Кирилл Рогов: «Потребление, основанное на сырьевой ренте, вновь становится на ближайшие годы оселком нашей экономической жизни, а борьба у бюджетного распределителя — центром жизни политической»
Вторая половина XX в. прошла, как известно, под знаком противостояния двух систем — советского социализма и евроатлантического капитализма. Прочий мир назывался “третьим” и считался чем-то вроде подтанцовки в этой схватке настоящих парней. При этом предполагалось, что поражение советской системы в конце 80-х означает едва ли не автоматический переход России в лоно одержавшей верх евроатлантической цивилизации. А как иначе? Их система доказала свою эффективность, а наша — как раз напротив. Это предположение сыграло, надо сказать, дурную шутку с русской либерально-демократической мыслью.
В ходе “холодной войны” две конкурирующие системы наперебой экспортировали оружие, а вместе с ним — промышленные и социальные технологии странам так называемого третьего мира, вербуя их, как казалось, в свою веру. В реальности все вышло сложнее. Технологии экспортировались, а вербовка не вполне срабатывала. И сегодня тон на мировой арене задают страны того самого третьего или, лучше сказать, промежуточного мира. Китай, Индия, Бразилия, Индонезия — лишь флагманы этого широкого движения. Их экономики определенно не являются социалистическими в том понимании, какое бытовало в XX в. Но, конечно, не являются и капиталистическими в евроатлантическом смысле этого слова. Их политические режимы — это совсем не классические тоталитаризм и диктатура, но, разумеется, и не демократия, как ее понимают в Лондоне, Париже и Торонто.
Более того, это промежуточное положение на сегодняшний день выглядит скорее их сильной стороной, нежели слабой. Они научились ловко использовать то одну технологию (рынок и демократия), то другую (патернализм и протекционизм) в зависимости от конъюнктуры и текущего интереса. Взбалтывая в разных пропорциях свободу и несвободу, они могут позволить себе не решать острые внутренние проблемы, тогда как Европа вынуждена отвлекать на это свои гигантские ресурсы. Они научились развиваться в условиях, которые с европейской точки зрения являются нестабильными и мешают развитию. Они могут даже себе позволить модернизацию и рост в условиях вялотекущего военного конфликта или партизанской войны на окраинах. Их “болевой порог” гораздо выше, а социальная инфраструктура многократно дешевле.
Испытав в 90-е жестокое разочарование в западнической мечте о мостике, ведущем из развитого социализма в развитой капитализм, Россия в начале нового века вроде бы встала на ту же дорогу. То же смешение капитализма и патернализма, то же пренебрежение к сути заимствованных институтов и адаптация их к местным задачам, те же неконтролируемые окраины и социальные диспропорции. Это все у нас получилось. Не получилось другое. Пять лет в России только и разговоров, что о необходимости структурного маневра, диверсификации, ускоренном росте и о том, сколь благоприятна для этого текущая конъюнктура. И где оно все? Где наше офшорное программирование, где наш потребительский и технологичный экспорт? А проект бюджета-2006 — настоящий памятник несостоявшегося рывка. Он ясно демонстрирует, что потребление, основанное на сырьевой ренте, вновь становится на ближайшие годы оселком нашей экономической жизни, а борьба у бюджетного распределителя — центром жизни политической. Арифмометр сломался, всем расслабиться. Рывка не будет.
Автор — обозреватель интернет-издания “Газета.Ru
Источник: Ведомости