Даниил Дондурей: «Проблема модернизации России непосредственно связана с актуальными предложениями на идеологическом рынке, на котором сегодня можно найти самые разные, взаимоотрицающие смыслы»
Я занимаюсь кино и телевидением и хотел бы обратить ваше внимание на очень важную сферу, которая формируется этими двумя самыми массовыми и влиятельными средствами информации. Именно они конструируют то, что можно назвать виртуальной реальностью – миром господствующих ценностных систем, мифов, целей, представлений, т. е. тех составляющих идеологических процессов, которые задают содержательные координаты общественного сознания. Существует целостная, многоуровневая система мировоззренческих ориентаций, которая транслируется фильмами, сериалами и другими телепрограммами. За ее смысловое наполнение отвечает та часть элиты, которую для себя я условно обозначаю как “профессиональная интеллигенция” – люди, профессионально, за деньги, занимающиеся производством смыслов и интерпретаций происходящего, широко распространяемых в обществе.
Я убежден, что в последнее десятилетие у России была достаточно целостная идеологическая доктрина. Она складывалась из следующих широко растиражированных идеологем:
— противостояние власти;
— состояние депрессии, транслировавшееся в массовое сознание большинством авторов;
— негативная самоидентификация, о которой тоже много говорилось и писалось;
— общественное недоверие государственным и социальным институтам;
— частичное табуирование реальности, когда одни свидетельства происходящего пропускаются на авансцену общественного сознания, а другие – нет;
— катастрофизм, присутствующий в настроениях населения многие годы, особенно в период бурного развития частного телевидения с 1995 по 2000 гг.
Получалось, что одна картина действительности продвигалась и закреплялась в общественном сознании, а другая не обсуждалась вообще. На телевидении и в кино есть множество тем, которые не фиксируются, не обсуждаются и не анализируются. Если же рассмотреть социальную символику, то десять лет в стране распространялась психология тюремной зоны, и поэтому в публичной сфере блатной язык, “феню” активно использовали все от первого лица государства до простого школьника, не говоря уже о лидерах предпринимательского мира, журналистах и художниках.
За последние десять лет в России было снято около семисот фильмов. В нашем кинематографе распространено использование полукриминальных механизмов, позволяющих режиссерам работать в системе самозаказа, не обращаясь непосредственно к зрителю. Авторы сами находят деньги и снимают те картины, которые нравятся им и которые зрителю чаще всего неинтересны. Среди семисот картин нет практически ни одной, где создавался бы позитивный образ предпринимателя. Он, как и частная собственность, деньги, богатство относятся, по мнению наших уважаемых режиссеров, исключительно к криминальной сфере и непременно связан с аморальностью и бездуховностью. И я прекрасно понимаю, почему в ходе социологических опросов 60% населения говорят, что не доверяет бизнесу, а около 70% наших сограждан не хотели бы, чтобы заводы, фабрики и большие предприятия принадлежали частным лицам. Кино и телесериалы ежедневно смотрит больше половины населения России. Никакой другой телевизионный продукт, за исключением новостей, не вызывает столько интереса, особенно сегодня, когда российские телесериалы практически вытеснили американские с нашего рынка, занимая половину мест в двадцатке наиболее рейтинговых передач нашего телевидения.
Я считаю, что проблема модернизации России непосредственно связана с актуальными предложениями на идеологическом рынке, напоминающем сегодня своеобразную помойку, на которой можно найти самые разные, взаимоотрицающие друг друга смыслы. За последние годы наиболее сильным и четким высказыванием на тему патриотизма стала дилогия “Брат” и “Брат-2”. Эти фильмы стали абсолютными чемпионами проката в нашей стране, единственные из семисот выпущенных лент возместив затраты на свое производство. В отличие от большинства российских фильмов, которые не попадают даже в число пятидесяти самых кассовых фильмов нашего кинопроката, поскольку их просто не смотрят, “Брат-2” занял в этом списке четвертое место, уступив только трем голливудским блокбастерам, в которые были вложены многие миллионы долларов. Этот патриотический кинохит стал абсолютным чемпионом видеорынка, абсолютным чемпионом рынка саундтреков, победил в тринадцати из двадцати номинаций национальных премий как лучший фильм года.
Это своего рода фильм-разведчик, идеологическое послание, самый серьезный вызов культурному неолиберализму последнего времени. Некоторые наши специалисты считают, что он представляет собой отечественную версию голливудской сказки или русской легенды, где добрый разбойник обладает заветным знанием, в неравной битве побеждает полчища врагов, освобождает заколдованную принцессу и отнимает у врагов несправедливо нажитые несметные богатства. Все это там, несомненно, есть. Но я вижу причину столь оглушительного успеха этого фильма в новом понимании патриотизма, которое неотъемлемо связано с новым пониманием справедливости. Содержание фильма можно уложить в одну фразу: “Русские – это другие в мире капитала”. Ключевой диалог фильма: “- Вы гангстеры?” – “-Нет, мы из России”. Так задается ценностный контекст.
Одновременно с этим патриотизм в фильме является способом поиска “своих” в отношениях с “чужими”. Другая ключевая фраза фильма: “Свой своему поневоле брат. Русские своих не бросают”. Очень важно такое целостное, линейное восприятие жизни, семиотически сложной по своей конструкции. Идет поиск новой утопии. Россия противостоит ненавистному Западу, как непроанализированное подсознание миллионов. Философ и эстетик Борис Гройс писал, что России интереснее быть загадочным подсознанием Запада, чем его колониальным участком. После событий в США 11 сентября эта проблема еще более актуализировалась, поскольку люди увидели особую миссию России. А в связи с тем, что многие старые представления уже не работают, мы оказываемся интеллектуально неподготовленными к этому вызову.
Фильм “Брат-2” все время отсылает зрителей к проблеме “мы – другие в мире капитала”, “русские – другие”, “особенные”, “противостоящие слабости Америки”. Искусство часто предугадывает самые актуальные вызовы. Ведь этот фильм был выпущен на экраны за десять месяцев до терактов в США. Поэтому я считаю, что мы должны внимательнее присмотреться к идеологии этого фильма. Он поднимает такие темы, как “братом нельзя стать, им можно только родиться”, “сила – не в деньгах, сила – в правде”. Не случайно в нем множество отсылок к большевизму, к фигуре Ленина. Некоторые западные философы говорят сегодня о возвращении идей Ленина, как о новом радикализме. Я считаю, что эта проблема нуждается в анализе в связи не только с феноменом этого фильма, как самого серьезного и радикального идеологического высказывания за последние годы, но и в связи с темой патриотизма в целом.