Унесенные ветром протестов: смена элит в Америке
Протесты, начавшиеся 25 мая 2020 г. в связи с убийством чернокожего Джорджа Флойда, продолжаются по сей день практически во всех крупных городах США. Эту ситуацию ряд аналитиков уже называет социальной революцией.
Статья Аркадия Неделя «Стратегия революции в Америке» от 18 июня 2020 г.[i] привлекла мое внимание, так как я уже несколько лет занимаюсь темой современной американской революции и опубликовала книгу на русском языке под таким же названием в Москве в 2018 г.[ii]. На статью Неделя откликнулся Михаил Немцев, а затем они оба провели дискуссию в эфире сайта фонда «Либеральная миссия». Я хочу прокомментировать и развить темы обеих статей.
Недель завершает свою статью выводом о том, что в США происходит «кореволюция»: «революция и контрреволюция одновременно». Автор утверждает, что современный расовый конфликт имеет «сильный религиозный, протестантский окрас» и что «старая (до-трамповская — И.Ж.) американская элита» таким образом пытается вернуться к власти. Кого именно Недель называет старой элитой, он не уточняет, уж наверно не Обаму и его команду, от которых протестантским духом и не пахло. Последнего в когорте американских президентов, кого, хотя и с некоторой натяжкой, можно отнести к протестантской элите, был Буш-младший.
В тезисе о кореволюции содержится на самом деле несколько разных утверждений. Разберем каждое из них отдельно и начнем с датировки сегодняшней революции.
Когда началась сегодняшняя революция?
Недель, как и ряд других аналитиков, выводит причины и триггеры современных протестов в США либо из очень давней истории (история рабства черных, протестанская этика и так далее), либо из новейшей (Ковид-19, карантин, убийство чернокожих, включая Флойда, полицейскими). Между тем, корни сегодняшней революции лежат между ними, в «новой» истории, в частности, в многолетней истории подготовки революции в Америке, а именно, подготовки кадров и социальных технологий для нее, создании под нее финансовой, информационной и организационной инфраструктур, проповеди идеи революции и протестов в школах и колледжах и в воспитании в обществе толерантности к идее «оправданного» насилия во имя «социальной справедливости» и социально-демократического будущего.
Смерть Флойда при задержании его полицейским, как ни трагична она была, не может объяснить в полной мере огромные масштабы протестов (тут я целиком согласна с Неделем). Однако дальше наши позиции расходятся. Самое первое мое возражение касается датировки сегодняшней революции. Заоостряя свою позицию, скажу, что современные протесты, зажженные от нескольких искр, превратились в пожар революции от того, что для них заранее были приготовлены «дрова» и поджигатели, а именно, что они базируются на системе жизнеобеспечения и поддержки революции, которая создавалась в США в течение десятилетий.
Инфраструктура революции
«Цензура фильма Флеминга [«Унесенные ветром» — И.Ж.] — один из эпизодов начала революции в Америке» — пишет Недель. Однако революция в США началась не в день смерти Флойда и не с масссового сноса исторических памятников, переименования улиц, школ и университетов; она идет в стране, как минимум, 70 лет. Ее прозевали не только в России, но и в США. Многие авторы принимают нынешние протесты за революцию, однако все наоборот: протесты есть прямое следствие и один из этапов пошаговой (incremental) революции, которая идет так медленно, что ее практически не замечают.
Профессиональные кадры для этой революции — социальных организаторов — готовят в Америке с середины ХХ века. И это не я называю их революционерами, их так назвал зачинатель этого движения Сол Алинский. Его первая книга «Побудка для радикалов» (Reveille for Radicals. 1946)[iii] послужила первым, но далеко не последним пособием для революционеров. Она первоначально была названа автором «Правила для революционеров», но тогда это название было не ко двору и не прошло в издательстве. С тех пор в Америке были изданы сотни книг в развитие идей и практик Алинского, созданы центры по подготовке социальных организаторов, соорганизованы сотни протестных движений разного масштаба и сформированы десятки штабов или, выражаясь точнее, профессиональных протестных организаций (ППО) с солидными бюджетами, собственными медиа и сайтами и с персоналом на жаловании.
За примерами таких организаций не надо далеко ходить: «Жизнь черных имеет ценность» (Black Lives Matter (BLM)), созданая в 2013 г, является именно таким кентавром — организация-движение. Если посмотреть в Википедии, у нее есть своя программа, стратегия и тактика, есть круг направлений борьбы (через протесты, в том числе), свои Интернет и социальные медиа. Они участвовали в выборах президента в 2016 и собираются делать то же самое в 2020. У них есть свой штат, который появляется в телевизонных программах, и, разумеется, приличный бюджет для визуальной пропаганды, поддержания сайтов и медиа, а также различных акций. Другим примером ППО является Move.on и другие организации, занимающиеся on-line organizing. У них всех есть своя повестка дня и своя армия протестантов.
Как указывают несколько источников[iv, xviii], огромные массы, выведенные на уличные протесты в мае-июле 2020 г. организуются именно ППО, причем организуются по тем технологиям, что описываются в книгах про «цветные» революции. Список этих ППО довольно длинен, и среди них организации черных составляют лишь малую долю. Люди за пределами США, особенно в России, узнали о протестных технологиях намного раньше, чем широкая масса американцев. Пособия по организации уличных протестов, написанные для зарубежья, теперь пригодились американским ППО.
Протестантская элита приказала долго жить
Тезисы Неделя о «протестантском мазохизме» и «революции вины», хотя звучат красиво, вызывают большое сомнение. «Covid преклонения отсылает к глубинному претестантскому мазохизму» — утверждает автор. О каких религиозных протестантах в ХХI веке он говорит? На дворе уже давно стоит совсем другое время. Протестанскую элиту (или высший класс), о которой писали И. Дигби Балцел[v], Ричард Хернстейн и Чарльз Мюррэй[vi], давно сменила интеллектуальная элита, в большинстве своем нерелигиозная и исповедующая совершенно другие ценности. Ее зарождение и этос популярно описаны в книге Давида Брукса «Бобо в раю» (первое издание — 2000, русский перевод — 2013)[vii].
Мазохизм, по мнению Неделя, проявляется в ритуале коленопреклонения. Однако этот ритуал возник задолго до христианства и не является специфичным для протестантской религии. И дело не только и не столько в этой неточности, сколько в том, что Недель базирует на этом главную идею статьи — кореволюцию, осуществляемую старой элитой, — а потому на теме элит надо остановиться подробнее.
Концом протестантской элиты и началом (точкой рождения) американской интеллектуальной элиты можно считать решение приемной коммиссии Гарвардского университета повысить проходные баллы в тестах на академические способности (SАТ)[vii]. Президент университета Джеймс Конант решил положить конец приему молодых людей по наследственным характеристикам (а именно WASP — преимущественно студентов частных школ и детей родителей, закончивших Гарвард или другие школы Лиги Плюща), и начать принимать по их способностям (merits). До этого момента средний проходной балл в университетах Лиги плюща был около 500 баллов. К 1960 г. проходной балл в Гарварде по устному тесту вырос до 678, а в тесте по математике до 695. Протестантская элита погубила себя сама из самых лучших побуждений. Университеты и система образования в целом продемонстрировали, что могут не только выращивать, но и перекраивать элиты в обществе. Так в американском обществе была сделана попытка создать новый класс — меритократию, которая в конечном счете вытеснила из политики протестантскую (WASP) аристократию.
Новая элита, встав на ноги и заполнив коридоры власти, университетов и бизнеса, породила новое социальное явление, так называемый «разбуженный капитализм» (woke capitalism). Это словосочетание впервые ввел в политический лексикон Росс Датат[viii]. Под разбуженным капитализмом он понимает нарастающую волну социальной активности деловых компаний и их владельцев (корпоративный активизм), включая социальные сети, многие из которых имеют свою социально-политическую философию и проводят ее в жизнь. «Разбуженные» корпоративные активистские группы поддерживают такие левые движения, как BLM, «Я тоже» (#MeToo movement), интерсекциональный феминизм, движения за права сексуальных меньшинств (LGBTQ) и за ограничение права свободной покупки и владения оружия и т.д. «Разбуженная» элита приняла на вооружение доктрину идентичности, а именно, что человек полностью задается (определяется) его цветом кожи, полом и сексуальными предпочтениями. Следование этой доктрине стало движущей силой протестов не только в Америке, но и во всей западной цивилизации.
Новая элита не только оставила в действии политику позитивных действий (ППД), первоначально расчитанную на создание временного социального лифта для этнических меньшинств, но и распространила ее на женскую половину населения, которая, строго говоря, не является меньшинством, а также на те социальныe меньшинствa, которые разделяют ее программу действий. ППД неявно проникла также в сферы социальной и художественной жизни, где до этого продвижение по социальной лестнице зависело исключительно от личных достоинств и результатов деятельности, а не цвета кожи и пола. Так в последние два года присуждение премий американской киноакадемией и расписания фильмов на платных телеканалах включают в себя «квоты» по цвету кожи и полу.
История замены американской элиты неожиданно повторилась в ХХI веке. Встав на тропу «разбуженного капитализма», интеллектуальная элита, как до этого протестантская, подорвала самую себя и доживает последние дни. И так же, как и в первый раз, все началось с тестов в учебных заведениях США.
Смена караула
Практически по всем тестам, демонстрирующим словарный запас, математические и другие интеллектуальные способности, согласно нескольким академическим исследованиям, афро-американцы в среднем уступают не менее 200 очков выходцам из Европы и Азии[v, ix, x]. Для того, чтобы обеспечить доступ афро-американцам и ряду других меньшинств в высшие учебные заведения в соответствии с ППД, во многих из них было принято решение не считать результаты тестов главным критерием для приема. В 1998-2001 при одном и том же уровне дохода вероятность попадания черных в высшие учебные заведения по сравнению с белыми была в 3,6 раза выше, а латиноамериканцев — в 1,8 раза[ix].
Не все профессора были довольны этим решением, так как студенты с низкими результатами тестов читали с большим трудом и не обладали необходимыми навыками для изложения своих мыслей письменно. Даже при дополнительной подготовке в стенах университетов они в среднем плохо справлялись с учебным процессом и чаще остальных бросали университет. Для того, чтобы эти студенты поспевали за процессом обучения, были созданы облегченные версии учебных курсов и специализаций. Так, например, на юридическом отделении в университете Беркли была создана новая специальность «Критические ислледования вопросов расы»[ix]. Такие студенты чаще выбирали вместо естественных наук, математики и экономических дисциплин курсы по социальным наукам типа: «феминистские исследования», «афро-американские исследования» и тому подобное. Мишел Обама окончила Принстонский университет по двум специальностям (major and minor), «социология» и «афро-американские исследования», написав по ним общую выпускную работу «Черные, получившие образование в Принстоне, и черные коммьюнити» (Princeton-Educated Blacks and the Black Community). В подготовке студентов из числа бенефициаров ППД основная ставка делается не на достижение академических успехов, а на развитие лидерских навыков и способностей в области соорганизции (social organizing).
В 1996 г. штат Калифорния проголосовал за отмену ППД в сети университетoв штата и при найме на работу. Администрация университетов, сколько могла, открыто бойкотировала это решение в своей практике приема. 24 года спустя, в июне этого года, сенат и легислатура штата вернулись к этому вопросу и приняли решение вынести вопрос о возвращении ППД на ближайшие выборы. Это решение есть видимый результат протестов этого лета, наряду с урезанием бюджетов полиции. В этом решении больше символического, чем практического смысла, так как за месяц до этого президент сети университетов штата Джанет Наполитано предложила вообще исключить тесты из требований, предъявляемых к поступающим. Хотя в решении ничего не сказано о демографии и этнической структурe абитуриентов, оно продиктовано именно этими двумя факторами: в первый раз за историю Америки белые превратились в этническое меньшинство, правда пока только среди молодежи. Можно предположить, что примеру Калифорнии последуют другие штаты, в которых у власти стоят демократы. Круг замкнулся. В 1960-х Гарвардский университет своим решением о тестах породил новую, интеллектуальную элиту, в 2010-2020-х калифорнийские университеты отменой тестов приводят к власти новую социальную группу — бенифициаров ППД.
Строго говоря, элиту ППД начали выращивать намного раньше, а именно с момента введения этой программы и, как минимум, три поколения из их числа уже влились в правящий класс. Однако их еще недостаточно, чтобы занять все ведущие посты в обществе. Теперь, при упрощенном приеме в университеты процесс подготовки новой элиты будет поставлен на поток. Среди первого поколения — судья Верховного суда Соня Сотомайор, которая сама назвала себя дитем ППД; супруги Обама, чьи тесты в школе и документы при поступлении в университет еще засекречены; несколько конгрессменок-демократов призыва 2018-2020 и так далее. Мишел Обама даже опубликовала статью, название которой говорит само за себя: «Не разрешай результатам своих тестов определять, кто ты есть».
Для проведения в жизнь ППД, обеспечения политики «разнообразия и включения» (diversity and inclusion), «равенства» и «социальной справедливости» в высших школах создана армия высоко оплачиваемых бюрократов, сидящая в одноименных подразделениях. Так, в 2012 г. первый вице-президент в университете в Сан-Диего, ответственный за «равенство, разнообразие и включение», получал годовой оклад в 250 тысяч долларов[ix]. Число этих подразделений и их численность в университетах растет, их служащие получают солидные оклады, а число профессоров с теньюром ежегодно сокращается. Так происходит процесс незаметного естественного замещения. Резерв будущей элиты пополняется в процессе отбора абитуриентов и готовится администраторами этих подразделений.
В Бостонском университете только что создан новый центр — Центр антирасистских исследований (еще однин результат протестов). Его главой и одновременно «полным» профессором стал тридцатисемилетний Ибрам Х. Кенди. Судьба профессора может служить классической иллюстрацией к портрету новой элиты[xi]. По окончании школы его тест SAT чуть-чуть превышал 1000 (как и у Мишел Обамы) при максимуме 1600, проходном балле в большинство университетов 1200, а в школы Лиги плюща 1400-1500. Это не помешало поступлению Кенди в колледж и, следовательно, он был принят по квоте ППД. Сам факт его принятия в ущерб кому-то с более высокими показателями его не смущает; он заявил в интервью, что «интеллект так же субъективен как красота», и что результаты тестов вообще не надо принимать во внимание при поступлении. Он подготовил диссертацию (а затем опубликовал книги) по расовой реконституции высшего образования и расистским идеям в Америке.
Как уже сказано выше, идеология «разнообразия и социальной справедливости» распространилась не только на систему образования и государственные структуры, но и на бизнес. Таким образом процесс замещения старой интеллектуальной элиты новой, выращенной на базе ППД, идет полным ходом. Скоро интеллектуалы займут то место, которое они занимали до этого — обслуживание элиты. Они уже приступили к своей службе, создавая ложные нарративы черных протестов.
Как либеральные старые и новые медиа создали вокруг смерти Флойда ложный нарратив и новые мифологемы
В Америке существует почти единодушное мнение, что Флойд был убит и скорее всего сознательно. Однако, было ли это проявлением расизма со стороны данного полицейского, данного подразделения и тем более, проявлением систематического расизма в Америке, это надо еще доказывать. Однако журналисты уже на следующий день имели простые и готовые ответы. На сайте BBC вышла статья с заголовком «Джордж Флойд: «Эпидемия расизма» привела к его смерти». The New York Times напечатала статью под названием «Убийство Джорджа Флойда и истоки американского расизма». Одного красноречивого заголовка по их мнению было недостаточно, статья обвиняет граждан своей страны не просто в расизме, а в еще более серьезном и более специфичном преступлении — предубеждениии против именно черной расы («anti-blackness»).
Никто из здравомыслящих людей не защищает убийцу-полицейского, но миф о систематическом, осознанном и неосознанном расизме полиции опровергается рядом исследователей[xii, xiii]. Из четырех полицейских, задержавших Флойда, только двое были белыми людьми. Ни один из остальных трех, кроме предполагаемого убийцы — расследование еще не закончено — не вступал в поединок с Флойдом.
В многочисленных комментариях в сетях большинство сходится во мнении, что в США нет государственного расизма. Более того, и на уровне межличностных отношений расизм осуждается и блокируется. Не случайно американский актер Джесси Смолетт должен был нанять иностранцев, тоже черных, как и он, чтобы они помогли ему инценировать сцену нападения и насилия над ним белых людей.
В Америке собирается детальная и довольно достоверная статистика применения силы полицейскими и тем более убийств. Профессор университета Кентукки, афро-американец, что важно в данном контексте, Вилфред Рейли приводит цифры из базы данных левой газеты The Washington Post: в 2019 г. полицейскими было убито 229 черных (из них только 15 были невооружены и не нападали на полицейских) при общей численности этой этнической группы в США 42 миллиона человек. Любое число жертв — это все равно чересчур много, однако число убитых нельзя назвать геноцидом. Кроме того, число убитых белых выше, чем число убитых черных. Еще надо учесть, что число преступлений, совершается черными в 2.4 раза чаще, чем белыми[xiii], и что, начиная с 2013 г., когда было создано движение-организация BLM, объявившее войну полицейским, число нападений на последних увеличилось. В одном 2019 г. было убито 48 полицейских, из них 44 с применением оружия; за неполную половину 2020 г. убито из огнестрельного оружия 25 полицейских, не считая тех, кто погиб в результате автомобильных катастроф в процессе преследования преступников[xv]. Все теперь знают имя Флойда, однако имена полицейских, убитых при исполнении своих обязанностей, не интересны широкой публике.
Американские и британские масс-медиа превратили недавние жертвы от руки полицейских в национальных героев, хотя практически у каждого из них, включая Флойда, есть за плечами список нарушений закона, а у некоторых и несколько ходок в тюрьму. Большой бизнес, университеты и даже демократическая фракция Конгресса преклонили колено перед движением, которое еще некоторое время назад считалось экстремистским. Коленопреклонение также состоит в многочисленных отказах от уголовного преследования тех, кто участвовал в грабежах и убийствах полицейских во время протестов.
Большой бизнес и медиа полностью подписались под платформой BLM, смеси марксистских и анархистских лозунгов с откровенным шантажом и вымогательством. Помните, как сказал публично Обама относительно выборов: «Если они придут на драку с ножом, мы придем с пистолетом (If they bring knives, we will use guns).
В нескольких городах Америки созданы зоны, свободные от полицейских, так называемые «автономные зоны» (термин из истории анархизма)[xiv]. Если взглянуть на их мемы, образ жизни и их плакаты, то они один в один напоминают другое анархистское движение — Оккупай.
Уроки «Окупай»
Одной из репетиций нынешних протестов было движение Оккупай, возникшее в 2011 г. Название движения Оккупай («Захвати Уолл стрит») понимается во множестве стран без перевода. Оно возникло в один день без видимого повода или триггера.
Оккупай до сих пор остается одним из наиболее таинственных современных политических движений. Оккупай начали анархисты, а движение в мае 2020 — BLM и другие группы черного протеста. Однако между ними больше общего, чем различий. Оккупай был задуман не просто как протестное, а как революционное движение[xv].
Всем запомнился мем этого движения: «I am 99%». Этот лозунг — пример удачной манипуляции общественным мнением. Как это их идеологическим противникам в голову не пришло выйти с плакатом «I am 50%»? Последняя цифра имеет конкретное содержание в отличие от мистической 99. В Америке сегодня только половина населения платит федеральные налоги, еще меньше штатские налоги. Именно их налоги оплачивают субсидированное жилье для бедных и «бесплатные услуги», оказываемые другой половине Америки: талоны на питание, штатские стипендии, медицинские услуги для тех, у кого нет страховки и т.д.
Америка никогда не имела опыта оккупации. Может быть, поэтому организаторы выбрали такое неподходящее название для своего движения. На многих языках слово «оккупант» имеет зловещий привкус. Один из авторов ухитрился назвать свою книгу Occupy Nation (Захвати страну)[xvi], как будто это не его страна. А может, они действительно хотят, чтобы их захватили? Это вовсе не абсурдное предположение, организаторы давно облюбовали себе будущую новую социальную систему, что-то вроде швейцарского социализма. Названия публикаций, посвященных движению Оккупай, носят апокалиптический характер: «Захвати нацию!», «Это меняет все!», «Начало падения Америки!».
Движение Оккупай было организовано профессиональными организаторами, для которых протестный активизм – дело всей жизни. Оккупай было выращено «в пробирке» журнала анархистов. Его инициаторы позднее описали в деталях начальные шаги и технологию запуска движения. Все началось с электронного послания из канадского журнала Adbusters. Послание называлось «мечта о восстании против правления корпораций» («Dream of insurrection against corporate rule«)[xv]. Первым зарегистрировался в Твиттере один из двух авторов этой идеи Мика Вайт с тегом @OccupyWallStNYC. Этот текст был послан на несколько как открытых адресов, включая форум анархистов Reddit, так и анонимных сайтов политических активистов, которые прячутся в скрытой («dark«) части Интернета. Аудитория редактируемого ими журнала покрывает все большие города США и авторы надеялись, что хотя бы каждый четвертый из этого списка в мегаполисе Нью-Йорка откликнется на их призыв. Однако действительность превзошла их ожидания.
В течение суток движение было подхвачено большой группой активистов, в которой преобладали анархисты. Они стали собираться вместе и планировать его развитие. Мем движения, символика и идея выскользнули из рук его создателей и начали собственную жизнь. Хотя двое журналистов из Adbusters, начавших этот «политический спектакль», продолжали отслеживать и в меру сил направлять движение в своих публикациях, оно начало развиваться по своей собственной траектории..
Мика Вайт стал социальным организатором в 13 лет. Он не только практик, но и теоретик протестного движения. Не протеста против конкретного зла, а протеста как такового, как определенной деятельности – активизма. В этом смысле он прямо продолжает традиции ведущих радикалов, включая Алинского. Его книга «Конец протеста», написанная после Оккупай, целиком посвящена технологии протестного активизма[xiv].
Одна из главных целей любого протестного движения — навязать обществу определенную озабоченность (тему, проблему), включить ее в активный публичный дискурс, сделать ее платформой избирательных кампаний[xvi]. В движении Оккупай это была тема неравенства, экономического в первую очередь.
Occupy начался во время правления чернокожего президента, поэтому либеральная элита быстро опомнилась и вовремя перенаправила народный гнев в другую сторону. Оккупай, сначала поднятое на щит демократической прессой, было вскоре ею предано забвению во имя «высших интересов» при молчаливом согласии президента Обамы. Движение случилось в «неправильное» время, на третьем году правления демократа Барака Обамы; причем первые два года у власти стояли демократы и у них было большинство в обеих палатах Конгресса. Участники Окупай были «неправильными пчелами» и делали «неправильный мед».
Движение Оккупай, разросшееся на всю страну, очень быстро стало объектом захвата и манипуляции со стороны разнообразных социальных сил. Профсоюзы, ППО, социалисты и политические активисты всех мастей, финансируемые фондом Сороса и другими миллиардерами, увидели в нем движущую силу дла своих повесток дня. «Оккупационные» зоны с их бесплатной едой и ночлегом стали привлекать бездомных и наркоманов. Движение было бескровно подавлено мэрами городов, среди которых были и демократы, в том числе мэр Нью-Йорка Блумберг.
Оккупай замахнулось, ни много ни мало, на изменение картины мира у граждан страны. Журнал «Yes!» кратко подытожил предполагаемые изменения в массовом сознании американского общества, которые принесло движение: оно назвало источник кризиса; представило картину мира, каким участники хотят его видеть; установило новый стандарт для публичного дебата; предложило новый нарратив (версию событий); создало пространство для многих разных участников (big tent); дало возможность каждому осуществить изменение; объединило местное и глобальное; предложило этику и практику глубокой демократии и сообщества; отобрало у элиты власть. Часть этих изменений действительно имели место, другая оказалась иллюзорной. Однако есть одно изменение, которое журнал не назвал и которое является самым важным — Оккупай создал матрицу (прототип) революции, которую легко воспроизвести в любой подходящий момент.
Движение BLM вместе с со своими временными союзниками заполнило эту матрицу в 2020 г. новыми людьми, лозунгами, мемами и навязало обществу новую мифологему. В этот раз прогрессивные элиты действуют заодно и протянут движение до конца текущей президентской кампании.
Черные начинают партию, однако выиграют ли? Кто «угнал« их революцию?
Меняется страна Америка…
Придут в ней скоро Негры к власти.
Свободу, что стоит у берега,
под негритянку перекрасят.
Владимир Уфлянд. 1958
Недель утверждает, что за противостоянием черных и белых скрывается контрреволюция до-трамповской элиты, однако и тут мы с ним приходим к разным выводам: власть в конце этих протестов перейдет к совершенно новой политической силе.
Движущие силы текущего протеста еще не изучены, однако уже есть некоторые предварительные данные, по которым можно сделать экспертные заключения. Начнем с того, что относительно малая доля афроамериканцев участвует в протестах и уж тем более поддерживает грабежи и насилие. Общество сейчас слышит голоса наиболее радикальных и «шумных» групп потому, что они разгоняются и усиливаются динамиками либеральной прессы и ТВ.
К BLM присоединились другие протестные организации, большинство из которых уже давно ведут в обществе наступательные операции[iv, xiv]. Присоединившиеся организации фактически «угнали» эту волну протестов, как угоняют машины или самолеты. Среди угонщиков мощное крыло составляют организации социалистической ориентации.
Недель считает, что BLM «приняло формы большевизма» в результате террора идеологии политической корректности. Это утверждение — еще один пример того, что он ищет истоки революции в недавней истории. Большевизм, включая его наиболее радикальные организации, под маской социалистической платформы существует в США с начала ХХ века. Уже три кандидата шли на выборы в президенты с социалистической повесткой дня – Ховард Дин и Барак Обама, не декларируя это, и Берни Сандерс, открыто пропагандируя эту повестку на митингах. Организация «Демократические социалисты Америки (DSA)» является самой большой социалистической организацией в США. DSA собрала в себе социалистов всех мастей. Своими корнями она уходит в Социалистическую партию Америки. Члены DSA — остались теми же самыми социалистами, что и раньше, однако теперь они являются союзниками Демократической партии, а потому называют себя демократическими социалистами. Идеология DSA, согласно их уставу, — эко-социализм, социалистический феминизм, анти-капитализм, анти-империализм, анти-расизм, и антифашизм. Члены этой организации стремятся к власти, чтобы фактически бороться с существующим в США социальным строем — капитализмом, или, как осторожно сформулировал эту цель президент Барак Обама в своей второй президентской кампании, чтобы кардинально изменить («fundamentally transforming«) Америку. Другой силой протестов в США является анархическое движение. Именно социалисты и анархисты захватили инициативу в сегодняшнем движении.
Чувство вины, и тем более ее публичное выражение, есть действительно ослабление социального иммунитета, слом сопротивления очевидному насилию со стороны радикального крыла черного населения, добровольный отказ от лидерства и привилегий. Однако кто именно сейчас преклонил колено? Публично кается только определенная часть общества, а именно старая элита Демократической партии и ее активные сторонники, думая, что это их спасет. Если уж давать имя текущей революции, то это будет скорее революция меньшинств под социалистическим флагом внутри Демократической партии.
Наиболее показательным в этом смысле был приход в Конгресс демократ-социалистки, бывшей барменши Александры Оказио-Кортес (Alexandria Ocasio Cortez) в 2018 г. Ее успех на выборах был тем удивительнее, что она победила не кого-нибудь, а весьма известного политика Джоу Кроули, кто до этого переизбирался в Конгресс десять раз, и кого прочили в следующем сроке занять третий пост в иерархии после спикера — лидера большинства (Majority Leader).
В масс-медиа конгрессменку называют по ее инициалам — АОС, поставив тем самым в ряд известных политиков, таких как, JFK (John F. Kennedy) или FDR (Franklin Delano Roosevelt). У ряда экспертов сложилось мнение, что именно АОС задает тон, если не во всей нижней палате Конгресса, то уж точно среди кандидатов на пост президента от ее партии (подробнее о ней и группе других представителей меньшинств, пришедших в Конгресс см. [xviii]).
АОС не сама выиграла свою избирательную кампанию, за нее ее выиграли другие люди, а именно, социальные организаторы, а точнее их организации (извиняюсь за вынужденную тавтологию). Начиная с первой президентской кампании Обамы, они активно участвуют в проведении президентских выборов. Сеть социальных организаторов и их фронт группы избрали путь — быть в/вне Демократической партии, создав фактически теневую партию. Эта новая «пара-партия», спарринг-партнер Демократической партии, оставаясь все время в тени последней и не будучи скована официальными правилами проведения избирательных кампаний, организует тренинги и победу кандидатов социалистической ориентации от этой партии во многих ключевых регионах.
Одни из этих организаций немногочисленны, другие весьма многолюдны. Так, например, Democracy for America, основанная бывшим кандидатом в президенты и также бывшим председателем Демократической партии Ховардом Дином, насчитывает около миллиона членов, если верить их сайту. Организации радикалов-организаторов, влияющие на выборы в Конгресс, объединяет общая цель — навязывание Демократической партии радикальной социалистической повестки.
Организация «Демократы за справедливость» (Justice Democrats), еще одна ППО, состоящая из социальных организаторов, собрала для АОС, кандидатки тогда еще с нулевой узнаваемостью, избирательный фонд и создала визуальную рекламу на самом высоком профессиональном уровне. Избрание АОС есть лишь один маленький шаг в проекте захвата американского Конгресса представителями радикальных меньшинств, который его авторы назвали «Совершенно новый Конгресс» (Brand New Congress (BNC)). Идея проекта BNC — заменить истеблишмент в Конгрессе новым поколением радикалов-революционеров и осуществить мирную социалистическую революцию. После АОС у них уже было много маленьких побед на выборах всех уровней власти.
Новый этап противостояния между истеблишментом Демократической партии и структурами социальных организаторов наметился в последние десять лет. Новые политические силы диктуют демократической верхушке свои условия и не только фигурально, но и буквально ставя их на колени. Именно эти организции выводят людей на протесты, включая сегодняшие. Кто победит в этом затяжном конфликте, предсказать нетрудно. Демократическая партия, строящая свою политику на стероидах — методах и тактиках социальных организаторов, — постепенно радикализуется под их давлением и превращается в социалистическую партию радикального толка. Она уже и сейчас делает все возможное, чтобы расширить свою социальную базу за счет групп населения, которыми легко манипулировать: недавние иммигранты, как легальные, так и нелегальные; школьники старших классов и студенты; заключенные в тюрьмах, и, конечно же, люди, получающие пособия от государства.
Байдена многие рассматривают лишь в качестве транзитного кандидата, картонного персонажа, некоего «умеренного демократа», выставленного против Трампа. Пятьдесят политических организаций всех деноминаций, включая мусульман, уже послали Байдену письмо-ультиматум, в котором требуют, чтобы он поддержал их требование снизить финансирование полиции и перенаправить эти деньги организациям, которые контролируются их движениями[xiх]. Под их давлением «умеренный демократ» Байден заявил в речи, посвященной Дню независимости, что он идет во власть, чтобы трансформировать Америку.
Те, кто следят за американскими выборами, знают, что Байден пообещал выбрать вице-президента из числа женщин. Последняя новость, однако, состоит в том, что узкий список номинантов в вице-президенты состоит из четырех черных женщин. Это, скорее всего, значит, что не только вице- но и президентом в конце концов станет черная женщина. Многих из них тренировали и продвигали социальные организаторы и, в частности, организация Emily List, существующая на деньги «проснувшихся» капиталистов, Майка Блумберга и ему подобных.
У тех, кто стоит за движением BLM (кто «угнал их самолет»), имеется вполне определенная цель — продолжить беспорядки до выборов в ноябре, чтобы деморализовать сторонников Трампа и ослабить их сопротивление Байдену, а точнее, той женщине, которая станет вице-президентом, а в скором будущем, после смещения Байдена (добровольного или по медицинским соображениям), и президентом. Точно известно, что в узком листе нет людей, страдающих «протестантским мазохизмом».
«Русские белые», или диалог публициста с философом
Разговор о сегодняшних протестах и беспорядках в США был бы неполон без упоминания статьи Немцева «Загадка золотого гроба, или о пристрастиях «русских белых». Его статья требует нашего внимания потому, что он в ней полемизирует не только с Неделем, но и с «белыми русскими» как в России, так и за рубежом, к числу которых отношусь и я. У меня много возражений к его статье и по поводу заявленной в ней позиции, но я смогу остановиться здесь только на его нескольких утверждениях, которые сгруппирую в три кучки: «белый расизм», способ аргументации Немцева и его трактовка «русских белых».
Немцев цитирует в своей статье американского автора Робин ДеАнжело, которая избрала темой своих исследований не просто белое население, а «белость» (whiteness) как психологию и модус поведения. «Отрицание существования расизма в современной Америке — цитирует Немцев ее книгу «Хрупкость белых» — это важный аспект политического воображаемого белых американцев». ДеАнжело определяет white fragility, как такое состояние, в котором минимальный стресс на расовой почве становится непереносимым. Я бы перевела fragility в данном контексте не так, как Немцев — не хрупкость, а уязвимость, — но это не меняет сути дела. ДеАнжело утверждает, что белым присуща особая уязвимость, то есть, что они всегда имеют тенденцию вставать на защиту своего преимущества, подаренного их расой. Немцев приводит ее утверждение не только без должного обсуждения, как подобало бы философу, но и без какого-либо сомнения, просто как самоочевидный факт.
Для того, чтобы читатель мог составить свое мнение о правоте утверждения ДеАнжело, я приведу один конкретный факт из жизни известного социолога и политолога Чарльза Мюррэя, на работу которого я уже ссылалась выше.
В марте 2017 г. двое студентов и советник студенческой организации республиканцев из числа администрации пригласили профессора Мюррэя выступить в Мидлбери колледже. Собравшиеся в аудитории студенты оскорбили и нанесли физическую травму профессору, которая представляла гостя, приведшую к сотрясению мозга. Далее они не допустили выступления Мюррэя, устроив ему обструкцию, стуча в стены и пол, и запустив сигнал пожарной тревоги на кампусе. Семидесятитрехлетний Мюррэй чудом избежал той же участи, что и представлявшая его женщина. После того, как эта история стала широко известна, 177 профессоров со всей страны, среди которых были люди разных рас, написали открытое письмо, требуя, чтобы виновных в этой истории студентов не наказывали. Профессора утверждали, я цитирую их письмо дословно, что несостоявшаяся «лекция Мюррэя представляла собой угрозу» студентам; что студенты подверглись «маргинализации», «пренебрежению», «объектификации»; что протест был фактом «активного сопротивления против расизма, сексизма, классизма, гомофобии, трансфобии, аблеизма (дискриминации по физическим признакам — И.Ж.), этноцентризма, ксенофобии и других форм дискриминации»[хх].
Я представлю читателю решать, кто в этой ситуации защищал себя от неудобных фактов, кто пришел в агрессивное состояние от малейшего стресса, связанного с обсуждением расовых вопросов, и кто был носителем fragility. Добавлю, что случаи подавления неудобных точек зрения, подобная этой, повторялись неоднократно в разных колледжах в течение 2017-2020 гг. Причем именно белые пытаются вступить в диалог с черными и людьми других рас, каждый раз с риском для своего здоровья. Что касается утверждения ДеАнжело (а заодно и Немцева) относительно готовности белых вставать на защиту своего преимущества, подаренного их расой, то разве не сами белые приняли ППД, а затем создали отдельный социальный лифт в виде системы преференций для представителей цветного населения? Разве не белые создали феномен разбуженного капитализма, озабоченного социальной справедливостью и разнообразием? Разве не белые выходят на протесты рядом с черными этим летом?
Тезис о white fragility повторяется во многих работах с небольшими вариациями, не меняющими ее сути: белым только кажется, что они не расисты, на самом деле они расисты на подсознательном уровне.
Убийственность этого довода состоит в следующем:
во-первых, его нельзя опровергать, т.к. это будет еще больше доказывать, что вы расисты;
во-вторых, это избавляет говорящих от необходимости доказывать тезис, что расизм действительно повсеместен и присущ всем белым, а не только тем немногим, кто проявляет его на деле;
и, в-третьих, он позволяет требовать расплаты за события 250-летней давности и материальное возмещение за нанесенный им ущерб, а именно репарации в размере 17 триллионов долларов, то есть примерно по одному миллиону на каждую афро-американскую семью[ххi].
Чтобы понять масштаб этой цифры, напомню, что в 2019 г., в один из лучших годов американской экономики с ростом без малого 3 процента в год, совокупный национальный продукт США (GDP) составил 21,438 триллиона долларов, а общегосударственный долг в 2020 г — около 25 триллионов. Понятно, что у государства США уже давно нет денег, и репарацию предлагается сделать в долг, который будут платить следующие поколения.
Однако постойте, почему репарацию заслужили только черные, независимо от того, когда и с какого континента они попали в Америку, и от того, были ли они сами потомками рабов, рабовладельцев или работорговцев (а среди черных были все три категории)? Торг о репарациях в 17 триллионов еще не закончен. Если уже платить афро-американцам, то надо платить и индейцам. А это всего лишь дополнительные 35 триллионов[ххii]! Но и здесь нельзя поставить точку. Сенатор Элизабет Уоррен предложила заплатить репарацию и гомосексуалам за то, что им могло причитаться снижение налогов на семью до юридического признания их права на брак и семью. За ними стоят в очереди другие «жертвы режима». Так что «диалог» с черными не только не блокируется, но и, наоборот, набирает обороты. Тезис о расизме белых имеет не только социальные, но и практические последствия для всей страны, а именно, он разорит ее дотла.
Впрочем, демократы не собираются всерьез платить репарацию. Они создали комиссию по этому вопросу в Конгрессе только потому, что идет избирательная кампания. После нее всё, скорее всего, будет спущено на тормозах и черных избирателей опять обманут, как это делалось уже не раз.
Разговор о расовых отношениях идет в США уже много лет. Он особенно активизировался после избрания Барака Обамы президентом. Во время его срока были существенно облегчены правила для помилования преступников из числа цветного населения и тысячи людей, в основном черные, были освобождены досрочно из тюрем. Президент Трамп подписал в 2018 г. указ, который известен как «Указ о первом шаге», направленный на досрочное освобождение и облегчение адаптации после освобождения. Однако всего этого оказалось недостаточно. В мае-июле 2020 г. ситуация накалилась опять, и черные активисты решили поставить своих белых сограждан на колени в прямом и переносном смысле за грехи одного полицейского. В многочисленных организациях подисываются письма, спущенные администрацией сверху, о коллективной вине белых и признании вины детей за праотцов. В моей почте есть пара таких писем. Они до боли напоминают период сталинского террора и судов чести. За неимением места не буду приводить текст этих писем.
В картине белого расизма, созданной ДеАнжело и некритически подхваченной Немцевым, все черные чувствуют и действуют заодно, в ней нет места для черных диссидентов, которые своим жизненным опытом доказали, что в США не существует систематического расизма. Среди них журналисты Кандис Оуенс и Давид Веб, сенатор Аллен Вест, профессора Томас Соуэл и Рейли Вилфред, нейрохирург Бен Карсен и многие другие[ххiii, ххiv]. Они все вышли из черных бедных семей, добились успеха за счет своих собственных усилий и не собираются разыгрывать карту расовой идентичности и получать репарационные подачки. Их присутствие нарушает стройную картину подавления черных белыми.
Чернокожая журналистка Кандис Оуенс первой указала на то, что черные радикалы работают на снижение стандартов для своей этнической группы во всех смыслах: принижают авторитет тех, кто добился успеха (министр иностранных дел Кондолиса Райс, верховный судья Кларенс Томас и многие другие); поднимают на щит (кладут в пoзолоченный гроб) людей с криминальным прошлым; отказываются конкурировать на равных с белыми и требуют привилегий. ППО называют успешных черных «дядями Томами», «домашними неграми», «продавщимися» (sold out). Скрытой причиной такого отторжения подлинных культурных героев своей расы является тот факт, что все названные выше персонажи являются республиканцами. Одновременно лидеры черного движения подкармливают комплекс жертвы у этнических меньшинств. Ситуация перевернулась с ног на голову: раньше табличка «Только для черных» означала поражение черных в правах, теперь она означает их право на дополнительные финансовые вливания и другие привилегии.
Беседа литератора с философом: стереотипы против аналитики
Выше я уже упомянула, что тезис о подсознательном белом расизме весьма удобен, так как подсознание не поддается верификации. Однако это не единственная причина, по которой я считаю статью Немцева построенной на ложных посылках и методах аргументации.
Немцев представлен читателям как философ и историк, однако он рассуждает в статье, и особенно в устной дискуссии, больше как литератор, чем ученый. Он аппелирует к личному опыту, своему и своего оппонента. Сравнивает, кто больше из них знаком с реалиями жизни в США! Ну уж, если переходить на такой уровень доказательства, то скажу, что я живу в районе, где белый и черный средний класс (upper middle class) живут вперемешку. Мои соседи со всех сторон черные: учителя, полицейские, художники и профессора. У них есть свои большие дома с участками. Ни одного межрасового конфликта в нашем районе не было за последние 15 лет, что я здесь живу. Мы не только приглашаем друг друга в гости, ходим на выставки собственных работ, но и мои черные соседи приходили в православную церковь, чтобы проводить моего мужа-белого американца в последний путь.
Однако не пристало ученым говорить о социальных вопросах на уровне примеров из личной жизни. Более того, личный опыт, а особенно политические взгляды, мешают установлению истины. Разве Немцев не знаком с «эффектом исследователя», состоящим в том, что личные пристрастия, а особенно неотрефлектированные стереотипы, искажают результаты исследований? Приведу несколько примеров стереотипов из его статьи.
Немцев считает, что «русские «белые» не утруждают себя чтением того, что афро-американцы пишут о своих проблемах». Он повторил эту мысль еще два раза на восьми страницах своего текста. В другом месте он пишет, что статья Неделя » … вполне адекватно представляет определённый подход к недавним событиям в США, характерный для многих российских наблюдателей, в том числе и тех, кто пишет на русском языке с территории США, т.е. давних или недавних эмигрантов. … Совокупность расовых проблем в США им малоинтересна и в общем-то не знакома. Повседневной жизнью афроамериканцев и тем более других меньшинств в США они не интересовались (это не удивительно для жителей Старого света; но и будучи белым квалифицированным мигрантом в США, можно прожить всю жизнь «среди своих», о повседневности «чёрных» имея лишь смутные представления)». В третьем месте он упрекает русских в «незнании комплекса проблем, связанных с расовой дискриминацией».
Все эти утверждения, как и тезис о подсознательном расизме, автором не доказываются и подаются как самоочевидные факты. Они отражают устойчивые стереотипы восприятия русских американцев приезжими из России людьми, сформированные на шапочном знакомстве с пожилыми русскими, которые приходили на их концерты или лекции. Эти стереотипы переходят из одной публикации в другую без изменения, я находила их в писаниях Евг. Гришковца, Дмитрия Быкова, Виктора Ерофеева. Заметим, что все они писатели, а не культурологи, философы или историки, как себя представляет Немцев.
Эти стереотипы совершенно не отражают реального положения дел среди работающих людей российского происхождения. Большинство русских эмигрантов рекордно быстро вписывается в американскую жизнь и живет не только и не столько «среди своих», как пишет Немцев; они успешно работают в американских компаниях, преподают в университетах и школах, занимаются благотворительностью и политической деятельностью, в конце концов, просто живут рядом с американцами, расселяясь не только в больших городах, но и по всей Америке. Русские живут в американской информационной среде, выходят замуж и женятся на американцах. Они настолько быстро становятся американцами, что у них даже нет русских клубов, как это было у итальянцев или ирландцев.
Упрек в сторону русских за границей в «незнании комплекса проблем, связанных с расовой дискриминацией» был бы еще понятен, если бы рядовой россиянин хорошо бы знал и интересовался тем, что происходит в его собственной стране, но это уже другая тема.
Немцев также преувеличивает поддержку Трампа и республиканцев в русских коммьюнити. На недавно прошедшем митинге против террора BLM в городе Бостоне, где проживают десятки тысяч русских, среди около тысячи протестующих была лишь горстка русских. Как раз наоборот, русские эмигранты еврейской национальности, как и большинство американских евреев, тяготеют к Демократической партии.
Процитированные утверждения Немцева о русских в Америке — есть лишь некритический перенос тезисов ДеАнжело и других «прогрессивных» ученых о подсознательном расизме на русскую публику. Эти безаппеляционные, а главное, недоказанные утверждения делает не простой человек, а тот, кто называет себя ученым. Ведь проверить, что мы, русские, не только читаем, но и глубоко знакомы с проблемами расовых и других социальных движений, довольно легко (достаточно только взглянуть на русские политические сайты и альманахи, или хотя бы на списки литературы к моим публикациям на американские темы).
Немцев, фактически, принял доктрину идентичности, а именно, тезис, что человек полностью задается (определяется) его цветом кожи. Эта доктрина мало чем отличается от марксистского положения о классовой обусловленности идеологии и приводит к упрощению и схематизации социальных выкладок. Неслучайно она получила название вульгарного социологизма[ххv].
Повторю, что Немцев доносит до нас в своей статье позицию тех, кто публично кается и встает на колени, а также их морализаторский и поучающий тон в отношении тех, кто с ними не согласен. Хотя он признает, что среди протестующих больше белых, чем черных, однако, в отличие от Неделя, не предлагает убедительного объяснения причин и смысла текущей революции (кроме систематического расизма, который мы поставили под сомнение выше). Недель, как уже сказано, видит в этих протестах борьбу за власть и я с ним полностью согласна.
В заключение вернусь к заголовку статьи Неделя. В чем же по его мнению состоит стратегия идущей революции? Мне не удалось найти ответ на этот вопрос в его статье. И правомерно ли вообще говорить о стратегии в применении к такому спонтанному и эфемерному процессу как революция? Недель назвал суть текущей революции войной элит, а ее целью — реставрацию прежней элиты (правда, неясно какой). Как я старалась показать выше, эти протесты могут привести к власти не старую, а совершенно новую силу, которую пока трудно даже называть элитой. В конце концов, большевистская партия и продолжатели ее дела в России претендовали на то, чтобы считаться «умом, честью и совестью эпохи», но заслужили ли они звание элиты?
Литература
[i] Недель Аркадий. Стратегия революции в Америке.//Либерал.ру. 18 июня 2020.
[ii] Жежко-Браун И. Современная американская революция: социальные технологии и динамика. – М.: Новый хронограф, 2018. 320 с.
[iii] Alinsky Saul. Reveille for Radicals. Chicago: Chicago University Press, 1946
[iv] Lewis Rebecca C. The organizing behind New York City’s protests: Many different groups are responsible for protests against racism and police brutality. City&State New York June 4, 2020. https://www.cityandstateny.com/articles/politics/new-york-city/organizing-behind-new-york-citys-protests.html-0
[v] Baltzell E. Digby. The Protestant Establishment: Aristocracy and Caste in America. New York: Random House, 1964. 429 p.
[vi] Herrnstein Richard J., Мurray Charles. The Bell Curve: Intelligence and Class Structure in American Life. New York: Free Press, 1994. 872 p.
[vii] Брукс Давид. Бобо в раю: откуда берется новая элита. М.: Ад Маргинем, 2013. 296 с.
[viii] Douthat Ross. The Rise of Woke Capitalism. // New York Times, 28 Feb. 2018, https://www.nytimes.com/2018/02/28/opinion/corporate-america-activism.html
[ix] Mac Donald Heather. The Diversity Delusion: How Race and Gender Pandering Corrupt the University and Undermine Our Culture. New York: St. Martin’s Press, 2018. 278 p.
[x] Jencks Christopher, Phillips Meredith. The Black-White Test Score Gap: Why It Persists and What Can Be Done. // Brookings. March 1, 1998. https://www.brookings.edu/articles/the-black-white-test-score-gap-why-it-persists-and-what-can-be-done/
[xi] Bawer Bruce. Meet Your New Commissar. Black Studies star Ibram X. Kendi has plans for you. Frontpage Mag. June 18, 2020. https://www.frontpagemag.com/fpm/2020/06/meet-your-new-commissar-bruce-bawer/
[xii] Mac Donald Heather. Are Cops Racist? New York: St. Martin’s Press, 2016.
[xiii] Reilly Wilfred C. America Run Riot: The narrative around the killing of George Floyd is destructively false. // Commentary. July-August 2020.
https://www.commentarymagazine.com/articles/wilfred-reilly/george-floyd-destructive-narrative-riots/
[xiv] Бухонко-Крошицкий Дмитрий. Копы отменяются. Фоторепортаж из автономной зоны Нью-Йорка, оккупированной левыми активистами. // Новая газета. 2 июля 2020. https://novayagazeta.ru/articles/2020/07/02/86124-kopy-otmenyayutsya
[xv] White Micah. The End of protest: A new playbook for revolution. Penguin Random House, Alfred A. Knopf, 2016. 317 p.
[xvi] Gitlin Todd. Occupy nation. New York, Harper Collins Publishers, 2010. 300 p.
[xvii] Van Gelder Sara, ed. This changes everything. Occupy Wall Streеt and the 99% movement. San Francisco, Berett-Koehler Publishers Inc., 2011. viii, 84 p.
[xviii] Жежко-Браун И. Политтехнологический проект захвата американского Конгресса демократ-социалистами в пост-обамовскую эру // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2020. Т.16, No 1. С. 160-177.
[xix] Liberals warn Biden: Do more on policing or lose Black support. Letter urges Biden to do more than simply ‘make amends’ for policies he favoured in the past. June 16, 2020.
[хх] Middlebury Faculty for an Inclusive Community. http://sites.middlebury.edu/inclusivecommunity/
[xxi] Myers Kristin. Slavery reparations could carry a $17 trillion price tag.// Yahoo finance. June 27, 2019. https://finance.yahoo.com/news/40-acres-and-a-mule-reparations-in-2019-190018747.html
[xxii] Brett Arends. The math on reparations: total cost of $51 trillion and a tripling of the national debt. // MarketWatch. June 27, 2019.
[xxiii] Owen Candace. Candace Owens : I Don’t Support George Floyd! Excuse Me. https://www.youtube.com/watch?v=k054o5nrlh8
[xxiv] Uncle Tom: An Oral History of The American Black Conservatives. Video.
[xxv] Владимир Быстров, Владимир Камнев. Вульгарный социологизм: история концепта/ 2019. // Социологическое обозрение. т. 18, № 3, с. 286–308
https://sociologica.hse.ru/2019-18-3/308146382.html