как
ни странно, выборы украинского президента больше напомнили мне выборы мэра
Усть-Илимска, а не избрание Трампа. Хотя внешне сходство со случаем Трампа очевидно:
люди, сделавшие себе репутацию и имя в медиа-среде, ставшие телезвездами и
популярными персонажами, успешно участвуют в выборах. Однако сходство
украинских выборов с выборами в маленьком Усть-Илимске, мне кажется,
интереснее: кандидат Зеленский тоже практически не вел кампанию и был избран «в
режиме Галатеи», как бы это ни характеризовало народ-Пигмалион.
Выборы
президента Украины прошли через несколько дней после пожара в соборе Нотр-Дам,
и совершенно невозможно удержаться от того, чтобы увидеть в этом случайном
совпадении элемент неслучайности. Крыша собора, его шпиль и сгоревшие элементы
конструкций будут заменены и отреставрированы, но многие считают, что ущерб,
нанесенный собору, непоправим. Рассуждения о кризисе либеральной демократии (и
об ущербе, нанесенной победами недемократических политиков на демократических
выборах), мне кажется, могут быть верны в той же степени, в какой верны
рассуждения о катастрофических последствиях первого пожара в истории великого
памятника.