Стокгольмский синдром москвичей
От того, что
премьер и президент катаются по Москве так, что она встает колом на много часов
подряд, популярность Владимира Путина не падает. Ругань в адрес власти в
капсуле безнадежно запертого автомобиля и бодро-механическое голосование за
начальство – вещи не связанные. От того, что 56% респондентов опроса
Левада-центра считают обоснованными слухи о коррумпированности московского мэра
и существовании преференций для Елены Батуриной, его популярность если и
падает, то не фатальным образом: за неполные десять лет на 23 процентных
пункта, с 83% до 60%.
Противоречие
кажущееся. Российских политиков и политику население вообще не привыкло
воспринимать как нечто цельное. Высокий рейтинг Путина и производный от него
рейтинг дуумвиров уже давно превратился из показателя надежды в показатель
равнодушия. Реальная жизнь отдельно – начальство отдельно. Лишь бы не было
войны. Лишь бы не стало хуже. От добра добра не ищут. Пословицы, поговорки,
крылатые выражения, случайно оброненные мудрости русского народа много объясняют
в этом амбивалентном политическом поведении россиян.
То же и с Юрием
Лужковым. Он сидит на посту руководителя города так долго, что его впору
сравнивать с Иосифом Сталиным и Леонидом Брежневым. А когда начальник
превращается в константу для нескольких поколений советских людей, они начинают
очень бояться перемен. Пусть в Москве сформировался весьма своеобразный
хозяйственно-административный уклад и забронзовели специфические клановые связи
и отношения, но лучше уж так, чем как-то иначе: вдруг будет хуже.
Это стокгольмский
синдром – синдром заложника, который испытали на себе и те, кто, пережив
лагеря, плакал на похоронах Сталина, и те, кто вставал под заводские и
пароходные гудки в минуту погребения Брежнева. Переживают его и москвичи,
которые отвыкли от выборов альтернатив: последний раз всерьез они прошли этот
путь с Сергеем Кириенко, который баллотировался на пост мэра в 1999 году (тогда он набрал 11,25%, заняв второе место). Если не привычный Лужков, то
кто?
К тому же в
отношении к московскому мэру, который, по мнению 49% опрошенных против 31%,
должен быть отправлен в отставку и предстать перед судом, у москвичей есть
эмоция, пусть и не всегда добрая. Человек в кепке с узнаваемой манерой ходить,
говорить и руководить – это все-таки образ живого политика, а не
отштампованного чиновника. Политик иногда может пороть чушь и фантастическим
образом противоречить сам себе в течение долгой карьеры – но это политик.
То ли москвичей так
утомило длительное пребывание Лужкова на местном Олимпе, то ли они действительно
хотели бы на что-то влиять в гигантском мегаполисе, по количеству населения
существенно превышающем среднюю европейскую страну, но жители столицы
решительным образом хотят выбирать своего мэра – этого требуют 74%
респондентов, опровергающие тезис о неготовности россиян к демократии.
«Случай Лужкова» по крайней мере
демонстрирует это самым наглядным образом – даже если представить, что в случае
возвращения выборов те же самые москвичи, уверенные в коррумпированности
градоначальника, снова его изберут. Во всяком случае, 52% респондентов хотели
бы, чтобы он остался на своем посту.
Лужков – самый
долгосидящий и долгопровожаемый со своего поста
хозяйственно-общественно-политический деятель. Последние лет десять его все «меняют», но никак не могут сменить. Похоже, у федеральной власти те же
страхи и тот же стокгольмский синдром, что и у населения: а что как будет хуже?
А вдруг новый назначенец, даже самый надежный, лояльный, толковый, вменяемый,
не справится? А что как рухнет система неформальных связей, на которых держатся
материальные процессы в экономике города? Здоровыми их не назовешь, но ведь
работают же. А если они перестанут работать?
Понятно, что в
столице, изуродованной точечной застройкой, разрушением городской среды и
архитектуры, запертой в пробках, измученной взаимной агрессией горожан и
поборами милиции, в городе, все менее пригодном для спокойной жизни, хуже от
смены власти уже не будет. Да она все равно должна произойти, чуть раньше или
чуть позже. Понятно, что нынешняя модель управления Москвой не дает возможности
решать проблемы – она их только финансирует и накапливает. Но все равно и
горожане, и федеральное начальство побаиваются, максимально оттягивая уход
мэра-тяжеловеса на покой.
И это – застой в
хозяйстве и отсутствие внятных политических альтернатив – прямое следствие
отсутствия ротации власти. Это ровно та модель, которая рискует быть
воспроизведенной в масштабе уже не столицы, а всей страны, в том случае если
другой политик в 2012 году отправится в долгое 12-летнее дополнительное
призовое плавание на два срока, и тем самым побьет рекорд Лужкова.
Опыт московского
мэра показывает, что можно иметь скверную репутацию, но при этом сидеть на
своем посту бесконечно долго. Чисто русский феномен. Ибо сказано: лишь бы не
было войны…
Источник: Газета.Ру