Пряники закончились
Логика современных
политических процессов такова, что
перед выборами политики тщательно
стараются избегать упоминаний о
непопулярных мерах, которые им придется
осуществить в случае избрания во власть.
Ранее правящие слои так поступали и в
России, говоря только обо всем хорошем,
которое ожидает рядового избирателя
сразу после выборов. «Хорошее»
означало рост благосостояния и отсутствие
реформ. Образ последних, начиная с «лихих
90-х», неразрывно связывался в массовом
сознании с разрушением привычного
уклада жизни, ростом неопределенности
и непременными социальными потерями.
Помимо всего прочего, подобное восприятие
означало глубокую психологическую
травму.
Желание общества
поскорее забыть о пережитом шоке уже в
нулевые делало его восприимчивым к
незатейливой пропаганде «Единой
России», обещавшей, что «завтра будет
лучше, чем вчера», без особых разъяснений,
как и почему.
Подобное положение
вещей делало российскую власть заложницей
ситуации. С одной стороны, переизбрание
ей могло быть гарантировано лишь голосами
патерналистски ориентированной части
общества, которой никакие реформы в
принципе не нужны. С другой – необходимость
дальнейших преобразований осознавалась
наверху. И это периодически побуждало
власти к попыткам разорвать замкнутый
круг. Впрочем, такие попытки, как,
например, провалившаяся монетизация
льгот, были редкими. Столкнувшись с
неожиданным сопротивлением тех, кого
она собиралась облагодетельствовать,
власть быстро отступила. Благо и ситуация
экономического роста это позволяла:
отказ от реформирования можно было
прикрыть обильной денежной смазкой. Но
сейчас времена, похоже, стали меняться.
Несмотря на приближение
электорального цикла, власть уже и не
думает скрывать планы непопулярных
реформ.
Уже приняты поправки
в законодательство, меняющие порядок
финансирования бюджетных учреждений.
Как полагают многие специалисты, это
поставит многие из них перед нелегким
выбором: либо коммерциализироваться,
либо закрываться. Разрабатываются новые
налоги, среди которых, пожалуй, самым
болезненным, а возможно, и разорительным
для массовых слоев населения окажется
налог на недвижимость. Многие
высокопоставленные чиновники открыто
говорят о неизбежности повышения
пенсионного возраста, о дальнейшем
сокращении бюджетных расходов после
2013 года. При этом не чувствуется никакой
разницы в подходах президента и премьера
к подобным темам. Кажется, что в отношении
будущей политики жесткой экономии
наверху царит полный консенсус.
Что же вселяет уверенность
в российскую власть, дает основания
полагать, что на этот раз отступать под
напором недовольных масс не придется?
Причин, по-видимому, несколько. Одна из
них – это вера в российского избирателя,
который, в отличие не только от европейского
или американского и даже вроде очень
близкого украинского, голосует не
карманом, а сердцем. Ведь если и после
пожаров и смога, террористических атак,
чиновничьего беспредела российский
избиратель продолжает упорно голосовать
за «Единую Россию», это ли не
свидетельство устойчивости его
политических симпатий, глубокого доверия
к власти, ко всему, что она делает?
И не беда, что в основе
подобного «доверия» зачастую лежит
обычный «пофигизм»: делайте что
хотите, избирайте кого нужно, лишь от
нас отстаньте. Важен, как говорится,
результат. Другая причина – удлиненный
отныне избирательный цикл. Он дает
надежду, что к следующим выборам, которые
пройдут уже через 5 и 6 лет, российский
избиратель с его и без того короткой
памятью успеет позабыть былые обиды. К
тому же многие наверху искренне убеждены,
что предполагаемые «рыночные», а на
самом деле конфискационные реформы
заработают на благо обычного «маленького»
человека. И, наконец, третья причина –
текущий европейский опыт. Глядя на то,
как сначала греческое правительство,
а теперь и президент Франции Никола
Саркози продавливают непопулярные
социально-экономические реформы,
несмотря на отчаянное сопротивление
профсоюзов, гражданских активистов,
студентов, российские чиновники не
могут не испытывать чувства уверенности
в завтрашнем дне.
Если в Европе с ее
демократией и оппозицией, возможностями
для каждого «сверчка» кричать о своих
правах жесткая линия все же побеждает,
то чего уж говорить о России, где нет ни
профсоюзов, ни гражданских инициатив,
ни оппозиции и вообще нет ничего, кроме
всеохватывающей власти и на все согласного
народа!
Скорее всего, приведенные
расчеты не лишены веских оснований. И
задуманные российской властью непопулярные
меры будут осуществлены под пропагандистский
аккомпанемент утверждений, что во всем
мире так происходит, даже в благополучной
и привыкшей к комфортной жизни Европе.
Разница, о которой не
будут говорить, проявится в результате.
Ведь европейские реформы, нацеленные
на повышение конкурентоспособности
Старого Света в условиях быстро растущих
новых мировых центров экономической
мощи в Азиатско-Тихоокеанском регионе,
затрагивают не только работающих по
найму и многочисленный средний класс,
но и чиновничество. Российское же
чиновничество не хочет расставаться
со своими привилегиями монопольного
использования ренты.
Да, бюджеты скудеют,
поскольку индустриальный мир так и не
оправился от кризиса, потребность в
энергоносителях ограничена. Ну так
пополним их за счет рядовых обывателей,
пусть платят за все, как на Западе, может
быть, даже за воздух! Только, в отличие
от западного, российское государство
и чиновничество по-прежнему останутся
бесконтрольными, «непрозрачными».
А, стало быть, под заверения о том, что
новые налоги пойдут на улучшение местного
быта, чиновники, как и ранее, будут
приобретать на разного рода госучреждения
престижные иномарки, в то время как
здания соседних поликлиник и школ
продолжат гнить и разваливаться.
Останутся и манящие
перспективы бюджетных распилов, связанные
с инфраструктурными проектами в виде
очередных саммитов, игр и трансконтинентальных
автомобильных и железнодорожных трасс.
Поэтому и результатом
подобных «либерально-рыночных»
реформ станет не ускорение
социально-экономического развития и
повышение конкурентоспособности страны,
а ее окончательная «третьемиризация»,
при которой для огромного количества
населения доступ к благам современной
цивилизации, к возможностям развития
будет окончательно закрыт. Высшие же
классы, обезопасив себя от всякой
конкуренции снизу, будут спокойно
прожигать природные богатства страны
до того момента, пока они не иссякнут.
Источник: Газета.Ру