В прямом эфире «Эхо Москвы» Евгений Ясин, научный руководитель ГУ ВШЭ, тема беседы: валютная политика Китая.
О.БЫЧКОВА: Сегодня мы обсудим тему китайской национальной валюты, юаня. Дело в том, что поступили новости о том, что финансовые власти Китая не намерены поддаваться международному давлению, «которое пытается повлиять на валютную политику Пекина». ЦБ Китая исключил возможность намеренного укрепления национальной валюты, на чем настаивали США, которые говорили, что искусственно заниженный курс юаня вредит американским производителям, которые хотели бы конкурировать с дешевым азиатским импортом. Прежде всего, является ли пример Китая, такой твердости в валютной политике, примером для подражания?
Е.ЯСИН: В определенной ситуации действительно является. Для стран со слабой экономикой, в особенности, если они находятся в фазе роста, очень выгодно иметь заниженный курс национальной валюты по отношению к твердым валютам – например, к доллару или евро. Это создает благоприятные условия для развития национальной промышленности, для увеличения экспорта. Правда, в этом есть и определенные теневые стороны, они связаны с тем, что национальная промышленность обладает искусственной конкурентоспособностью, и не столько настраивается на создание более совершенных видов продукции, завоевания новых рынков за счет высокого качества, сколько на то, чтобы наращивать количество за счет относительно низких издержек. Если затем происходит изменение ситуации, и курс национальной валюты укрепляется, тогда такая экономика начинает сползать в кризис. А рано или поздно это все-таки происходит. Я бы хотел сказать, что китайцы не являются первыми в этом опыте. Пожалуй, не менее интересен опыт Японии. В 49 г. экономика Японии находилась в ужасном положении. Хочу обратить внимание, что и сегодня, скажем, отношение йены к доллару измеряется в сотнях йен – чтобы была высокая инфляция, и национальная валюта Японии стоила очень дешево. Это была послевоенная разруха. И т.д. Тогда, в 49 г., под руководством американского банкира Дожа, была осуществлена программа финансовой стабилизации – на манер того, что у нас Гайдар сделал в 92 г., и потом завершил в 95. Я бы сказал, Чубайс. Тогда были введены очень жесткие макроэкономические правила, и национальная валюта была привязана к доллару в соотношении 320 йен за один доллар – тогда это примерно соответствовало рыночному курсу. Затем 22 года курс йены по отношению к доллару не менялся. И тогда для американцев наступили трудные времена: японцы, благодаря этому заниженному курсу, при сравнительно дешевой стоимости рабочей силы, освоили производство и экспорт крупнотоннажных судов – помните, была мода на супер-танкеры, которые строились в Японии, а сейчас уже там не строятся, потому что стало дорого, а стали строить в Южной Корее, которая по тому же пути пошла.
О.БЫЧКОВА: Это те танкеры, которые потом ломались, и с ними было много всяких приключений.
Е.ЯСИН: Совершенно верно. Именно благодаря этому японские автомобили прорвались на американский рынок – благо, к тому, что они были относительно дешевыми, они еще были и неплохого качества — как раз особенность японского случая заключается в том, что они, выходя на мировые рынки, благодаря конкуренции, с которой они сталкивались на этих рынках, добивались существенного повышения качества. И особенность японской рабочей силы. Ее дисциплинированность, тщательность и так далее, приводила к тому, что японцы научились делать высококачественные товары, и побивали американцев на их собственных внутренних рынках. Тогда начались ограничения, в том числе, американское правительство добивалось добровольных ограничений японского экспорта в США для того, чтобы спасти свою национальную промышленность. И сейчас эти процессы наблюдаются в отношении Китая. Почему так беспокоятся США? В Китае исключительно дешевая рабочая сила. Не такого высокого качества, как в Японии, — но это пока. Потому что китайцы также тщательно привыкли работать на рисовых полях, как и японцы, и я не исключаю того, что они достигнут того, что будут производить продукцию не худшего качества, чем японцы или корейцы. Во всяком случае, сейчас закупка телекоммуникационного оборудования в России в возрастающих масштабах производится у китайской компании «Хай Вей», предприятия которой находятся в свободной экономической зоне Шень-Жень. И это уже очень приличное оборудование. Они достигли этого успеха благодаря, в частности, тому, что использовали опыт Японии, и практически привязали юань к доллару — неизменный примерно низкий курс держится все время. Держится с помощью государственных рычагов, в значительной степени, административными методами. Благодаря этому китайцы избежали азиатского кризиса в 97 г., и сейчас довольно успешно атакуют рынки США. Так же, как американцы волновались тогда, они заволновались и сейчас, потому что как прежде японские, так сегодня и китайские товары заполнили американский рынок – самый богатый и привлекательный рынок в мире. И сегодня американцы тратят на приобретение китайских товаров 100 млрд. долларов. Это колоссальные деньги. Китай не продает нефти, газа, — наоборот, покупает их, у него не такое большое количество природных ресурсов, Но руками они делают товары, которые приобретают во всем мире. Скажем, кроссовки во всем мире вы найдете только китайские. Уже никто больше не делает их. И теперь появляется все больше высококачественных товаров. И американцы беспокоятся. Значит, мы должны понять, что подъем китайской экономики — вот эти высокие темпы роста, — они обеспечиваются тем, что имеется открытый американский рынок. Американцы каждый раз говорят — мы закроем, повысим пошлины, и т.д., но тем не менее, это один из самых открытых рынков в мире. И благодаря этому туда вывозят товары, которые сделаны рук5ами китайцев, и они там завоевывают свои позиции. Американцы волнуются. Говорят – все, хватит, решитесь на то, чтобы изменить условия торговли, сделать плавающий курс юаня, потому что ваша экономика окрепла, и вы должны поменять условия торговли, иначе мы будем искать какие-то методы воздействия. Китайцы отказываются. Понятно, им эта ситуация очень нравится, они рассчитывают на то, что они смогут также продолжать, как и действовали раньше. Но давайте вернемся к Японии – она была вынуждена в конце концов отказаться от того курса, который вела, и, скажем, в каком-то смысле была вынуждена, в том числе, под давлением американским, вообще всего мирового сообщества, предпринять меры в направлении увеличения внутреннего спроса – т.е. повышать заработную плату, стимулировать спрос у себя в стране, и это, конечно, оказалось потом не так выгодно. По этой причине, и по многим другим, о которых мы говорили прежде, там эра высокого экономического роста закончилась. Но так всегда в жизни и бывает — всегда что-то кончается. Я думаю, то же самое будет и в Китае.
О.БЫЧКОВА: Я вот хочу спросить, — действительно, китайские кроссовки, зажигалки и игрушки заполонили весь мир, — наступит ли аналогичным образом час, когда юань побьет доллар и евро, и во всех обменных пунктах всех будет интересовать только один вопрос – каков сегодня курс юаня по отношению к местным деньгам?
Е.ЯСИН: Этого не будет никогда по одной простой причине – потому что такое положение возможно только благодаря тому, что существует сильный доллар. И юань на этом выигрывает. А если все будут хотеть юаней, то это как раз и будет означать, что эта связь нарушена, что юань сам должен играть роль доллара – может быть, тогда американцы захотели бы привязать доллар к юаню, но это невозможно, потому что американская экономика неизмеримо сильнее, и имя благодаря тому, что существует американское оборудование, американские технологии, которые импортируют, — в этих условиях особенно успешно импортирует Китай, и такой взаимообмен существует, и непонятно, кому это выгоднее, потому что в стратегическом плане важно, что имея сильную экономику и конкурируя на второстепенных рынках с китайскими товарами, американцы вынуждены каждый раз создавать новые продукты. Это тяжело, приводит к тому, что в старых отраслях наступает кризис, но зато возникают новые отрасли 0- возникает «Моторола», «Майкрософт», Интернет, и в этом отношении на первых позициях оказывается Америка. А по игрушкам, или даже по автомобилям быть на первом месте не такая большая честь. Это мы тут сами думаем, сможем ли мы создать автомобиль лучше «Жигулей», или нам это никогда не суждено. Но на самом деле мы можем себе позволить сомневаться на этот счет, потому что у нас нефть, газ и большие природные ресурсы. А дальше возникает вопрос — а можем ли мы использовать опыт Китая?
О.БЫЧКОВА: А можно еще один вопрос перед этим вопросом? Что является ограничителем китайского ресурса? Дешевая рабочая сила, наверное, будет не всегда. Я читала, что южнокорейский инженер, работающий на предприятии, например, «Самсунг», и такой же инженер на том же предприятии «Самсунга», работающий в Китае, получает меньше в двадцать раз. То есть в двадцать раз меньше получает за ту же самую работу, что и южнокореец. Но наверное, это будет не всегда. А что еще может ограничить китайскую экспансию, китайские притязания?
Е.ЯСИН: Есть естественная граница. Она заключается в том, что сегодня Китай питается энергией аграрного индустриального перехода. Он до сегодняшнего дня остается аграрной страной, в которой благодаря избытку аграрного населения всегда существует приток дешевой рабочей силы. Но надо к этому добавить, а это верно для Японии, Кореи и Китая, — что это все-таки довольно хорошая, качественная рабочая сила с точки зрения дисциплинированности, тщательности, систематичности. Именно поэтому Китай добился того, что 80% его экспорта составляют готовые изделия. Это важно. Потому что мы у себя говорим – нам нужна диверсификация, т.е. чтобы у нас были не только нефть и газ, чтобы у нас было машиностроение, текстильная, перерабатывающая промышленность. Вон Путин недавно принимал у себя представителей перерабатывающей промышленности, как бы спрашивал, можем ли, чем помочь, и т.д. Я не знаю, именно на перерабатывающую промышленность нам нужно делать ставку, или на информационные технологии, или на какие-то услуги в области образования – с тем, чтобы к нам приезжали учиться, как приезжают в Америку, — это тоже возможный вариант. А может, и все вместе. Но принципиально важно то обстоятельство, что в Китае, как и в Японии, можно положиться, и все в большей степени, на качество той работы, которую люди выполняют в массовом индустриальном производстве, — подчеркиваю, — в массовом индустриальном производстве. Это означает, что китайцы, в конце концов, не умеют делать автомобили так же, как и мы, у них пока плохое качество, и это «спасибо» коммунизму, который у них тоже был. И сейчас еще остается, потому что весь государственный сектор является оплотом неэффективности и низкого качества. Но, в принципе, вот это качество рабочей силы, ее дешевизна и являются главным ресурсом Китая. А этот ресурс существует до тех пор, пока существует подпор аграрного перенаселения, которое все время дает дешевую рабочую силу в города. Вот в Корее, в Японии уже этого нет. И у нас, к сожалению, этого тоже нет. У нас 75% населения уже живет в городах – это люди, которые имеют совершенно другой образ жизни, мысли, у них уже иначе сложились все трудовые навыки.
О.БЫЧКОВА: И им надо больше платить.
Е.ЯСИН: Надо больше платить, и получать.. в общем, труд, — я не хочу обидеть моих сограждан, но с гораздо более низким качеством.. Понимаете, как бы у нас преимущество в том, что хорошая голова. Но плохие руки, понимаете…
О.БЫЧКОВА: И вопрос – что из этого можно использовать в России?
Е.ЯСИН: Из всего из этого можно использовать в России только одно – у нас сегодня тоже заниженный курс рубля. Если мы возьмем соотношение рыночного курса – скажем, сегодня 30 рублей 55 копеек за доллар. Это рыночный курс. Если мы возьмем определенный курс по паритету покупательной способности, т.е. по сравнению цен товаров определенного набора в Америке и у нас, то разница будет примерно в три раза. Т.е. у нас курс занижен примерно в три раза – это отражает относительную силу американской и российской экономики. Разрыв в Китае еще больше – думаю, там примерно в пять раз разрыв между покупательной способностью и рыночным курсом. Для нас это сегодня резерв. Но мы можем использовать эту ситуацию, выиграть, только в одном случае – если мы научимся производить инновации и производить высококачественные товары, которые станут предметом нашей национальной специализации. А за счет того, что мы просто будем снижать курс, который сегодня имеем, мы ничего уже не добьемся. Мы добьемся только одного – что стимулы для того, чтобы создавать более качественные товары у нас только уменьшатся. Вот это может быть. И вся проблема заключается в том, что у нас подпоры аграрного населения нет, у нас дешевой рабочей силы по настоящему нет, — она едет к нам наоборот в Россию из Таджикистана, из Молдовы, и т.д. Поэтому мы перенести сегодня в Россию тот опыт, который использует Китай, уже не можем. Мы имеем некоторое преимущество – вот это троекратное преимущество низкого курса. И должны постараться его сохранить как можно дольше. Но самое главное – учиться делать хорошие вещи.
О.БЫЧКОВА: Евгений Ясин, научный руководитель Государственного университета — Высшая школа экономики, в среду вечером, на «Эхе». Спасибо вам.
Источник: «Эхо Москвы»