«Без поучений извне». Ежемесячное обозрение. Июнь 2010-го
Опасность подобных заявлений в том, что они направляют поиск причин трагедии по ложному следу, уводят от рассмотрения истинных причин гуманитарной катастрофы. Нам предлагают заниматься некой игрой в охоту (manhunting) – «поймай провокатора» (снайпера, таджика-наемника, агента Бакиева и т.п.), тогда как социологи и этнологи давно уже дали ответ на вопрос о природе национальных конфликтов. Буквально накануне бунтов в Оше сайт Фергана.ру представил – к двадцатилетию погромов 1990 года – интересные документы, в том числе из архивов КГБ. Из них ясно следует, что никаких провокаторов в привычном смысле слова не имелось – повод для беспорядков лежал в борьбе за доступ к земельным ресурсам, в имущественном расслоении, отражавшем неравное положение разных этнических групп, в том числе их непропорциональное представительство в руководстве. Но (такова сила исторических мифов!) видный киргизский демократ перестроечных лет, которого попросили прокомментировать эту публикацию, повторил стереотипную теорию заговора: события в Оше – провокация КГБ; «…я абсолютно убежден, что ни узбеки, ни киргизы тут ни при чем. Это дело рук коварных политиков, которые сидели в Москве».
Спустя ровно двадцать лет история оборачивается, по Марксу, кровавым фарсом. Сыновья, тех, кто убивал тогда, убивают сегодня своих сверстников — сыновей отцов, убитых в 1990-м. Число жертв и масштабы разрушений еще больше, а уровень осмысления случившегося не меняется – «простые декхане на это не способны, их кто-то подучил»
Во времена кризисов происходит максимальное упрощение окружающей реальности. Самым элементарным и удобным маркером «свой -чужой» выступает этничность, особенно когда нет и зачатков гражданской нации. Люди грабят, потому что находятся в плену этнических шор и фобий и чувствуют собственную безнаказанность. Предпочтение простых решений – их личный выбор. Психология толпы, в которой нивелируется личная ответственность, была точно описана Густавом Лебоном более ста лет назад.
Как показал голландский исследователь Томас де Ваал на примере карабахского конфликта, идентификация мира вокруг по признаку «крови и почвы» нарушает коммуникацию между общинами, делая ее невозможной в принципе. И это опять-таки результат сознательной позиции «простых людей», которым так удобнее. Как оказалось, чаемая культурная эмансипация в Москве сотен тысяч трудовых мигрантов из Ферганской долины – всего лишь поверхностное явление, которое в кризисный момент оттесняется жесткой борьбой на основе этнической сплоченности за доступ к ресурсам. Трайбализм и клановость выступают как мобилизующие механизмы, а свобода понимается как свобода бить «чужих».
Историк Владимир Козлов, анализировавший бунты в СССР, в том числе новочеркасский и темиртауский, убедительно показал, что все они вспыхивают внезапно (хотя причины, конечно, закладываются задолго) и стихийно, а их вожаки выдвигаются ситуативно самой толпой. Поэтому искать бакиевцев, наркоторговцев, коррумпированных чиновников, агентов спецслужб, «организовавших» погромы, – значит отвлекать внимание от реальных социальных и экономических проблем, вызвавших столкновение, и готовить его повторение в будущем.
Со времен Руссо, утверждавшего, что человек изначально добр, идет спор о природе homosapiens. Идея личной ответственности индивида за свои действия конкурирует с теорией, рассматривающей человека как жертву социальных обстоятельств. Виноват ли каждый отдельно взятый погромщик? Было насилие с его стороны сознательным выбором или он безвольная песчинка, унесенная ураганом массовых страстей? Без осознания того, что именно «маленький человек» – стоит ему получить индульгенцию, например в образе «национальной идеи», или почувствовать ослабление государства, – способен на ужасающие преступления, понять подобные столкновения и предотвращать их повторение в дальнейшем невозможно.
До тех пор пока индивидуальная ответственность каждого станет перекладываться на внешние силы, будет тем самым предлагаться оправдание для самых деструктивных действий. Пока жители Ферганской долины не усвоят, что никакие мнимые или реальные факты социальной несправедливости не оправдывают насилие, пока идея коллективной ответственности не сменится личностной, угроза повторения резни сохраняется. Только индивид, способный не поддаться напору окружающей среды, противопоставить себя толпе, является гарантией от погромов.
Обстановка на Северном Кавказе кое в чем напоминает сложившуюся в Киргизии. Так же перемешаны, но не смешаны, этносы, то же ежеминутное и повсеместное противопоставление «свой — чужой», такой же тлеющий конфликт культур и цивилизаций плюс наличие многовековых претензий и обид, совпадение этнического и экономического. Конфликты временно погашены — то уступками, то силовым вмешательством Центра, но не разрешены. Клановость, коррупция, религиозная нетерпимость процветают, что ежемесячно констатирует президент, касаясь кавказских дел.
Более того, конфликт распространяется по всей России – вместе с миграцией кавказских диаспор вглубь страны. События в Кондопоге были своего рода «мини-Ошем». Самое прискорбное в том, что в силу разных причин этнические трения и противоречия замалчиваются. Упорное их отрицание или нежелание замечать обернулось взрывом в Оше и Джелалабаде. Что может произойти в России, где не существует духа толерантности, традиций публичных разрешений спорных ситуаций, остается только догадываться. Так, в армии уже полтора десятка лет ежегодно десятки тысяч призывников проходят настоящую школу национальной ненависти, сталкиваясь с омерзительными проявлениями не только дедовщины, но и землячества, строящегося по религиозному и этническому принципам. Однако и военное командование, и органы госуправления, да и, к сожалению, либеральная общественность не уделяют данному процессу никакого внимания. Увольняемые в запас военнослужащие, которым пришлось пережить в казарме террор земляческих мафий, увозят с собой тлеющие угольки неприязни к кавказцам. Вот вам и питательный материал для новых Кондопог…
***
Июнь ознаменовался воистину загадочным газовым спором между Россией и Белоруссией. Он возник, в общем-то, на пустом месте, неожиданно, и также неожиданно завершился. Причем инициатором его разжигания выступила именно российская сторона, и она же в конечном итоге села в лужу.
Напомню, что на встрече с Алексеем Миллером под прицелом телекамер президент вдруг поднял вопрос о долгах Белоруссии перед «Газпромом» и потребовал, в случае их невыплаты в течение пяти дней, перекрывать соседям поставки газа. Говорил наш кремлевский лидер жестко и твердо. Непонятно, правда, почему он вмешивается в отношения хозяйствующих субъектов. Командует ли Николя Саркози национальной газовой компанией аналогичным образом?
Ну да ладно, допустим, что обстоятельства были чрезвычайные, над Россией нависла страшная угроза и вмешательство Медведева оказалось неизбежным и необходимым. Но как развивались события дальше? Миллер вновь заходит в сопровождении телеоператоров к президенту, объявляет о том, что белорусы платить не желают, и получает отмашку на перекрытие вентиля. В это же время Владимир Путин успокаивает сограждан словами, что газ будем, в случае чего, перекачивать через Украину, запасы для Европы накоплены, перебоев с поставками не будет и анклавный Калининград в беде не оставим. Но тут Лукашенко докладывает, что «Газпром» сам должен его стране, причем российские долги куда значительней белорусских. Более того, Батька обещает перекрыть транзит в Европу. А пока братская республика извещает о начале отбора экспортного газа из проходящей по ее территории трубы!
Газпромовский пафос враз спадает, госмонополия идет на попятную. Получив деньги (одолженные Лукашенко у Азербайджана), она тут же переводит Минску куда большую сумму. Полный абсурд из серии «Унтер-офицерская вдова сама себя высекла». Для чего нужно было поднимать вопрос о чужих долгах, когда ты сам неплательщик? И почему нельзя было подсчитать разницу в задолженности, а в итоге просто выплатить необходимую сумму Белоруссии и не гонять туда-сюда сотни миллионов долларов ради итогового минусового баланса? Как могут восприниматься на этом фоне обращенные к Миллеру слова Дмитрия Медведева из США по видеосвязи: «Я надеюсь, они там немножко охладятся, наши партнеры, и будут работать так, как и принято, по-честному, по-партнерски, не занимаясь политиканством, а добросовестно исполняя свои контрактные обязательства»? Скорее это попытка сохранить лицо, немного помахать после драки кулаками.
Ведь как ни относись к Лукашенко, он во многом прав: «Европа лишний раз убедилась, что надо искать более интенсивно альтернативные пути поставки углеводородного сырья, что на Россию надеяться абсолютно нельзя». Отношения с Минском похолодали еще на один градус. Лукашенко открыто пустил шпильку в адрес дуумвирата (с Медведевым, мол, договориться проще, чем с Путиным). Европу очередной раз напугали. Экономический эффект от всего этого нулевой.
Такие «газовые войны», порядком уже надоевшие, но ставшие чем-то вроде ритуала, возможны только в авторитарной стране. Власть никак не зависит ни от рядовых граждан, ни от бизнеса и потому творит что ей вздумается, нимало не оглядываясь на общественное мнение. Да его у нас и нет. Принципы, на которых строится энергетическая политика, непрозрачные, договоренности сугубо кулуарные, так что и собственное население, и зарубежные партнеры при очередной «газовой атаке» чувствуют себя ошарашенными. Придется дожидаться мемуаров участников событий – лет так через двадцать, чтобы наконец-то узнать подлинные причины этих интриг.
В связи со «спором хозяйствующих субъектов» нельзя не коснуться Белоруссии еще в одном аспекте. Это государство пользуется все большей симпатией у российских либералов. Не так давно мне пришлось участвовать в Круглом столе, посвященном Белоруссии, который проводил Фонд Карнеги. С удивлением пришлось отметить, что многие выступавшие, в том числе американцы (в прошлом эмигранты из СССР), всячески похваливали Лукашенко. Де под его началом складывается подлинная белорусская нация, стремительными темпами разворачивается европеизация, страна скоро обгонит нас по темпам модернизации. И вообще Лукашенко антиимпериалист, патриот Беларуси, чуть ли не готовит ее (оригинальным и неявным способом) к вхождению в Евросоюз.
Такая любовь некоторых «независимых интеллектуалов» к Батьке явление прискорбное. То ли ненависть к кремлевскому режиму застилает им глаза и они мыслят по принципу «враг моего врага – мой друг», то ли они смотрят на белорусскую действительность через розовые очки, выдавая желаемое за действительное, подобно попутчикам, приезжавшим в сталинский СССР, дабы укрепиться в своих левых убеждениях. Этот странный поворот в мозгах кое у кого из просвещенной публики – также заслуга режима, топорного и негибкого.
Как раз в разгар кризиса Алексей Миллер дал пресс-конференцию. Глава «Газпрома» разговаривал с журналистами тоном учителя начальных классов вспомогательной школы или грубоватого профессора провинциального пединстиута, а то и военрука. Такого неуважения к представителям прессы я уже не видел давно. Менторские интонации вперемешку со снобистскими, грубоватое высмеивание вкупе с плохо скрываемым презрением. Представить себе главу BP или Total, общающихся таким образом с корреспондентами, просто невозможно.
***
Дмитрий Медведев по примеру Петра I поехал к иностранцам перенимать опыт и технологии. Пребывание президента в Силиконовой долине подавалось как доказательство благонамеренности российского лидера, его открытости миру, готовности к инновациям и прочим модным штучкам. Вот только перенимать наш лидер, судя по его выступлениям в США, похоже, собирается лишь внешние атрибуты прогресса. Как, впрочем, поступал и Петр, усердно вникавший три века назад в голландские «ноу хау».
Многие русские монархи, да и Ленин, брали из европейской цивилизации то, что они считали самым важным, – корабли, пушки, гусиный шаг, парики, табель о рангах, французский язык, организацию тотальной войны, кино и радио. И при этом не понимали, что технические изобретения – лишь один из китов, на которых европейская цивилизация держится. Кажется, нынешняя кремлевская власть наступает на те же самые грабли. Ни империю Романовых, ни Советский Союз западные технологии в конечном счете не спасли. Увы, никто в Калифорнии из вежливости не разъяснил высокому гостю, что без широкой системы НГО, без выборности губернаторов, без свободных СМИ, без многопартийной демократии никакие подлинные достижения невозможны; что гуглы и фейсбуки всего лишь отражение глубинных процессов свободного рыночного общества.
Немыслим без вышеперечисленных условий и успех пресловутого Сколкова, о котором было столько сказано в эти дни. Только если бы сразу после выступления президента с предложениями по технопарку в Сколкове эту идею раздолбал на ведущем телеканале в прайм-тайм лидер оппозиции, шансы на появление российской «силиконовой долины» еще брезжили бы. Лишь в атмосфере свободной критики и дискуссий, когда каждое предложение власти пристрастно и всесторонне обсуждается, возможны реальные прорывы в сфере инноваций. Все остальное – пародия на петровские реформы, которые и сами по себе были неоднозначны. В годы первых пятилеток Сталин мог, ограбив крестьянство, закупить у Форда и других капиталистов нужные заводы и решить оборонные задачи. Но в результате СССР увяз в технологической зависимости от Запада и безнадежно отстал от него. На что рассчитывает Кремль сегодня, зная о негативном опыте предшественников, непонятно.
Вот еще любопытный штрих из поездки Президента РФ за океан. На встрече в Стэнфорде молодой грузин спросил Медведева насчет улучшений отношений с Грузией. Дмитрий Анатольевич ответил, что при Саакашвили нормализация исключена. Между тем грузинский реформатор куда успешнее и последовательнее российских коллег. Казалось бы, почему не поучиться у Тбилиси, как заниматься модернизацией? Но сама мысль об этом кажется просто неприличной в сегодняшней России – болезненно самолюбивой, зацикленной на собственном статусе, помнящей все обиды, явные и мнимые. На Грузию смотрят лишь через прицел автомата и при таком обзоре не видят ничего достойного внимания. А зря. Помимо решительной вестернизации, борьбы с коррупцией, там происходят и такие события, как снос памятников Сталину и в Гори – на родине сатрапа, и в Ткибули. Хотя грузинам снести монументы земляку-тирану психологически куда сложнее, чем русским — ленинских истуканов. В 1956 году даже робкая десталинизация вызвала в Тбилиси чуть ли не народную революцию. Несмотря на это, Саакашвили решился на резкие и, наверное, непопулярные меры. А мы так и живем с Мавзолеем и бесчисленными улицами Дзержинского и Розы Люксембург…
Кстати, и в Молдавии новое руководство, при всей цинично-равнодушной ментальности населения, не побоялось пойти на бесповоротную десталинизацию, объявив 28 июня 1940 года Днем советской оккупации. Исполняющему обязанности президента Михаю Гимпу такой указ создал массу проблем, чуть не расколов правящую антикоммунистическую коалицию. Но Гимпу пошел на это из принципиальных соображений, потому что он не временщик, дорвавшийся до власти и спешащий набить карманы, а политик с убеждениями, которыми не торгует. В России подобная мотивация непонятна.
Недаром Гимпу создал специальную комиссию по изучению преступлений коммунистического правления, которая при его поддержке довела свою работу до конца и представила выводы общественности. Да, сегодня над Гимпу смеются, а порой его и проклинают, но пройдут год, два, три, сменится поколение, и общество оценит его усилия. В Германии после войны тоже порицали и не принимали идейных антигитлеровцев. Им пришлось ждать своего часа лет двадцать, чтобы заслужить признание соотечественников. Зато сегодня ненависть к нацизму вошла у немцев в кровь и плоть.
И последнее о вояже Медведева. Уже из Торонто он покритиковал власти Киргизии, предложившие (и принявшие через референдум) конституцию парламентской республики. К его критике можно было бы прислушаться, ибо вопрос о том, какая форма правления лучше — президентская или парламентская, — из разряда академических. Рассуждая отвлеченно, можно сказать, что обе модели имеют свои достоинства и недостатки. Но в данном случае критика звучала вовсе не теоретически, а сугубо практически. Де парламентаризм неустойчив. Но – и в этом заключается главное возражение, – все эти среднеазиатские президентские сатрапии вовсе не доказали своей эффективности. Совсем напротив. Именно под гнетом местных ханов люди влачат жалкое нищенское существование. Так что априорные возражения против парламентаризма ни на чем не основаны.
***
Владимир Путин в интервью французским СМИ тоже злоупотреблял откровенной демагогией: «…Давняя традицияевропейских стран — навязывать свои стандарты и правила … Что касается нарушений, то они есть везде. Если мы возьмем, например, нарушение прав человека во французской пенитенциарной системе… международные правозащитные организации пару лет назад написали толстые фолианты по поводу того, как нарушаются права граждан во французских тюрьмах… Что такое «западная модель демократии»? Вот во Франции существует одна модель, в Соединенных Штатах — другая модель. Мне один французский политик как-то говорил: на выборах в США — в Сенат, в Конгресс, тем более на президентских выборах — без мешка денег делать нечего, бесполезно выходить. В чем демократия? Демократия кого? Тех, у кого много денег? Вот в США — президентская республика, в Великобритании — монархия. Это всё элементы демократии. Какой? Нет единой «западной демократии». Ее не существует. …Я очень много дискутировал с американскими коллегами в свое время. И говорил: как же так получается, что у вас большинство населения проголосовало за одного человека, а президентом стал другой человек? В силу системы выборщиков. На что американские коллеги мне ответили: вы туда не лезьте, мы к этому привыкли, так и будет. Мы не лезем. Так почему вы считаете, что вы можете лезть к нам? Мы сами разберемся, что нам делать».
Все это хорошо корреспондирует с тезисом выступления Дмитрия Медведева в Стэнфорде – «без поучений извне».
Страх перед «поучениями» — оборотная сторона боязни быть пойманными, как тот голый король из сказки: «А ведь никакой демократии-то в России и нет!». Потому наши политики не гнушаются самой абсурдной демагогией, дабы назвать черное белым и наоборот, а то и впадают в агрессию. Итак российские правители, стремящиеся на словах в Европу, в клуб избранных, на самом деле оказываются в компании диктаторов из Третьего мира, тоже любящих поупражняться в обличении Запада и защите «национальной самобытности». Когда слышишь подобную махровую ложь, теряешь доверие ко всем наилучшим намерениям Кремля. Какая там Силиконовая долина, когда не хватает духа сказать: «Да, у нас есть цензура потому-то и потому-то, и по тем же причинам нет свободных выборов». Такая позиция была бы куда честнее. А когда начинают юлить, передергивать факты, впечатление создается самое невыгодное, в том числе и у потенциальных инвесторов.
***
Борис Немцов и Владимир Милов представили очередное сочинение – «Путин. Итоги. 10 лет: независимый экспертный доклад». Его предполагалось распространить в виде брошюры тиражом в миллион экземпляров плюс обеспечить свободный доступ к тексту в Интернете. Едва только началась раздача доклада, как стали поступать сообщения о противодействии этому со стороны милиции. Где-то арестовали часть тиража, где-то не позволили его раздать. Значит, власть испугалась доклада и содержащихся в нем выводов.
Но важнее другое – а каково реальное значение подобных акций? Как повлияет чтение брошюры на поведение рядового россиянина? В ней нет ничего, чтобы не было известно гражданам ранее, – вся информация из открытых источников. Но в стране нет главного – психологической готовности людей протестовать каким-либо образом. И потому семена гражданственности падают в неподготовленную почву. У населения напрочь отбито желание что-либо менять. Культурно-психологическая катастрофа 1990-х породила страх перед самостоятельным действием. Подавляющее большинство россиян мыслят так: «При Горбачеве мы выходили миллионами на улицы, свергли власть коммунистов, и что? Стало только хуже». Можно сколько угодно доказывать, что это не так, но пока переубедить население невозможно. Июньский опрос Левада-Центра показывает, что за последние два года практически не изменилось количество россиян (62%), не желающих участвовать в политической жизни страны и вникать в процессы, происходящие в их регионе. Кроме того, подавляющее большинство (84%) уверены в своей неспособности повлиять на политические процессы в России. А неуверенность эта объясняется не столько мощью репрессивных механизмов или одуряющим воздействием прокремлевских СМИ, сколько недавним негативным историческим опытом, живо запечатленном в памяти.
Поэтому деятельность Немцова и Милова важна, интересна, полезна, но ждать от нее хоть малейшего практического результата было бы наивно. В советское время страх перед коллективным действием был страхом перед КГБ, партийными, комсомольскими и прочими органами, перед тем, что тебе поломают карьеру и жизнь. Сегодня это не столько страх, сколько ясное осознание безнадежности борьбы в онтологическом плане – все равно будет только хуже.
***
Проверкой нашей гипотезы о долготерпении народа станет его реакция на все более отчетливо вырисовывающиеся планы по поднятию пенсионного возраста. Министр финансов Алексей Кудрин заявил, что в следующем году дефицит Пенсионного фонда составит около триллиона рублей. И добавил, что сегодня в России на 128 работающих приходится 100 пенсионеров, в 2012 году на 112 работающих будет приходиться 100 пенсионеров, а в 2030 году соотношение сравняется. «Это серьезный вызов даже для устойчивой экономики». Уже сейчас соотношение числа работающих к числу пенсионеров в России куда хуже, чем в развитых странах.
Пенсионная реформа по-зурабовски успешно провалилась, и власти необходимо что-то срочно предпринимать. Тем паче от бездефицитного бюджета остались одни воспоминания. В этом году дефицит равен, по прогнозам того же Кудрина, 5,4%. Более того, Кудрин, по сути, признался что и в самые успешные путинские годы дефицит никуда не исчезал в макроэкономическом смысле, просто его удавалось маскировать доходами от нефти и газа. «Нам правильнее себя в России измерять по другому показателю, по ненефтегазовому дефициту, то есть дефициту, который мы имеем без доходов от нефти и без заимствований». А тот в 2000 году был на уровне 1,7% ВВП, достиг в 2003 году 3,2% ВВП, в 2008 году — 6,5% ВВП, в 2009 году — 13,5% ВВП. В 2010 году он составит 13,7% ВВП. Не случайно Дмитрий Медведев поручил рассмотреть возможность сокращения числа чиновников на двадцать процентов.
Таким образом, финансовая стабилизация рухнула, и дальнейшая выплата пенсий – под вопросом. Без непопулярных мер правительству не обойтись. То, как в ответ на них поведут себя россияне, и станет проверкой глубины российской апатии.