Падение года. Ежемесячное обозрение. Декабрь 2009-го
В этом
смысле в России налицо парадокс – ситуация в экономике все хуже, а поддержка
правительства и партии власти остается на высоком уровне. Никто и речи не ведет
о смене правящей команды. Недаром прокремлевские аналитики отмечают, что приоритетом для президента остается
курс на сохранение «путинского большинства» и «стабильности», а потому
рассчитывать на мало-мальски серьезные изменения во внутренней политике
не приходится.
Вот только населению от этой стабильности
ничего не перепадает, и власть несмотря на благоприятнейшие условия работает
все менее эффективно. Увы, но поддержание стабильности ради стабильности – порочный
круг, из которого по определению нет выхода. Добровольно Кремль от нынешнего
курса не откажется и будет вынужден лишь ужесточать его, прикрываясь словами о
расширении демократии.
Другие составляющие
кризиса – потери бюджета России от курсовой разницы в 500 миллиардов рублей, инфляция в 9% (третье
место в Европе), падение промышленного производства более чем на 10% – выглядят
лишь как дополнение к основному неутешительному результату хозяйствования
нынешнего кабинета министров. Недаром вся зарубежная пресса – ввиду такого падения ВВП – уже год как
списала Россию со счетов и предлагает отказаться от понятия BRIC, заменив его BIC, поскольку экономики Бразилии, Индии
и Китая ведут себя совсем иначе, чем российская. От былого «русского чуда» не
осталось и следа.
***
В такой ситуации трудно
не занервничать – что и показало заседание
Комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России. Наш
молодой и, по мнению некоторых благодушных маниловых, либеральный президент
показал, что называется, зубы. Сергей Чемезов, человек, старше Медведева на
тринадцать лет, попросил разрешения
ответить на критику. Президент переспросил:
«У вас еще что-то?» – «Нет-нет. Я на
вашу реплику хотел бы дать пояснение». – «Нет, на мою не надо. Моя не реплика
уже, а приговор. Реплики у вас, а все, что я говорю, – в граните отливается».
Подобная грубость – еще
одно свидетельство того, как мы далеки от цивилизованного мира и как не желаем
приближаться к его стандартам. Президент – первое лицо в стране, и он прекрасно
знает, что на него ориентируется все чиновничество, в том числе на его манеру
поведения. Вместо того чтобы задавать новые нормы делового общения (уважение к
личности, элементарная вежливость, сдержанность и самоконтроль, недопустимость
вербальной агрессии, особенно по отношению к подчиненным), Медведев, похоже,
следует путем предшественника, демонстративно презиравшего все эти
«условности». Так что «печально я гляжу на наше поколенье». Лермонтов, кстати, предрек
тогда: «В бездействии
состарится оно». Судя по всему, так может произойти и с нашим поколением…
***
А вот еще одно доказательство метаний нашей «элиты», не
знающей толком, каких принципов придерживаться. В декабре отметили сто лет со
дня рождения Андрея Громыко – советского министра иностранных дел, получившего
известность как «Мистер Нет». На доме в Леонтьевском переулке, где он жил,
открыли мемориальную доску. На торжественной церемонии
присутствовали глава МИД Сергей Лавров и министр культуры Александр Авдеев. Лавров произнес
знаменательную речь: «Андрей Громыко стоял у истоков ООН, тех принципов,
которые сейчас лежат в основе ОБСЕ… Андрей Андреевич
создал нашу дипломатическую службу, творчески развив то наследие, которое дала
дипломатия Российской империи. По сути дела, внешнеполитическая служба сегодня…
по-прежнему руководствуется теми непреложными критериями, которые были заложены
Громыко… Сегодняшняя церемония завершает серию мероприятий, которые… были
посвящены столетнему юбилею великого человека, который в течение 28 лет
руководил внешней политикой и дипломатией великой державы».
Все это было настолько глупо, пошло и вызывающе, что даже официозный
политолог Михаил Виноградов был вынужден выступить с критикой подобных речений.
Когда министр иностранных дел демократической вроде бы страны захлебывается от
восторга, превознося своего одиозного предшественника из тоталитарного
прошлого, верного сталинско-молотовского ученика, понятно, что коллеги-дипломаты
из других стран имеют полное моральное право относится с подозрением и
недоверием к политкорректным лавровским речам для внешнего потребителя. Вообще,
по моим личным наблюдениям, российские дипломаты – одни из самых консервативных
и негибких чиновников в стране. В них как ни в ком из госслужащих чувствуются худшие
черты прошлого. И это тоже наследие
Андрея Андреевича.
***
По традиции левые и так называемые народно-патриотические
силы отметили 21 декабря день рождения
Сталина. «Округлость» нынешней даты (вождь появился на свет 130 лет назад)
придала мероприятиям больший размах и вновь привлекла внимание к личности
генералиссимуса. Коммунисты вполне официально собрали у Кремлевской стены чуть ли не две тысячи человек; были здесь и десятки
детей в пионерских галстуках. Зюганов сотоварищи возложили цветы к могиле
тирана, находящейся под защитой государства, в
самом сердце страны. Перед тем глава КПРФ вручил ветеранам юбилейные
медали, специально выпущенные к юбилею. Вечером коммунисты собрались в
концертном зале «Измайлово», где состоялись торжественное заседание и концерт.
«Придет тот день, когда Иосифу Виссарионовичу потомки поставят памятник из
золота», – так заявил, отвечая на вопросы
корреспондентов, Геннадий Андреевич. А его первый зам Иван Мельников сказал: «Нам
бы очень хотелось, чтобы в этот день смолкли разговоры о каких-то ошибках
сталинской эпохи, чтобы люди задумались о личности Сталина как о созидателе,
мыслителе, патриоте».
Что ж, вот вам и «либерал» Мельников,
якобы готовый заменить ортодокса Зюганова. Отношение к Сталину – хороший тест
для современной России. Пока она сдает этот экзамен на «неудовлетворительно».
По данным последнего опроса ВЦИОМ, число желающих видеть
во главе государства политика, подобного Иосифу Сталину, составляет почти 30%. Положительные
эмоции по отношению к нему испытывают 37%. Более половины опрошенных высоко
оценили лидерские качества вождя народов.
Задумаемся на миг: чего
бы достигла в развитии Германия, если бы лидер второй по численности фракции в
Бундестаге ежегодно 20 апреля возлагал бы цветы к могиле Гитлера (а могила эта,
соответственно, тщательно ухоженная, находилась бы в центре Берлина) и затем проводил
бы торжественный прием в честь дня рождения фюрера?
Тем не менее, общая
тенденция, отмеченная социологами, скорее радует. Людей, желающих видеть у
власти лидера сталинского типа, в 2005 году было в России значительно больше,
чем сейчас, – 42%. А количество противников сталинских методов за последние
четыре года увеличилось с 52% до 58%. Равнодушно относящихся к Сталину в 2001 году было 13%, а в 2009 году их уже 28%.
Общее повышение уровня жизни, приобщение к западной культуре, смена поколений,
урбанизация неизбежно влекут размывание просталинских настроений – характерных
элементов патриархально-авторитарного общественного устройства. Но если в
Германии или Японии денацификация или демилитаризация проводились неуклонно и
принципиально с самого начала строительства демократии, то в России все гораздо
сложнее. Империя пала не в результате военного поражения. Развал СССР произошел
хотя и вполне закономерно, но как бы неожиданно для населения. На распад
сверхдержавы наложились муки перехода к рыночной экономике. В результате все
смешалось в сознании граждан, и процесс десталинизации нестерпимо затянулся.
Большой процент
поклонников Сталина объясняется не каким-то особым садизмом или мазохизмом
россиян. Тут и общее невежество, и с детства вбитая привычка уважать грубую
силу, и желание обрести прочную опору в ненадежном, быстро меняющемся мире, и
отчаяние от невозможности выбрать кумиром кого-то другого в русской истории.
Хаотичность и разорванность сознания типичны для людей переходных обществ.
Человек может одновременно ненавидеть большевиков и обожать Сталина, не видя в
этом никакого противоречия. Зюганов, например, легко сочетает в декларируемых
взглядах сталинизм и православие, хотя, казалось бы, трудно найти в истории
России такого безжалостного губителя РПЦ, как Сталин.
Сменятся еще одно–два поколения, повысится
уровень жизни, расширится доступ к Интернету, и доля поклонников Сталина уменьшится
до, условно говоря, приемлемого показателя. Ведь в обществе всегда есть
определенный процент людей с
неоднозначными, мягко говоря,
взглядами – марксистов, гомеопатов, уфологов и т.д.
Куда важнее понять
причины живучести культа Сталина среди поколения относительно молодого. Таковых,
если почитать интернет-форумы, немало – отнюдь не маргинальные единицы. Да, они
не составляют большинство, но, тем не менее, трудно представить, чтобы среди
юных немцев процент фанатов Гитлера превышал единицу. Что находит в Сталине наш
современник, нормально зарабатывающий, наслаждающийся поездками за рубеж,
мобильной связью и прочими атрибутами рыночного общества и притом «чатящийся» в
Инете, где свободно высказывает свои взгляды? Ответ непрост, и совершенно уже
очевидно, что нет прямой связи между материальным преуспеванием и политическими
взглядами и радужной картины «поправения» общества по мере углубления рыночных
реформ, представлявшейся реформаторам в начале 90-х, мы не увидим. По крайней
мере, в обозримом будущем.
***
Вслед за Ельциным ушел из
жизни Егор Гайдар… Теперь Россия осталась без двух главных действующих лиц,
определивших ее лицо и судьбу на долгие годы вперед. Я нередко думал: почему
Гайдар, работавший в правительстве всего год и затем, по сути, ушедший от публичности,
не накопивший значительного состояния – даже ни один противник не упрекал его в
коррумпированности, – вызывал такую массовую ненависть? Почему его всуе
вспоминали, когда уже который год правили страной Путин и Кº?
Наверное, причина в
том, что именно Гайдар реально совершил крутой поворот в истории России; он принимал
решения, значительно повлиявшие на жизнь каждого из нас. В этом различие между
настоящими лидерами и политиканами.
Когда Путин, Медведев и далее по списку говорят нам про «борьбу с коррупцией»,
«высокие технологии» и прочее, мы знаем, что ничего не изменится и как
воровали, так и будут воровать. А потому население не ждет от нынешней власти подлинных
изменений; все понимают, что есть некие ритуальные слова, которым никто не
верит, но которые принято произносить. Гайдар же явил нам стиль западного
политика – который отвечает за свои слова. До Гайдара все эти «сильные мужики» –
Павлов, Рыжков и другие занимались чем угодно, только не делом. Ситуация
ухудшалась и ухудшалась, перечень талонов на продукты и товары увеличивался и
увеличивался. А у Егора Тимуровича слова не расходились с делами – он пообещал
ликвидировать товарный дефицит и ликвидировал в считанные недели. Более того,
принятые им меры заложили экономическую политику России на десятилетия, и
последующие кабинеты могли сколько угодно ругать его, однако не отклонялись от взятого
Гайдаром курса.
В известном смысле Гайдар повлиял на судьбу
России больше, чем Ельцин, и это буквально за год работы! Конечно, имя его
будет стоять в одном ряду с именами Столыпина и даже Петра I,
пусть только сменится нынешнее поколение, слишком предвзятое и ошарашенное. Ранняя
смерть такого человека – трагическое событие, и утешаться отчасти можно лишь
тем, что множество людей в эти дни публично
признали правоту Гайдара, и выразили ему благодарность. Тысячи и тысячи москвичей
пришли проститься с Егором Тимуровичем. Похоже, где-то на глубинном уровне
начинаются тектонические сдвиги в общественном мнении – ощущается взаимосвязь
между реформами Гайдара и уровнем жизни, который несмотря на кризисы неизмеримо
более высокий, чем в 1991-м.
Гайдар не был политиком
в полном смысле этого слова, как не был им Столыпин. В этом смысле их судьбы
очень схожи. Они являлись, скорее, приглашенными специалистами. У Петра
Аркадьевича был царь Николай, у Егора Тимуровича – Борис Ельцин, и за этими
правителями всегда оставалось последнее слово. По сути, у обоих премьеров в ведении была, главным образом, экономика. И
оба стояли перед выбором – или соглашаться ради проведения реформ на
неполноправный статус, или оставаться вне правительства. О выборе Гайдара можно
спорить, я лично до сих пор не пришел в этом вопросе к однозначному мнению.
Иногда кажется, что он должен был не идти на компромисс, а потребовать более
широких полномочий, занимать более независимую позицию. В другой момент делается
ясно, что совершенное им оправдывает его тактические уступки разным силам и
многочисленные унижения.
Все-таки прошло совсем
немного времени для вынесения исторического вердикта, а наша перспектива еще
слишком сужена личным опытом и восприятием всего происшедшего. Полагаю, Ельцин
и Гайдар нашли друг друга в нужный момент. Ельцин сознавал необходимость
тяжелых реформ и понимал, что только Гайдар сможет их провести. Гайдар в свою
очередь видел, что только Ельцин сможет обеспечить необходимую политическую
поддержку для преображения России.
Также, наверное, Гайдар понимал, что
психологически и социально страна не готова к шоковой терапии и что в отличие
от Польши или Эстонии у наших либералов нет и не будет в обозримом будущем
широкой электоральной поддержки, а их оппоненты не станут мирными
социал-демократами. Как выразился однажды Чубайс, «мы проводили реформы в
стране, которая активно им сопротивлялась». Конечно, западные умники, особенно
левые интеллектуалы, будут говорить о необходимости достижения широкого
общественного консенсуса, о желательности всестороннего обсуждения приватизации
и изрекать тому подобные благоглупости. Только суть заключалась в том, что, как
любила говорить Маргарет Тэтчер, «альтернативы нет». От дискуссий прилавки бы
не наполнились и толковый менеджмент не появился бы, равно как и реальный
собственник. Станочники с какого-нибудь гиганта ВПК могли бесконечно рассуждать
о том, как хорошо было бы перейти с выпуска ракет на производство микроволновых
печей с сохранением всех рабочих мест и социальных гарантий, но реальности
современной экономики таковы, что три четверти персонала должны были идти
торговать на рынок.
Поэтому Гайдару пришлось заключать
«сделку с дьяволом» и идти на компромисс с номенклатурой ради главного. Да,
рыночные реформы в России провели верхушечным путем, путем сговора в элите. Это
надо честно признать и не стыдиться. Другой путь тогда вряд ли был возможен,
хотя, конечно, утверждать это категорично нельзя.
Сегодня, анализируя события 18-летней
давности, просто поражаешься самому появлению Гайдара в правительстве. Даже
сейчас его идеи отнюдь не мейнстрим в
общественном сознании, несмотря на то что большинство атрибутов рыночного
общества стали неотъемлемыми компонентами нашей жизни. А тогда мысль, что завод
может принадлежать одному человеку, казалась еретической. В известном
смысле приход гайдаровской команды это
определенное чудо, тот неожиданный ход истории, который делает ее такой
интересной и непредсказуемой. Сразу после череды кондовых советских управленцев
а ля Бакланов – молодые ребята с подходами Чикагской школы… И удивительно также,
сколь много они успели сделать. Может быть, об этом еще рано говорить, но,
кажется, как реформатор, Гайдар оказался удачливее Столыпина. Подводя итог его
жизни, можно сказать, что Егор Гайдар не был великим человеком, но был великим
государственным деятелем.
Что касается мнения народного в целом,
то оно, конечно, витает в облаках. Достаточно привести такой факт: Левада-Центр
сообщил, что в последние два года не сокращается число россиян, которые
сожалеют о распаде бывшего СССР. Таковых – 60%. Поэтому, повторимся,
объективная оценка гайдаровских реформ – дело грядущих поколений.
***
Пропагандистская шумиха из-за
трагедии в Кутаиси, где по причине безответственно проведенных взрывных работ
погибли люди, отвлекла внимание от, пожалуй, главного события в регионе. Я имею
в виду не снос памятника советских времен, а то, что лежало в основе этого решения,
– перенос в Кутаиси парламента Грузии. С 2012 года в
Тбилиси будут проходить только комитетские слушания, а в Кутаиси – пленарные
заседания.
Чем не пример для
России? Даже маленькая Грузия решила децентрализовать органы власти и дать
возможность другим городам, помимо столицы, получить выигрыш от работы в них верховных институтов. У нас же все свелось
к переезду Конституционного суда в Санкт-Петербург, что окончательно добило этот
и без того ничтожный по значимости орган. Наши вертикальщики – мастера
показывать, что и благую идею можно легко опошлить.
***
Министерство просвещения Молдовы пообещало
сократить количество школьных предметов. Как пояснили работники министерства, учителя, родители и
учащиеся жаловались на перегрузку учебной программы, из-за которой дети лишены
свободного времени. Возросло число ребят с хроническими болезнями, неврозами, ухудшилось
развитие подростков.
В школах Молдовы
изучают около 20 дисциплин. Это, заявило министерство, неслыханно для
европейских стран и США, «где школьники изучают интересующие их предметы,
которые помогут им при получении высшего образования, что вполне оправданно.
Учащиеся должны изучать качественный учебный материал прикладного характера,
что позволит им развиваться в условиях социальных перемен и рыночной экономики.
Поэтому новая школьная программа будет изменена соответственно международным
стандартам, а учителя пройдут специальную переподготовку до ее вступления в
силу».
Таким образом, вслед за
Грузией еще одно маленькое постсоветское государство делает решительный шаг в
будущее, порывая с рутиной и формализмом, выдаваемыми у нас за великую
традицию. Как утверждают ведущие
российские специалисты в сфере образования Ярослав Кузьминов и Мария
Юдкевич, «для того чтобы победить
конкурентов и стать лучшими, нужно играть на едином поле глобального
академического рынка, приняв общие для всех правила и стандарты качества. Выйти
на то поле, на котором уже представлены университеты США, Англии, Франции,
Сингапура, Австралии, Китая и игру на котором со стороны критично и с плохо
скрываемой завистью комментирует “российская академическая элита”».
Видимо, в маленьких
странах легче решиться на необходимые реформы, поскольку там на менталитет не
давит груз имперского антуража. Наши университеты давным-давно не котируются и,
честно говоря, никогда не котировались за рубежом («Лумумбарий», конечно,
всерьез не принимаем). Но признать эту элементарную истину чрезвычайно тяжело. Изобретаются
миллион отговорок и объяснений, почему наше «лучшее в мире» образование
считается таковым только у нас. А ведь современная школа и университет – залог
успеха в жесткой международной конкуренции.
Российские лидеры вроде
бы осознают это обстоятельство, но идти против сложившихся предрассудков не
решаются. Отсюда полумеры вроде ЕГЭ – шаг в верном направлении, но совершенно
недостаточный и не способный качественно изменить ситуацию. Высшее образование не существует изолированно
от школьного. А в школе у нас все по-старому – перегруженность ненужными
предметами, осознаваемая как «фундаментальность» и «основательность».
***
Пожар
в ночном клубе Перми, ставший едва ли не самым значимым и самым трагичным
событием декабря, обнажил много неотложных проблем. Это и вопиющая коррупция, и
безответственность чиновников, и преступная жадность и самонадеянность бизнеса. Читая обсуждение случившегося на Интернет-форумах
и в печати, трудно было отделаться от впечатления, что основной тезис таков: виноваты во всем власти, а мы, простые
россияне, лишь пассивные жертвы. Многие
даже жалели владельцев ночного клуба и его администраторов, которых де сделают
козлами отпущения, прикрыв истинных виновников из среды региональных и
федеральных чиновников.
Лично
у меня такой подход вызывает отторжение, хотя, безусловно, вина власти и
бизнеса велика и неопровержима. Но вот одно наблюдение – как раз из тех самых
дней. Известие о страшном пожаре застало меня за границей. Спустя пару дня я
возвращался на родину. Мы зашли в самолет родного Аэрофлота. Почти все
пассажиры – россияне. Командир корабля
объявил, что мы готовимся взлетать, и дважды громко попросил выключить
мобильные телефоны и другие электронные приборы, особенно на момент взлета,
посадки и на первые пятнадцать минут полета, поскольку их излучение может
негативно повлиять на работу системы связи и ориентации самолета. Так вот, ни
один пассажир из числа сидевших рядом со мной, даже не пошевелил пальцем, чтобы отключить мобильник.
А один пузатый ухоженный дядька – явно
представитель чаемого среднего класса – всю дорогу демонстративно работал со
своим шикарным коммуникатором (хотя было рекомендовано вообще не включать
приборы весь полет), показывая то ли свой статус, то ли неспособность
обходиться без такого устройства.
Пассажиры
не пристегивались, открывали багажные отделения над головами прямо во время
посадочных эволюций корабля, когда опять-таки несколько раз их просили
пристегнуться и не вставать с места, пререкались со старавшимися урезонить их бортпроводницами.
Про курение в туалетах, категорически запрещенное, я уж и не говорю. Перед тем довелось
лететь несколькими рейсами азиатских компаний – там ни одному пассажиру и в
голову не пришло нарушать предписания и правила.
Причем
здесь власти, которых все винят? Это чиновники позволяют зажиточным недоумкам пользоваться мобильными и
ноутбуками в полете? Нет, это драма современной России – наплевательское
отношение к чужой и собственной жизни. Чиновники выступают лишь олицетворением данного
явления. Среднестатистический россиянин любит пройтись насчет чинуш, но к себе
он никаких претензий не предъявляет и не принимает. Поэтому нельзя всерьез
воспринимать жалобы на власть людей, которые сами на каждом шагу нарушают
элементарные правила безопасности и общежития. Более того, когда власть
начинает вдруг серьез браться за них,
требуя соблюдать порядок, начинается сущий вой. А стоит «маленькому человеку»
самому попасть в ее ряды, он ведет себя столь же безответственным образом.
Возьмите
ситуацию в Москве с пробками на дорогах,
«ракушками», уродующими наши дворы, и наглыми парковками прямо на тротуарах и газонах. Все
это следствие не столько глупости мэрии, сколько желания обывателя поступать
удобным для себя образом, не думая об окружающих. Человек терпимо относится к
тому, что сосед поставил машину прямо на газон или соорудил на нем гараж,
поскольку надеется сделать то же самое. Терпимость к правонарушениям вырастает
из ожидания, что когда ты поступишь подобным образом, к тебе также отнесутся «с
пониманием».
Обыватель
едет на работу не общественным транспортом, а на машине, желательно побольше
размером, дабы продемонстрировать свой «уровень», реализовать комплексы
советских времен, потрафить своему раздутому самолюбию. И таких мещан в столице много, а мэрия не запрещает въезд в
центр города, не проводит политику, вынуждающую автовладельцев пересесть на
метро, поскольку не хочет идти против «мнения народного». В ответ и народ не
задает ненужных вопросов мэру и его окружению. Власть не мешает жить людишкам
как им нравится, а охлос (остающийся охлосом, пусть и купившим джипы и
кроссоверы) в свою очередь не досаждает ей.
Трагедия
в Перми высветила не столько преступное бездействие властей, сколько
безразличное отношение населения к своей безопасности, его стремление полагаться
«на авось», искать обходных путей.
Можно,
конечно, сказать, что все это следствие
семидесяти лет жизни под гнетом коммунизма¸ когда власть сама на каждом шагу
нарушала ею же установленные правила и законы, приучая население не верить в их
смысл и тоже нарушать их, поскольку иначе прожить было невозможно. Но из этого
не следует, что «простых людей» надо все время оправдывать, да и времена нынче
рыночные. Полезно вспомнить Конфуция с его знаменитой максимой: благородный муж
винит в первую очередь самого себя, а недостойный – других. Пока «маленький
человек» не научится начинать с себя, а
не с мифической власти, толку не будет. Никто не проголосует за него правильно,
никто не пойдет за него отстаивать его права и т.д. Россиянина, ныне молчащего,
не спасет ни бог, ни царь и не герой, – только он сам, когда изживет в себе
пассивность, цинизм, равнодушие, безалаберность.
***
Российский
парламент – наверное, самый необычный парламент в мире, за исключением разве
что северокорейского или кубинского. 16 декабря Верхняя
палата на своем пленарном заседании
предоставила президенту РФ универсальный мандат на принятие решения об
оперативном использовании Вооруженных сил за пределами страны. Теперь гаранту
не придется обращаться в СФ по каждому случаю использования армии за пределами
России. С соответствующим предложением выступил сам глава Кремля.
Даже в царской России
Госсовет и Дума были куда менее покладистыми, и монарху приходилось не раз
оставаться ни с чем. Про премьеров я и не говорю, им в обеих палатах тогдашнего
парламента, избранного по максимально удобному для власти способу, приходилось
получать трепку почти на каждом заседании. Столыпин не мог протолкнуть даже не
через Думу – через Госсовет, в массе своей состоящий из монархистов,
законопроект о земстве в западных губерниях, и Николаю пришлось воспользоваться
своим чрезвычайным правом на принятие закона. То есть даже царские
назначенцы тогда не считали, что
сервильность парламентариев – залог успеха государства.
А сегодня наш парламент
демонстрирует чудеса самоотречения. То он отказался от прав самостоятельно
формировать Счетную палату, выбирать кандидатуру омбудсмена, то теперь уступает
без малейшего сопротивления свои полномочия по части посылки войск за рубеж.
Как не впасть в отчаяние от деградации законодательной власти!
Да, правящая партия и ее
фракция должны быть проводниками политики премьера или президента. Но во всем
мире это делается не так, как у нас, – а
с чувством собственного достоинства, с сохранением за собой контроля, с
необходимым дистанцированием от исполнительной власти. Взять последнее
голосование в Сенате США по важнейшему закону о реформе здравоохранения. Один
сенатор-демократ не соглашался голосовать за, и вся группа демократов долго убеждала
его, ему пошли на уступки по ряду пунктов в законопроекте. Никакого автоматизма
– «президент попросил, значит, надо». У нас же законотворческий процесс до того
опошлен и упрощен, что расхожее клише – «Дума
– штамповочная законов» как нельзя лучше отражает реальное положение
дел.
***
Под конец – о подведении Дмитрием
Медведевым итогов года в прямом эфире телевидения. Интервьюерами выступили
знаковые фигуры – Константин Эрнст, Олег
Добродеев и Владимир Кулистиков. Заметьте – не журналисты, а теленачальники.
Мол, «к телу» нельзя допускать рядовых корреспондентов или ведущих, такое
мероприятие надо доверять только самым-самым. Типичное лизоблюдство в худших
византийско-кремлевских традициях.
Но даже не это главное.
Все трое упомянутых деятелей начинали как прогрессивные работники электронных
СМИ. Эрнст делал популярные передачи экспериментального характера; Добродеев создавал
НТВ; Кулистиков вещал по радио «Свобода». И все трое прошли показательный путь по
сдаче позиций, с таким трудом завоеванных в начале 90-х, и олицетворяют ныне предательство
всей медийной верхушки, поступившей на службу к Кремлю. Оказалось, что громкие декларации
о независимости «четвертой власти» и свободе слова как демократической ценности
были в их устах лишь обманкой для наивных дурачков. Они вовремя осознали, что карьера и деньги
важнее принципов, и сделали соответствующий выбор в начале уходящего
десятилетия.
Потому и разговор этих
телебоссов с президентом носил ритуально-постановочный характер: вроде бы
острые вопросы, вроде бы прямые ответы. А по сути – надоевшая до тошноты
имитация, междусобойчик «своих», допущенных до власти и наслаждающихся ею, а в
случае угрозы собственному благополучию готовых и глотку перегрызть неугодному.
Подобных персонажей –
только калибром покрупнее – хорошо описали еще Бальзак, Флобер и Мопассан.