Эксперты комитета Кудрина предсказали новую протестную волну в России
Максим
Гликин, Фарида Рустамова
Последнее
исследование Михаила Дмитриева, предсказавшего массовые акции 2011–2012 годов,
фиксирует новые настроения в обществе. Население уже не одобряет политические
протесты, но может поддержать новую волну экономических выступлений и перестало
верить сообщениям официальных СМИ о ситуации внутри страны. При этом растут
недоверие к системным партиям и скепсис по поводу внешнеполитических успехов
России
Акция
протеста против кризиса. Архивное фото.
Фото: ТАСС
Больше не царь зверей
В среду в
Комитете гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина будет представлено
исследование экономиста Михаила Дмитриева «Мониторинг политических настроений
россиян» (презентация есть в распоряжении РБК). Исследование проводилось
с 6 по 14 декабря, среди 14 фокус-групп в Москве, во Владимире
и Гусь-Хрустальном Владимирской области. Группа социологов во главе с
бывшим руководителем ЦСР Дмитриевым и Сергеем Белановским изучала настроения
россиян в тех же регионах, где проводились прежние исследования (Владимирская
область взята как типичный регион европейской части страны, а Гусь-Хрустальный
– как типичный депрессивный маленький город), но с использованием новых
практик. Помимо стандартных социологических фокус-групп организовывались и
фокус-группы с использованием психологических тестов. Последние
позволили выявить существенные сдвиги в общественном сознании, которые пока не
фиксирует обычная социология, рассказал Дмитриев РБК.
Эксперты
отмечают, что социальная агрессия, объектами которой раньше были две основные
группы – чиновники и мигранты, теперь получила нового адресата – ее основным
объектом стал внешний враг. Однако негативное отношение к чиновникам и мигрантам
остается, и при усилении экономических проблем эти две группы снова стали
главной мишенью протестных настроений.
Население
доверяет официальным СМИ, прежде всего телевидению, когда те освещают внешнюю
политику, солидаризируется с российской позицией. Но информация о российских
реалиях, прежде всего экономических, вызывает недоверие, и люди начинают искать
альтернативные источники, в основном в интернете, социальных сетях. Эту
ситуацию Дмитриев сравнивает с настроениями советского общества в конце 1970-х
годов, когда оно тоже сильно интересовалось «международной обстановкой» и в
основном доверяло официальной пропаганде, но о событиях в самом СССР пыталось
узнать с помощью западных «голосов».
Часть
фокус-групп проводилась сразу после оглашения Послания президента
Владимира Путина, и многие участники фокус-групп не услышали в нем
убедительных ответов на вопросы о том, что происходит с экономикой и как будет
развиваться ситуация, констатирует Дмитриев.
Одобрение
деятельности самого Путина у московских респондентов достигает 60–70%, а у
провинциальных – 80%, однако фактически единственным мотивом позитивного
отношения к действующему президенту является отсутствие ему альтернативы.
Граждане не видят потенциальных сильных политиков ни в команде Путина (многие
сомневаются, что команда вообще существует), ни в оппозиции. В прежних опросах
сильнее звучали позитивные мотивы одобрения Путина. Нынешняя ситуация –
признак того, что цикл политической поддержки нынешнего лидера страны входит в
более позднюю стадию, резюмирует эксперт.
Предыдущие доклады Дмитриева –
Белановского
2011 год
В марте 2011 года экономист Михаил Дмитриев и социолог
Сергей Белановский, работавшие тогда в Центре стратегических разработок (ЦСР),
представили свой нашумевший доклад, в котором констатировали наступление
глубокого политического кризиса, падение поддержки Владимира Путина, Дмитрия
Медведева и «Единой России» и предсказали усиление недовольства политической
системой в обществе. Согласно социологическим исследованиям, проведенным авторами
в фокус-группах, рейтинг Путина тогда составлял 33%, Медведева – 22%, а
«кто-то третий» набрал бы на выборах 14%.
2012 год
В докладе 2012 года при изучении фокус-групп эксперты
ЦСР зафиксировали, что опрошенные допускали революцию в стране и меньше опасались
такого сценария. Негативно воспринимались пиар президента, запретительные
законы, «Единая Россия». Дмитриев и Белановский предсказали три сценария:
массовое гражданское неповиновение по социальной или экономической причине,
самообновление власти во избежание худшего сценария или же, если не первое или
второе, то национальное вымирание.
2013 год
Летом 2013 года в своем докладе Дмитриев провозгласил,
что в стране, как и с 2006 по 2010 годы, наступило электоральное
равновесие, но что потенциал протеста переместился из столиц в глубинку. Именно
в регионах при
ухудшении экономической ситуации
могли бы начаться массовые протесты, как в 2010 году. На презентации
этого доклада председатель КГИ Алексей Кудрин заявил, что Россия находится на
пороге экономической депрессии.
Граждане
поддерживают заявленную Путиным патриотическую повестку. Однако психологические
тесты показывают, что достижимость заявленной цели – усилить уважение
к России и ее роль в мире – вызывает сомнения на подсознательном уровне.
Стандартные психологические тесты, в которых респондентам
предлагалось сравнить страну и президента с каким-нибудь
видом животных сейчас и на момент начала года, показали, что в
подсознательной иерархии животного мира произошло резкое снижение статуса. Если
в начале года Россия и Путин ассоциировались с более важными и сильными
животными – такими как лев, медведь, бык, орел, то теперь называют менее
статусных волка, рысь, зайца и т.п. Наиболее сильно снижение статуса (у более
чем 70% респондентов) заметно в Москве, менее сильно (около 50%) в
Гусь-Хрустальном. Таким образом, вес России в мире в результате экономических и
внешнеполитических проблем, в понимании граждан, ослабел, делают вывод
исследователи.
Боятся войны
и инфляции
Другой
эффект года выявлен в еще одном психологическом опросе: по пятибалльной шкале
граждане оценивали главные угрозы. Самыми сильными фобиями оказались
возможность войны (в среднем 4,3 балла) и страх сильной инфляции (4,2 балла).
При этом страх войны скорее иррациональный: в возможность втягивания России в
полномасштабный военный конфликт респонденты не верят.
Настроения
граждан, по мнению социологов, близки к тем, что были во время предыдущего
кризиса 2008 года: тогда также на пике были рейтинги Путина и его
преемника Дмитрия Медведева, но росли страхи экономических проблем. Хотя в
среднем по стране уровень жизни в 2009 году не снизился, в 2009–2010
годах начались экономические протесты, в основном на периферии, там, где
было наиболее сильное падение производства. По форме – голодовки, забастовки,
перекрытия трасс – они характернее для стран третьего мира и для российских
протестов эпохи дефолта 1998 года. Тогда эту волну протестов мало кто заметил,
но уже в 2011–2012 годах началась волна политических протестов,
характерных уже для более развитых обществ.
Готовность к
протестам по экономическим мотивам всегда была выше, чем к политическим,
отмечает руководитель отдела социально-политических исследований Левада-Центра
Наталья Зоркая, ссылаясь на наблюдения центра. По ее словам, респонденты чаще
всего высоко оценивают вероятность такого недовольства, но ниже – свою
готовность защищать свои экономические интересы, а еще меньшее число реально
участвуют в протестных акциях . «Большинство поддаются созданной пропагандой
атмосфере и поддерживают внешнюю политику. Трезвые оценки происходящего с
пониманием последствий присоединения Крыма, санкций и др. появляются, но
медленно», – объясняет социолог. Зоркая считает, что есть вероятность
протестов, наподобие акций 2005 года против монетизации льгот, но не более.
Нынешняя
ситуация заметно отличается от прежней, подчеркивает Дмитриев. Тогда население
в целом позитивно относилось к политическим протестам и даже отчасти
ассоциировало себя с протестующими (резко возражало против законов, фактически
запрещающих несанкционированные митинги). Теперь даже в Москве массовые
политические акции вызывают отторжение: работает украинский фактор, страх
последствий, которые наступают после потери политической управляемости, страх
распада страны, отмечает исследователь. В следующем году падение уровня жизни
практически неизбежно, и велика вероятность экономических протестов в разных
регионах, но сменятся ли они политическими при таком изменении настроений –
большой вопрос, констатирует эксперт.
Но власти
предстоит решить еще одну задачку: с момента кризиса до начала парламентских
выборов остается полтора года, тогда как в прежнем цикле (кризис начался в 2008
году, выборы состоялись в 2011 году) более серьезный запас времени. При
этом опросы фиксируют новое отношение к системным оппозиционным партиям: о
них вообще не говорят или говорят в пренебрежительном тоне, не воспринимая
как реальных, самостоятельных игроков. Не воспринимают как реальную силу и
«Единую Россию». Население не видит реального политического предложения, его
будет трудно мотивировать сделать определенный выбор, констатирует Дмитриев.
В целом же
доминирующими в массовом сознании могут стать ценности выживания, характерные
для настроений после дефолта 1998 года. Они вытесняют ценности развития и
самореализации (модернизационную повестку) начала десятых годов, а также
традиционалистские ценности «сильной державы» начала 2014 года. С такими
настроениями общество вступает в период экономического кризиса, и оно может
довольно остро реагировать на двухзначные цифры инфляции. На будущий год это
может стать главной проблемой для власти, резюмирует Дмитриев.
http://top.rbc.ru/politics/24/12/2014/54999efb9a794774e6823837#xtor=AL-[internal_traffic]—[rbc.ru]-[main_body]-[main_item]
Источник: РБК