В прямом эфире «Эхо Москвы» Евгений Ясин, научный руководитель ГУ ВШЭ, тема беседы: история приватизации нефтяных компаний.
О. БЫЧКОВА – Экономическую тему в нашем эфире продолжает научный руководитель государственного университета Высшая школа экономики Евгений Ясин. Добрый вечер, Евгений Григорьевич.
Е. ЯСИН – Здравствуйте.
О. БЫЧКОВА – И сегодня я хотела бы попросить вас вернуться к изначальному жанру, или формату, этих бесед, к истории российской экономики. Дело в том, что в связи с недавними событиями вокруг нефтяной компании «ЮКОС» очень много стали говорить и вспоминать, наши слушатели очень много стали присылать разного рода реплик, риторических и конкретных вопросов к нам, на «Эхо» по поводу того, а как приватизировались нефтяные компании. Прошло, в общем, какое-то десятилетие с тех пор, но многое уже забылось. Почему оказалось так, как оказалось на сегодняшний день, нефтяные компании являются частными, их много, но они находятся в небольшом количестве рук и владельцев? Насколько, действительно, сложившаяся система, во-первых, справедлива, а с другой стороны, и может быть, это важнее, соответствует экономическим потребностям и реалиям страны?
Е. ЯСИН – Спасибо, Оля, очень интересный вопрос. Надо сказать, что, действительно, нефтяные компании были приватизированы одними из первых, если говорить о предприятиях, которые были источником значительного объема ренты. Собственно, вопрос и интерес к процессам приватизации и так далее связан с тем, что это были компании, которые производили конкурентоспособный продукт, продаваемый на мировом рынке, причем продукт этот на рынке обычно стоит больше, чем у нас внутри страны, даже если бы вы собирались покупать сырую нефть. Сейчас, например, по прошествии уже довольно длительного времени разрыв между ценами на внутреннем рынке сырой нефти и рынке мировом примерно в два раза. Были времена, когда, скажем, в 98 году, цены подходила уже к барьеру 8 долларов за баррель, это уже почти что величина издержек, но все-таки она никогда не опускалась. Поэтому это очень привлекательно было для частного бизнеса, для тех людей, которые там работают. Накануне приватизации нефтяная промышленность была полностью государственной, управлялась Министерством нефтяной промышленности, была поделена между различными подразделениями, предприятиями, главками и так далее. Как бы было два основных варианта приватизации, точнее сказать, три, все они были предусмотрены в программе приватизации, но последняя из них, это чтобы предприятие или компания попали в руки трудового коллектива, как раз в нефтяной промышленности, в общем, не состоялась. Нигде мы сегодня не видим, что крупная нефтяная компания является, большинство акций принадлежит трудовому коллективу. Просто это был, действительно, очень завидный продукт, за который была борьба. Два других варианта были такие — это образование компаний, которые постепенно переходили в руки менеджеров. Классический пример такой компании – это «ЛУКОЙЛ». В «ЛУКОЙЛЕ» еще, кажется, есть небольшая доля государственного капитала, «ЛУКОЙЛ» был создан как акционерное общество, в котором выделили целую группу месторождений, заводов перерабатывающих, торгующих организаций, которые находились в Министерстве нефтяной промышленности. Точно так же были образованы другие компании, но там сложилась другая модель, а именно: пришли аутсайдеры, т.е. люди, которые не работали раньше в этой сфере, которые выкупили активы, получили сначала блокирующий, потом контрольный пакет и стали управлять этими компаниями по-другому, так скажем. Типичный пример такой компании – это «ЮКОС», это «Сибнефть». И остались государственные, например компания «Роснефть» или компания «Транснефть», которые объединяют все трубопроводы экспортные, это государственные компании, можно сказать, что это либо государственные унитарные предприятия, либо 100-процентные акционерные общества в собственности государства.
О. БЫЧКОВА – Но они остались государственными именно по стратегическим соображениям?
Е. ЯСИН – Говорят, что по стратегическим. Говорят так, что мы от «Роснефти» можем потребовать, чтобы они поставляли нефть в регионы, куда другие компании не будут поставлять, например, на Камчатку или на Чукотку и так далее. Но в действительности это не совсем так. Дело в том, что нефтяные компании имеют сегодня достаточно жесткую систему регулирования. Их всего было образовано 13, в то время было создано 13 компаний, по принципу вертикальной интеграции, т.е. соединялись в одной компании примерно с выдерживанием соотношения по мощностям добывающие компании, торгующие и нефтеперерабатывающие заводы. Тем самым в рамках компании производилось закрепление месторождений к заводам, а к заводам прикрепляли регионы, которые они должны были снабжать. Сегодня каждая из этих компаний имеет заранее определенный рынок сбыта. Конечно, потом началась конкуренция, кто-то стал осваивать, т.е. большинство компаний стремилось осваивать Москву, строить здесь автозаправки и так далее, потому что Москва – это максимальная концентрация денег. Но другие, скажем, если вы выезжаете за пределы Москвы, вы видите, Томская область или Красноярский край – это владения «ЮКОСа». Если вы берете север страны, значительную часть Поволжья, т.е. Поволжье тоже «ЮКОС», а север и юг – это «ЛУКОЙЛ» и другие компании. Надо сказать, что в последнее время происходит довольно интенсивный процесс укрупнения нефтяных компаний и число игроков на нефтяном рынке сокращается. Скажем, мы знаем об объединении «ЮКОСа» и «Сибнефти», а перед этим об объединении «Тюменской нефтяной компании» и British Petroleum. В результате само по себе сокращение числа игроков на рынке вызывает определенное беспокойство, просто потому, что ослабляется конкуренция. Теперь вот вопрос, который мне представляется важным затронуть. Настоящего рынка все-таки там нет, настоящий рынок начинается на автозаправке или за пределами нефтеперерабатывающего завода. Между заводом и месторождением поставки осуществляются по так называемым трансфертным ценам, поэтому там заниженные цены, как правило, и заниженные налоги. Таким образом, обеспечивается механизм концентрации доходов в холдинге или материнской компании, которая уже в основном управляет финансами. Благодаря этому есть возможность вкладывать и в другие отрасли, и вообще вести себя более свободно, имея такую централизованную финансовую систему. Что я хочу подчеркнуть – в этой отрасли все-таки конкуренция существует. Есть частные компании, многих очень заботит то обстоятельство, что нефтяники получают большую ренту, на самом деле, я согласен с тем, что мы частично эту ренту должны изымать и использовать ее для государственных целей, но я хочу обратить внимание на следующее обстоятельство. Вот у нас все говорят, что там люди богатеют. Да, это так. Но вот у нас есть государственная практически газовая компания, абсолютный монополист, там никакой конкуренции нет, там тоже люди богатеют, просто они не публикуют данных о своих состояниях. Но только разница заключается в том, что мы уже имеем в нефтяной промышленности здоровые, сильные компании, которые способны выступать на мировых рынках активно, готовы инвестировать, которые сами у себя налаживают современных менеджмент и так далее, кстати говоря, проводят активную благотворительную деятельность во всех регионах страны. И мы имеем «Газпром», который, по крайней мере, недавно я слышал признание первого заместителя министра экономического развития г-на Шаронова, он сказал, что это компания, которая сомнительна по достижениям эффективности. На самом деле это компания, которая, сидя на богатейших, несравнимо более богатых, чем наши нефтяные месторождения, месторождениях газа, достаточно сказать, что разрыв с мировыми ценами там в 5 раз, а не в 2 раза… мы имеем компанию, которая находится в довольно трудном финансовом положении. Соответственно, я не хочу никого обвинять, «Газпром» вместе с РАО «ЕЭС» и МПС многие годы кормил, подкармливал, поддерживал и правительство, и власть, и все государство, но там есть какие-то пределы, кроме того, все-таки ресурсы используются неэффективно. В нефтяных компаниях, по крайней мере, в большинстве современных нефтяных компаний, таких как «ЮКОС», «ЛУКОЙЛ», «Сургутнефтегаз», там достаточно высокая эффективность, по крайней мере, можно брать пример в каких-то отношениях. Она показывает, что да, мы раньше приватизировали эту отрасль, мы там быстрее нашли эффективных собственников. В газовой промышленности эти процессы только предстоят.
Источник: «Эхо Москвы»