«Не обязательно гордиться душегубами». Главный редактор издательства НЛО Ирина Прохорова рассказала Андрею Архангельскому о миссии российского интеллектуала
Завершилась
международная ярмарка литературы Non/fiction. Главный редактор издательства НЛО
Ирина Прохорова размышляет о состоянии умов, словесности, об агрессии и
способах ее преодоления
—
Заканчивает Год культуры, следующий — Год литературы… Как это все
уживается, сочетается с невероятным уровнем агрессии в обществе?
— Я думаю, это
противоречие отражает общую ситуацию — драматическое столкновение двух
противоположных трендов во всех сферах социальной жизни. Первый тренд —
это по инерции продолжающаяся (хотя и угасающая) траектория развития 1990-х
годов: построение открытого, демократического, правового государства, вхождение
на партнерских началах в мировое сообщество. А второй вектор развития,
стремительное усиление которого мы наблюдаем в последние годы,— это тренд на
ресоветизацию: самоизоляцию, возвращение к централизованному управлению, к
тотальному идеологическому контролю, к милитаристской системе мышления. Все
нынешние законотворческие и пропагандистские несуразности проистекают из борьбы
этих двух взаимоисключающих тенденций. Этот мировоззренческий кризис не обходит
стороной и культуру. Казалось бы, хорошо, что государство наконец озаботилось
разработкой культурной политики, позволяющей преумножать интеллектуальный
потенциал страны, являющийся залогом ее конкурентоспособности. Но в лучших
традициях тоталитарной логики торжествует представление, что государственная
политика в культуре — это не поощрение многообразия творческих инициатив,
а попытка надзирать и наказывать.
— На сайте
Года культуры большинство мероприятий таково: поэтический конкурс для людей с
ограниченными возможностями, «Тема патриотизма в произведениях…»,
фестиваль танца «Кудесы», выставка «Тропой северных
оленей», фестиваль «По всей России водят хороводы»….
Представление о культуре сводится к псевдофольклору в связке с воспитанием
патриотизма.
— Приобщение
к культуре социально незащищенных групп и сохранение фольклорной традиции само
по себе вполне достойная задача. Проблема в том, что государство ошибочно
рассматривает традиционную культуру (классический балет, классическую музыку,
народные ансамбли песни и пляски и т.д.) как общенациональную и совершенно
не заботится о поддержке новых течений в искусстве. В нынешней
государственной культурной политике соединились два вида стереотипов. Первый,
доставшийся нам от советского прошлого,— отношение к культуре как служанке
идеологии. Отсюда постоянная политизация классического и современного
искусства. К тому же культурными институциями у нас по-прежнему считаются
только те организации, которые входят в ведомство Министерства культуры. Второй
стереотип отражает уже постсоветскую, технократскую позицию: культура —
это либо предмет роскоши, либо индустрия развлечений, поэтому государство
финансирует культуру по остаточному принципу, отдавая ее на откуп рынку. Это
ведет к деградации всей культурной сферы. Ситуация с каждым днем становится все
драматичнее. Хочу заметить, что еще пару лет назад намечался тренд на поддержку
современной культуры…
— Да, дверь
оставалась полуоткрытой…
— Кажется,
она почти захлопнулась… У нас никогда не ставилась задача научить общество
понимать современное искусство, язык новой культуры. Культура и
искусство — это не только специальность ограниченного круга людей, это
необходимый базис, без которого невозможны никакие инновации. Образование в
области культуры должно быть рассчитано не только на производство звезд, но и
на воспитание публики. Вместо НВП стоило бы ввести в школах эстетическое
воспитание с упором на знакомство с мировой современной культурой, а также с
многонациональной культурой России. Государство же мало того что не
поддерживает современное искусство, оно еще и ставит барьеры на пути возможной
его поддержки. Главное, что осталось от советских времен,— наивное
представление, что государство само способно вырастить гениев, причем еще и
идеологически верных. Мы знаем, что этот советский эксперимент потерпел крах,
что жестокое подавление художественных поисков и экспериментов привело к
провинциализации советской культуры.
Есть еще
одно обстоятельство, делающее авторитарное руководство культурой неэффективным.
Понимаете, в пене дней трудно определить, что из сегодняшнего искусства
останется в веках, а что навечно канет в Лету. Это определит суд истории, а
современникам нужно бороться за максимальную свободу творчества. Чем шире будет
спектр художественных исканий, тем больше драгоценной руды окажется в недрах
национальной культурной традиции (простите за высокопарность). Что же касается
проблемы нравственности, о чем часто не без основания беспокоятся наши
сограждане, то эти вопросы в современном обществе решаются не судами и не
хулиганскими выходками псевдоправославных активистов, а публичными дискуссиями,
экспертными оценками и общественным мнением. Не забудем — многое из того,
что в свое время считалось «пощечиной общественному вкусу»,
богохульством, декадансом и т.д., потом вошло в почитаемое классическое
наследие.
Сейчас
введутся разговоры: как улучшить имидж России на международной арене?
В современном мире репутация государства и даже его кредитный рейтинг
напрямую зависит от его вклада в общее культурное пространство. Хочу отметить,
что 90 процентов узнаваемых в мире людей — это деятели культуры.
Можно, конечно, закачивать миллиарды в пропаганду, но дешевле и эффективнее
дать возможность культуре развиваться и представлять себя — и
страну — миру. И ведь нам есть что показать: последнее 20-летие
прошло под знаком расцвета новой российской культуры: в начале 1990-х годов у
нас произошел поэтический ренессанс; в последние годы у нас наблюдается
настоящий театральный бум — появилось новое поколение режиссеров мирового
уровня; современное искусство тоже делает поразительные успехи. Ну а с
художественной литературой у нас всегда было более или менее все в порядке…
— Вы так
считаете?.. По-моему, она в кризисе.
—
Современникам свойственно бранить действительность. Почитайте критику конца
XIX — начала ХХ века, там столько говорилось о моральной деградации
искусства, о декадансе и бог знает о чем. Все эти инвективы повторяла советская
власть, хотя до конца своего существования фактически паразитировала на
достижениях того времени. Самые выдающиеся деятели науки и техники, культуры,
образования и просвещения были выходцами из пореформенного периода. Назовите
мне хоть один музей европейского уровня, который был создан после революции,—
не старайтесь, не вспомните. Третьяковская галерея, Бахрушинский музей,
Пушкинский музей на Волхонке и многие другие — проекты «эпохи
декаданса». И вот столетие спустя мы с гордостью говорим о нашем
великом Серебряном веке.
—
Я часто слышу: «Где книги о современности? Почему никто не пишет о
сегодняшнем дне?» Согласитесь, о современности пишут мало.
— Понятие
«современность» — вещь растяжимая. Когда Лев Толстой писал
«Войну и мир», разве он писал не о современной ему России? Можно
писать и об античных временах, но так, что это будет о сегодняшнем дне.
Научно-популярную книгу Михаила Гаспарова «Занимательная Греция»
можно смело назвать самой современной интеллектуальной эссеистикой. В ней
автор показал, что, несмотря на все тектонические исторические сдвиги за
последние два с лишним тысячелетия, мы продолжаем жить в этической и
эстетической системе координат, сформированной древнегреческой цивилизацией.
Как же не пишут о сегодняшнем дне?.. Вы посмотрите, сколько у нас прекрасных
современных пьес. Разве Сорокин, Пелевин, Улицкая, Светлана Алексиевич, Лев
Рубинштейн, Сергей Гандлевский, Евгений Водолазкин не современные писатели?
— Вам
скажут: не написан роман о 90-х годах…
— Почему же
не написан? Например, первый роман Евгения Водолазкина «Соловьев и
Ларионов», получивший большой общественный резонанс, как раз о 90-х годах.
Первая (и, возможно, лучшая) книга Александра Гольдштейна «Расставание с
Нарциссом» вся пронизана ощущением нового времени. Да и роман Михаила
Шишкина «Взятие Измаила» — это рефлексия о сломе эпох. Роман
Дмитрия Александровича Пригова «Только моя Япония» тоже о том же
историческом периоде.
— Нет романа
о перестройке…
— Значит,
либо он пишется, либо будет написан. В каком виде это будет, мы пока не
знаем. Как генералы готовятся к прошлым войнам, так и мы все ждем появления вторых
Толстого, Чехова, Достоевского. Зачем нам вторые, когда непременно возникнут
другие имена, но они будут первыми.
— Может
быть, это приобретет другой вид, не романа?..
— Совершенно
верно, глубокая рефлексия о перестройке и 90-х годах может появиться в любом
жанровом обрамлении. Эти важнейшие и уникальные периоды нашего недавнего
прошлого сегодня дискредитированы и демонизированы: договорились до того, что
это, дескать, демократы погубили СССР, а не коммунистическое бездарное
управление. Прозрения и заблуждения конца 1980-х годов, мучительная работа
1990-х по преодолению последствий распада Советского Союза, по созданию основ
новой социальной реальности — все это нам еще предстоит серьезно
проанализировать. Как и воздать должное созидательной работе многих людей,
совокупность усилий которых по гуманизации и нормализации жизни позволила
преодолеть тяжелые времена, не доведя страну до гражданской войны и полной
дезинтеграции. Колоссальный объем проделанной работы начинает осознаваться
только сейчас, когда вся выстроенная с нуля инфраструктура постсоветской жизни
безжалостно разрушается, когда общество возвращается к монопольной экономике,
цензурированной культуре и милитаризованному сознанию.
— Это
началось не вчера. 9 из 10 фильмов, которые у нас называются
патриотическими,— о войне. Все, чем предлагалось гордиться, связано с войной.
Для людей война в каком-то смысле является смыслом жизни, чем-то
«настоящим». Поэтому агрессивная риторика так легла на умы, оттого
что философии мирной жизни не появилось.
— Я не со
всем могу согласиться. При всех тяготах 1990-х вектор развития шел именно в
сторону мирной, приватной жизни. Но в нынешние времена эта логика развития
отброшена, вектор начал разворачиваться в сторону неосоветского образа жизни.
СССР был сверхмилитаризованной агрессивной страной, которая постоянно ковала из
людей солдат империи. Была такая шуточная присказка: мы стоим на страже мира,
мы готовимся к войне (точно по формуле Оруэлла). В советское время во всех
классах висели стенды с подвигами пионеров-героев, и, обратите внимание: все
они — великомученики. Нас приучали не защищать, а жертвовать своими
детьми. Это, согласитесь, изуверская идея. Позднесоветское общество пыталось
противостоять насильственному милитаризму, пряча сыновей от армии, и вовсе не
из-за недостатка патриотизма, а защищая их от неоправданных унижений и
страданий. Я с тревогой наблюдаю за новыми попытками сегодняшней власти
поставить всех под ружье под предлогом защиты отечества от мнимых внешних и
внутренних врагов. В чем суть милитаристского государства? Это архаичный
способ управления, не способный решать вызовы многоукладного и сложного
современного мира. Установка на милитаризацию сознания, как правило, признак
внутреннего социального нездоровья, а вовсе не свидетельство силы.
— Кризис
литературы — это же еще и кризис тем. Сейчас некоторые писатели поехали в
так называемую Новороссию — за «настоящим» современным героем.
В любом случае в следующем году у нас появится новое направление —
«литература о Новороссии».
— Вы имеете
в виду Проханова, Прилепина и Шаргунова? Это, кстати, вполне вписывается в
имперское представление об «актуальном романе». Ну вот, пожалуйста,
будут вам романы-эпопеи о современности. В советское время всех гоняли
воспевать социалистические стройки, целину… Если уж обратиться к традиционным
ценностям, то в России писатель всегда был на стороне униженных и оскорбленных,
а не на стороне власти.
Честно
говоря, мне не важно, искренне ли эти писатели заблуждаются или расчетливо
ориентируются на политическую конъюнктуру. Я считаю, что ездить «по
путевке» — это само по себе уже подозрительно. Как и подписывать
письма в поддержку власти. Обычно люди творческие подписывают письма в защиту
гражданина от произвола государства.
— Вы как-то
говорили, что нужно показывать людям, что у России был не только опыт
закабаления, но и опыт свободы, демократии, пусть и небольшой. В чем суть
этого просветительского проекта?
— Дело в
том, что история свободы у нас скомпрометирована советской идеологией и
историографией. Вся риторика советской власти представляла собой узурпированную
риторику освободительного движения. Большевики использовали реальные фигуры из
истории освободительной борьбы для оправдания режима, который ничего общего со
свободой, равенством и справедливостью не имел. Люди, которые боролись за
гуманизацию общества, за создание светского государства, оказались
дискредитированы, попав в советский пантеон. В этом смысле сторонники
традиционалистского мышления оказываются в более выигрышном положении, опираясь
на консервативных, а подчас и мракобесных философов (вроде идеологов
евразийства), поскольку запрещенные к изучению в советские годы идеи и риторика
консерваторов кажутся свежими и оригинальными на фоне изувеченных идей
либеральных мыслителей.
Не найдя
понятных и убедительных для постсоветского общества аргументов для обоснования
нового порядка вещей, мы оставили его без нравственных опор. Не удивительно,
что дезориентированное и раздраженное общество охотно приняло привычную
авторитарную картину мира, услужливо предложенную ревнителями
«традиционных» ценностей. Я вижу миссию российского
интеллектуала в том, чтобы заново воссоздать эту традицию свободы, которая
всегда существовала в нашей истории. Это большое количество людей, как
светских, так и духовных, стремившихся к созидательному преобразованию страны.
Если такая история будет написана, то окажется, что нет смысла гордиться
деспотами и душегубами и постоянно их оправдывать, что в нашей истории
действуют другие, подлинные герои, которые составляют славу России.
Я думаю, это тяжелое и сложное время можно и нужно провести с пользой для
отечества и для себя самих — переосмыслить прошлое во имя будущего.
Беседовал
Андрей Архангельский
Визитная карточка
Ирина
Прохорова —
литературовед, главный редактор журнала «Новое литературное
обозрение» (НЛО), общественный деятель. Окончила филологический факультет
МГУ, кандидат филологических наук (диссертация о литературе английского
модернизма). Работала на телевидении, со второй половины 1980-х годов —
редактор в журнале «Литературное обозрение». В 1992 году
основала журнал НЛО и возглавила одноименное издательство. Теле- и
радиоведущая, с 2012 года ведет программу «Ирина Прохорова. Система
ценностей» на РБК-ТВ. В декабре 2013 года избрана руководителем
федерального гражданского комитета партии «Гражданская
платформа»». В июле 2014 года сняла с себя полномочия,
объяснив решение расколом в партии по вопросу присоединения Крыма к России.
В марте 2014 года вместе с другими подписала обращение инициативной
группы по проведению конгресса интеллигенции «Против войны, против
самоизоляции России, против реставрации тоталитаризма».
Подробнее: http://www.kommersant.ru/doc/2623270
Источник: Огонек