В эфире радиостанции «Эхо Москвы» Евгений Ясин, научный руководитель ГУ-ВШЭ, тема беседы: экономический кризис 98-го года.
О. Бычкова
— Добрый вечер, у микрофона Ольга Бычкова, и сегодня вечером, как всегда, на ‘Эхе Москвы’, научный руководитель Государственного университета «Высшая школа экономики» Евгений Ясин, добрый вечер, Евгений Григорьевич.
Е. Ясин
— Здравствуйте.
О. Бычкова
— И сегодня у нас 18 августа, в общем, это тот самый день, когда вспоминают события 98-го года, 19 августа будут вспоминать события 91-го года, а сегодня мы будем говорить об экономическом кризисе 6-летней давности и о том, что называется простым народным словом дефолт. Что тогда все-таки произошло? Каждый год появляется очередная версия тех событий, каково последнее изменение, объяснение с учетом новейших изменений и дополнений на эту тему? Тем более, что в последнее время, буквально на днях появились разного рода спекуляции насчет того, куда и на что были потрачены миллиарды МВФ этого кредита, который в июле 98-го года как раз предназначался для спасения российской экономики и поддержания российского рубля. Вспоминали, писали на днях в британской газете ‘Таймс’ о том, что Роман Абрамович причастен к растворению этого кредита, будто бы он создал систему неких банков, черных касс для Кремля, для каких-то совершенно других целей и т.д. Итак, август 98-го года, дефолт, экономический кризис, что тогда было?
Е. Ясин
— Должен сказать, что я удивлен, что такая солидная газета, как ‘Таймс’ ведет себя примерно так же, как некоторые наши такие полужелтые издания, по одной простой причине, ведь уже много раз этот вопрос обсуждался. Я напомню, дело в 99 году с этим ‘Bank Of America’, с всякими операциями, когда тоже искали обвинения и каждый раз создавали, и мы сами этому содействовали, некоторые политики на этом зарабатывали репутацию, каждый раз обвиняя и российских руководителей, и российских бизнесменов в том, что они все украли и поэтому случился кризис. Значит, кризис случился не поэтому. Его основания можно разделить на две части, внутренние причины и внешние причины. Внутренние причины — это, прежде всего, страшный дефицит бюджета, я бы сказал, бюджетный кризис, который был связан с существованием пирамиды ГКО, которая всем нам хорошо известна. Но я хочу напомнить, что этот кризис начался в 96 году, когда большие деньги были потрачены на выборы президента, когда ни с чем, можно сказать, не считались для того, чтобы Ельцин победил на выборах. И длительное время не обращали внимание на то, что происходит в экономике. Политические моменты были важнее. Потом, когда хватились, выяснилось, что мы соединяли борьбу политическую с борьбой против инфляции, в 95 г., я вам напомню, мы впервые почти сбалансировали бюджет, в том числе благодаря залоговым аукционам, кстати говоря, на которых выручили миллиард долларов. И потом, в 97 г., инфляция упала до 11%. Я напомню, что в прошлом году она была 12%, еще ни разу так низко не опускалась, как в 97 г. Потом деньги тратились, но они тратились за счет так называемых не инфляционных источников. Это означает, что мы брали взаймы. ГКО — это заимствование средств и внутри, и за рубежом. Мы открыли рынок ГКО для иностранных инвесторов. И благодаря этому в сентябре 97 г. у нас ставка процента по ГКО опустилась до 18%. Это по тем временам было очень немного. И можно было, собственно, и рассчитывали на то, что мы сможем прорваться. Плюс к этому другой фактор, который действовал внутри страны, это поддержание высокого курса рубля. Вы помните, в 95 г. был введен валютный коридор, и практически мы зафиксировали отношения рубля к доллару в очень узких пределах. Это означает, что рубль был искусственно завышен, импорт стал сравнительно дешевым, условия для производства и продажи, конкурентоспособность продукции российских предприятий были низкие, не способствовало это подъему производства и т.д. Значит, это действовало два фактора. Причем отпустить рубль, т.е. допустить, чтобы он упал, было страшно, потому что незадолго до этого в 94 г. был черный вторник, когда многие чиновники поплатились своими постами, в том числе господин Геращенко, господин Шохин, правда, по своей воле, о чем он любит говорить, господин Дубинин и т.д. Значит, это были внутренние причины. Но если были только эти причины, то тогда бы кризиса бы не было именно в это время по той простой причине, что существовал план, в соответствии с которым должна была бы проводиться жесткая финансовая политика, и к 2000 г. мы должны были выбраться из бюджетного кризиса. Но в это время случилось два события за рубежами нашей родины. Азиатский кризис, в результате которого те деньги и иностранные инвестиции, горячие деньги, которые пришли, на которые иностранцы покупали ГКО, стали уходить из России. 30 млрд. ушло. Это привело к тому, что поднялись, эти самые, цена на ГКО упала, а доходность их резко возросла. И нам приходилось платить до 150% по нашим обязательствам по ГКО. Если раньше можно было прибегать к рефинансированию, т.е. Минфин продавал дополнительный выпуск ГКО, на вырученные деньги покрывал обязательства, срок которых наступал по старым выпускам ГКО, то начиная с какого-то момента, этот момент конкретно наступил где-то примерно в мае-июне 98-го г., это стало абсолютно бессмысленно. Потому что мы не набирали на займах при очень высокой доходности, вы должны были платить очень большие проценты по этим бумагам, не набирали денег, которые, так сказать, могли позволить перефинансировать долг. И в это время вы не платили офицерам, не давали деньги на содержание армии, милиции, учителей, врачей, бюджетников. Второе обстоятельство заключалось в том, что упала цена на мировом рынке на нефть. Мы сейчас живем в обстановке некоторой тревожной эйфории, потому что цена зашкалила за все, так сказать, пределы сейчас.
О. Бычкова
— Сейчас, в августе 2004 г., вы имеете в виду?
Е. Ясин
— Да, она сейчас превзошла исторический максимум 83-го г., но тогда она упала. И все инвесторы, все люди, которые имели дело с Россией, посмотрели на наш платежный баланс и почувствовали, что Россия теряет платежеспособность. Она не сможет возвращать долги. И это привело к еще большему ухудшению ситуации в стране. Все иностранцы стали забирать деньги отсюда, они обратились к нашим банкам, банки, которые им, они тоже давали взаймы, не могли покрыть свои обязательства, вот и созрела такая обстановка для дефолта. Повторяю, два очень важных внешних фактора, азиатский кризис, который докатился до России, и второе — это падение цен на нефть. Значит, я повторяю еще раз, русская нефть стоила 8 долларов за баррель в августе 98-го г., тогда как сейчас она стоит 46 долларов за баррель. А год до этого, в 97 — 19.5 долларов за баррель. Эти факторы, так сказать, обусловили все. Когда сложилась такая сложная, тревожная ситуация, я напомню, что президент Ельцин назначил спецпредставителем по связям с международными организациями Анатолия Борисовича Чубайса. И он вместе с министром финансов Задорновым и т.д. отправились в МВФ и стали уговаривать тех, чтобы нам дали деньги на поддержание нашей национальной валюты и на поддержание нашего бюджета до того, как разразится кризис. Я хочу обратить внимание, что не в правилах МВФ давать деньги до кризиса, они обычно дают, когда кризис состоялся, так было и в Корее, и в Индонезии, и в других странах, подвергшихся этой опустошительной драме. Но нам удалось выторговать тогда 24 млрд. долларов, которые поступали траншем. И первый транш был получен в июле 98-го г. И это было 4.8 млрд. долларов, которые все по договоренности с МВФ и мировым банком были направлены на поддержание курса рубля. Это что значит, на поддержание курса рубля — что вы все требования, т.е. ЦБ, получив эти деньги, стал продавать доллары для того, чтобы удержать рубль. И ушли бы все эти деньги, если бы министр финансов, тогда Михаил Задорнов, не выпросил, не убедил правительство и ЦБ, чтобы из этих денег миллиард дали бюджету, который должен был на эти деньги хоть что-то сделать для армии, что-то сделать для милиции, для учителей, врачей и т.д., для бюджетников. И этот миллиард — это была капля воды, которую капнули на горячую сковородку, в момент ничего не стало. Потом все время, каждый раз, возвращаются к этому вопросу, куда делись деньги. Я могу сказать, что кроме этого миллиарда, который уже пошел на бюджетные расходы, деньги вообще не появлялись в России, они были вложены в американские, в общем, в иностранные ценные бумаги, в обеспечение, как бы валютные резервы, резервы России. И благодаря этому можно было, если бы, скажем, дали бы не 3.8 млрд., если бы дали сразу 20 млрд., мы могли бы купировать кризис, остановить его и ликвидировать панику. Но нам никто и не давал. А потом, когда выяснилось, что Кириенко отправили в отставку, я напомню, что договоренность была у МВФ с Кириенко, а не с Примаковым, и когда потом появился Примаков, все переговоры надо было начинать сначала. Мы эти деньги так никогда и не получили, кроме 4.8 млрд. долларов. Может быть, оно и к лучшему, потому что если бы мы получили, у нас бы долги были бы гораздо больше и т.д. А так, Евгений Максимович Примаков нарушил как бы наше собственное, себе данное обещание не печатать деньги без обеспечения, тогда это было абсолютно необходимо, потому что не было никаких кредитов, ничего. Потом он все-таки не допустил слишком большого роста инфляции, на этом, собственно говоря, и закончился кризис, потому что одновременно он создал условия для последующего оживления российской экономики. Мы избавились тогда от завышенного курса рубля, произошла девальвация, увеличилась благодаря дефолту и девальвации конкурентоспособность российской экономики, и начался подъем.
О. Бычкова
— Это все понятно, а как же кремлевская черная касса Романа Абрамовича?
Е. Ясин
— Она тут вообще ни при чем. Я напомню вам, что Романа Аркадьевича Абрамовича в Кремль ввел Борис Абрамович Березовский, которому недосуг было заниматься такими мелкими делами, как передавать деньги и прочее. И он там кому следовало сказал, что ребята, этот человек, когда вам нужны будут деньги, вы к нему обращайтесь. Деньги, конечно, были из компании ‘Сибнефть’, из других, наверное, источников, от других источников, но они были не в бюджет. И они не были в иностранной помощи. Это абсолютно точно.
О. Бычкова
— Это другая история?
Е. Ясин
— Да.
О. Бычкова
— Евгений Ясин, научный руководитель государственного университета Высшая школа экономики, по вечерам на ‘Эхе Москвы’, спасибо вам.
Е. Ясин
— Всего доброго.
Источник: «Эхо Москвы»