Я и моя страна: Крах СССР — 2
Люди, пришедшие к власти с идеей восстановления державного
наследия СССР, оказались его могильщиками. Выступая осенью прошлого года на
съезде Русского географического общества, премьер-министр Владимир Путин
попросил не воспринимать термин «великая Россия» как дежурный. «Когда
мы говорим “великая страна”, “великое государство”, то, конечно, масштаб имеет
значение, — говорил Путин. — Если бы мы лучше все это понимали, если
бы это не превратилось у нас в дежурную терминологию, то, может быть, мы бы
бережнее относились к тому, что досталось нам по наследству от прежних
поколений».
От частного к общему
Действительно, может быть, и относились бы бережнее, если бы
понимали. Но выходцы из силовых структур, занявшие командные высоты в экономике
и политике, не захотели понять, что поддержание величия страны — серьезное
дело. Советский Союз был неэффективным, плохо управляемым государством, но его
руководители относились к державности серьезно. Они прекрасно понимали, что им
не угнаться за уровнем жизни, который обеспечивают своим гражданам открытые
общества со сменяемыми правительствами. И потому стремились компенсировать
скромность материальных достижений символическим капиталом. Общественный
договор выглядел примерно так:«Каждый из вас в отдельности живет
скромно, вы не очень значительны сами по себе, с жилплощадью у вас тяжко,
продуктов не хватает, но все вы вместе — граждане великой страны. А уж о
том, чтобы страна воспринималась как великая, мы здесь в ЦК КПСС позаботимся».
Этот общественный договор, имея некоторые основания в
марксистско-ленинской идеологии, был продиктован и логикой выживания
тоталитарного государства. В результате общее с огромным перевесом побеждало
частное. Частный интерес, частная
собственность, крайние проявления индивидуализма осуждались и высмеивались.
Подпольных миллионеров выводили на чистую воду и судили. Директора магазинов и
складов — поставщики частного благополучия — были могущественными
людьми, ходившими по краю пропасти. Личное пространство было роскошью, личный
успех воспринимался с подозрением. Либо частное, либо общее — приходилось
выбирать. Благосостояние граждан и величие государства советские лидеры
трактовали как взаимоисключающие ценности.
Свои усилия они фокусировали на производстве общественных
благ — и материальных и символических. Армия, флот, ядерное оружие,
покорение космоса, тяжелая
промышленность, здравоохранение, образование, наука, спорт, пути сообщения,
публичные пространства, центральные площади и метро — все это были
приоритеты советского государства. Каждый, кто готов был заключить эту сделку,
получал свою долю в величии: гордое звание советского гражданина и сознание
причастности к освоению космоса, спортивным победам, научным прорывам,
архитектуре метро и ВДНХ,
а также вполне осязаемые услуги здравоохранения и образования.
От общего к частному
Элита постсоветского государства, особенно в последние 10 лет,
привыкла смотреть на общественные блага только как на обузу или источник
заработка. Общее перестало быть ценностью. Вооруженные
силы не реформировались, а только сокращались, включая ядерный
потенциал, а служба в армии утратила остатки престижа. К концу СССР армия
насчитывала более 4 млн человек, сейчас — немногим более миллиона,
при том что многие офицеры так и не получили жилья, а объявленного перехода на
профессиональную армию так и не произошло. Разложение милицейского ведомства
привело к тому, что сотрудники органов представляют прямую угрозу для жизни и
работы граждан.
О снижении значимости России в мире см. статью Сергея
Гуриева и Олега Цывинского«На обочине» («Ведомости» от 16.03.2010). «Можно
спорить, потеряла ли Россия за последние 20 лет 60% своего научного
потенциала или 90%, — вероятно, в каких-то областях 60%, а в каких-то 90%,
писали Дмитрий Дьяконов, Александр Мирлин и другие в статье «Организация
науки» («Ведомости» от 4.02.2010). По индексу цитируемости ученых Thomson Reuters,
который учитывает работы в 10 500 ведущих мировых изданиях, Россия
занимает 14-е место в мире. Ценность российских ученых степеней девальвирована
плагиатом, низким качеством и усилиями чиновников, желавших стать«докторами».
При этом признание в России научной степени, полученной в Гарварде или
Оксфорде, требует массы времени, множества документов, перевода диссертации на
русский язык и представления всего этого в тот самый ВАК, который штампует
степени чиновникам-докторам.
Успехи на Олимпиадах и крупных международных соревнованиях
говорят об утрате наследия советской мобилизационной вертикали в спорте. О том,
что происходит в России с дорогами, на этих страницах говорилось не раз. По
данным официальной статистики, с 1995 по 2008 г. протяженность
автомобильных и железных дорог почти не увеличилась. Жилья строится меньше, чем
в советское время, а подключение к газовым и энергосетям стало общенациональной
проблемой. Школы, детские сады, транспорт в моногородах, бывшие когда-то частью
промышленного комплекса, стали бременем для олигархических структур, скупивших
советские производственные мощности. Отношение властей к общественным
пространствам в больших городах поражает цинизмом: памятники, площади, дворы
стали сферой извлечения прибыли для чиновников. В Москве этот подход теперь
закреплен новым Генпланом.
Да и в целом: общее стало предлогом для извлечения
коррупционного дохода. Государственные услуги, дорожное строительство,
правоохранение, образование, здравоохранение — самые коррумпированные
сферы нашей жизни. Исчезнувшее идеологическое и административное содержание
советских институтов заместилось коррупционным механизмом. Все, что было
источником державности для СССР, было«монетизировано» чиновниками. О величии
страны теперь можно говорить только в сатирическом ключе. Величие — это
именно то, чем нынешнее государство НЕ занимается. Если для советских лидеров
благосостояние граждан и величие государства были взаимоисключающими
ценностями, то для нынешних ценностью не является ни то ни другое. Чиновники
заняты своим благосостоянием, граждане — своим.
Синтез
Особая ирония истории в том, что изживать и уничтожать
советское наследие выпало тем, кто больше всего шумел о его восстановлении. То,
что прекратило существование в 1991-м, было лишь государственной единицей.
Советская система — с ее городами, заводами, министерствами, театрами,
институтами, спортивными командами — продолжала жить. Именно в руках у
нынешней силовой элиты она рассыпается (см. статью «Фундамент
России», «Ведомости» от 25.12.2009). С наследием строек социализма —
моногородами — они не знают, что делать. Cоветские организации и традиции,
переместившиеся из плановой в рыночную среду, не претерпев глубоких изменений,
стали проблемой для экономики и общества. Разложение правоохранительной сферы —
лишь одно из проявлений этого процесса. Распад СССР был растянут во времени.
Для сырьевой и финансовой элиты, подчинившей задачи
управления государством задачам экспорта сырья и вывода прибыли за рубеж,
величие страны в его советском понимании не представляет ровно никакой
ценности. То, что они говорят по телевизору, тоже не имеет ценности. Повторюсь:
сферы общественного для них не существует. Это только выглядит парадоксом —
на самом деле это естественная реакция людей, вырвавшихся из СССР.
Компенсировать вынужденную утрату частного существования хотели все. Бывшие
разведчики и полковники, находящиеся сейчас у власти, тоже хотели частной
жизни. Кому-то удалось запастись нефтяной компанией и доходами от экспорта, а
кто-то доволен и домом во Франции. Рядовые граждане все последние 20 лет
занимались тем же самым — своими карьерами, образованием, садовыми
участками или просто тосковали о старых временах. Именно сегодняшние
политические лидеры помогают обществу изжить старые комплексы советского
величия.
И спасибо им за это. Со временем все большему числу граждан
станет ясно, что их личное благосостояние и величие страны не должны исключать
друг друга. Современное государство, которое когда-нибудь придется строить на
обломках советского, будет ставить благополучие граждан во главу угла. Но и
общественным благом и сферой общего в широком смысле придется заниматься
всерьез. Придется вспомнить и об армии, и о науке, и о спорте, и даже об
общественных пространствах. Социальное наследие СССР — пассивность людей в
общественных делах — будет изжито.
Ценность опыта последних 10 лет в том, что он дал всем
нам понять: государство не может существовать, защищая одни только частные
интересы элиты. Оно просто не может развиваться. Это справедливо как в
материальном, так и в человеческом плане. Люди не могут жить, не поддерживая
друг друга. А государство, не способное обуздать жадность своих чиновников,
неизбежно терпит экономический крах. Дефицит социальных платежей будет только
нарастать. Стабфонд будет полностью потрачен очень скоро — по расчетам
Минфина, в этом году. Через год-два правительству придется вспомнить о
секвестре расходов.
Автор — редактор отдела «Комментарии»
Источник: Ведомости