Продукт непротивления сторон
В ближайшую пятницу бизнес-сообщество по инициативе Бориса Немцова предложит Владимиру Путину свой вариант пакта общественного согласия (он же — общественный договор). Предполагается, что в нем будет всего три пункта: о недопущении пересмотра итогов приватизации; об обязательствах бизнеса играть по правилам, соблюдать закон, платить налоги и не приватизировать чиновников; об обязательствах государства тоже играть по правилам и избавляться от приватизированных бюрократов.
Договор, при всей своей важности, не фундаментальный. Он затрагивает только отношения власти и бизнеса. Между тем, всю первую половину этого года эксперты, готовившие стратегическую программу правительства, убеждали элиты и население: подождите немного, и Путин предложит вам свой вариант социального контракта — вы будете себя хорошо вести, платить налоги, а он вам за это обеспечит нормальное функционирование государственных институтов и экономическую реформу с социальным акцентом.
То, что считалось «договором», было тихо одобрено на одном из заседаний правительства и, кажется, уже забыто. Зато в рамках негласного социального контракта компетентные органы «серийно» наехали на бизнес. Народу вроде бы понравилось, как нравится любое шоу. Бизнесу — нет. Поэтому он решил уточнить условия соглашения в ходе личной встречи с одной из сторон договора.
Вообще говоря, теория общественного договора — подробно разработанная отрасль в современной экономической науке. За исследования в области расчета общественного согласия Джеймс Бьюкенен даже получил Нобелевскую премию по экономике. Его трактовка известна и проста: «На рынке люди меняют яблоки и апельсины, а в политике — соглашаются платить налоги в обмен на необходимые всем и каждому блага: от местной пожарной охраны до суда.» У нас до последнего времени все было иначе: голоса избирателей обменивались на обещания — как правило, популистские. В 1996-м Борис Ельцин победил в обмен на невозврат к коммунизму. В 2000-м Владимир Путин получил президентский пост в обмен на гарантии установления абстрактного порядка.
Договор в России неизменно заключался между верховным правителем и народом. Такой контракт между людьми и государством Бьюкенен называл «рабским». Он полагал, что социальный договор — дело равноправных субъектов. Но мы находимся в пореформенной России, поэтому достигаем согласия только под сильного лидера.
По поводу пакта общественного согласия в фонде «Либеральная миссия» с участием экспертов уровня Игоря Клямкина, Марка Урнова, Олега Вьюгина, Льва Якобсона, Евгения Сабурова, Евгения Ясина в этом году было проведено два ситуационных анализа. Еще в феврале был сделан вывод: у нас не получится согласования позиций равных партнеров, характерного для так называемых «гетеродоксных планов». Исторический пример плана подобного рода — Пакты Монклоа, зафиксировавшие общественное согласие по поводу направления развития постфранкистской Испании. Согласие было достигнуто между основными политическими силами, и общественный договор формировался «от противного» — страна собиралась преодолевать наследие франкизма, избавляться от авторитаризма и централизма. Такого рода договор мог бы быть заключен в России в начале 90-х, но даже на это российским политическим силам и власти в то время не хватило политической культуры.
Итак, договариваться надо все-таки с властью, а не между собой. Но вполне очевидно, что собственное избрание на пост президента Путин и воспринял как заключение договора. В рамках такого контракта власть вольна делать все что угодно. Массовые присяги на верность президенту позволяли трактовать новый социальный контракт как «коалицию страха». В нормальном же общественном договоре выгоды сторон должны превышать издержки: «я, конечно, плачу налоги, но государство при этом обязано обеспечить мне возможность нормального и безопасного существования». Значит, тот договор, который власть посчитала достаточным, нуждается в уточнении и перезаключении.
А о чем, собственно, договариваться? События последних недель показали, что, несмотря на восемь лет реформ, наличие Конституции и рыночного Гражданского кодекса, в стране до сих пор не решены вопросы собственности. Они остаются вопросами не столько даже экономическими, сколько политическими. Значит, пакт, по мнению участников второго, недавнего ситуационного анализа, превращается в политическое соглашение по экономическим проблемам. И договариваться надо о несиловых (!) методах вывода на свет теневой экономики, о проведении жилищно-коммунальной, пенсионной реформ, а также реформ образования, здравоохранения и трудовых отношений.
Самонадеянность силы, присущая нынешней власти, — недостаточное условие для социального контракта. Власть не видит необходимости в его заключении, потому что рейтинг Путина высок. А если он поползет вниз — на чем тогда будет строиться единство нации? В соответствии с классической формулой монтера Мечникова, «согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». Понятия «сила» в этой безукоризненной формуле нет.
Источник: Вести.Ру