Милость к падшим
Для меня письмо деятелей культуры ясно идентифицирует подписавших его. Я не хочу касаться проблемы Ходорковского, его виновности и правомерности его осуждения. Да дело и не в этом. Дело в том, что он получил довольно серьезный срок по довольно серьезному обвинению. И если кто-то забыл, что должны в подобных случаях делать деятели культуры, то я советую прийти на Пушкинскую площадь и на постаменте памятника А.С. Пушкину прочесть замечательные слова: «И долго буду тем любезен я народу, /Что чувства добрые я лирой пробуждал. /Что в мой жестокий век восславил я Свободу /И милость к падшим призывал».
Те же, кто подписал письмо в поддержку обвинительного приговора, поступают ровно наоборот: восславляют тюрьму, пробуждают в людях злые чувства и ни к какой милости по отношению человеку, который попал в такое тяжелое положение, не призывают. Остается рекомендовать этим людям еще раз ознакомиться с творчеством поэта. Или же пусть поймут, что своим письмом они резко противопоставили себя русской культуре, которая всегда была милосердна, всегда сочувствовала людям, которые страдают. Справедливо ли человек осужден, несправедливо – это разговор отдельный. Главное, что сейчас он находится в узилище. И, как сказано и в Евангелии, и у Пушкина, нормальный человек, а тем более писатель, художник, артист – должен проявлять к таким людям сострадание.
Так что в своем письме подписавшие его в первую очередь рассказали все о себе. Они показали, что к русской культуре имеют лишь косвенное отношение, зато самое прямое – к российской культурной номенклатуре. Конечно, это не значит, конечно, что они безнадежны. У них есть возможность сказать о своей неправоте. И я был бы рад это услышать.
Вообще сама практика подобных писем вызывает крайне неприятные ассоциации – сразу вспоминаются многочисленные письма деятелей культуры советского времени против «троцкистско-зиновьевско-бухаринских бандитов», травля Пастернака после получения им Нобелевской премии. И вот интересный момент. Сейчас к публикации готовится одиннадцатитомник Пастернака. Когда в эфире «Эха Москвы» его издателей спросили, будет ли в примечаниях приведена стенограмма того заседания Союза писателей, на котором его члены так травили поэта и призывали на его голову столь суровые кары, что за голову хваталось даже партийное руководство, никак такой агрессивности не ожидавшее, редактор этого издания ответил: «Нет, мы не будем публиковать эти документы, настолько страшно сейчас их читать». Я понимаю подтекст такого решения: детей жалко. Ни в чем не виноватых детей этих писателей, впавших в истерику верноподданичества. Каково им будет читать все это?
И мне хочется сказать нынешним деятелям культуры: если вы себя не жалеете, то хоть своих детей пожалейте, им же за вас будет стыдно.