По-соседски: почему финансовый центр нужно создавать в Казахстане
Владислав
Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества
Проект
по превращению Москвы в международный финансовый центр потерпел крах. Спасти
идею могло бы объединение с ближайшими соседями
Мечты о финансовых центрах
В эпоху экономической глобализации влияние и мощь западного мира ни в чем не
проявляются так отчетливо, как в контроле над финансовыми рынками. Более 80%
мировой торговли совершается в долларах или евро, тогда как, например, в юанях
номинировано менее 4% сделок. Первые две валюты составляют, соответственно,
63,8 и 20,5% в совокупных резервах центральных банков. В структуре глобального
фондового рынка на США и страны ЕС приходится 72% общей капитализации компаний.
Не менее впечатляет и распределение международных финансовых центров: по итогам
2014 года (рейтинг GFCI) 47 из 84 находились в Северной Америке или Западной
Европе.
Конечно, мы помним, что план превращения Москвы в международный финансовый
центр вынашивался еще совсем недавно, когда страна была на подъеме, а цены на
нефть, казалось бы, вот-вот достигнут $200/барр. В 2011 году президент Дмитрий
Медведев говорил, что «в России должен быть создан центр, где будут
представлены все виды финансовых инструментов», заявляя даже, что «создание
финансового центра остается безусловным приоритетом в развитии нашего
государства». Реализация проекта началась с создания мегарегулятора на базе
Банка России, передела подмосковных земель, планов большого строительства и
громких обещаний будущих успехов. Сейчас тема практически закрыта: Москва в
2008–2014 годах опустилась в списке крупных финансовых центров на 21-ю позицию
(до 78-го места) и уступает сейчас Варшаве (38-е), Праге (63-е) и Будапешту
(74-е).
Реклама
Точки роста
Идея создания международных финансовых центров в развивающихся странах (а
Россия как участник БРИКС относится именно к ним) выглядит очень здравой и
основательной — особенно в тех из них, что выступают «точками входа» на
серьезные рынки. Именно этими факторами, на мой взгляд, объясняется быстрый
рост финансовых центров в наиболее политически устойчивых и наименее ортодоксальных
государствах Персидского залива. Объединенные Арабские Эмираты и Катар могут
похвастаться 16-м и 22-м местами среди финансовых площадок. Это в значительной
мере способствует привлечению в эти страны инвесторов и квалифицированных
кадров.
Дубай начиная с середины 1980-х был пионером экономических реформ в заливе,
создал финансовый центр в 2004 году, сегодня в нем работают более 2 тыс.
международных компаний в области финансов и страхования. В 2005 году была
создана полностью частная Международная финансовая биржа Дубая, с 2008 года
известная как NASDAQ Dubai (только в прошлом году на ней прошло около 30 новых листингов
более чем на $16 млрд).
Можно не ходить так далеко и посмотреть на чехов или поляков. Под разговоры о
том, что России нужно ввести полную конвертируемость рубля, чешские коллеги с
2000 года разместили в своих национальных валютах еврооблигации на €19 млрд, в
то время как Россия вообще не вышла на международный кредитный рынок с займами
в рублях. На Варшавской бирже листингованы 475 компаний с капитализацией на
конец 2014 года в €322,5 млрд, причем около 55% из них не польские, а
зарубежные (в основном из других стран Центральной Европы); на ММВБ торгуются
акции 322 эмитентов с суммарной оценкой около €390 млрд, причем все они
российские. Наши компании стремятся на биржи Лондона, Нью-Йорка и даже
Гонконга. Почему так происходит?
Прежде всего, я думаю, из-за нашего стремления изобрести свои правила, а не
поучиться у тех, кто ушел дальше. Для нормального функционирования современного
МФЦ нужны организация операций по международному (желательно британскому)
праву, минимальное налогообложение, льготный режим пребывания на территории
страны работников и инвесторов, независимая судебная инстанция для разрешения
споров. Какова вероятность того, что российские власти пойдут на такие шаги,
если ничего подобного не было предпринято и в куда более «неконфронтационные»
годы? Я бы ее не переоценивал.
Настоящие друзья
Москве можно было бы предложить объединить усилия с партнерами, и прежде всего
с участниками Таможенного союза и ЕАЭС. Это может показаться безумной идеей —
ни у одной страны в бывшем СССР нет серьезного фондового рынка, а финансовые
системы не слишком стабильны.
Однако в последние годы в Казахстане, чьи власти в гораздо большей степени, чем
российские, ориентированы на сотрудничество с международными инвесторами и даже
на некоторое «ученичество» (в программе правительства многие задачи ставятся в
контексте достижения в международных рейтингах той или иной позиции), не
замолкают разговоры о создании международного финансового центра. При этом
казахские коллеги изначально ориентированы на партнерство с опытными внешними
инвесторами — с ранее упоминавшимся финансовым центром Дубая, например. Они
готовы сделать финансовый центр, по сути, экс-территориальным и запустить при
нем масштабную свободную экономическую зону; предоставить инвесторам и работникам
зоны безвизовый въезд в страну и освобождение на десять лет от налогов на
прибыль и доходы. Декларируют желание создать судебную инстанцию по разрешению
споров, которая будет действовать на базе британского права и решения которой
будут обязательны в том числе и для Верховного суда страны. Статус создаваемого
международного финансового центра, как предполагается, будет закреплен в
специальном конституционном законе. Указ о формировании центра был подписан
президентом Нурсултаном Назарбаевым 19 мая 2015 года, и, по словам главы
Национального банка Казахстана Кайрата Келимбетова, «реализация такого сложного
проекта будет непростой задачей и потребует много времени и сил, но повысит
привлекательность региона для инвесторов, создаст нишу в финансовом секторе,
точку роста новых компетенций внутри страны». По сути, речь идет об
интернализации элементов международного финансового права в стране, являющейся
частью единого с Россией экономического пространства. Вероятно, финансовый
центр разместится на 174 га территории выставки EXPO-2017, приготовления к
которой идут сейчас в Астане.
России следовало бы поддержать инициативу казахских коллег, тем более что, если
развитие ЕАЭС пойдет запланированным курсом, этот финансовый центр окажется в
том числе и российским. Я понимаю стремление наших властей к максимальной
централизации всего и вся — собственности, капиталов, полномочий, но убежден,
что интеграция не может не предполагать обратного процесса — децентрализации и
специализации. И в таком контексте в пользу Казахстана как потенциального
финансового центра евразийского масштаба говорит очень многое: и
позиционирование его как ведущей страны Центральной Азии, и тесное
сотрудничество как с Россией, так и с Китаем, и близость к проектам нового
Шелкового пути, и традиционные связи страны с исламским миром, и — в будущем —
восприятие исламских финансовых практик, и, наконец, устойчивые, не омраченные
политическим непониманием отношения Астаны с США и ЕС. Пресловутый «поворот»
России на Восток, если относиться к нему серьезно, вполне может предполагать
рассредоточение финансовой деятельности в России и расширение ее горизонтов.
Сегодня приходится признать, что у России плохо получается встраиваться в
глобальные инвестиционные и финансовые связи. Свободные экономические зоны,
ставшие мощнейшим движителем экономики от Китая до ОАЭ, от Малайзии до Мексики,
у нас практически не прижились. Создать серьезный международный финансовый
центр нам пока не удалось и, вероятно, в ближайшие десятилетия не удастся. В
таких условиях следовало бы попытаться в максимально возможной мере
использовать потенциал, открываемый евразийской интеграцией, — и, быть может,
казахская готовность к эксперименту и российский финансовый потенциал могут
дать мощный синергетический эффект, о масштабах которого мы сегодня даже и не
догадываемся.
Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/opinions/finances/27/10/2015/562f37369a79471a151510cb
Источник: РБК