Андрей Рябов: Идеология выходного дня
Праздник народного единства объединяет лишь тех, кто к нему равнодушен
Вопреки тревожным прогнозам, что празднование Дня народного единства выльется в многолюдные шествия националистических группировок, организованные ими мероприятия не привлекли большого количества народа. Равно как и манифестации, проведенные властями. Акции «нашистов», «местных» и прочих не в счет, поскольку, как обычно, они были хорошо отрепетированным представлением, а вовсе не стихийным народным волеизъявлением.
Словом, праздник, учрежденный явно для замены 7 ноября с его отчетливой коммунистической подоплекой и призванный привить новую идеологему современному российскому обществу, пока не получается. Это стали понимать даже некоторые представители властной элиты. Так, спикер Совета Федерации и лидер «Справедливой России» Сергей Миронов высказал сомнения в том, что новый праздник приживется.
Правда, оптимисты полагают, что не все еще потеряно, указывая при этом на данные социологических опросов, согласно которым число россиян, знающих, что такой праздник существует, за год увеличилось более чем в два раза. Из такого подхода вполне логично следует вывод: нужно еще немного «поднажать», побольше говорить о празднике по телевидению, снимать кинофильмы в духе «1612», организовывать уличные шоу наподобие того, что было устроено во Владивостоке, где переодетые русскими ополченцами громили ряженых польских «ляхов», — и через некоторое время россияне праздник примут.
Впрочем, примут ли именно как праздник? Известно ведь, что современное российское общество атомизировано, сосредоточено на частных ценностях и совершенно равнодушно ко всяким проявлениям социальной активности и солидарности. И, как следствие, безразлично к политике. Почему-то наверху полагают, что все эти проявления социальной пассивности должны быть применимы лишь к тем формам гражданской и политической деятельности, которая этим «верхом» не санкционирована. Но дело-то как раз в том, что обществу «магазина на диване» все равно, к чему проявлять равнодушие — к демонстрации, организованной оппозицией, или же к официальной патриотической манифестации. Обе одинаково безразличны. Так что если пассивное российское общество резко увеличит свои познания о новом национальном празднике, то, скорее всего, воспримет его лишь как дополнительный выходной день.
Для того чтобы праздник укоренился в массовом сознании, нужно нечто большее, чем «плоды просвещения» в области истории, политики и культуры. Ведь кое-какой опыт в нашей стране уже был накоплен в 90-е годы. Тогда различные политические силы пытались сделать национальными символами некоторые фигуры из русской истории, которые в советское время характеризовались как реакционные. Однако имена императора Александра II и премьера Петра Столыпина так и не стали для россиян вдохновляющими символами. Массовое сознание осталось верным своим прежним приоритетам. Из истории досоветской России оно выделяло лишь Петра I в качестве знаковой фигуры.
В современных условиях, судя по всему, группы с разными идеологическими приоритетами имеют собственные представления о национальном празднике. Для многих наших сограждан национальный праздник — по-прежнему 7 ноября. Меньше число тех, кто считает праздником 12 июня — День свободной России — или августовские дни отмечает как поражение ГКЧП. Но для подавляющего большинства национальные праздники — это те, что не несут на себе выраженной идеологической нагрузки. Это День Победы 9 Мая, который является для граждан России прежде всего личным днем памяти, затрагивающим историю их родных и близких, хотя правящая элита и использует его в своих идеологических целях. Это Новый год, это, как ни странно, 8 Марта, это Пасха и Рождество, которые отмечаются не только верующими.
То есть все говорит о том, что праздник, для того чтобы он действительно стал всенародным, должен затрагивать, «цеплять» что-то важное в массовом сознании или быть связанным с чем-то глубоко укорененным в исторической памяти народа. Но эти процессы не могут проходить по команде или в результате активной пропагандистской кампании. В конце концов, можно подождать, когда массовое сознание само определится с тем, что, по его мнению, важно для страны и ее народа. Именно народа, а не элиты, активно ищущей в истории «точки легитимации».
Источник: Новая газета