Приживётся ли демократия в России. Презентация книги Евгения Ясина / Материалы СМИ

Фонд «Либеральная Миссия» и Издательство «Новое литературное обозрение»

представляют новую книгу Евгения Ясина из серии «Либерал.Ru» –

«Приживется ли демократия в России»

* * *

Алексей Кудрин: политическая либерализация приведет

к деградации экономических институтов / Slon.ru. 29.02.2012

Автор – Тоня Самсонова

Сегодня в «Высшей школе экономики» проходит круглый стол «Приживется ли демократия в России?». Slon ведет репортаж. Вот что говорят его участники:

Евгений Ясин:

Мы стоим накануне важных событий, сказать определенно я ничего не могу, если вы хотите рассмешить бога – расскажите ему о ваших планах. 5 декабря я поздравил всех, что период отступления демократии закончился, наступает время ее наступления. Общая линия политики должна быть на компромиссы, уступки, переговоры, а не обострение. Я вижу перспективы в том, что в ответ на выборы 4 декабря, президент выдвинул предложение о политических реформах, их обсуждение начинается в Думе. Демократическая общественность должна параллельно обсуждать предложения и должна иметь постоянную дискуссию с теми, кто будет голосовать в Думе. У меня оптимистическое настроение.

Александр Аузан:

Есть ли в России потребность в демократии? Мы должны говорить не о потребности, а о спросе, готовность что-то отдавать, чтобы получить. Спрос есть, но он неравномерный, очень примечательно исследование Натальи Зубаревич – Доклад «4 России», связка социально-экономического уклада с протестами. Есть спрос в основном только в мегаполисах, да. Индустриальная часть России опасается утраты стабильности, Россия малых городов и сельская находится в других институтах легитимности.

То есть хоть спрос и есть, но он ассиметричен, главный вопрос будущего – сможет ли Россия-1 говорить с Россией-2, 3. Понятно, что роль Р1 – значительна, все инновационные факторы в ней, но она не может проломиться, игнорируя другие России. Может быть, децентрализация – федерализм, быстрый переход к выборности губернаторов, решал бы это противоречие, потому что мы бы получили разные субрежимы делового и политического климата.

Ограничения для развития демократии:

1) Демократия не представляет собой только механизма принятия решения, это институциональное явление. Тезис: если мы не смотрим, кто и чем готов оплачивать свое право решений и отвечать за свое право решений, то мы имеем асимметрию. Это не только налоги. Я говорил Кудрину, что налоги на население – это фактор политического поведения. Россия возникла из СССР в безналоговом режиме, налоги не были формально введены российской властью. Налоги реально были введены в 2011 году 40% дохода – либо налог, администрируемые предприятием, либо акцизы, пошлины. НДС формирует у обычного человека перекошенную картина. Он думает, что государство берет налоги с нефтегаза и отдает нам, воруя, конечно. Отсюда политические решения – популисты рулят, потому им легко раздавать обещания, но при этом с них никто не спрашивает, кто за это будет платить. Это урок из опыта 90-ых годов. Спрос на демократию – это именно спрос, а не хотелка.

2) За последние 5–7 лет очень продвинулось представление о связи культуры и экономики, мы понимаем, что это не природное, генетическое, биологическое, а факторы, которые медленно, но меняются. Одно из главных препятствий – представление, что нет замены одному главному лицу в государстве. Значит выбор совершается не лучшего из вариантов, а выбор минимизации вреда. Низкие формы гражданской кооперации, высокая степень избежания риска и так далее, но – но на эти параметры можно воздействовать, на дальнем востоке модернизирующиеся экономики поменяли эти показатели за 20–30 лет. По индексу Инглхарта мы посередине – зона мистицизма, не рациональная зона. У российской демократии есть пути прорастания, понимая, что что-то наступает уже завтра.

3) Целый ряд эконометрических исследований показывает, что эффект от демократии на экономику напрямую зависит от уровня правопорядка

Лев Гудков:

За все двадцать лет наших социологических замеров мы видели, что общество анемично, и впервые мы видим появление социальной среды, в которой есть чувство собственного достоинства – это новое явление. В отличие от депрессивного недовольства периферии, которое связано с невыполнением социальных обязательств государства, то в этой среде, городской – это 25% населения, характерно выдвижение требований институциональных реформ, в первой очередь судебной системы. Но вся оппозиция строится по антипутинскому принципу, а не на политической программе. Удручающая степень политического инфантилизма – ее показывают опросы на митингах. Огромная работа может заключаться в том, чтобы протестные движения превратить в постоянно работающие движения и организации. Сама идея партийной организации настолько подорвана и дискредитирована, что это является блокирующим фактором развития демократии. Партийная система России выстроена из распада номенклатуры и воспринимается населением как машины для групп, борющихся за власть, а не как представителей интересов групп населения, о демократии говорить не приходится, когда мы видим такое отношение к парламенту и партиям. Мы говорим о трех типах сознания: традиционалистского, модерновый (требование к формированию новых институтов ) и третий тип – антимодерновый. Задача тех сил, которые хотели бы демократии, перевода настроений протестных в общественное движение, а потом в партийную работу. Но это не осознается и это колоссально трудно.

Валентин Завадников:

Модели демократические и либеральные – это конкурентные модели, есть ли в них потребность и у кого? У тех, кто не боится конкуренции. Масштаб спроса на конкуренцию ограничен, потому что все люди не могут быть готовы к конкурентным отношениям, они боятся потерять монополию и проиграть. Главный барьер на пути к демократии в том, как объяснить всем, что свобода и конкуренция в политике и экономике приносят пользу всему обществу? Людей, которые готовы вступать в конкурентные отношения, стало больше.

Алексей Кудрин:

Я конечно хочу посмотреть на вещи с другого угла – с угла экономики – и оценить тот этап, на котором мы находимся. Потребность в демократии была и есть и имеет свое развитие, и главное, кореллирует с развитием экономики. Эта потребность позволила перейти от государственной экономики, которую мы имели в 90-ые годы (есть, конечно, разные оценки характера этих девяностых, но в тех условиях я видел, что те решения, которые принимались в области экономики, были практически безальтернативными). Я все эти годы работал в органах власти. Я могу рассказать, из каких вариантов мы выбирали. Но мы даже за девяностые прошли серьезный прогресс в области экономики, хотя ВВП падал. Если бы мы попытались в условиях государственной экономики прожить девяностые, а приватизацию начали бы в двухтысячных, когда цена на нефть выросла с до 7. Цена на нефть сыграла свою роль в условиях развития демократических институтов.

В 2002 году – нас признают рыночной экономикой ЕС и США, чего не было раньше, хотя у нас не было базовых законов, мы как рыночная экономика с более менее нормальными институтами – существуем всего не более 10 лет. За этот период были приняты масса законов и пара десятков международных конвенций в разных областях, начиная от социальных стандартов и помощи. Базовые элементы конвенций сохранились… Мы получим левую популистскую власть в результате демократизации политического пространства. Потом наступит ответственность. Это нежелательный этап для меня, но будет ухудшение налоговой и бюджетной системы. Возможно, что в результате политической либерализации мы пройдем период деградации экономических институтов, но нам надо пройти этот период, ожидая, что избиратель образумится.

Наши бизнесмены работают в разных странах, мы сравниваем все условия работы и жизни, но условия, которые нужны в России, в защите собственности. Капитализация экономики выросла с 0 млрд до триллиона двухсот миллиардов. Средний класс готов защищать и хочет защищать свои права – это экономический интерес, который движет развитием демократии, я испытал на себе, работая в правительстве: отсутствие правил и свобод сегодня не позволяет развивать экономические институты. Например, программа эффективности бюджетных расходов. Мы направили в ведущие страны людей, три года работали, утвердили программу, если бы мы ее внедрили, то реально проблемы бы уменьшились на 20%. Такая система есть, она подготовлена, но она не может работать, потому что потребность в исполнении этих правил ничем не закрепляется, потому что руководство вынуждено принимать решения вразрез с процедурой. Руководитель региона, правительства считает, что может после совещания одним решением тратить деньги, в обход процедуры, какой бы хорошей она ни была. Нам нужен консенсус о том, что правила нужны и их надо выполнять.

Мы сейчас жестких правил и контроля за ними не имеем. Именно парламент – место, где правила должны устанавливаться в жесткой дискуссии и контролироваться по всей строгости. Эта потребность созрела, и мы стоим на важном этапе: я говорю не о жесткой текущей политической ситуации, а о развитии этапов роста рыночной экономики, экономика предъявляет спрос на демократию.

Ирина Прохорова:

Когда мы говорим об изумлении 4 декабря, если здесь просвещенное сообщество расценивает случившееся как чудо, коллеги, нам нужно повышение квалификации. Если мы не понимаем, что происходило, значит, нам нужна другая оптика. Мои наблюдения за обществом на книжных ярмарках и при раздаче грантов рисует более позитивную картину. Общество быстро принимает новые формы работы и консолидации. Если мы перейдем на уровень системы ценностей, я надеюсь, здесь много людей, которые изучали сетевые сообщества и волонтерства. Они не правые и не левые, они исповедуют христианскую систему ценностей в невульгарном понимании. Я думаю, это обширная среда.

Люди умеют консолидироваться в сложных ситуациях. Вопрос к нам, к образованному сословию, насколько мы выстраиваем каналы коммуникации.

Слово «демократия» стало жупелом, его надо снять с повестки дня. У людей нет элементарной грамоты социальной жизни, единственный способ реализации – вертикальный метод, вырваться из своей среды. Другого они не видят. Многие ли здесь знают, что в начале ноября в Красноярске 15 000–20 000 людей регулярно выходили с экологическими требованиями, это совпало с красноярской книжной ярмаркой. Люди говорили не про политику, а про чистый воздух. Даже «Единая Россия» бегала и говорила, что присоединяется к требованиям, а указ об этом подписал сам Путин. Активистам давали прямой эфир на местных телеканалах. То, что мы видим в Москве, – это верхушка айсберга. Нам надо пересмотреть нашу суть и миссию, как просвещенной элиты. Демократия уже прижилась на самом деле, просто мы этого не видим.

Сергей Дубинин:

Олигархи и те, кто получил контроль над собственностью, те же красные директора, давно поняли проблему легитимизации. Они поняли, что общество не признает их собственность. Сегодня этих людей разоблачают в СМИ. Но ровно с этой же проблемой столкнулись их наследники и преемники, сегодняшние олигархи – сегодняшние дерипаски ничем не отличаются от потаниных, а тимченки ничем отличается от алекперовых. Они столкнулись с той же проблемой, они поняли, что нелигитимизровано то, что они достигли. И это упирается в то, будут ли признаны легитимными выборы. И компромисс надо искать не только на площади, а надо искать компромисс по поводу этой самой частной собственности. Популистская пропаганда всех политических структур – отнять и поделить.

Если честно посчитать голоса, то фракция в Думе увеличится у тех, кто за то, чтобы отнять и поделить. Я был в расстрельном списке Зюганова, и я не могу призывать голосовать за него. Компромисса нет вокруг того, что называется частной собственностью. Для людей то, что они владеют квартирой, которую приватизировали, дачей, землей – это одно. А то, что у других есть акции – это другое. И эти вещи, которые суть одно, – у людей в голове не соединяются. И в этом есть моя вина тоже. Но нам надо искать компромисс…

Источник – Slon.ru. 29.02.2012

http://slon.ru/russia/evgeniy_yasin_i_sergey_auzan_ob_ogranicheniyakh_demokrtaii_v_rossii-759335.xhtml

* * *

«Народ явно продемонстрировал намерение жить в демократии».

Экономисты обсудили необходимость демократии в России / Московские новости. 01.03.2012

Автор – Александра Пономарева

Накануне президентских выборов, легитимность которых многие заранее ставят под сомнение, актуален вопрос о том, нужна ли демократия в России. В среду вечером в Высшей школе экономики эксперты собрались обсудить его на «круглом столе» «Приживется ли демократия в России». Это название книги бывшего министра экономики, а ныне научного руководителя Высшей школы экономики Евгения Ясина. Книга была отдана в печать как раз перед многотысячными митингами «За честные выборы». И четкого ответа «да» или «нет» в ней нет. Свой ответ на вопрос «Есть ли в России потребность в демократии?» попытались дать собравшиеся на «круглом столе».

Алексей Кудрин, экс-министр финансов, старший научный сотрудник Института Гайдара

Потребность в демократии сформировалась в 90-е годы. За 2000-е годы расходы бюджетов всех уровней выросли в четыре раза, а экономика – на 63%. Такого прироста возможностей не было и не будет. С 2010 по 2020 годы расходы в реальном выражении вырастут на 10%, если не повышать налоги, что сегодня является проблемной темой.

Что еще происходило в нулевые? В 2002 году нас признают рыночной экономикой Евросоюз и США. По сути, мы рыночная экономика всего десять лет. За этот период была принята масса законов и пара десятков международных конвенций, начиная от соцстандартов до борьбы с коррупцией, хотя с некоторыми изъятиями.

Мы продолжаем входить в мировую систему стандартов по всем направлениям. Мне кажется, в обществе недооценивается масштаб той структурной перестройки, которая произойдет после вступления в ВТО. Это вступление, пришедшееся на конец президентства Медведева, компенсирует то, что не было сделано до этого. Мы стоим на финише вступления в ОЭСР.

Я бы не преуменьшал то, что накапливалось за нулевые годы, – мы вышли на ключевые базовые институты развития экономики. Россия ввела полную либерализацию валютного регулирования – свободное движение капиталов. Это все подготовило следующий этап развития. Средний класс вырос, собственность выросла, есть что защищать.

Отсутствие новых правил и демократических свобод сегодня не позволяет дальше развивать экономические институты, это я говорю на примере работы в правительстве. Мы подготовили программу эффективного расходования средств, систему разрабатывали три года, брали лучшие мировые практики. Если бы ее внедрили, стало бы процентов на 20 лучше. И хотя система подготовлена, она не может работать – потребности в исполнении этих правил никак не закреплены. Руководство принимает решения, которые не проходят процедуру проверки эффективности. Президент считает, что после совещания может сказать: «А теперь будем делать это». Нам нужны правила, принимать их должен парламент. Но при этом, когда добьемся честных выборов, власть будет левой.

Александр Аузан, президент Института «Общественный договор»

Спрос на демократию в России есть, но он неравномерный. В стране существует несколько Россий. Россия мегаполисов и городов-миллионников предъявляет жесткие требования к власти. Индустриальная Россия ценит стабильность выше, чем перемены. Сельская Россия находится в других институтах легитимности. Один из главных вопросов будущего – может ли Россия-1 находится в конструктивных отношениях с Россией-2 и Россией-3.

Модернизационные факторы лежат в России-1, но она не может игнорировать остальные. Демократия не представляет собой просто некий механизм принятия решений. Есть еще и такой фактор – кто и чем готов оплачивать свое право решать и отстаивать это право. Россия возникла из Советского Союза – страны с безналоговым режимом. Сейчас уровень налогов 40% – это уровень развитых стран. Но это налоги, которые платят работодатели. То есть сами люди не осознают, какую сумму они отдают государству. Поэтому в 90-х был популярен популист, который много обещал. Чтобы демократия развивалась дальше, людям нужна прозрачность в расходовании налогов – нужна налоговая реформа.

Лев Гудков, директор «Левада-центра»

После выборов 35% россиян будут считать режим нелегитимным, 45% будут его поддерживать. Социологические опросы показывают, что у нас высокий уровень недоверия в принципе. Мы находимся на уровне таких стран, как Филиппины, Чили, Хорватия, – стран, где идет гражданская война.

При этом россияне предпочитают приспосабливаться под существующую систему. В обозримом будущем поколение приспособления никуда не денется. Опросы показывают чрезвычайную степень политического инфантилизма. Партий почти нет – они образовались из развала советской номенклатуры, но воспринимались как средства мобилизации групп, борющихся за власть. Сейчас есть моральное настроение. Задача – перевести его в политическое движение.

Мы будем иметь дело с волнообразным движением – нарастанием протеста и его спадом. Возврата доверия городского населения быть не может, но на оформление новой системы уйдет много времени. Мы говорим о перспективе в 30-40 лет. Дальше загадывать бессмысленно.

Сергей Дубинин, председатель наблюдательного совета ВТБ

Нормальная демократия – это когда выборы никого из инвесторов не пугают. Сейчас, будем честны, инвесторы опасаются, хотя могут об этом и не говорить. Выборы должны быть рутиной. Я боюсь к этой рутине мы еще далеко не подошли. Если поствыборную ситуацию попытаются перевести в революционную, то, скорее всего, власть даст силовой ответ. Тревога у меня в этом отношении большая. Но, кроме этого, есть социальный поток, который настраивает на менее пессимистичный лад.

С чем сейчас столкнулись олигархи – они столкнулись с тем, что общество не признает их права на собственность. Сегодня этих людей разоблачают. Но ровно с этой же проблемой столкнулись и те, кто стал условным наследником олигархов 90-х. Чем Дерипаска отличается от Потанина, а Тимченко от Алекперова в глазах населения? Да ничем.

Если честно посчитать выборы, то процент увеличится у тех, кто предлагает отнять и поделить. Голосовать, чтобы Зюганов стал президентом, мне внутренне очень тяжело.

Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики

До недавнего времени у меня было ощущение, что круг людей, которым нужна демократия, ограничивается кругом людей, собравшихся в этом зале. Теперь я должен покаяться перед русским народом. 4 декабря он явно продемонстрировал намерение жить в демократии. Ключевым фактором демократии является деловая активность. Есть ли в России силы, заинтересованные в демократии и готовые бороться за нее? Есть много высказываний, что российская элита ни к черту не годится. Она была уничтожена в 17-м году, и вместо нее появилась псевдоэлита. На самом деле социальная сила, заинтересованная в демократии, – не только средний класс, но еще и бизнес. Хотя эти понятия и пересекаются между собой. Наш бизнес вместо того, чтобы жить по закону, стремится договориться с бюрократией, об этом писал в своей статье Путин. Если договориться, чтобы не трогали, то можно договориться и о преференциях. Экономика в таких обстоятельствах развиваться не будет.

Как повлияют последние события на судьбу демократического развития России? Наши примерные оценки показывают, что объем фальсификаций составил 15% голосовавших. Соотношение за и против «Единой России» сейчас 35 на 65. Но, несмотря на всякие сложности, мы находимся на пороге важных событий. Я вижу большие перспективы в том, что в ответ президент страны выдвинул предложение о реформе. У меня твердое убеждение, что нужен диалог между демократической общественностью и депутатами.

Источник – Московские новости. 01.03.2012

http://mn.ru/business_economy/20120301/312623537.html

Поделиться ссылкой: