Политики и политологи пытаются проанализировать и спрогнозировать ситуацию вокруг ЮКОСа.
Владимир Рыжков, депутат Думы
Атмосфера страха и шока
Я думаю, что пока это еще не политический кризис. Но это, безусловно, кризис отношений между государством и бизнесом и между государством и обществом. Я бы назвал его кризисом доверия.
Когда арестовали Лебедева в июле, то все надеялись на лучшее, думали, что ЮКОС чего-то доплатит, Лебедев выйдет и все обойдется. Теперь все понимают, что это действительно серьезно, что атака на ЮКОС идет фронтальная, тотальная. И мы видим первые последствия – самый большой за последнее время обвал на российском фондовом рынке. Но самое главное: отказ президента встретиться с представителями РСПП по этому поводу – еще один очень плохой сигнал для бизнеса, свидетельствующий, что государство не намерено рассматривать его как партнера, а только как подчиненную структуру, которая должна безропотно принимать любые действия властей.
Я думаю, что долгосрочным последствием будет всеобщий страх. Я сейчас нахожусь в Сибири, у себя в избирательном округе – в Барнауле, и все бизнесмены очень испуганы, потому что те налоговые схемы по оптимизации, которые вменяются ЮКОСу как преступление, они общераспространенные. Их используют все, не только олигархи, но и небольшие бизнесмены. Все напуганы, растеряны – бизнесмены находятся в шоке. Я боюсь, что в России произойдет сворачивание деловой активности, вывод денег и отъезд большого количества людей. Хотя президент призывает не обобщать, не воспринимать это как норму, но все равно обобщают. Каждый же относит это к себе.
Поэтому это кризис доверия к государству, это полная дискредитация правоохранительной и судебной системы. Теперь каждый понимает, что защиты в суде ждать не приходится в случае атаки со стороны прокуратуры или спецслужб.
Мы видим уже признаки этой паники. Мы помним действия Романа Абрамовича, который продал свой бизнес в России и выводит капиталы за пределы страны. Мы видим, как многие крупные президенты компаний всю прибыль своих предприятий превращают в дивиденды и выплачивают их сами себе. Это тоже фиксация прибыли. Мы видим, что последние 2—3 месяца денег из страны уходит больше, чем приходит. После ареста Ходорковского негативная динамика, я думаю, только усилится.
Доверие очень легко потерять и очень трудно восстановить. Даже трудно сейчас представить, что должно сделать государство – правоохранительные органы, Кремль, – чтобы восстановить доверие и чтобы эта атмосфера страха и шока, в которой сейчас все находятся, исчезла.
Мне кажется, что бизнес мог бы ужесточить свои позиции. Когда, например, во Франции Миттеран пришел к власти и объявил широкую программу национализации и повышения налогов, французский крупный бизнес заявил, что уйдет из страны, выведет производство и капиталы. Миттеран был вынужден пойти на переговоры и компромиссы. Мне кажется, арест Ходорковского – это подходящая причина для того, чтобы наш бизнес сделал гораздо более сильное заявление, чем они сделали вчера. На мой взгляд, они должны были бы предупредить государство, что они не видят для себя возможности наращивать деловую активность, инвестиции в таких условиях, когда нет никаких гарантий личной безопасности, свободы и нормальной работы.
Что касается выборов в Думу, то мне кажется, что сейчас очень многие могут задуматься над тем, как голосовать. И это добавит голосов либеральным партиям – СПС и «Яблоку».
Потому что сейчас многие, в первую очередь бизнесмены, осознают, что, только голосуя за неправительственные списки, они могут получить хотя бы минимальные политические гарантии своей деятельности в России.
Для центристов эффект будет двойственным, поддержка той части общества, которая за расправу над олигархами, может возрасти. Поддержка со стороны бизнеса и либеральных слоев резко упадет. В итоге Дума будет гораздо более расколотой, чем в этом созыве. Если в этом созыве либералы и центристы чаще всего выступали в альянсе, то в следующем противоречия между ними будут более острыми.
В отношении президентских выборов по-крупному ничего не поменялось. Владимир Путин – бесспорный фаворит. Но у значительной части общества появится страх. Люди будут спрашивать себя: что он будет делать во второй срок? Какие гарантии свободы и собственности существуют в нашей стране? Это изменит атмосферу – атмосфера выборов станет более мрачной и пугающей.
Трудно сказать, что будет с Волошиным и Касьяновым. Президент вновь практически напрямую дал им указания не комментировать ситуацию вокруг ЮКОСа, тем самым косвенно признав, что оценки расходятся и есть разногласия.
Как раз неопределенность судеб Касьянова и Волошина – это дополнительный фактор страха будущих выборов. Они в этой ситуации все-таки старались защитить бизнес. То, что они потерпели неудачу, – это еще больше настораживает. Трудно сказать, каким будет правительство после выборов, но боюсь, что оно будет менее либеральным, чем нынешнее.
Георгий Сатаров, президент фонда «Индем»
Скорее всего, законсервируют нынешние патологии
Я считаю, что произошло значительное изменение по сравнению с летом, с первым туром этого противостояния. Для бизнеса стала более ясной ситуация: их, грубо говоря, приперли к стенке. Они испугались, они консолидировались, чего не было летом. Их риторика изменилась, она стала более жесткой. Я думаю, что это будет меняться и дальше и что это только начало. И я думаю, что они будут использовать ключевой ресурс, который у них есть и который очень неприятен их противникам: это публичность. Я не исключаю, грубо говоря, ответной войны компроматов. Как демонстрации некого козыря с тем, чтобы потом снова сесть за, условно говоря, стол переговоров. Столом это, конечно, назвать нельзя, но компромисс будет найден.
С точки зрения влияния на политическую систему – тут я не вижу оснований для особых потрясений. Скорее всего, это законсервирует нынешние патологии. На выборы в Думу ситуация также вряд ли повлияет. Единственное – может быть, очухается и станет более активным электорат «Яблока» и СПС. В связи с выборами 2004 г. также проблема может быть только одна – ответный информационный вброс со стороны олигархов, он может выйти из-под контроля и накрыть Путина. Это может выглядеть как некое развенчание идола.
Что касается премьера и руководителя администрации, то, конечно, и Волошин, и Касьянов – это одни из главных мишеней для силовиков, это ясно.
Модест Колеров, политконсультант, главный редактор агентства Regnum
Это кризис не политический, а административный
Я не разделяю квалификацию, что это политический кризис. Я думаю, что есть желание создать политический кризис из этого грустного события. Внедрение формулы, что наезд Генпрокуратуры инициировал политический кризис, – это есть формула и линия защиты ЮКОСа. Если и говорить о кризисе, то я полагаю, что сейчас речь может идти об административном кризисе.
Такой кризис просматривается в первую очередь в том, что не проговорена и не определена ведомственная, отраслевая ответственность инициаторов «дела Ходорковского». То есть уже видно, что политический класс склонен распространить, расширить ответственность за дело Ходорковского с Генпрокуратуры на некий клан, даже на отрасль административных органов и в администрации президента, и в силовых структурах. Тот факт, что администрация президента, силовые структуры не сформулировали внятно границ политической ответственности такого правового органа, как Генеральная прокуратура, и одновременно не обозначили границ своего политического участия в деле Ходорковского, и порождает административный кризис. Кризис взаимоотношений между органами исполнительной власти и органами, так скажем, правовой ветви власти.
Этот кризис, эта вселенская смазь – силовики наехали, интеллигенты пострадали, дело Ходорковского, как пишет «Коммерсантъ», может обернуться делом Волошина – эта линия самозащиты действует по пути укрепления и утверждения коллективной ответственности целых ветвей власти, межотраслевых блоков за перспективы развития дела Ходорковского. Линия прояснения политической ответственности – отраслевой, персональной – и будет способом преодоления административного кризиса. Когда будет точно понятно, кто, в каких пределах, в рамках какой компетенции несет не только юридическую, но и политическую ответственность за это дело. И заявление президента не прояснило здесь в достаточной мере дела.
Как раз в том, что инициировавшая дело Ходорковского сторона не смогла точно обозначить границы, указать, что это дело носит сугубо правовой характер, порождает этот административный кризис.
Органы нашей исполнительной и иной власти не сформулировали своего политического отношения к делу ЮКОСа. Даже комментарий аппарата правительства настолько ироничный, что непонятно, о чем идет речь. Комментарий правительства указывает на реальные вещи, на то, что это будет иметь негативные последствия, но это не служит индульгенцией. Было дело WorldCom, было дело Enron’а, но никто указанием на инвестиционный вред не пытался остановить расследование. Дело не в величине фигур, которые привлекаются к ответственности, а дело в том, что позволено широко толковать юридический казус в политическом смысле.
Даже в Думе кто-то приветствует, кто-то хает это дело, но никто не разделяет ответственность. Обратите внимание, они дистанцируются. Даже в приветствиях – это приветствие наблюдателей, а не участников. Законодательная власть оставила всю административную и правовую систему государства наедине с той огромной и не разделенной политической ответственностью, которую возлагает на нее дело Ходорковского.
Я считаю, что на выборы в Думу это никак не повлияет. Единственное серьезное влияние, которое могло оказать это дело на выборы, – это изъятие 700 000 долларов нала из кампании в пользу «Яблока». Но если этому административному кризису будет позволено развиваться, то это может косвенно повлиять на выборный процесс. Первое следствие – это, конечно, сокращение либеральной электоральной базы у власти. Второе следствие – это новый сигнал для феодального регионального административного ресурса под это дело начать сводить свои счеты с местным бизнесом, который, как мы все знаем, совершенно не олигархический. И здесь можно ожидать массу злоупотреблений.
Это у всех вызывает вопрос: кто следующий? Неслучайно появился проброс, что Потанин покупает «Арсенал». Это попытка намекнуть на повторение судьбы владельца «Челси». Это предложение Потанину с бизнесовой точки зрения покинуть Россию. Будет ли это Фридман, будет ли это Дерипаска, который в отличие от Потанина и Фридмана в гораздо большей степени вовлечен в политику, в первую очередь, региональную? А что теперь будет с теми политическими и региональными силами, которые находятся в союзе с бывшими олигархами? Это тоже фактор нестабильности. Если следующий для момента истины олигарх будет из области металлургии, то, соответственно, можно будет легко спрогнозировать меньшую лояльность и меньшую устойчивость региональных властей, которые выступают их союзниками.
В том то и признак административного кризиса, что он нарушает сложившиеся правила игры. Если административная вертикаль сейчас не заявит прямо своей позиции, я повторяю – любой позиции по делу Ходорковского, то это неконтролируемое, вызывающее цепную реакцию административно-правовое давление на крупных экономических агентов будет продолжаться хаотично. Его с удовольствием подхватят региональные власти.
В целом же политический кризис подвергает сомнению основы политического режима. Сейчас я не вижу угроз, которые подвергали бы сомнению основы политического режима. В перспективе это будет ослаблять политические позиции власти, но сейчас этого не видно.
Борис Надеждин, первый заместитель руководителя фракции СПС.
На какой поляне Путин будет избираться – на популистской или европейской?
Пока, конечно, нет политического кризиса, под которым обычно поднимают события масштаба отставки правительства, или руководства администрации, или чего-то подобного. Такого пока нет, но запущен маховик, который может в два-три хода к этому привести.
Сейчас очень многое зависит от двух игроков. Во-первых, лично от президента. А первые его шаги глубоко ошибочны. Путин отказался встречаться с руководством РСПП и руководителями партий, считая, что правоохранительная система действует самостоятельно и в целом правильно, что все равны перед законом и что случай с ЮКОСом никак не следует понимать, как пересмотр итогов приватизации. Второй игрок – это российский бизнес.
Сейчас еще, конечно, ничего не поменялось, но целый месяц есть у важнейших игроков этих выборов: ключевых политических партий и Кремля на то, чтобы доносить до народа любую интерпретацию произошедшего. В том числе и такую, которая может серьезно перевернуть представления людей о том, за кого надо голосовать. Я повторяю, что очень многое зависит от поведения президента лично и от поведения так называемых олигархов.
Теоретически сильно напуганные олигархи в состоянии к марту сделать другого президента. Конечно, переиграть Путина – это вам не Кириенко уволить. Но, тем не менее, опыт есть. Пока это фантазия, но, как показывает первая реакция крупнейшего бизнеса, они, условно говоря, продолжают рассчитывать на доброе слово царя. Как они себя поведут в условиях, когда от царя добрых слов не дождутся, – это отдельный вопрос. Есть вполне реалистичные сценарии, которые с точностью до наоборот могут развернуть голосование и очень сильно повлиять на будущего президента страны, кто бы он ни был.
Выбор же зависит от действий конкретных участников событий. Я пока не вижу вектора.
В целом ситуация – это отражение того, что происходит. Реальная подоплека происходящего состоит из двух вещей, совершенно не связанных с неуплатой налогов гражданином Ходорковским. Первый вопрос – это: кто будет определять повестку и дальнейшее развитие событий, грубо говоря, правительство чье будет – «семейных» или «питерских»? Второй реальный сюжет: на какой поляне Путин будет избираться в президенты – на популистской или европейской?
Волошин – это реальный гарант смены Ельцина на Путина, реальный исполнитель этого сюжета и даже в каком-то смысле его автор. Естественно, что он главный камень преткновения в планах одних придти к власти, и гарант в планах других сохранить статус-кво. Развитие событий – это вопрос личного выбора конкретных людей. На самом деле, по большому счету, есть, условно говоря, 10 человек, которые всю эту ситуацию в голове и держат. Вот у них и спрашивайте. Их фамилии – Путин, Ходорковский, Абрамович, Потанин…
Источник: Газета.Ru