Евгений Ясин: Из-за снижения деловой активности медленно растет спрос на деньги, именно поэтому правительство вынуждено изымать деньги из экономики.
Опубликовав интервью с главным экономистом компании «Тройка Диалог» Евгением Гавриленковым«Газета.Ru–Комментарии» начала обсуждение с наиболее видными экспертами проблемы замедления и фактической остановки роста экономического роста. Свой взгляд на проблему излагает научный руководитель ВШЭ Евгений Ясин
– Евгений Григорьевич, год назад вы предлагали провести структурный маневр: отпустить цены на газ и электроэнергию и компенсировать потери населению. Как изменилась ситуация за это время с точки зрения возможности реализации вашей идеи?
– С моей точки зрения, из продекларированных реформ реально проводится только монетиизация льгот и административная реформа. Оба преобразования идут с большим трудом. Структурных маневров, таких, о которых говорил я, не было вообще. Все это время проводилась другая политика.
В докладе, где были изложены наши предложения, мы говорили о двух вариантах политики. Первый – ускоренное развитие, и второй – структурный маневр. Вариант ускоренного развития состоял в том, что мы поддерживаем низкий уровень тарифов и цен на продукцию естественных монополий, за счет этого даем возможность зарабатывать предприятиям. Кроме того, стараемся перераспределить ресурсы из добывающих отраслей в обрабатывающие. Это действительно было сделано, поскольку налогообложение добывающих отраслей было изменено. С них взяли еще кусок ренты.
Далее был расчет на то, что предприятия обрабатывающих отраслей, имея более высокую прибыль, будут больше инвестировать и двигаться вперед. В свое время мы говорили, что для компаний решающим фактором является не то, есть ли у них деньги или нет, потому что деньги можно позаимствовать, а то, есть стимул или нет, есть вызов или нет, есть конкуренция или нет.
Прошедшие два года показали, что эти факторы в экономике не действовали. Сегодня мы имеем хорошие показатели роста в основном благодаря высоким ценам на нефть.
И кроме создания стабилизационного фонда мы почти ничего не делали, чтобы встретить иную реальность, которая может наступить. То есть структурных маневров не было. Достаточно сказать, что реформа электроэнергетики, которая лежит на магистральном пути и является одним из важнейших факторов сокращения нерыночного сектора в российской экономике, почти не двигалась. С другой стороны, вокруг нее существуют такие важные блоки, как газовая промышленность (основное топливо для выработки электроэнергии) и жилищно-коммунальное хозяйство. Если вы развязываете этот узел в связи со структурой доходов населения, то вы как раз и проводите важнейшую структурную реформу. Для этого нужно сделать простую вещь – подготовиться и либерализовать цены на газ и электроэнергию, а также на услуги ЖКХ.
– Как вы оцениваете последствия политики стерилизации средств?
– Средств из экономики изымается много, но если вы спросите у специалистов в Центральном банке, они скажут, что если не изымать эти средства из экономики, то будет вспышка инфляции. Здесь есть два важных параметра. Первый – это платежный баланс, который сейчас очень благоприятен. Приток денег затапливает экономику. С другой стороны, есть вопрос в том, на каком уровне находится деловая активность и способен ли российский бизнес переварить эти деньги, направить их на инвестиции. Эта сторона выражается в денежном спросе.
В этом году денежный спрос вырос только на 9%, а в прошлом – на 55%.
В этом и заключается проблема. Когда говорят, что много денег изымается из экономики, то нужно понимать, что если дадут больше денег, то они подтолкнут инфляцию, а если это будут государственные инвестиции, то их еще будут и растаскивать. Это происходит потому, что деньги превысят денежный спрос. Сейчас же спрос на деньги удовлетворяется.
– То есть сегодняшняя политика экономических властей адекватна ситуации?
– Она адекватна политике давления на бизнес. Бизнес снижает деловую активность, и, стало быть, мы должны снижать и денежное предложение. Если так, то вам приходится стерилизовать большее количество денег, которые поступают в экономику. Дело не в том, что нужно обязательно накапливать деньги, а в том, что без инфляции сегодня нет спроса на деньги, потому что снизилась деловая активность.
– Замедление темпов экономического роста и снижение инвестиционной активности – это тенденция или временное колебание?
– Сейчас пока рано об этом говорить. Если события происходят в течение двух месяцев, то никаких выводов делать нельзя. Такого рода сбои случаются периодически. В том числе они случались в 2000 году, когда у нас были самые высокие темпы роста. Но мне кажется, что это начало новой негативной тенденции.
Экономические показатели в некотором смысле нормальны относительно проводимой политики, я подчеркиваю – политики, а не экономической политики. Может быть только одно из двух. Либо вы делаете ставку на государство, и тогда вы усиливаете нажим на бизнес и увеличиваете объем государственных расходов, соответственно увеличивая и объем налогообложения. Либо вы движетесь в другом направлении, делаете ставку на частную инициативу, на бизнес и тогда создаете для него наиболее благоприятные условия.
Наиболее благоприятные условия для бизнеса – это доверие. И для проведения этой политической линии следует создать обстановку доверия к публичным институтам, способствовать созданию обстановки доверия во взаимоотношениях между хозяйственными партнерами, обязательным выполнением контрактов и так далее.
Другое же направление предполагает усиление государства, причем у нас – усиление бюрократическое, а не в смысле контроля над исполнением законов при независимом суде. Независимый суд и enforcement законов – это необходимый элемент и той, и другой модели. Заменить независимый суд посредством бюрократического давления нельзя. Можно какое-то время проводить промежуточную политику и нашим, и вашим. Делать шаги и в одну сторону, и в другую. Какое-то время это может давать положительный эффект, если, скажем, притекает много нефтяных денег. Потом возможности для такой политики исчерпываются.
Сейчас мы присутствуем при исчерпании возможностей этой политики. Политика зажима тоже скоро продемонстрирует свои ограничения. Я думаю, что многие догадываются, что нынешняя ситуация является прямым следствием давления на бизнес: дело ЮКОСа, банковский кризис… Я имею в виду снижение деловой активности со стороны российского бизнеса.
Сейчас расходы государства не растут. Они не увеличиваются относительно ВВП. Доля бюджета в ВВП даже, по-моему, чуть-чуть сократилась. Это не означает, что государственные расходы не растут. Другое дело, что не делается ставка на государственные расходы. У нас не увеличиваются государственные капитальные вложения, целевые федеральные программы, хотя абсолютный объем их финансирования увеличивается.
На мой взгляд, это означает, что мы выбор сделали неокончательно.
В политической части, я имею в виду свертывание демократии, укрепление вертикали власти, мы его уже сделали. В экономической части наши либералы в правительстве еще обороняются, они говорят, что надо сокращать долю государства, удерживать государственные расходы, нельзя тратить стабилизационный фонд. Сколько им удастся продержаться?.. Я уже говорил о возможности в течение некоторого времени проведения некой промежуточной политики, когда вы пытаетесь лавировать, делая движения то в одну, то в другую сторону. Сама по себе эта программа плоха, потому что она не ведет экономику к процветанию. Сейчас мы еще пытаемся делать вид, что будем либерализовать, открывать нашу экономику, делать ее более свободной, но с другой стороны, из другого места организуются такие акции, которые отбивают у бизнеса всякую охоту расти.
Беседовал Евгений Натаров
Источник: Газета.Ру