Страна в рваном ритме
Когда говорят о раздвоенности российского общества на протяжении последних трех столетий, обычно имеют в виду хорошо известный и изученный специалистами феномен политико-культурного раскола страны на «западников» и «сторонников особого пути развития страны», начало которому положили еще реформы Петра Великого. С тех пор возникли две разные политические культуры, две разные системы ценностей, две разные системы взглядов на мир и на Россию в этом мире.
В кризисные моменты нашей истории этим двум культурам никогда не удавалось договориться. И, когда побеждала одна, навязывая остальному обществу свое видение внутриполитического порядка и внешней политики страны, другая воспринимала это как трагедию.
Так, для либералов-западников именно таким исходом виделось утверждение у власти в России большевиков с их специфическим «русским марксизмом»», совсем не похожим на доминировавшую по всей Европе и уже сильно либерализованную к тому времени социал-демократию. А сторонниками особого русского пути как величайшая драма была воспринята августовская антикоммунистическая революция 1991 года, которая принесла стране чуждые, по их мнению, ценности и политические порядки.
Но между тем в политическом развитии России есть еще одна раздвоенность, о которой мало пишут и говорят. Речь идет о разных ритмах политического времени. Эта особенность отражает различие не в ценностях и мировоззрении, а именно в восприятии исторического времени, его ритмов и фаз. Поэтому
в одну и ту же историческую эпоху разные части общества могут жить в совершенно разных общественно-политических измерениях. Наиболее рельефно это отражается на жизни либо групп, приближенных к власти, контролирующих ее, либо вообще социально активных слоев.
Очевидно, что между этой раздвоенностью и хорошо известной политико-культурной есть какая-то связь. Но она носит не прямой, а более сложный и опосредованный характер. И так же отчетливо проявляется в эпохи перемен.
Вот, к примеру, Россия начала ХХ века. На микроэкономическом уровне в некоторых отраслях как в городе, так и в деревне после столыпинской реформы, обусловившей быстрый подъем аграрного производства в Сибири и на Дальнем Востоке, шло интенсивное и динамичное формирование капитализма. Но исходившие с этого уровня модернизационные импульсы так и не смогли пробить архаично-консервативный каркас политической системы страны. Конечно, и там происходили изменения, но их темпы и ритмы явно не соответствовали требованиям времени. Консервативные чиновники вокруг трона хотя и мирились с возникновением российского парламентаризма, но вести политику, тем не менее, пытались по-старому, всячески стремясь оттеснить представительный орган власти от решения действительно важных государственных вопросов. Да и проведение политических и социально-экономических реформ на микроуровне также тормозилось ими с завидным усердием.
В условиях общенационального кризиса этот разнобой в ритмах политического времени обернулся катастрофой, на долгие десятилетия перекрывшей путь естественного исторического развития страны и ее постепенной модернизации, основанной на изменениях в микроэкономике и социальных процессах на нижних этажах общественной пирамиды.
Впоследствии модернизация хотя и осуществлялась большевиками, но проводили они ее выборочно, жесткими репрессивно-административными методами, не считаясь с огромными жертвами среди населения. И, самое главное, в итоге проведенной ими модернизации так и не удалось сформировать устойчивые механизмы саморазвития страны.
Сейчас на дворе совершенно другая историческая эпоха. Но снова, как и в начале прошлого столетия, когда идея необходимости модернизации начинает завоевывать себе все большее число сторонников в правящих кругах, страна опять продолжает жить в разных политических ритмах. Особенно заметным это стало сейчас, в обстановке нарастающего финансового кризиса.
Складывается впечатление, что представители экономического блока правительства осознают масштаб проблем, с которыми уже пришлось столкнуться России и которые еще придется ощутить в ближайшей перспективе. А вот на политическом уровне, похоже, по-прежнему доминирует прежнее, инерционное восприятие окружающей действительности.
Октябрьские местные выборы проводятся по образцу 2006 или 2007 годов, будто в стране ничего не происходит, население по-прежнему всем довольно, его ничто не беспокоит и словно «Единая Россия», неизменно побеждающая на всех выборах, готова ответить на вопросы и претензии, которые неожиданно могут возникнуть у граждан. Хотя известно, что эта организация без прямой команды сверху вообще не способна занять никакой самостоятельной позиции. Активно создается кремлевскими структурами и новая правая партия. Эту логику опять-таки можно было бы понять, если бы речь шла о годах безмятежного развития и торжества безграничного консюмеризма, когда большинству просто безразлично, какие политические конфигурации существуют в парламентах всех уровней и за их пределами. Но в условиях надвигающихся проблем и конфликтов такая бутафорская конструкция с высокой долей вероятности просто не будет востребована, поскольку,
когда задеваются повседневные, бытийные интересы людей, они неожиданно обнаруживают у себя интерес к политике, причем к тем структурам, которые действительно готовы и способны представлять эти интересы, а не разглагольствовать о них по заранее утвержденным текстовкам.
Аналогичные проявления инерции мышления видны и во внешней политике. Под влиянием августовской победы на Кавказе, но без учета серьезных ограничений, которые кризис может наложить на государственные расходы, иные горячие головы продолжают строить планы расширения российского глобального присутствия, не задумываясь над тем, что непомерная ноша может в очередной раз надорвать Россию. К сожалению, есть риск, что эта инерционность, подпитываемая традиционным высокомерием российского чиновничества и выросшими за последние годы аппетитами отраслевых лоббистов (дескать, ничего, прорвемся!), может заглушить рациональные импульсы, исходящие от людей из экономического блока правительства и части бизнес-сообщества. Риск, что к моменту наивысшей точки мирового кризиса мы снова подойдем во внутренне разобранном, раздвоенном состоянии.
Источник: Газета.Ру