Может ли человек что-то изменить в современной России?
Ирина Евгеньевна Ясина
Вице-президент фонда «Либеральная миссия»
Ирина Ясина:
В этом году мы решили отметить 20 лет развала Советского Союза и образования новой России. Смеяться тут нечего. Мы считаем, что нам сильно повезло, что Советский Союз распался. Честно говорю, я допускаю, что а) распад его мог происходить более кроваво, что было очень вероятно, и б) что он мог сохраниться. И в том, и в другом случае нам с вами было бы жить намного хуже, чем сейчас. Поэтому тому, что произошло, нужно, если не спасибо сказать, то, по крайней мере, принять это со спокойной благодарностью. Поэтому смеха тут никакого нет. Мы решили отметить эту веху такой, в общем, нестандартной процедурой, мы просили вас написать эссе на ряд тем. Темы вы знаете, повторять я их не буду. Мы получили около ста работ разного качества. Было отобрано 30 лучших, и вот вы все, авторы лучших работ, приглашены сюда. Сегодня у вас будет всякое интересное: поездка, программа, поход в театр и так далее. Это мы вам говорим спасибо за то, что вы такие активные, такие замечательные, так все хорошо написали. Я не говорю, что вы написали хорошо, нам понравился смысл. Среди работ, которые отметило жюри, были и такие работы, которые показывают, что вам еще много надо учить, читать, изучать. Но это работы талантливые, искренние, честные, что самое главное, и, как минимум, не переписанные из Интернета. Хочу еще раз сказать спасибо всем за то, что вы активные, что вы думающие. За то, что вы откликнулись на наше предложение. Завтра я жду трех победителей, которые будут объявлены сейчас, на запись своей программы «Азбука перемен», мы запишем ее все вместе. Организатор вам расскажет, как мы с вами встретимся. Игорь Разумов обещает, что к марту он издаст книжку, где будут эссе всех, кто присутствует в этом зале. Еще раз спасибо вам за вашу активность, за ваше мнение, за ваше неравнодушие. Это здорово. А сейчас мы переходим к процессу награждения.
Игорь Разумов:
Начнем с победителей.
Ирина Ясина:
Давай, победителей в конце.
Игорь Разумов:
Тогда давайте так. Мы начнем с тех, кто победил, естественно, но первые три места назовет Ирина Евгеньевна. Хочу вручить грамоту Фандеевой Ксении Владиславовне, город Томск.
Ирина Ясина:
Я хочу от себя сказать, что мне очень понравилась ваша работа. И вообще, честно говоря, выбирать было безумно сложно. Очень хотелось дать всем первое место, честно.
Игорь Разумов:
Вы в пятерке тех, кто мне понравился. Я не участвовал в голосовании, но ваша работа отличная. Иван Лавровский, город Екатеринбург. Антон Островский, город Краснодар. Кристина Чучина, город Брянск. Мария Кризина, город Барнаул, тоже замечательная работа. Давид Канкия, город Краснодар. Всем советую прочитать книжку «Кавказская Атлантида, 300 лет войне». Она только вышла, это замечательная книжка Якова Гордина, который пишет о том, почему на протяжении трехсот лет есть так называемые проблемы с Кавказом. Потому что, когда завоевывали Сибирь, создавали совсем другое. А Кавказ завоевывали силой, понимаешь? Почитай, это будет очень интересно. Мария Княжева, город Домодедово. Яина Заева, город Краснодар. Бахтияр Опасов, город Волжский. Андрей Жердев, город Воронеж. Ясур Зиганшин, город Казань. Татьяна Клиштопе, город Краснодар. Тамир Салихов, город Москва. Анастасия Мельник, город Новосибирск. Сергеев Федюнин, город Нарофоминск. Михаил Ляпонов, город Набережные Челны.
Ирина Ясина:
Мне ваша работа просто очень понравилась, Миша.
Игорь Разумов:
Екатерине Кожевиной, город Омск, Высшая Школа Экономики. Алексею Тарожебину, город Москва. Екатерине Навосомойле, город Ростов-на-Дону. Екатерине Аликиной, город Санкт-Петербург. Сергею Нестеренко, город Пятигорск, славный город Пятигорск.
Ирина Ясина:
Игорь Викторович просто сам с Северного Кавказа, поэтому он вас так любит.
Игорь Разумов:
Есть такой анекдот: «Я уроженец города Владикавказа 1978-го года», – «Да, неурожайный был во Владикавказе 78-й год». Матвею Некрасову, город Ярославль. Дмитрию Ефимову, город Чебоксары. Александру Звереву, город Санкт-Петербург. Николаю Парфененку, город Санкт-Петербург.
Ирина Ясина:
Судя по тому, что уже все, практически, вышли, я думаю, что тех, кто занял первые три места, в зале просто нет. По крайней мере, так показалось. Я особо хочу отметить этих ребят, потому что их работы тронули жюри больше всего. Это Капанадзе Медея. Медея получила третье место. И я хочу от себя вручить, Игорь, передай, пожалуйста. У вас очень хорошая работа, Медея, спасибо вам огромное. И завтра я вас жду в РИА-новостях на съемках программы, я там вам расскажу, что мы будем делать. Второе место занимает Виктор Лебедев, город Краснодар. У меня есть вам тоже небольшой подарок, это очень смешная вещь. Я ее хотела отдать Зубаревич, поскольку она обещала съесть галстук, но передумала, потому что этот подарок предназначался вам. Я привезла это из Грузии, это съедобный галстук. И первое место жюри практически единогласно присудило Брюхановой Линаре. Линара, мы вам очень благодарны, у вас замечательная работа. А я вам дарю маленького ангелочка, Линара из города Казань. Все мои дорогие друзья, спасибо вам большое, мы продолжаем наш семинар. Сейчас я попрошу моих друзей, которые представляют волонтерские организации, студенческие и, так скажем, постстуденческие, работающие в Москве и Подмосковье, рассказать о том, что они делают. Может быть, вас заинтересует то, как они работают. Пожалуйста, Варя, пожалуйста, Маша.
Варвара:
Здравствуйте всем. Я представлю волонтерскую группу «Старость в радость». Мы занимаемся тем, что пытаемся как-то улучшить жизнь бабушек и дедушек в домах престарелых. Началось все в 2007-м году, когда мы организовывали концерт в Раменском доме престарелых Московской области. У нас в лидерах есть девочка Лиза Олеськина, она училась на филфаке МГУ, и они собирали фольклор. Ездили по деревням, общались с бабушками, дедушками и бывали, в том числе, в домах престарелых. Там она впервые узнала, как живут бабушки и дедушки. Оказалось что бабушкам и дедушкам в домах престарелых совершенно не до того, чтобы делиться фольклором. Они живут в ужасных условиях, они просто хотят общаться. И тогда впервые пришла идея. Началось все с того, что мы начали писать бабушкам и дедушкам письма. И стали искать, что есть рядышком, в Московской области. И узнали, что даже в Московской области в Раменском доме-интернате на 9-е мая ничего не организуется. Администрация просто оставляет ключи, можно посмотреть большой телевизор, и все. Началось все с того, что в Живом Журнале был брошен клич: «Ребята, давайте поздравим наших старичков». Потом все стало разрастаться, все дальше и дальше, в другие области. И постепенно подошло к тому, что, в основном, мы сейчас ездим в дальние области, то есть, самое ближайшее это Тула, Тверь и Архангельск, Мордовия, Алтайский край. Потому что в Москве и Московской области, все-таки, все достаточно благополучно. А все, что дальше, намного грустнее и печальнее. Кроме того, мы проводим волонтерские лагеря. С чем сталкиваются пожилые люди, которые живут в домах престарелых? Так же как, все обычные бабушки и дедушки, они страдают от болезней. На самом деле, с каждым годом здоровье человека все хуже и хуже. Это много проблем, обездвиженность, много боли и болезней, которые нельзя определить в силу того, что там живет только какой-то сельский врач, или вообще он в это село, где находится дом престарелых, приезжает раз в две недели. И конечно, никто бабушек и дедушек не будет обследовать. Что-то болит? Выпей анальгин. Кроме того, бабушки и дедушки потеряны в пространстве, они не понимают, что происходит. Есть телевизор, где показывают новости из Москвы. Это два совершенно разных мира, как живут люди в Москве, и то, что у них происходит в доме престарелых. Они вообще не понимают, как это такое может происходить в Москве. Как люди развлекаются? Что такое компьютер? Обычно бабушки и дедушки живут по четыре человека в палате. Они знают друг друга много лет. Никто к ним не приезжает из внешнего мира. И это, конечно, одиночество. Никакого поступления информации извне, кроме телевизора и иногда, если к ним приезжают, в ходе какой-то агитации за кого-нибудь. Или, например, баптисты или масоны, которые, к сожалению, пока чаще всего навещают дома престарелых. Бедность, но это понятно. Невостребованность, потому что им кажется, что они уже никому не нужны. Когда ты это все понимаешь, не знаешь, за что хвататься. Когда понимаешь, как много домов престарелых, в каком они состоянии, кажется, что все это невозможно исправить. И как можно за это браться? Надо четко разделять, как в любой волонтерской работе, какие проблемы вы можете решить прямо сейчас, а какие проблемы вы решить не можете. И работать над тем, что вы можете решить. Что мы сейчас делаем? Во-первых, большой вклад это организация переписки с бабушками и дедушками во всех домах престарелых, куда мы можем доехать. То есть, мы фотографируем бабушек, собираем о них какую-то информацию, выкладываем эту информацию на сайт, и любой из вас, любой, кто живет в России и за ее пределами, может написать письмо. Не одно письмо, а постоянно. Выбрать себе подшефную бабушку и постоянно писать ей письма, посылать посылки, поддерживать. Это большое общение. Человек пожилой находит кого-то во внешнем мире, он ощущает поддержку, он чувствует, что он важен, ему просто интересно. Можно похвастаться этим письмом перед домом престарелых, можно что-то узнать. Они чувствуют, что у них есть, по сути, внук, внучка, новая дочка, и они уже ждут приезда, ждут нового письма, у них появляется какой-то стимул.
Ирина Ясина:
Варь, ты скажи, что не обязательно эти люди одиноки. У них могут быть живые родственники, но они брошены.
Варвара:
На самом деле, очень много вариантов, каким образом бабушки и дедушки попадают в дома престарелых. У многих есть дети. Бывают ужасные истории, когда дети сами сдают бабушек и дедушек в дом престарелых. Бывают истории, когда, например, бабушка парализована, а у нее есть только дочь, которая все время проводит на работе. И она не может следить, контролировать, нанять сиделку и заботиться об этой бабушке. И ей приходится отдать бабушку в дом престарелых. Потом этот дом престарелых расформировывают, например, бабушку отправляют в другой край области, и дочь может навещать ее только раз в месяц. Иногда бабушка сама уходит, потому что поссорилась с семьей и не хочет с ней связываться. Историй очень много, каждая уникальна, но каждая, по сути, ужасная. Иногда нам отвечает не сама бабушка, а, например, когда ее навещают племянники, нам отвечают племянники. То есть, даже если есть родственники, которые регулярно навещают этих пожилых людей, они все равно чувствуют себя оторванными от мира, и они радуются любому дополнительному источнику общения, который выходит за их привычный ежедневный круг. Кроме того, мы по выходным ездим даже в самые далекие дома престарелых с концертами и сладостями. У нас получается, что каждый дом мы навещаем где-то раз в три месяца. К сожалению, у нас сейчас большая проблема, мы пытаемся найти волонтеров на местах. Потому что, когда мы едем в поезде ночь, например, до Нижегородской области, до Архангельской области, приезжаем, выгружаем из поезда инвалидные коляски, которые привезли, сладости, и мы можем посвятить каждому дому престарелых, в который приезжаем, только 3 часа раз в три месяца. Но мы никак не можем найти людей из этих областей, чтобы они могли навещать их почаще. Мы могли бы присылать им деньги на закупку сладостей, как-то организовывать финансовую часть, но приезжать чаще мы не можем, потому что далеко. И найти людей на местах мы тоже не можем. Я бы, наверное, даже хотела попросить совета в конце своего выступления, как привлечь молодежь регионов к этой проблеме. Кроме того, сейчас, спустя четыре года, мы уже более или менее встали на ноги, уже стали закупать лекарства, памперсы. К сожалению, это не всегда входит в пакет обеспечения бабушки и дедушки, и для того, чтобы это оформить от государства, иногда требует очень многих сил, потому что у многих потеряны документы. И то, что выделяют для одного инвалида, это один памперс в день, что, конечно, нереально. Для очень заброшенных вариантов домов мы закупаем также кровати, кресла-каталки, медицинское оборудование, вертикализаторы и всякие интересные вещи. И пытаемся осветить эту проблему, потому что, на самом деле, многие люди не задумываются о том, что в России есть дома престарелых, и в каком они состоянии находятся, и как это выглядит изнутри.
Это результаты того, что мы можем сделать. Летом мы устраиваем волонтерские лагеря, и тут можно посмотреть, как выглядела палата в доме престарелых до того, как мы начали делать там ремонт, и как она стала выглядеть после нашего ремонта. Волонтерский лагерь занимает всего 2 недели. За эти две недели 15 человек успевают отремонтировать 5-6 палат. Это не много, но это какое-то реальное изменение жизни. Это очень весело, это большой экшен. У каждого волонтера есть свои причины, почему он начинает в этом участвовать. Но многие начинают участвовать, потому что это настоящее приключение. Как проходила поездка, например, в Новгородскую область? Это было 4 часа на поезде, мы высаживались посреди ночи на платформе Угловка. Там даже не было платформы как таковой, выбрасывали за минуту стояния поезда памперсы, коробки со сладостями на землю, чтобы все это выгрузить. Потом два часа ждали на этих вещах, когда придет двухвагонная электричка, которая довезет нас до Боровичей, чтобы оттуда уже на газели ездить по домам престарелых по Новгородской области. Сейчас это намного лучше организовано, намного более упорядоченно происходит, но на том этапе многие люди присоединялись, потому что настоящее приключение в нашем возрасте это очень весело, и до сих пор остается каждый раз очень веселым и неожиданным. Что на данный момент представляет собой «Старость в радость»? Это более 80-ти подшефных домов престарелых в 25-ти областях Российской Федерации. Это около 4-х тыс. бабушек и дедушек, и это количество постоянно увеличивается, потому что у нас постоянно появляются новые и новые дома. Около 60-ти поездок в год, уже 5 проведенных волонтерских лагерей. Это информация по Архангельской области, потому что скоро мы планируем выступать перед студентами в Архангельском Крае. Это наша география на карте, и я не исключаю, что через месяц может появиться еще какой-нибудь регион. А вот людей в этих регионах нам очень не хватает. Какие бывают поездки? Праздничные, потому что, когда у нас бывают поездки в преддверии Нового Года, иди 9-го мая, 8-го марта, мы организуем поездки параллельно в несколько домов, потому что набирается очень много народу. К сожалению, о бабушках и дедушках все, в основном, вспоминают на 9-е мая. Вот, за 2 месяца до 9-го мая у нас разрываются телефоны, потому что все хотят раз в году навестить стариков, сделать им что-нибудь приятное. И поэтому на 9-е мая у нас собирается действительно много народу, организуется много поездок, и мы готовим именно праздничные подарки. Кроме того, существуют поездки, к которым легко присоединиться, особенно если вы живете в Москве или в какой-то области, куда мы ездим. Проснулись с утра, доехали до дома престарелых, мы устроили концерт, попили, поздравили бабушек, пообщались, и вечером можно вернуться домой. Это не требует много усилий, зато ты реально чувствуешь себя нужным, ты реально чувствуешь, что много дал этим людям всего за один день. Есть у нас дальние поездки, которые включают в себя два-три выходных дня, когда мы проводим много времени в дороге и пытаемся посетить в этой области максимум домов престарелых. В Нижегородской области мы, например, посещаем 8 домов престарелых, ну, и ночуем мы рядом с этими домами престарелых. Есть у нас несколько региональных подразделений, например в Алтайском Крае или Омске, где нам удалось организовать небольшую группу ребят, которые стараются посещать их ближайший дом престарелых почаще. Вот, кстати, фотография того, как мы когда-то высаживались в Угловке со всем этим количеством сладостей и памперсов среди ночи. Как проходят все поездки в доме престарелых, если вы захотите организовать у себя? На самом деле, все просто. Тут не надо быть семи пядей во лбу, очень креативным, бабушки, как дети. Они радуются всему вдвойне, ничего не ждут особенного, они радуются просто тому, что вы приехали, что кто-то о них вспомнил. Как строится наш концерт? У нас есть девочка, которая играет на аккордеоне, есть люди, которые играют на гитаре. Мы выучили самый простой репертуар песен, начиная от «Катюши», «Ой, цветет калина», «Три танкиста», все очень простое. Устраиваем «Угадай мелодию». За каждую угаданную песню небольшой сладкий приз. Все бабушки поют, поют они лучше нас. Мы каждый раз, когда приезжаем, честно признаемся, что у нас ни слуха, ни голоса, но при этом бабушки все равно нас обожают. Очень большой успех имеют мыльные пузыри, как ни странно. Это когда мы каждой бабушке и дедушке даем возможность вернуться в детство и выдувать мыльные пузыри. Они даже в детстве не видели, что это такое. Они смотрят на это как на чудо света. Потом для физической активности можно поводить хоровод, побросать воздушные шарики, поперекидывать под музыку. И медсестры, которые работают, санитарочки нам рассказывают, что они никогда не встанут даже до столовой дойти, а тут встают и танцуют с нами, играют в ручеек, перекидывают воздушные шарики и чувствуют себя действительно счастливыми, потому что таких счастливых улыбок, у бабушек особенно, редко когда увидишь. После этого мы собираем информацию у всех бабушек и дедушек, пишут ли им письма. Когда мы организовываем переписку, основным условием для всех людей является то, что вы должны писать регулярно и не бросать, не уведомив нас. Потому что, если вы начинаете писать пожилому человеку, он привыкает, он ждет через месяц, что снова получит письмо и открытку. Перестать писать, не предупредив, это для него снова потерять все. Он намного болезненней это воспринимает, чем если бы он вообще не участвовал в переписке. Поэтому мы аккуратно контролируем, стараемся проследить, чтобы ни одна бабушка и ни один дедушка не оказался расстроенным и брошенным. После этого мы идем с отдельным концертом по всем, кто обездвижен, лежит в палате и ничего, кроме своей палаты, не видит. Кроме таких поездок, мы два раза летом устраиваем волонтерский лагерь где-нибудь в области, где остаемся на две недели, делаем ремонт. Сейчас у наших лагерей появилась еще одна составляющая, мы пытаемся хотя бы на две недели организовать активность бабушек. То есть, возим их на экскурсию в ближайший какой-нибудь центр, город, культурный центр. Много инвалидов, которые годами на инвалидных колясках не выезжают из дома престарелых, потому что нет пандусов. У нас есть мальчики, которые помогают эти коляски выносить. Конечно, ужасно понимать, что это всего на две недели в год. Но мы можем научить за это время медсестер, или найти кого-нибудь в этой местности, кто будет помогать вывозить коляски хотя бы раз в неделю, чтобы люди дышали свежим воздухом, выходили на улицу. Кроме того, даже эти две недели очень сильно меняют сознание людей. Чаще эти дома называются домом интернатом для инвалидов и пожилых. И очень часто там могут быть молодые люди по 30-ти лет, инвалиды без руки, без ноги, они живут среди стариков, им очень важно общение. Вырваться в мир, увидеть возможность встать на протезы, захотеть жить. И сейчас на эти две недели мы немножко переориентировались. У нас каждый раз выделяется группа. Если раньше мы только ремонтировали, строили, то сейчас выделяется группа, которая основное время посвящает общению с бабушками, уходу за бабушками и, чуть-чуть, обучению персонала. Потому что персонал вообще не знает, какие сейчас есть средства и какие возможности ухода. Вот это показывает примерно, сколько заведений может быть в одной области. Это еще не все, что мы посещаем. На самом деле, их очень много, но часто никто не знает, что в соседнем селе находится дом престарелых. Как организовывается переписка, я вам рассказала. Интересно, например, мы собираем такие вырезки, со слов одной медсестры записано. Бабушки сначала сами письмо читают, слушают, потом делятся им со всеми соседями, особенно с теми, кому ничего не пришло. Еще много раз его мусолят, прячут под подушку, не хотят отдавать, часто у них прямо на стенках висят фотографии всех, кто им пишет. Это мы собирали приветы. Если вы хотите к нам присоединиться, если вы хотите поучаствовать в переписке, всю информацию вы можете найти вот на этом сайте. Также у нас есть группы в социальных сетях, в ЖЖ. Мы будем рады любой поддержке. И, мне кажется, дело даже не в том, что мы будем этому рады, или бабушки буду рады, вы очень многое от этого можете получать для себя. Написать письмо не сложно. Это не требует много сил, времени, денег. Для бабушки письмо это бесценно. Получить ответ от бабушки после 3-х или 4-х месяцев переписки – это праздник для того, кто написал письмо. Правда. И в заключение я с радостью могу ответить на любой ваш вопрос. Но мне интересно задать вам вопрос, особенно тем, кто приехал сюда их регионов. Куда вы посоветуете нам писать, обратиться, может быть на форумы институтов, может быть, есть какие-то организации, чтобы найти волонтеров, которые готовы на местах навещать дома престарелых, или которых это может хотя бы заинтересовать? Мы уже испробовали много способов, но у нас пока ничего не получается.
Ирина Ясина:
Большое спасибо, Варь. Пожалуйста.
Антон Островских:
Я бы посоветовал обращаться к каким-то студенческим организациям в городах и регионах. Ведь существуют какие-то, не обязательно благотворительные, просто студенческие организации. Они обычно откликаются, чтобы провести какое-нибудь промомероприятие. На моем месте работы есть группа молодых специалистов, которая тоже занимается благотворительными акциями. Найдя поддержку нашего научно-исследовательского института, мы проводим это в городе, и многие организации у нас, Трезвая Кубань, например, к нам присоединяются и помогают проводить достаточно серьезное промо. Видно сразу отдачу, то есть, в Трезвую Кубань после наших мероприятий потянулись люди.
Ирина Ясина:
Ребята, давайте немножко по-другому построим нашу работу. Я хочу, чтобы сейчас выступила Маша Фадеева, а потом уже, в рамках дискуссии, поговорим о взаимопомощи, взаимовыручке, а потом подъедут ребята из Вышки и тоже сделают очень короткое заявление, рассказ о своей благотворительной компании. Я хочу сказать одно. Ни Варя, ни Маша ничем не отличаются от вас. Они такие же точно люди. Что вдруг их поволокло другим помогать, это совершенно непонятно. Большинство живет, никого не трогает, ни о ком не заботится, помогает только самим себе и своему ближнему кругу, маме–папе, в лучшем случае. А тут, вдруг, вот что. Мне бы хотелось потом, чтобы вы задали им этот вопрос. Как произошло с ними то, что помогать бабушкам, а в Машином случае ездить по детским домам, стало делом жизни? А Варя говорит, что еще и радость, улыбки, и все это очень прикольно. Вот, как так получается вдруг?
Мария Фадеева:
Спасибо. На самом деле, история была такой. Я по первому образованию управленец-экономист, и я работала в крупном западном банке и была лидером молодежного движения этого банка. Это был большой опыт, которым я хочу поделиться. Насколько я поняла сегодняшнюю задумку, это не просто рассказать о том проекте, который у тебя сейчас, а у меня их несколько, а скорее рассказать обо всей общности, которая есть, и чем вы можете заниматься. Это был довольно интересный опыт. Нас было около 3-х тыс. сотрудников, и, в принципе, была предоставлена возможность заниматься, чем угодно. Чем вы хотите помочь и кому вы хотите помочь, в этом мы вам и посодействуем. Мы ездили в питомники для собак, мы ездили в дома престарелых, мы достаточно много ездили по детским домам, потому что, как правило, больше хотят помочь детям-сиротам, причем, всячески. Там были и ремонты детских домов, и, собственно, общение. То есть, проекты были самые разные, и реакция людей была самая разница. Отдельная вещь – это работа с волонтерами. Были донорские акции, и сейчас все больше и больше людей начинают в этом участвовать, это очень здорово. Особенно если это большая организация, вроде вашего института или крупной компании, и вы понимаете, что, по сути, вам делать ничего не нужно, просто сдать кровь. А нужда в этом огромная. Совместно с «Подари жизнь донора детям» я организовала первую акцию, у нас люди сдали более 40 литров крови, и теперь эта акция проходит 3 раза в год, ежегодно. В общем-то, достаточно просто связаться со станцией крови. У нас потребность в этом есть всегда и везде, особенно у детских больниц города. Это то, что было. То, что стало, совершенно неожиданно. Началось все с помощи фонда взрослым, как ни парадоксально это звучит. Я начала общаться с большим количеством благотворительных организаций в нашем городе, и выяснилась такая интересная штука, что, в общем-то, дети до 18 лет всем очень нужны, а после 18-ти, как-то, не очень нужны, не очень-то, вроде как, их и жалко. В то время как вчера это были дети, которых было жалко. А потребность такая есть, причем огромная, особенно в регионах. Так, соответственно, состоялась выставка на винзаводе, которая называлась «Не только детям». Там известные и неизвестные люди, которые перенесли тяжелые заболевания, либо которые сейчас болеют, сфотографированы во взрослом возрасте, держа в руках детскую фотографию, показывая, что внутри каждого взрослого живет ребенок, которому, в общем-то, точно так же нужно все, о чем говорила Варя до этого, и внимание, в том числе, главное. Когда он остается один на один с болезнью, это страшно. И фонд состоялся, сейчас год, как он прошел госрегистрацию. Это довольно успешный проект, потому что это первый фонд помощи взрослым в нашей стране. Параллельно у меня оставалась детская тема, которая никуда не уходила. Я хотела показать интернат, с которого все начиналось. Сейчас, секунду буквально. Вот это Колычевская школа-интернат. Этот интернат находится в Московской области, в 100 км от Москвы, рядом с городом Коломна. И этот интернат во многом определил потом мое направление действий, потому что мы сделали образовательный проект с детишками, которые учатся. Коррекционный интернат, краткий экскурс истории. Есть детские дома, есть коррекционные детские дома, интернаты. Что такое интернат? Они там и живут и учатся, это как школа-интернат. Они не ходят в обычную школу и всю жизнь проводят в одном здании. Это уныло, прямо скажем, детям там очень скучно и плохо. Когда мы говорим про социализацию, попытку вовлечения их в какие-то всевозможные интересные вещи, это как раз вытащить их оттуда, из той норы, в которую они вовлечены. Это первый момент. Второй момент – что такое коррекция и как она определяется. Определяется она одной чудесной комиссией, которая не соответствует истине. То есть, дети без умственной отсталости попадают в интернат коррекционного типа, что во многом определяет их дальнейшую жизнь. Суть моего образовательного проекта – это дистанционное онлайн-образование с такими детишками, со звездочками, которые там есть. Которые потом сдают ЕГЭ, поступают в ВУЗы и имеют возможность трудоустроиться. Всем этим занимается проект «Рост», я один из учредителей этого проекта. С этого интерната началось, с этих детей, которые там. Мы там делали огромное количество акций. Что вы можете там делать? Вы можете туда просто ездить, вы можете общаться, вы можете переписываться с ними по Интернету, потому что практически везде мы ставим компьютерные классы. Нам очень нужны как раз-таки волонтеры из ВУЗов. Собственно, мы сотрудничаем как раз-таки с педагогическими ВУЗами, которые занимаются с детьми, пишут с ними письма, которые рассказывают им про грамотность, учат их общаться. То есть, это общение. Это огромное количество праздников, это, в принципе, легко и на поверхности. Не просто привезти им конфеты, а провести с ними время, либо вывезти их оттуда, сводить в цирк, в кино, в зоопарк, не важно, куда. Просто взять группу волонтеров, вывезти детей, провести с ними какое-то совместное действие. Как правило, мы делаем это на выпускной, потому что ребята выпускаются и уходят в ПТУ, то есть, у нас праздник там. И Новый Год, уже давно мы делаем такую акцию, Чудо-дерево, дети пишут письмо Деду Морозу, вместе со своей фотографией. В офисах крупных компаний, как правило, стоят елки, или просто доска для объявлений. Там развешиваются эти фотографии и письма детей. Сотрудник, который хочет купить что-нибудь ребенку, снимает эту открытку, покупает, что там написано, приносит человеку, который это собирает в компании. И подарки уезжают детям от Деда Мороза, вместе с этой открыткой. То есть, он заказал, вот, он получил. Такая своеобразная новогодняя штука. В этом году мы еще хотим попробовать найти людей, которые готовы приехать и встретить с ними сам Новый Год, потому что мероприятие довольно унылое там, прямо скажем. Остается один дежурный воспитатель, приблизительно, как Варя рассказывала, и весь Новый Год ты можешь телек смотреть, не до 11-ти, а до часу. И все. Мы хотим элементарно взять фейерверк и какого-нибудь детского шампанского и поехать к ним, чтобы им было не грустно. Про детские дома. Там очень все разнообразно, потребности везде разные, дети везде разные, сильно зависит от директора, кто там внутри, но улучшить ситуацию каким-то образом можно. Есть действительно дети, которые заинтересованы в учебе. Есть директора, которые просят: «Вы привезите нам, пожалуйста, учебных пособий», или «Привезите нам, пожалуйста, книг. Не вообще книг, а мы вам список дадим, потому что у нас девочка, ей нравится дельфины. Вот, нам, пожалуйста, энциклопедию по дельфинам, потому что у нас в магазине нет энциклопедии по дельфинам». Таких мелочей много, и из них складывается работа. Я могу показать географию «Роста», где мы были. Был год пилотного проекта, и сейчас мы уже пошли активно в регионы. Более того, я была на конференции с директорами детских домов, и нас уже позвали в Бурятию, в Баргузинскую тайгу, в детский дом, так что, собственно, я думаю, нет пределов для совершенства. Проект классен тем, что, по сути, мы ставим компьютерный класс и делаем Интернет, и дети получают, таким образом, окно в мир. Потому что сложно найти хорошего преподавателя, который может работать с детьми с такой спецификой. Не важно, есть ли задержка развития, они обычно мало могут удерживать внимание. Но, в общем, это специфический преподаватель. Нам нужен не просто хороший педагог, а который может еще общаться с детьми. Таких не много, в области с этим вообще большие трудности. А, грубо говоря, педагог из Москвы, Санкт-Петербурга или Екатеринбурга, откуда наши педагоги, может совершенно спокойно, выходя в Интернет у себя дома, заниматься с детьми из той же Бурятии, из Архангельска, из Московской области, при этом они все могут быть в одной группе. И происходит еще очень любопытный момент, эти дети начинают общаться между собой. Это очень мощная штука, потому что я приезжаю в деревню Вышгород, и мне говорят, что Маша Колесникова переехала. Я говорю: «Да? Здорово, а я про это не знаю». А Маша Колесникова в Коломне, в 300 км от него. То есть, они общаются между собой, это мощный инструмент социализации между детьми. Ну и плюс еще сейчас мы второй год делаем детские лагеря. Собственно, логическое продолжение этой образовательной программы, это детские лагеря. Нам тоже нужны волонтеры, в принципе. Это всегда интересная психолого-педагогическая работа, потому что лагеря – это не вывезти их покормить, а это позаниматься с ними, поговорить о том, что такое проблемы выбора, и вообще свобода выбора, о том, какие у них есть возможности. Потому что среднестатистический выпускник детского дома, к сожалению, если вы приедете и спросите у 15-16-тилетнего ребенка, кем ты будешь, ответит: «Я буду маляром». Возникает резонный вопрос: почему? Потому что у нас учат на маляров и плотников, а девочек на озеленителей и швей, и все, вариантов нет. И еще это решает директор, а не ребенок. Куда он пойдет, исходя из того, где квартира потом прикреплена и где ее проще получить? Вот, про свободу выбора, про то, что мы решаем в жизни. Вряд ли, в принципе, конечно, в 17 лет мы можем сказать, кем мы хотим быть, осознанно. Но у нас есть родители, какой-то круг. А тут сильно плохо с этим. Вот, для того, чтобы несколько расширить рамки того мира, где они существуют, мы делаем в продолжение образовательной компании детские лагеря. Причем, в эти детские лагеря приезжают дети из разных детских домов, приезжают дети из семей. Из семей очень разных. Есть из многодетных, есть из олигархических семей. И меня протрясает то, что там происходит. Те барьеры, про которые мы говорим, придуманы, по крайней мере, на уровне детей их нет вообще. Буквально через 2-3 дня, когда у них устаканивается общая атмосфера, они прекрасно общаются, всем друг с другом делятся, обо всем договориться. Это очень круто. Я могу долго говорить. Я немножко во времени ограничена, да. Это те заведения, с которых мы начинали с образовательным проектом, то есть, это были коррекционные школы, детские дома и ПТУ, в которые они потом идут. Мы там продолжаем с ними образование, чтобы они потом могли пойти в ВУЗы. Это то, как делать. Мы ставим компьютерный класс, говорим всем, что они могут придти, а дальше уже начинается отбор, остаются только те, кто действительно ходит заниматься. Плюс под каждого ребенка создается индивидуальный план занятий. Причем, им на столько все интересно! Начинаешь с ним говорить, что, слушай, подожди, ты неграмотно пишешь, русский, литературу, математику не знаешь. «А я историю хочу, а мне географию!». А физики и химии у них в коррекционных интернатах нет в принципе. Они не знают, что это такое. То есть, когда к ним приезжает сумасшедшая наука, которая показывает эти фокусы про то, что розу можно в жидкий азот и разбить, они вообще! Ну, это как другой мир. Это тема, глубоко меня трогающая, поэтому я могу про нее долго говорить, но это не удивительно. Я летом ходила в горный поход, страшно материлась, когда тащила на себе рюкзак в половину себя весом, я не знала, что так будет, просто хотелось на Кольский поехать. И я взяла с собой ребенка из детского дома, ему 17 лет. Он в первый раз жизни ехал на поезде. Его детский дом находится в поселке Октябрьский, на стыке Ярославской и Тверской области, и там нет вообще ничего, там просто тупик, там и дорог-то не очень есть, прямо скажем, но вот после этого поселка нет ничего, в буквальном смысле, ты выходишь, и все, ничего нет. И это так здорово, что это можно изменить, можно поучаствовать в судьбе другого человека, даже нет, просто направить, просто показать, что есть другое. Или дети, которые приезжали в Москву в тот же цирк или зоопарк. Они в 13 лет в первый раз увидели, что это такое. Это как? Странно. Это то, где есть сейчас. Где стоят компьютерные классы, где есть точки, и вот такими желтыми значочками показывается Ивановская область, потому что это наш новый проект, и сейчас там подключаются сразу 4 интерната. В принципе, у нас планируется довольно серьезный рост. На этапе пилотного проекта у нас было 50 учеников, а сейчас за год у нас их будет 200, за счет подключение новых интернатов. Нам очень нужны новые волонтеры, которые бы могли заниматься с детьми через Интернет, которые могли бы с ними общаться. Которые, если хотят, по желанию, могли бы туда приезжать. Разумеется, нам было бы проще. Как говорила Варя, чтобы это были волонтеры на местах. По сути, это самое простое. Если у вас где-то рядом есть детский дом или интернат, куда вы хотите ездить, то проще всего, чтобы вы не только по Интернету выходили, но и периодически еще туда приезжали. Но это долгосрочное общение. Вы, я так понимаю, в основном все из регионов. У нас тоже в области чаще всего проходят лагеря. Если вы как-то очутитесь в детские каникулы здесь, я буду рада вас пригласить, чтобы вы просто приехали, посмотреть на то, как с детьми занимаются. У нас очень весело, потому что спят все вповалку на матрасах, готовят дети все сами. Это еще одна проблема. У меня нет розовых очков на глазах в силу того, что я за все эти годы перевидала, и чего бы мне очень сильно хотелось избежать, это воспитания у детей иждивенческой позиции. К сожалению, во многом это делается за счет администрации детских домов. Они, грубо говоря, привыкают, что у них есть, где есть, к тому, что пять раз в день у них есть, где поспать, что им дадут, что надеть. И они не знают, где это вообще, что это, где их одежда, потому что воспитатель подберет, в шкаф повесит. В чем-то это есть и у обычных детей, но здесь это особенно страшно, потому что, когда он выходит из этого детского дома, из этого мира, который у него состоялся, перед ним белый лист, и он сам белый лист. Что вы туда впишете, то и будет, а он готов на все. Как правило, истории плохие, куда они попадают и что туда вписывают. Это страшно. То есть, моя задача, как я себе вижу, это придание, точнее, даже задавание определенного вектора для них. Я не говорю им, что именно делать, я говорю им, что есть такие возможности, и можно делать вот так. Они, если надо, спросят уже сами.
Ирина Ясина:
Маш, можно вопрос?
Мария Фадеева:
Да.
Ирина Ясина:
И к Варе, и к тебе. Как реагируют администрации детских домов и домов престарелых на то, что вы туда приходите? Как вы вообще туда попадаете?
Варвара:
Давайте, я первая отвечу. По-разному. Есть дома интернаты, дома инвалидов, которые нас сами пригласили, но таких единицы. В нашей истории три таких дома, которые как-то нас нашли и сказали, что хотят, чтобы к ним тоже приезжали. Обычно это очень благополучные дома-интернаты. У нас, к сожалению, была история Ямска Московской области.
Ирина Ясина:
На которой мы познакомились с вами.
Мария Фадеева:
На которой все познакомились с ними, в том числе, и Дмитрий Анатольевич.
Варвара:
Да, в результате которой был закрыт один из домов интернатов для престарелых инвалидов Псковской области, с вмешательством администрации, с судебными разбирательствами и так далее. После этого к нам стали относиться очень осторожно, и целый год после этого нас пускали не дальше коридорчика. Никуда не заходите, ничего не фотографируйте, и вообще, откуда вы пришли, и почему вам можно? По Псковской области мы до сих пор ездим с администрацией Псковской области, и нас ни в один дом престарелых без администрации Псковской области не пускают.
Ирина Ясина:
Это при том, что они там нашли, в этом Ямском доме-интернате. Бабушка, дедушка с пролежнями, о которых просто никто не заботится.
Варвара:
Мы нашли в очень запущенном состоянии. С пролежнями они, к сожалению, есть практически везде, но в таком запущенном состоянии мы не видели их еще ни разу. Есть те, которые смотрят на нас недоверчиво только в первый раз, а потом ждут, звонят, и у нас возникают нормальные отношения с администрацией. Есть дома, в которых мы ни разу не видели администрацию, не знаем, где она. Мы не знаем, как зовут директора. Мы пытались приезжать в эти дома в будни, потому что думали, может быть, мы ездим в выходные, потому никого нет, нами никто не интересуется, но в будни была примерно такая же ситуация. То есть, совершенно разные отношения. Сначала относились к нам осторожно, а потом увидели, что от нас есть польза, что мы можем как-то изменить не только жизнь стариков. И персонал начинает получать удовлетворение от своей работы, у него тоже жизнь меняется. Потому что он не только чувствует, что стоит тут надзирателем и ничего сделать не может, но он видит, что, на самом деле, тоже может помочь. У персонала жизнь тоже меняется. Есть те, кто позитивно к нам относятся, есть те, кто нас боятся. С этим мы ничего не можем сделать, что-то у людей в мозгу сидит. Спустя два года боятся, спустя три года боятся, проверяют все письма, открытки, которые мы пишем, вскрывают посылки. Есть те, кого мы не знаем, и не знаем, знают ли они о нас.
Ирина Ясина:
Маша, в твоем случае?
Мария Фадеева:
Очень похоже, но это процесс длительный работы с директорами. Они рискуют, правда. Если говорить совсем по-честному, то законодательство у нас устроено так, что, в общем-то, колония строгого режима и детский дом не сильно отличаются. У меня должен быть пакет документов, медицинские справки, удостоверение, что я не психически больная, что я не принесу вреда ребенку и прочее. На деле это зависит от администрации целиком и полностью. Есть прогрессивные директора. Как я поняла, система прогнила и не оправдала себя, но, как всегда и везде, есть человеческий фактор. Есть люди, которые внутри этой системы функционируют здраво и эффективно. Есть директора, которые выбивают своим выпускникам детские квартиры по выходу из детского дома, которые посаженные родители у них на свадьбе, которые приглашают психологов, чтобы они работали с персоналом и с детьми, которые ставят кухню и социальные квартиры, чтобы дети до выпуска пожили отдельно и поняли, что это такое. Они есть. Мне очень радостно, когда я с ними говорю, и мне просто приятно, что такие люди есть. Они организуют стажировку за границей, у них практически 100% поступают в ВУЗы. И притом, из каких семей туда дети попадают! Ну, вот, очень уважаю. Есть полный ахтунг. Есть тотальное безразличие. Ты заходишь, и тебе говорят, что «вы же понимаете, что у нас дети уроды и дураки». И каждый день, каждый день у них начинается с «Доброе утро, дураки». И объяснять им, что если ты так будешь говорить каждое утро, то однажды перед тобой будет стоять дурак, даже с первоначальными сильными задатками, бесполезно. Они по умолчанию плохие, да еще и находятся у них в подчинительной позиции. Очень разные. Есть, которые сами спрашивают, так же, как у Вари, «а что я могу сделать для своих детей, мне вас надо, приезжайте, пожалуйста, что вы можете, это интересно, это здорово, у нас у детей глаза горят. Я не знаю, что вы там с ними делаете, но я вижу результат, я вам доверяю, забирайте». С походом была отдельная история, да. Она просто выписала на меня доверенность. Не привези я Леху, было бы плохо.
Ирина Ясина:
А, это Леха был?
Мария Фадеева:
Взрослый, да.
Ирина Ясина:
Ребята, если у кого-то есть вопросы, задавайте. Мы просто ждем еще одну группу, они запаздывают. Давай, Давид.
Давид Канкия:
У меня даже не вопрос, а предложение. По поводу вас, Варвара. Я видел на карте, в Краснодарском Крае у вас нет ничего. Дело в том, что у нас огромный проект, волонтерский центр под олимпиаду. Они готовят волонтеров, огромные деньги под это вкладываются, но, по сути дела, ничего позитивного я не видел. Если бы вы как-то с ними связались, я думаю, это могло бы внести какой-то эффект.
Ирина Ясина:
Давайте так: не «вы как-нибудь с ними», а помогите связаться.
Давид Канкия:
На базе нашего университета, Кубанский Государственный Университет, создан волонтерский центр, и прямо на сайте университета висит баннер с их выходными данными. То есть, с ними вполне возможно связаться. Возможно, им это будет интересно. Они себя называют волонтерами.
Ирина Ясина:
Но это немножко другое волонтерство, это за 50 долларов в день.
Давид Канкия:
Ирина Евгеньевна, но, может быть, хоть кто-то там почешется?
Ирина Ясина:
Ну, может быть, согласна.
Варвара:
Связаться – это хорошо, но мы еще стараемся держаться на том, что мы вне религии и вне политики. Нам очень часто предлагают каких-то волонтеров от конкретных политических партий с условиями, что информацию о том, что эта партия участвует в помощи домам престарелых, повесят на главной странице сайта этой партии. Поэтому про сочинскую олимпиаду как-то очень…
Давид Канкия:
Ну, вам виднее.
Ирина Ясина:
Ребята, но связываться все равно нужно. Приехали ребята из Высшей Школы Экономики, которые расскажут про свой конкретный проект. Ребята, присаживайтесь вон туда, ну хорошо, с презентацией, там все есть.
Давид Канкия:
Да, и второе, Мария, я знаю, что в городе Майкоп ассоциация «Голос» сделала проект для детей, которые выходят из интерната. Им полагается по закону какая-то квартира, но под это даются мизерные деньги. То есть, не всегда есть возможность предоставить им жилье. И они каким-то образом нашли субподрядчиков, то есть, за 750 тыс. они банально планировали строить дома, где можно было бы этих детей, по 2-3 человека, вполне хорошо устроить. Если я найду информацию, я бы мог вам контакты предоставить, если вам интересно. Большое спасибо.
Мария Фадеева:
Да, спасибо, интересно.
Ирина Ясина:
Еще вопросы у кого-то есть, или предложения?
Бахтияр Опасов:
Есть тренинговые центры, которые занимаются своего рода лидерскими программами. Одна из задач лидерских программ, это социальный проект, достичь какой-то цели. И, как правило, такие организации, такие программы достигают своих целей. В принципе, в любом городе есть такие тренинговые центры, и они вполне успешно достигают своих целей. В Тюмени есть, у нас в Волгограде есть несколько таких центров, даже в Волжском, город гораздо меньше, есть такие тренинговые центры. Так что, в принципе, такие тренинговые центры можно вовлекать.
Ирина Ясина:
Вы помогайте вовлекать, самое главное.
Мария Фадеева:
В общем да, спасибо за комментарии. Я не один раз работала с лидерскими программами. Ко мне довольно часто обращаются с вопросом: «Скажи, что сделать – мы сделаем». Как крупные компании, так и какие-то, в том числе, лидерские программы. Это негативный опыт, прямо скажем. Я за то, чтобы пробовать всегда, то есть, спасибо. Но суть в том, что лидерская программа – это когда тебе сносят твое сознание, кнопочку «delete» нажимают, а дальше строят что-то новое. Мне в этом не нравится только то, что им говорят: «Ребята, а по выходу у вас должен быть социально значимый проект». Я это делаю, потому что я должен, чтобы быть успешным и пройти, потому что мне дядя сказал, что я буду успешным, только если я это сделаю. Это плохо, потому что это мотивация, которая не работает. Их проблемы не в том, что они не могут ничего делать. Они могут и делают. Но их хватает по-разному. Максимум, что было, это полгода.
Ирина Ясина:
Маш, спасибо. Дорогие друзья, приехали мои любимые из Высшей Школы Экономики. Это еще один благотворительный проект, очень конкретный, очень целевой. Мне он дорог тем, что уже много лет подряд студенты одного и того же факультета помогают одному и тому же детскому дому. Меняются дети в детском доме, меняются студенты, одни выпускаются, другие поступают, а проект продолжает жить. Называется он, к сожалению, по-английски, что мне не нравится, но я, к сожалению, ничего не могу с этим сделать. Вот, сейчас они про него расскажут.
Студент 1:
Его никто не заставлял делать из-под палки, и мотивация у людей, которые этим занимаются, искренняя. Проект начался весной 2008-го года и начался отнюдь не с поездок в детские дома, что на данном этапе является основной деятельностью, а со сбора денег для помощи приюту для бездомных животных. Было собрано порядка 8-ми тыс. рублей для того, чтобы расплатиться с долгом для ветеринарных клиник. Потом, в 2008-м году была еще одна акция, весной, которая называлась «Сухая попа». Она была нацелена на то, чтобы собрать подгузники уже для детского дома. Далее была еще одна акция по сбору, опять-таки, всяких вещей первой необходимости, и это вылилось в то, что на Новый Год в 2009-м состоялась первая поездка в детский дом Родничок. Детский дом находится в городе Калязин, в Тверской области. Эта поездка была, в некоторой степени, ознакомительной. Она проводилась вместе с другой организацией, «Мир в ладошке», и были привезены вещи и произведено знакомство с детьми, знакомство с администрацией. После этого стали проходить постоянные поездки в детский дом, и он до сих пор является одним из наиболее важных и ключевых. Далее, в марте 2010-го года мы доехали до детского дома в поселке Елатьма, это Рязанская область. Это еще более далеко, чем Родничок. Это, если я не ошибаюсь, порядка 300 километров. Соответственно, на данный момент поездки туда тоже проходят в постоянном режиме, то есть, приблизительно раз в полтора месяца. На мой взгляд, поездки в Елатьму более важные. Потому что детский дом там находится в более плачевном состоянии, и дети там более тяжелые, в связи с тем, что этот детский дом коррекционный. Еще нужно сказать такую вещь, что бюджет у организации довольно маленький, потому что каких-то стабильных источников финансирования нет, никаких спонсоров в виде больших компаний у нас нет. Это могут быть какие-то разовые пожертвования. Поэтому поныне важным элементом фрайдрайзинга является бейксейл, который проводится регулярно. Это распродажи выпечки, которые проходят в стенах университета. Обычно мы делаем это в одном корпусе, на Покровке. Сначала это происходило на одном этаже, где был наш факультет. В прошлом году удалось расширить это и продавать выпечку для всех студентов на Покровке. Я так понимаю, это около тысячи человек, может быть, даже больше. Помимо того, что это одно из базовых средств для сбора денег, у бейксейлов есть определенная философия. Ни одно изделие, которое там продано, не куплено в магазине. Это довольно жесткая позиция организаторов, в плане того, что если кто-то предлагает что-то купить из выпечки и привезти, ему отказывают. Наша идея в том, чтобы люди сами пекли и таким образом приносили пользу себе и детям. Также хотелось сказать, что в прошлом году…
Студент 2:
Были общие слова. Сейчас нам четыре с половиной года, мы существуем, и действительно, как сказала Ирина Евгеньевна, у нас меняются главы организации, и активные волонтеры, и ребята, которые этим занимаются. Потому что кто-то выпускается, кто-то уезжает, но все равно мы существуем, мы развиваемся, успешно развиваемся. И сейчас у нас около 30-ти активных организаторов и около 50-ти волонтеров, которые либо ездят в детские дома, либо помогают с выпечкой, либо с какими-то разными акциями. Мы помогаем двум детским домам, Родничок и Елатьма. Наверное, важно сказать, почему мы этим занимаемся. Наша цель – показать, что помогать может каждый. Изначально, когда все это организовалось, студенты просто ездили, собирались, «а давайте, поедем, а давайте, поедем». Сейчас это, может быть, более осознанно и продуманно. То есть, мы продумываем программы для развития детей, строим какие-то долгосрочные стратегии, и действительно, это внимательность, не жалость. И мы помогаем тем, кому это действительно нужно.
Студент 1:
Я хотел еще сказать, что организация развивается абсолютно органически. С каждым новым поколением приходящих людей возникают какие-то идеи. Где-то года полтора назад стало ясно, что для более эффективной помощи, даже в таких скромных масштабах, в каких мы можем это делать, нужно очень жестко заниматься организацией. То есть, устраивать структуру функционирования, вроде такой очень маленькой штуки, которая абсолютно на волонтерских, энтузиастских началах, это раз. А во-вторых, мы поняли, и нам удалось это реализовать, что нужно привлекать студентов не только с нашего факультета, МИЭФа нашего. Изначально планировалось, что это только для студентов нашего факультета, одного факультета. Мы поняли, что нужно привлекать студентов и с других факультетов.
Студент 2:
И из других ВУЗов. Изначально был один факультет, сейчас это, как минимум, 9 факультетов Высшей Школы Экономики, и плюс ребята из других ВУЗов: из МГИМО, из Плехановского, из Химического Университета. То есть, всех, кто хочет, мы ждем. Нет у нас никаких критериев отбора. Все, кто действительно хочет этим заниматься, приходят и включаются в работу.
Студент 1:
Да, на самом деле, критерий отбора очень простой. Если человек говорит, что он хочет, и он действительно что-то делает, то это значит, что он действительно здесь к месту. Потому что часто бывает, что люди говорят, что действительно хотят что-то делать, а потом куда-то пропадают. Еще мне хотелось бы сказать, что внеуниверситетский или межуниверситетский статус организации позволяет еще более расширять зону помощи. В частности, в прошлом году, с большой помощью Ирины Евгеньевны, нам удалось провести благотворительный вечер. Причем мне хотелось бы обратить внимание на то, что цель благотворительного вечера, если мы посмотрим на масштаб мероприятия и состав участников, была довольно смешной. Мы собирали деньги на ремонт ванных комнат в детском доме. При этом откликнулись очень многие люди, то есть, высшее руководство нашего университета, потом преподаватели активнейшим образом участвовали в программе этого вечера, играли на рояле, к нам приходили различные публичные деятели, такие как Шендерович, Сорокин. Для меня, на самом деле, это было некоторым шоком. Мы задали очень простую, я бы сказал, маленькую-маленькую цель, и эта маленькая-маленькая цель нашла отклик у людей, которые решают более глобальные вопросы. И мне просто очень хотелось бы выделить вот этот пункт о том, что не надо бояться, не надо стесняться, не надо говорить, что «да ну, кому это интересно, какой-то маленький кусочек делаем, копошимся, и никто это не заметит, никому это не надо». Это не так.
Студент 2:
Еще хочется сказать, что сейчас, с этого года, у нас действительно последний год был самым активным и насыщенным. Был вечер, и также мы начали общаться с другими студенческими благотворительными организациями. Мы поняли, что во многих ВУЗах есть такие организации, которые на добровольной основе ездят в детские дома, помогают детям. Так и со многими другими, как фонд «Здесь и сейчас», клуб волонтеров, и сейчас мы с ними общаемся, и это помогает нам развиваться в нужном направлении и понимать, что нужно детям, что мы делаем правильно, что мы делаем неправильно. Что нужно делать, что не нужно делать. И нам это очень помогает. Что еще можно сказать? Мы часто проводим акции, либо сбор вещей, либо сбор подарков. В 2009-м году мы собрали подарки для детского дома Родничок. Дети писали письма Деду Морозу, потом выкладывали все это на сайт, с фотографиями, с письмами, с комментариями, увлечениями детей. И далее простые люди просто выбирали ребенка, которому они хотя сделать подарок, покупали подарок, и мы собрали так где-то 50 подарков. В том году мы повторили эту акцию для другого детского дома. Там более ста детей, и все равно мы собрали каждому ребенку, что он хотел, начиная от телефона, заканчивая хомячком в клетке, то есть, дети даже такое просили. Мы все привезли, и дети были очень рады, что мы все исполнили. Буквально недавно закончилась акция по сбору зимних вещей для Елатьмы, детского дома в Рязани, и мы тоже собрали 60 пар зимней обуви, 100 пар перчаток, 100 пар носок, люди просто приносили, у нас были горы вещей. И люди спрашивали: «Что-нибудь еще нужно?» Все, даже те, кто непричастны к нашей деятельности, даже другие студенты из университета, друзья друзей видели объявление и приносили. Таким образом, мы все собрали. Также в нашей деятельности мы проводили несколько акций для дома престарелых, но в настоящий момент у нас просто нет людей, которые этим занимаются. И в настоящий момент мы не делаем никакой акции для них. Но мы собирали книги и фильмы и средства личной гигиены для дома инвалидов и для дома престарелых. В этом году, так как мы начали более серьезно относиться к нашей деятельности, мы провели несколько тренингов для волонтеров. Было 5 тренингов, последний был в октябре. То есть, мы приглашали профессиональных людей, которые занимаются этим давно, которые знают все тонкости, все правила, как должен вести себя волонтер, что должен делать, чего не должен делать. И нам это все очень помогает. Они делятся какими-то методическими пособиями, книгами, советами, мы спрашиваем их, что нам не понятно, и нам это помогает. Сейчас мы заканчиваем разработку программы на год для детей в детских домах. То есть, мы строим четкую структуру по возрастам, что нужно детям разных возрастов, продумываем мероприятия, мастер-классы, что мы хоти получить от этих программ.
Студент 1:
Как только окунаешься в эту деятельность, довольно быстро становится понятна серьезная структурная проблема, которая присутствует во всех занятиях благотворительностью, которые у нас есть. Проблема заключается в том, что зачастую нет непосредственного контакта между волонтерами и детьми. Если мы говорим о благотворительности со стороны крупных компаний, то часто это просто большое количество каких-то материальных благ, начиная с ремонта, заканчивая игрушками, подарками и так далее. Но при этом не присутствует какого-то человеческого, может быть, по-хорошему воспитательного элемента. Соответственно мы получаем на выходе не то, чего ожидаем. Детский дом в Елатьме это довольно нерадостное место. Это очень глубокая деревня, и люди там не избалованы и не видели много товаров или игрушек, которые присутствует в нашей повседневной жизни. Однако в старших детях уже есть желание эти подарки получать, взгляд на волонтеров как на людей, которые должны, именно должны им привозить. Исправить такой взгляд уже довольно тяжело. Поэтому, что касается каких-то исполнений желаний, мы сейчас уже фокусируемся на средних и младших ребятах, которые еще нормальные, у них нормальные желания, и они нормально к этому относятся. Они действительно смотрят на это как на добро, а не считают, что им это должны. И именно в связи с этим, и еще за счет того, что мы организация маленькая, у нас нет больших ресурсов, мы решили сделать упор на то, что мы можем сделать, а именно, на общение, можно назвать это просветительством, и на какое-то нормальное воспитание. Именно поэтому в этом году мы пытаемся на дилетантском уровне разрабатывать какую-то тематику для поездок, какие-то программы для поездок, для того, чтобы рассказывать детям, зачастую, вещи очень-очень банальные. У них отсутствует представление о самых простых вещах за пределами детского дома, которые очень базовые. Условно говоря, как попадают деньги с терминала на банковский счет. Это даже сложно, они названия некоторых продуктов не знают. И именно на этом сейчас фокусируется в большой степени направление нашей деятельности. Мы начали так активно с вещей, там, с фрайдрайзинга. Это серьезный элемент, но, пожалуй, не основной, в силу наших скромных возможностей.
Студент 2:
И сейчас одна из наших целей – продумать программу, вообще работу с выпускниками, потому что, на самом деле, самая страшная проблема – это что будет с выпускниками детских домов. Потому что они привыкли, что им дают еду, дают одежду, хоть какую-то, дают игрушки. Они выходят и не понимают ничего. Сейчас мы просто общаемся с выпускниками, которые выпускаются в этом году. Они боятся, что с ними будет потом, они не знают, что с ними будет потом. И сейчас, как бы, наша цель – подумать, поискать, какие возможные программы после выпуска, какие есть вообще институты, ВУЗы, училища, и в целом какая ситуация, даже в Рязани, там пока все очень печально. И людей, которые выходят и действительно чего-то добиваются, очень мало. Они просто не знают, что делать, какие есть возможности, что вообще можно делать, куда идти и как вообще быть. Можно сказать, что мы планируем сейчас. В последнем году мы организовали две экскурсии для детей, то есть, мы вывозили их в Москву на автобусах. На два дня и на один день. Мы привозили их сюда, организовывали им полноценную программу с какими-то психологическими тренингами и квестами по Москве, с театрами, цирками, мюзиклами, мастер-классами. Ходили с ними, они смотрели все с широко открытыми глазами и ртом. Мы действительно считаем, что это полезно. И вот сейчас у нас, в декабре планируется два таких приезда. Дети из Родничка поедут в Звездный городок, там у нас тоже будет экскурсия по самому центру космонавтов, экскурсия по городу. Также мы привезем тренинговый центр нашего университета, который поможет нам организовать тренинги, какие-то мастер-классы. А для ребят из Елатьмы будет организована экскурсия в Москву, где мы тоже планируем какие-то развлекательные мероприятия, типа катка, театра, мюзикла, планируем посетить планетарий, сделать мастер-классы какие-то интересные, которые им будут полезны в жизни. Мы сейчас также в процессе сбора подарков для детского дома. Мы были там последний раз в ноябре. Они писали письма, и сейчас мы собираем для 113-ти детей детского дома новогодние подарки, и очень надеюсь, что все соберем. И на ремонт тоже планируем деньги, которые остались у нас с благотворительного вечера. Мы уже подготовили различные сметы и так далее, и планируем провести ремонт в детских домах, в силу своих возможностей и в силу того, что мы сможем. Ну и вообще, мы планируем продолжать нашу активную деятельность, которую начали в прошлом году. Наиболее насыщенный год был. Действительно, в этом году количество делающих помогать увеличилось раза в два. И каждый раз, когда проходят поездки, а мы ездим на автобусах, нам просто не хватает мест. И люди просто очень хотят поехать, но мы говорим, что, к сожалению, нет мест. Поэтому сейчас поездки стали более регулярными, потому что действительно много желающих поехать за 300 км от Москвы. Мы ездим по 5-6 часов, действительно очень тяжело. Но все равно мы ездим, люди хотят, и мы будем делать это в силу своих возможностей.
Студент 1:
У меня еще маленький комментарий по поводу того, на сколько компании могут быть задействованы в таких разовых акциях, как приезд детей, которых надо где-то покормить, где-то разместить, куда-то сводить и так далее. Насколько они идут на контакт. В принципе, процентов 80 людей, к которым ты обращаешься, довольно сильно делают поблажки по ценам, или даже что-то делают бесплатно, когда мы говорим про какую-то такую разовую акцию. Если они понимают, что это действительно нормальное хорошее дело, где их не собираются обманывать. Скажут, что придут 13 детей, приходит 13 детей, или, там, 40 детей. И на данный момент для тех же бейксейлов Starbucks регулярно выделяет литров тридцать кофе бесплатно. То есть, они дают дополнительные талончики, чтобы у людей была какая-то мотивация покупать пирожки, которые мы продаем. Важный пункт, что компании зачастую довольно просто и с желанием идут на сотрудничество. И, опять-таки, не надо скромничать, не надо бояться. Если у вас нормальная идея, нормально сформулирована, нормально обоснована.
Студент 2:
Подходя к завершению, хочется сказать, что все это начиналось действительно с нуля, было три-четыре человека, которые захотели помогать детским домам, и они даже не думали, что это все выльется в такую организацию, как мы говорим. И суть в том, что если просто захотеть, твои единомышленники найдутся, и можно сделать действительно много хороших и полезных дел. То есть, не нужно бояться и думать, что не получится, никто не захочет. У нас пока, слава Богу, идет по пути развития, и люди приходят новые и новые, новые идеи, предложения от новых людей. Так что мы надеемся, что наша организация будет и дальше развиваться и выйдет на другой уровень. У нас были идеи взять третий детский дом, но пока есть сложности, потому что мы студенты, и не все нам доверяют. Кто мы такие вообще? Просто ребята, студенты, мы не зарегистрированы, и не все доверяют детские дома. И пока мы сотрудничаем с детскими домами, которые мы нашли по знакомым. Мы объяснили, что мы студенты, хорошие люди, мы ничего плохого не сделаем. И нам действительно сейчас доверяют, мы хорошо общаемся и с администрацией детского дома, спрашиваем, что нужно, как помочь и так далее, советуемся с ними, они нам тоже советуют, что лучше сделать для детей. Например, в Елатьме, в Рязани, мы для нашей программы написали карту ребенка, то есть, для каждого ребенка там вопросы разного плана, открытые, закрытые, интересы. Плюс к тому, в Рязани есть дети с отклонениями, некоторые с физическими, с психологическими, мы это тоже учитывали и смотрели. И сейчас надо просто понимать, что у детей есть, что им хочется, чтобы на основании этого строить свою программу, продумывать, что им интересно, что им нужно.
Студент 1:
Я хотел бы еще сказать, чтобы вы обратили внимание, что детский дом находится даже не в Московской области. Это связано с тем, что детские дома в Москве не выказывают интереса в сотрудничестве с такой организацией. Они довольно жестко сейчас себя ведут, в плане того, что спрашивают, сколько можете предоставить средств, кто вы такие. И когда они слышат масштабы, им это не интересно. В связи с этим я считаю, что нужность таких проектов в других городах намного более высокая, потому что в Москве относительно больше ресурсов, соответственно, люди идут на таки вещи, готовы помогать больше. А в регионах зачастую причем, в более маленьких административных центры, ситуация еще более плачевная. Если найдутся люди, которые смогут помогать минимально, это будет очень большой плюс для таких детских домов. Извините, очень сумбурная презентация. Если у вас есть какие-то вопросы, мы с удовольствием ответим на них.
Антон Островских:
У меня не вопрос, мне просто хотелось бы вас поблагодарить. Тут были и представители как более молодых волонтерских движений, так и с большой историей. И мне оказалось очень приятно, что все вы пришли к какому-то одному знаменателю, к самой важности социализации, не каких-то материальных благ, а общения с вашими подопечными и помощи им. Я с интересом вас выслушал и кое-что взял на заметку, спасибо Вам большое.
Иншур Зиганшин:
У меня к Варваре вопрос. Вы говорили о молодых людях, которые в домах престарелых. Меня всегда заботила именно их судьба, почему-то. Как-то им целенаправленно можно помогать, или нет?
Варвара:
Можно с ними, как минимум, тоже переписываться, потому что обычно у них нет родственников. Например, в такие дома попадают сразу из детского дома.
Ирина Ясина:
Мы говорим про ПНИ, про психоневрологический интернат для взрослых.
Варвара:
Не всегда. Иногда инвалиды, например, без ног сразу попадают в дома интернаты для инвалидов и престарелых. Или парализованные люди, которые вполне себе в уме. Они могут писать, но их парализовало в 24 года, и они лежат. Там очень умные люди, которые иногда получили высшее образование, уехали в области, их парализовало, и они там лежат. Им, конечно, больше всего нужна поддержка. Перевезти их куда-то? Мы иногда покупаем отдельно для таких людей оборудование. Когда я говорила про вертикализатор, например, это для того, чтобы такую молодую женщину из лежачего состояния ставить в вертикальное, чтобы она смогла перемещаться. Это максимум, что пока у нас получается сделать. Но больше всего они радуются, когда про них вспоминают, потому что для них очень часто в эти 30, 20, 40 лет жизнь кончается, и им кажется, что все. Никто про них не узнает здесь, они ни с кем, кроме старых людей, которые часто иждивенцы, общаться не могут, им неудобно. С санитарками тоже неудобно общаться, потому что санитарки обслуживающий персонал. Неудобно с ними общаться. Поэтому им тоже важно общение, и мы часто выкладываем отдельно письма для молодых людей.
Мария Фадеева:
Можно, я еще добавлю, у них важная штука, по моему опыту. Общение очень важно, но им еще очень круто дать какую-то возможность самовыражения, которой они, как правило, не имеют. Есть некоторый уникальный опыт. Во-первых, для некоторых видов инвалидности есть специальные компьютеры, которые разработал IBM, где, скажем, слепые люди могут писать. И есть потрясающие вещи, я лично перевозила и, честно говоря, была в шоке. Есть довольно известная поэтесса, у нее глубокая стадия ДЦП, она находится в таком интернате, ей купили оборудование, и она печатает зубами. У нее работает только голова, у нее страшно искривленные руки и ноги, но абсолютно работающий мозг, при этом мозг просто гениальнейший. Это я к слову о том, чем можно помочь. То есть, выяснив какое-то направление, их мало, но такие устройства есть. У нее подключается к зубам, количеством нажатий определяются буквы, и она так сама печатает. Ей круто. И в этом же интернате есть еще парень ДЦПшный, у него ноги лучше, чем руки, и он рисует ногами. И более того, потом делается выставка в вернисаже, и его картины продаются. Он зарабатывает деньги, ему круто. Это лучше, чем лежать. Если вы найдете какую-то возможность, почувствуете, что ему интересно, и дадите возможность этим заниматься, помимо общения с вами, это будет мегакруто.
Варвара:
Ну, иногда, например, можно привезти нитки или краски, которых не хватает, чтобы человек мог что-то производить. Потому что ему важно, что он может что-то делать. А вот про поэтессу, у нас, например, есть в одной области поэт, мы ему привезли диктофон. То есть, он может записывать просто вслух. Еще вопросы?
Мария Фадеева:
Спасибо ребятам.