Наблюдать за выборами в России интересно
Григорий Аркадьевич Мелконьяц
Заместитель исполнительного
директора Ассоциации «ГОЛОС»
Григорий Мельконьянц:
Я так понимаю, что здесь
собрались представители различных регионов и, безусловно, в ваших регионах постоянно
проходят выборы. Выборы проходят на разных уровнях, начиная от местных,
заканчивая выборами федеральными. Это выборы президента, депутатов
Государственной Думы. Мне просто интересно, был ли кто-то из вас когда-нибудь
наблюдателем? Пять человек. Отлично. А кто-нибудь голосовал на выборах? Не все
голосуют. Кто-то по каким-то идеологическим причинам, кто-то ленится. Лично я
считаю, что участвовать в выборах – очень значимое действие в жизни. И не
важно, имитационные это выборы или нет, необходимо принимать какие-либо
решения. Этот опыт очень важный. Я сегодня расскажу вам о том, что можно делать
на выборах обычным гражданам, наблюдателям, активным людям, что уже сейчас
делается на этих выборах, какие проекты существуют, какая активность есть. Я
хочу вам это все рассказать, чтобы вы понимали, чем занимаются такие
организации, как «Голос». «Голос» существует уже 13 лет. 26 апреля как раз
«Голосу» будет день рождения. И все эти годы мы занимаемся наблюдением на
выборах. Это наш основной профиль. Мы занимаемся еще более широкими вопросами,
связанными с избирательным законодательством, занимаемся разработкой различных
законопроектов, аналитической работой и кучей таких смежных вещей, которые
связаны с выборами. Для начала я хотел бы вам объяснить, каким образом в России
проходят выборы, и на каких этапах вообще возможны какие-то искажения. По
последним данным, доверие к нашей избирательной системе падает. Представители
власти и избирательных комиссий пытаются нас всячески убеждать, что у нас самые
честные в мире выборы. Когда это говорят организаторы выборов, конечно, это
прекрасно, но когда это расходится с реальностью – это печально, что все-таки
не признаются проблемы, они не решаются, и ситуация с каждым годом становится
все сложнее и сложнее. И сейчас идет очень серьезное давление на различные
группы наблюдателей. Более того, сейчас идет масштабная кампания против
наблюдения. Члены избирательной комиссии пытаются сказать, что наблюдатели –
это провокаторы, что они являются помехами в работе комиссии и.т.д. Сейчас
ситуация такова, что наблюдатели для членов комиссии – это просто лишние
свидетели. Почему это происходит? Потому что люди все активнее и активнее стали
наблюдать за выборами, они приходят на избирательные участки, они не просто
сидят, как раньше, то есть они действительно пытаются изменить ситуацию к
лучшему. Они иногда просто заставляют избирательную комиссию соблюдать
законодательство, пишут жалобы. Комиссиям это не нравится, и все воспринимается
как какая-то агрессия, хотя это непосредственная работа наблюдателей. Давайте
посмотрим, как же можно повлиять на наши выборы. Вообще, бытует такое мнение,
что что-то там фальсифицируют только в день голосования, просто там
переписывают протоколы или вбрасывают. Конечно, это не так. Все происходит
намного раньше. Во-первых, это избирательное законодательство, которое не
лучшим образом менялось все эти годы, и получается так, что представители
власти имеют все больше преимуществ, а представители оппозиции или независимые
кандидаты имеют все меньше шансов вообще быть зарегистрированными на выборах,
потом вести агитационную кампанию и далее участвовать в процедуре наблюдения.
Этих гарантий становится все меньше, и все это носит такой декларативный
характер, а на практике мы видим, что очень много независимых кандидатов просто
не регистрируются, не доходят до выборов, им невозможно собрать подписи, потому
что к ним придираются. И давайте посмотрим, за какими элементами можно
понаблюдать в периоде до дня голосования. Это, безусловно, административный
ресурс. Это использование разных должностных и служебных полномочий с целью
расправы в борьбе с конкурентами, либо влияние на избирательные комиссии. В
основном этим занимается исполнительная власть, то есть администрация. Все
избирательные комиссии в своей массе находятся в зданиях администрации или в
зданиях, которые предоставлены администрацией. Всячески их деятельность
сопряжена с какими-то техническими вещами, которые тоже зависят от
администрации, поэтому возникает такая серьезная зависимость. И более того, мы
понимаем, что очень часто члены избирательных комиссий, которые принимают
какие-то решения, назначаются из числа бывших чиновников, которые уже лично
связаны с исполнительной властью.
Можно влиять в период агитации.
Агитация по-разному идет. Но мы знаем много разных примеров, когда независимым
кандидатам просто отказывают в размещении агитационных материалов. Очень важно,
чтобы кандидаты имели возможность участвовать в размещении вот этих вот агитационных материалов, участвовать
в дебатах на телевидении. Но с этим равенством у нас тоже очень серьезные
перекосы.
Открытость и гласность
избирательных комиссий. Мы должны наблюдать за тем, насколько избирательные
комиссии прозрачны в своей работе, насколько они соблюдают закон. Формирование
избирательных комиссий всех уровней. Сейчас, если вы слышали, очень интересная
тенденция в России, такого никогда не было, у нас теперь избирательные комиссии
сформированы на пять лет. У нас несколько уровней избирательной комиссии.
Первый уровень – это Центральная избирательная комиссия, потом избирательная комиссия
субъекта Федерации, тоо есть это ваша региональная избирательная комиссия,
потом может быть территориальная избирательная комиссия какого-то района и
порайонная комиссия, там уже идет непосредственно участковая избирательная
комиссия, куда мы ходим голосовать. Соответственно, вот все эти комиссии,
которые сверху, они постоянно действующими всегда были, то есть там все время
люди находятся на работе и работают по мере необходимости. Что касается
участковых комиссий, они всегда формировались до дня голосования. Они за месяц
начинают активную такую работу. Сейчас было принято решение – и я, в принципе,
понимаю, почему оно было принято – сформировать комиссии до 2018 года, чтобы
зафиксировать вот этот вот статус комиссии. Во-первых, это надо, чтобы не дать
новым политическим партиям включить туда новых членов, потому что под каждые
выборы и формируется комиссия, и каждая партия имеет возможность направить туда
своих представителей. Сейчас если эти комиссии постоянные, то новые партии,
которых сейчас более пятидесяти, своих членов туда включить не смогут.
Во-вторых, их устраивает существующее положение дел, чтобы те люди, которые там
работают – и мало ли что там изменится – гарантировано проводили выборы в 2016
году и в 2018 году. И потом, за все эти годы, пока это будут постоянно действующие
комиссии, можно будет выбросить из них каких-то активных людей, заменить их на
лояльных людей, то есть провести такую селекцию. Очень удобно, чтобы сделать
эти избирательные комиссии управляемыми и соответствующими тем задачам, которые
вышестоящие инстанции им ставят. Вот это как бы то, что касается периода до дня
голосования. Наблюдения надо организовывать в участковых комиссиях. Это
несомненно. В территориальных комиссиях, куда будут привозить протоколы, где
будут проводить итоги по территории, надо противодействовать нарушениям. Надо
подавать жалобы, если там такие нарушения производятся, и организовывать
параллельный отчет, то есть считать параллельно с избирательной комиссией.
Когда избирательные комиссии озвучивают какие-то результаты, мы должны
озвучивать результаты по тем копиям протоколов, которые есть у нас на руках.
Соответственно, это противодействует переписыванию протокола, потому что на
участке могут дать один протокол. Привезли в вышестоящую комиссию, там в
администрации его переписали, ввели в специальную систему, которая агрегирует
все данные, все результаты голосования. На сайте www.izbircom.ru публикуются все эти
результаты. Но обычно публикуются с задержкой. Поэтому эта задержка, этот лаг,
он очень опасен, потому что они начинают что-то думать, подгонять,
переписывать, потом оправдываться, что они, якобы, ночью вернулись и
пересчитали бюллетени и у них получились противоположные результаты, а до наблюдателей не смогли дозвониться, чтобы
последние пришли и посмотрели за пересчетом. Потом ты в суде ничего не можешь
доказать. У них другой протокол, так как они, якобы, пересчитали. Уловок очень
много. Поэтому заранее нужно зафиксировать те результаты, свести все воедино и
подводить собственные параллельные результаты. Что касается того, что
происходит после выборов. История тоже не заканчивается. Вот они все это
пронаблюдали. Во-первых, это очень сложная работа. Они там все ленятся и говорят,
что выявили столько-то нарушений. А еще есть судебные разбирательства. 22 числа
будет очень интересное оглашение решения Конституционного Суда по очень важному
делу, оно очень прецедентное и такого
никогда не было. Когда мы обращаемся в суд как наблюдатели, как журналисты, как
избиратели и говорим, что у нас есть видеозапись, где в урну толкали пачки
бюллетеней. Это не кто-то там снимал, а это официальные данные. Подают
документы в суд и просят заново все пересчитать или отменить результаты по
этому участку, либо чтобы как-то скорректировали результаты, ведь там видно,
что вбрасывают, значит, результаты искажены. Вот я считаю, что мой голос может
быть как-то не правильно учтен. Что говорит суд? Он даже не приступает к
рассмотрению жалобы, он говорит, дескать, извините, вы не можете доказать, что
именно ваши права нарушены, а вы должны обращаться из-за нарушения ваших личных
прав. Вы же не можете доказать, что именно ваш бюллетень куда-то не туда ушел.
Это же тайное голосование. Вы же ничего не подписывали. А в данном случае
потерпевшим может выступать кандидат или политическая партия. Поэтому ваши
данные могут быть очень интересными, вы можете с ними что хотите делать, но в
суд в с ними прийти не можете. И когда наши руководители говорят, что идите в
суд, то у нас десятки, если не сотни, таких дел, когда на уровне приема
документов суды отвергали. Так вот, граждане сейчас обратились в
Конституционный Суд. И 22 числа наш Конституционный Суд должен впервые в
истории России как-то на эту тему высказаться. И это очень прецедентно, потому
что если Конституционный Суд встанет на сторону граждан, это открывает
наконец-то возможность к обжалованию вот этих всех нарушений. Иначе получается,
что мы зависимы от политических партий, которым это не нужно, к сожалению. Их устраивают
все эти результаты. КПРФ говорила долго, что они по думским выборам подадут в
суд. В итоге, они год пропустили – а в течение года можно обжаловать – и ничего
не подали. То есть получается, что все, мы заложники участников выборов, хотя
мы обычные граждане, а у нас права такого нет. И чиновники, которые выступали
на Конституционном Суде, говорят, что конституционные права граждан
заканчиваются в момент опускания бюллетеня в урну. Поэтому я надеюсь, что
ситуация изменится. Оспаривание итогов. Безусловно, этим нужно заниматься, если
у нас есть серьезные факты. Я надеюсь, у нас такая возможность откроется. У нас
есть очень много данных. Мы их пытаемся структурировать и обобщать. Чтобы
оценить масштабы нарушений, мы не можем оперировать каким-то одним ярким
фактом. Мы стараемся обобщить. Вот сейчас были выборы в Жуковском в Московской
области, и там был подкуп избирателей. Подкуп избирателей происходил так…Заключались
договоры агитации на полторы тысячи рублей с любым жителем Жуковского. Что это
такое? Ты приходишь в агитационный пункт, тебе при заключении договора дают 500
рублей и такую карточку, типа удостоверения агитатора, но почему-то за другого
кандидата, который там являлся представителем власти. Соответственно, как
только человек проголосовал, он опять идет в этот пункт и ему выдавали 1000
рублей. И так достаточно много людей прошло через эту технологию скрытого
подкупа, то есть это не прямой подкуп, когда тебе за голосование дали. Они
просто дали тебе карточку, где указывались Ф.И.О. кандидата, который от власти.
При том, что имя у него специально было изменено, чтобы комар там носа не
подточил. Очень хитрая система. Поэтому важно нам проанализировать, насколько
вот эта технология могла или не могла повлиять на результаты выборов. Потому
что нарушения на всех выборах есть. Но одни нарушения могут повлиять на
результаты, а другие не могут. Поэтому
мы посчитали по предварительным результатам, что не могут, потому что такая
разница, которая была, не позволяет сказать, что было вброшено столько-то голосов.
Но при этом есть другие оценки, которые говорят, что позволяет, то есть это
вопрос оценки.
Анализ официальных документов и
статистики. Тоже очень интересный метод. Мы начинаем его активно применять. Берутся
официальные результаты по участкам на сайте Центральной избирательной комиссии.
Строятся различные прогрессии, то есть смотрится, как эти участки на осях X и Y выстраиваются. И голосование тоже
попадает под законы природы. У вас получится распределение Гаусса, есть
какие-то закономерности. Это все работает, если никто не вмешивается. Тоже,
когда избиратели голосуют, это тоже должно укладываться в эту прогрессию. Если
это не укладывается, то происходило какое-то грубое вмешательство. И тогда
можно делать анализ, почему, какие участки куда попадают. Очень интересный блок
по исполнению обещаний кандидатами. Мы тоже попробовали его протестировать. 1
апреля прошлого года, это были первые такие серьезные выборы после
президентских, это были выборы мэра города Ярославля. Это были достаточно
нашумевшие выборы. И там победил оппозиционный кандидат. Там очень серьезно все
наблюдали. И комиссии не решились что-то сделать. Там было очень много
наблюдателей, которые приехали из Москвы. Я считаю, что этот день стал днем
электорального туризма. Такое раньше было, но не в таких масштабах. Сейчас это
стало нормой, когда из Москвы или из соседних регионов едут люди за свой счет
или им дорогу оплачивают какие-то спонсоры для того, чтобы приехать на место,
чтобы там разведать ситуацию, чтобы пройти на избирательные участки и там
жестко контролировать соблюдение законодательства. Достаточно активные люди это
движение изобрели. Выбрали этого мэра. После того, как его выбрали, он
встретился 2 апреля с этими наблюдателями. И ему эти наблюдатели сказали: «Мы к
вам через год приедем. Мы помогли вам избираться в том плане, что защитили
голоса за вас, и никто там ничего не сфальсифицировал». И вот наблюдатели
приехали с этой инспекцией туда в Ярославль. Мэр опять с ними встретился. Начал
показывать и объяснять. Наблюдатели провели опрос среди граждан. Граждане
сказали, что ситуация в целом резко не изменилась, но они понимают, что не от
него одного все зависит, но что он, в принципе, нормальный. Единственное, что
не понравилось гражданам, что мэр за месяц совершил четыре заграничные поездки.
Но, в целом, к мэру позитивное отношение. И потом вечером он встретился с этими
наблюдателями, ответил на все вопросы. Те ребята, которые туда ездили, были
очень довольны.
Давайте теперь поговорим про
разные технологии. Что мы используем? Когда мы говорим про агитацию, мы в 2011 году
накануне думских выборов просили людей прислать нам различные фотографии
агитационных материалов. Все это размещалось на Flickr, там все это публиковалось.
Сейчас там много разных фотографий агитаций. И мы использовали анализ этих
агитаций для собственных заявлений. Вы слышали, наверное, о том, что, в целом,
вот эта вот активность декабря и января была направлена, в основном, за честные
выборы. Потом уже были какие-то личные политические предпочтения. Говорили, что
все социальные проблемы и прочее можно решить, но для этого нужны честные
выборы. Надо честно выбрать из кандидатов, а потом к избранным предъявлять
претензии, почему у них есть или нет политической воли при решении проблем.
Очевидно, что все проблемы в нашей стране от того, что отсутствует политическая
воля для решения этих проблем, потому что боятся тронуть хрупкую конструкцию,
чтобы это все не повалилось как карточный домик. Поэтому и есть вот этот
саботаж среди чиновников борьбы с коррупцией. Для власти это все очень хрупкое
равновесие, потому что эти чиновники, по сути, когда проходят выборы,
занимаются легитимизацией этой власти, то есть фальсифицируют выборы, а власть
боится этих чиновников трогать, потому что кто иначе им будет помогать
приходить к этой власти. Тут очень своеобразная ситуация. Вот на этой волне
гражданской активности стали формироваться новые группы наблюдения. Раньше был
только «Голос», но это никому не было нужно. А когда, действительно, эта тема
встала очень остро, потому что люди наконец-то все поняли, их это очень
взбесило… Но, может, это связано с очередным сроком Владимира Путина,
пониманием, что ничего особенно не меняется. Это было связано с той же
Госдумой, которая постоянно теряет репутацию, которой, в принципе, уже
практически нет. Это накопилось. Поэтому люди потребовали честных выборов. И в
регионах стали создаваться абсолютно независимые, автономные различные группы.
К этой компании присоединились известные общественные деятели. Они проводили
различные акции для привлечения людей в наблюдатели. И возникла проблема, что
очень много разрозненных групп по всей стране…Страна большая. Информация… Не
все до конца понимают – то есть хотят наблюдать, но нет опыта, нет желания
как-то систематизировать информацию, а просто прийти на участок и выполнить
свой долг. Я когда в Москве проводил тренинги для наблюдателей именно
московских, удивительно, что стояла очередь на мои тренинги. Приходили люди
серьезного достатка. Приходили с охраной. Приводили своих детей. Это средний и
даже выше среднего класс. Они пришли сами лично убедиться, как проходят выборы.
Очень сильно люди взбудоражились, потому что увидели воочию, как эти выборы
проходят. Это возмущение накипело. Поэтому, когда были президентские выборы,
там была уже другая история. Власть старалась меньше совершать нарушений. Они
Москву вообще отдали. В Москве они практически ничего уже не делали. Поэтому
только в Москве Владимир Путин набрал меньше 50%. Если бы в других регионах
такая история была, мог бы состояться второй тур. В Москве наблюдатели смогли
отстоять результаты, которые там были. Есть даже сомнения, почему такие
результаты получились. Проблема обобщения данных, безусловно, была. «Голос»
этим озаботился. Мы решили использовать это новомодное слово – краудсорсинг.
Это использование ресурсов толпы для того, чтобы собирать, обобщать и
анализировать информацию. И таким первым нашим проектом стал проект, который
называется «карта нарушений», который мы сделали с нашими партнерами «Газета.ру»
в 2011 году. А в 2012 году уже с партнером «Форбс»… Сайт из себя представляет
такую платформу, на которой любой желающий может разместить информацию о
нарушениях через смс, через бесплатную горячую линию, через Интернет. У нас
было около пятидесяти операторов, которые дежурили на горячей линии, люди,
которые модерировали эти сообщения, то есть шквал сообщений был очень большой.
На думских выборах у нас было размещено 7801 сообщение. Это только то, что было размещено. На самом деле,
сообщений было больше. Мы вынуждены были некоторые сообщения отсеивать, потому
что были разные провокации, попытки дискредитировать «карту нарушений». У нас
были применены инновационные методы, как отсеивать это спам. Этот сайт вошел в
двадцатку лучших сайтов России. У нас в период нескольких месяцев избирательной
компании было посетителей больше миллиона человек. Этот ресурс получил
определенный резонанс. Дальше. Следующий сервис – это сервис СМС-ЦИК. Это очень
удобно как раз при параллельном подсчете голосов. Это то, о чем я вам говорил.
Наши корреспонденты и любой тот желающий, кто хочет участвовать в этом проекте
и представлять какую-то группу, может аккредитовать свой проект в группу, там
либо какая-то партия, либо какой-то кандидат, и есть специальный алгоритм, чтобы коротко отправить, как только
он получает протокол с избирательного участка, СМС из нескольких цифр. И тогда
эти результаты поступают в открытый доступ на сервер вот этого СМС-ЦИКа. И тут
видно, от какой организации это поступило, четыре последние цифры номера и
результаты. Таким образом, мы можем очень быстро подводить результаты, намного
быстрее избирательной комиссии. И у меня есть примеры, особенно на мелких
выборах, когда избирательные комиссии не рискнули потом переписывать протоколы,
потому что наши данные уже были обнародованы и их начали уже СМИ тиражировать.
Было уже неудобно потом что-то менять. Вот так, допустим, выглядит блокнот
нашего наблюдателя, который ходит на участки и как раз заполняет такого рода
анкеты и отправляет эти анкеты по СМС сообщениям. В частности, мы так собираем
информацию не только по результатам выборов, но и по нарушениям. У нас в режиме
реального времени строятся таблички, где мы сразу получаем информацию, на каком
участке было нарушение, соответственно, проценты, виды этих нарушений. Это у
нас есть. И если надо, мы видим, какие наши корреспонденты и наблюдатели
прислали эту информацию. Кстати, почему я говорю о корреспондентах? В России на
федеральном уровне запрещены общественные наблюдатели, то есть нет наблюдателей
от общественных организаций. Они раньше были, а сейчас нет. Поэтому сейчас мы
вынуждены иногда выступать в роли корреспондентов нашей газеты «Гражданский
голос» и на участках присутствуем как представители СМИ. У нас есть право
фотографировать, производить видеосъемки, задавать вопросы. Мы, конечно, не стопроцентные
наблюдатели. Мы таким образом собираем данные. И более того, эти данные можно
собирать для любых других сфер деятельности, не обязательно для выборов. Очень удобно
через СМС собирать эти данные и агрегировать их очень быстро. Потом есть
следующий сервис, который называется «Карта итогов». Это очень интересный
сервис, который, по сути, визуализировал результаты думских и президентских выборов. Люди
до сих пор гуляют по этому сайту. Там можно углубляться. Этот сайт построен по
методу рекордов. Что это значит? Что все показатели выборов разбиваются на
максимальные и минимальные. Все очень просто. Например. Явка избирателей. При
выборах депутатов Госдумы самая большая явка была в Чеченской Республике – 99,
54%. Самая маленькая явка у нас была в Иркутской области – 47,1%. Голосование
на дому. Самое большое голосование на дому было в Псковской области, и почти
16% всех избирателей проголосовало на дому. И меньше всего болеют у нас в Чечне
– всего 0,44%. Открепительные заявления. Больше всего по открепительным
заявлениям проголосовали в Москве. Меньше всего в Дагестане. В Москве
проголосовали 1 000 200 человек, в Дагестане всего 103 человека. Если
углубляться дальше, то можно найти весьма своеобразные участки. Точно так же
эти результаты раскладываются по партиям или по кандидатам, если это выборы
президента. И очень интересно свои все участки посмотреть, свой район, ты
просто углубляешься, углубляешься до уровня участковой избирательной комиссии.
И на этом же сайте мы попытались – так как было много заявлений о том, что были
переписаны протоколы – бросить клич о том, у кого есть протоколы, которые
расходятся с официальными, присылайте нам эти копии, и мы будем их
анализировать. В итоге, нам эти копии прислали. Они у нас на этом же сайте
размещены в табличке, они есть в отсканированном виде. Мы разместили 521 копию.
Они позволяют сделать вывод, что как минимум по 521 протоколу, одно место
депутата в Госдуму от партии «Единая Россия» лишнее. Это все есть на сайте.
Можете зайти и посмотреть. Все открыто. Это мы не придумываем. По нашей
статистике, 7% протоколов, которые мы получили на руки, были потом переписаны
на выборах депутатов Госдумы. Мы понимаем, что результаты искажались на очень
многих этапах. Последний этап – искажение протоколов. Вот сейчас я вам покажу
ролик про участковые избирательные комиссии, который мы сняли, когда мы
призывали пойти людей в участковые избирательные комиссии. В принципе, этот
процесс должен быть завершен до 30 апреля этого года. По ряду регионов члены
комиссий уже назначены, по ряду – нет. И
вот был такой проект, который называется «Честные УИК». И вот мы сняли такой
ролик. Чтобы вас развлечь, покажу.
(ПОКАЗ РОЛИКА)
Благодаря вот этой кампании,
которую мы проводили по набору в составы комиссий, по нашим расчетам, порядка
10% комиссии будет закрыто вот этими гражданскими активистами. Проблема опять
была в том, что все было построено таким образом, что парламентские партии
имеют основное преимущество по выдвижению членов комиссии. Да, мы тоже можем
собраться по месту работы, по месту учебы и выдвинуть кого-нибудь, но гарантий
никаких нет. Только парламентские партии гарантировано получают эти места в
комиссиях. Поэтому очень много было проблем, связанных с этим, и мы пришли к
выводу, что лучше всего отправлять этих людей через парламентские партии. И у
нас было сотрудничество с разными парламентскими партиями, кстати, даже от
«Единой России» прошли некоторые. Сейчас эти люди прошли процедуру первого
заседания. Некоторые ужаснулись тому,
что там в комиссиях происходит, потому что некоторых гражданских активистов не
уведомили о первом заседании, а на нем должны были избираться заместители и
секретари. Бывает так, что этих новеньких никто не уведомляет, а потом им
говорится, что до них не дозвонились. Я думаю, им предстоит непростая борьба
внутри комиссии за соблюдение законодательства. Поэтому эти комиссии сейчас
будут нами всячески курироваться, контролироваться. Я сейчас вам покажу проект,
который мы недавно начали, проект называется «Вики-УИКи». Это как Википедия
избирательных комиссий. Раньше у нас не было возможности вести летопись каждого
избирательного участка, потому что под каждые выборы у него был свой номер, у
него даже мог быть разный адрес, разные совершенно члены комиссии. Невозможно
было собрать информацию. Сейчас на ближайшие пять лет мы можем
проконтролировать эти комиссии, посмотреть, насколько есть действительно
честные комиссии, есть ли там те, которые нарушают. И когда мы подойдем к
федеральным выборам, у нас будет четкое понимание, что эти комиссии честные, и
там особого контроля не нужно, а вот на другие комиссии надо послать больше
наблюдателей. Чего в итоге этот проект хочет добиться? Во-первых, мы хотим
добиться прозрачности в работе избирательных комиссий. Очень много разных
данных существует: и результаты выборов, и явка, и количество избирателей,
которые там зарегистрированы, Ф.И.О, год рождения и кем направлен тот или иной
член избирательной комиссии, какие дома входят в состав этого избирательного
участка, где они находятся, отзывы тех наблюдателей, которые там были уже,
фотографии помещений для голосования. Все это где-то в разных местах. У нас
что-то есть, что-то в Интернете, что-то на бумажных носителях. И сейчас ведется
большая работа. У нас есть закрытая группа в Facebook, и там люди помогают нам набирать все эти данные. А там
как? Как, например, узнать, кто попал в состав районной комиссии или на
какой-то конкретный участок? Нужно зайти на сайт территориальной комиссии и там
в отсканированном виде лежат эти решения. Идет очень большая работа по
переведению в электронный вид. Вот сейчас мы по нескольким регионам весь это
процесс закончили и дальше идем. Наша задача успеть как минимум по тем
регионам, где будут выборы в сентябре этого года, а таких 35. Если вы слышали,
то в России есть такое понятие, как единый день голосования. Раньше таких дней
было два – в марте и октябре. В принципе, это было более или менее нормально.
Потом, когда опять вся эта активность началась, у нас все опять поменялось. И
решили, будет один день голосования и он будет в сентябре. И не просто в
сентябре, а во второе воскресенье сентября, это очень удобно, потому что,
соответственно, вся кампания сдвигается на лето. Избиратели о выборах вообще
ничего не знают, агитировать, в принципе, некого, и только административный
ресурс побеждает, потому что они приводят своих чиновников на избирательные
участки и все. А летом кампания никому не нужна. Поэтому это опять неудобство,
которое нам сделали. И опять же, когда было два единых дня голосования,
наблюдатели могли рассредоточиться, мы могли распределять ресурсы, а сейчас
опять – все концентрируется в единый день. Но при этом это не значит, что выборы
проходят в один день. В России существуют досрочные выборы. Это если какой-то
орган досрочно снял с себя полномочия – отставка кого-то или смерть, – вот
тогда эти выборы могут проходить в любое воскресенье. Но при этом они очень
хитрую вещь сделали. Например, выборы губернатора – это исключение. Они не
могут проводиться в любой день. Они должна ждать только единого дня
голосования. Что это значит? Когда сейчас с поста губернатора Московской
области ушел Шойгу, это было летом прошлого года, на его место был назначен
исполняющим обязанности господин Воробьев. Так вот, исполняющий обязанности
больше года может исполнять обязанности, потому что он должен дожидаться
единого дня голосования в сентябре. Это совершенно абсурдно. Потому что целый
год человек находится на посту, который должен избираться. Вот они себе такой
бонус сделали. На сайте «Вики-УИКи» можно будет общаться, будет возможность
зарегистрироваться и следить за своими избирательными участками. Каждый может
помогать теми или иными вещами, тоже собирать информацию и делать ее более
актуальной. Там будет воссоздана вся структура. Там будут не только участковые
избирательные комиссии, там будут заведены и ЦИК, и ТИКи, и избирательные
комиссии субъектов Федерации. Это будет такая обширная сеть избирательных
комиссий. Я говорил, что там будет опубликовано. Вот так будет выглядеть
страничка. Что интересно, что благодаря переведению информации в машиночитаемый
формат, удастся собрать статистику по этим комиссиям. Когда мы открываем
информацию, делаем ее в машиночитаемом формате, тогда человек может строить сам
все, что угодно. Также мы там откроем клуб членов избирательной комиссии. Но
при этом у вас есть шанс попасть в члены комиссии. Это не значит, что сейчас их сформировали, и
на этом все закончится. Есть такое понятие как резерв участковых избирательных
комиссий, и туда можно периодически попадать, если будут выбывать какие-то
члены. Вот как сейчас происходит сбор данных для этих «Вики-УИКи». Существует, допустим,
несколько документов. Есть распоряжение администрации о том, что такой-то
избирательный участок будет на такой-то территории, есть решение по нумерации и
есть решение по членам комиссии. Вот эти все решения в отсканированном формате,
к сожалению, находятся, и ни у кого, в принципе, в электронном виде этого нет.
Мы все сейчас это пытаемся перевести в какой-то удобный вид. Все данные
публичные – можете что-то с ними делать. На сайте есть возможность записи в
волонтеры. Коротко я вам рассказал про этот проект.
Про «Карту нарушений» у меня тоже
есть ролик для вас. Сейчас я вам тоже его продемонстрирую.
(ПОКАЗ РОЛИКА)
Мы это снимали в 2011 году, когда
готовили этот проект. У нас есть различные тоже ролики, как проводить фото и
видеосъемки на избирательных участках. Раз мы про съемку заговорили, думаю, это
тоже вам может быть интересно.
(ПОКАЗ РОЛИКА)
Как-то вот так у нас проходят
тренинги. У нас роликов миллион, когда мы показываем на примере, как все
происходит. Конечно, это идеальная ситуация, что на избирательном участке ты
видишь нарушение, выстраиваешь золотое сечение, берешь интервью. Я вам покажу
несколько примеров, как это на самом деле бывает, чтобы вы понимали, как это
работает. Сейчас что-нибудь интересное вам покажу.
(ПОКАЗ РОЛИКА)
В общем, на этом видео мы с вами
увидели, как проходило многократное голосование. Как эта технология работает?
Есть группа людей, которая голосует много-много раз на избирательных участках. Понятно,
что человек в одном месте прописан, у него нет там нескольких паспортов. Но при
этом паспорт проверяет член избирательной комиссии. Дают какой-то сигнал, что
там третий слева или с желтой линейкой, и именно к нему надо подойти. Он
подходит, и в этом паспорте какой-то сигнал, это может быть какой-то талончик,
какой-то стикер, какое-то условное слово, и член комиссии понимает, что этому
человеку – и не важно, где он прописан – надо дать проголосовать. И этот член
избирательной комиссии, находящийся в сговоре, по сути, дает расписаться за
другого избирателя. Вот с чем мы боремся. Мы приходим с утра на избирательный
участок, а в списке какие-то точки стоят карандашом. Мы говорим: «Стирайте».
Они начинают что-то невразумительное говорить о том, что они работали со
списками. А так они отмечают людей, которые традиционно не ходят на выборы. Иногда,
когда приходят «левые» люди, которым надо дать проголосовать за другого
человека, они спокойно вписывают туда какую-то белиберду, дают человеку
расписаться. Наблюдатель смотрит со стороны. Да, пришел человек, дал паспорт,
его, якобы, нашли в списке избирателей, дали ему расписаться, отдали обратно
паспорт с бюллетенем, он пошел проголосовал и ушел. Все хорошо. Но если ты
видишь, что паспорт на имя Иванова, а расписываются за Петрова, то тогда это,
соответственно, фальсификация, которая карается уголовной ответственностью. Соответственно,
если бы наблюдатель сидел, как это предлагали сделать в ролике, то именно так
бы все и прошло.
Второе. Как происходит подсчет
голосов, если там нет наблюдателей? Это снято официальной, я подчеркиваю, что
официальной, веб-камерой. Там зеленые цифры, это у них какой-то хронометраж.
Интересно, что когда была прямая линия с Путиным, он предложил установить веб-камеры.
В итоге, когла посчитали, сколько стоят эти веб-камеры, то получилось около 15
млрд. рублей. Приведу пример, что один тур президентских выборов стоит 7 млрд.,
ну, там закладывается 2 тура, а это 14 млрд. То есть эти камеры стоят столько
же, сколько стоят все выборы с зарплатами, со всеми вещами. В итоге нужно было
продемонстрировать как-то открытость и легитимность, установили эти веб-камеры.
Когда Счетная Палата посчитала итоговую цифру, вышло 25 млрд., и что интересно,
контракт был заключен с «Ростелекомом». Все эти системы перешли не в
собственность государства, а просто заплатили за услугу, и все осталось в
собственности государства. Потом они все демонтировали. Когда сказали, дескать,
эта система оправдала себя, все показывали на всю страну, поэтому давайте
применять дальше… На нескольких выборах они это применили, а стоимость
применения этой системы ровно столько же, сколько стоило бы заново эту систему
создать. В итоге «Ростелеком» выкатывает те же прайсы, как это было на
президентских выборах. Бешеных денег все это стоит. И многие отказываются,
говорят, что у них нет столько денег. Система получилась очень дорогая.
Понятно, что нет никакой конкуренции, все это без тендеров проводилось. Только
одна компания «Ростелеком» все это делала. С технической стороны они все
сделали хорошо. Но фактически возникли проблемы. Например, с получением этих
роликов. Потом ЦИК, видимо, вмешался. В итоге они стали давать только по 30
минут, то есть нужно указать, какие 30 минут из этого участка ты хочешь
получить. Откуда я знаю, какие я 30 минут хочу получить – я хочу все получить. Или нужно подавать заявления на все
отрезки в 30 минут в течение всего времени, когда выборы происходили, сколько
запись шла – дикая совершенно история. Всячески сопротивлялись, чтобы видео не
давать. Вы знаете, в Астрахани Олег Васильевич Шеин, бывший депутат
Государственной Думы, был вынужден голодать 40 дней, чтобы просто заставить
власть выдать ему на жестком диске все эти видеоролики. Ему выдали эти
видеоролики, но суд сказал, что, да, нарушения есть, но эти нарушения не
повлияли на результаты. Но Шеин занял очень интересную позицию. Там
одновременно проходили президентские выборы и выборы мэра. Он тактику выстроил
правильно, думал, что ему это поможет, он сказал: «Вы знаете, президентские
выборы проходили честно, а вот выборы мэра не честно». В итоге, ничего не
произошло. Вот это вам пример Астрахани. Это вот участок, когда нет нормального
контроля. Прошу обратить ваше внимание на вот эту девушку в лиловой кофточке и
на членов комиссии, которые при подсчете почему-то отворачиваются от этой девушки.
Главное, мне нравится смотреть на психологию людей, которые это делают. Им это
не нравится, и они от этого отворачиваются. Сейчас она решается на второй вброс
уже из другой пачки. Все опять уже в другую сторону смотрят. Пожалуйста! Вот
такие видео показывали на судах, где потом выносили решения, что это никак на
выборы не повлияло. Это к вопросу о том, как потом вообще доказывать правду. Пример
избирательной комиссии из Воронежа, если вам интересно, могу
продемонстрировать. Смотрите, просто вам для статистики, что в России сейчас
110 млн. избирателей. Сейчас образовано 93 тысячи избирательных участков и у
нас порядком 800 тысяч членов избирательных комиссий. Интересно, что из этих
800 тысяч – это для меня тоже стало открытием – высшее образование всего лишь
имеют 383 тысячи. Вы представляете? Это даже меньше половины. Я тогда даже не
понимаю, кто там в комиссии. Опыт работы из этих 800 тысяч имеют 500 тысяч, то
есть 300 тысяч человек – это совершенно новые люди в составе комиссий. Если
брать Воронежскую область, то там около 2 млн. избирателей. Образовано 1693
участковые избирательные комиссии, 19 тысяч членов, из них высшее образование
имеют 8800 человек, а опыт работы в комиссиях – 11 тысяч. На первом месте, как
ни странно, собрание избирателей по месту жительства, работы, службы и учебы.
Вот на те собрания, которые проходили по-настоящему, понятно, что эти люди туда
не попали. Вот эти 7 тысяч человек. На втором месте «Единая Россия» – 400
человек. На третьем месте ЛДПР – 1700 членов. Потом КПРФ – 1500. «Справедливая Россия» – 1 300. «Патриоты
России» – 1000. «Гражданская платформа» – 1000. И партия пенсионеров России –
1000. Дальше пошло намного меньше. Вот это тот состав, который будет проводить
выборы, включая выборы Президента. Вот поэтому важно сейчас как-то с этими
людьми поддерживать контакты. Надо убеждать этих людей не нарушать закон.
Что касается веб-камер, раз уж мы
начали про них говорить, мы запустили сервис, который называется «Видео-наблюдатель».
Кстати сказать, когда недавно были выборы Верховной Рады Украины, они закупили
нашу систему веб-камер. «Ростелеком» запускал прямо аналогичную систему. У нас
в среднем где-то 8 тысяч долларов стоит оборудование «под ключ» этой системы, а
у них почему-то вышло 5 тысяч. Я не знаю, от чего это зависит, но у нас все как
всегда дороже. 3 марта прошлого года я просто не мог оторваться, потому что в
субботу они включили все эти трансляции. Понятно, что там еще никаких
избирательных действий нет, но там началось: кто танцует, кто еще что-то
делает. И мы, наконец, увидели, как у нас выглядят избирательные участки. В
Интернете появилось много видеороликов. Был в Интернете проект, который
назывался «Считайте сами». Его делали активисты из Яндекса. Они закачали там
какое-то количество видеороликов и настроили эту систему так, что ты можешь
выбрать какой-то избирательный участок. Они делали так, что там вокруг
замутняется изображение, и только место, где как раз опускается бюллетень, оно
резкое, чтобы тебе было удобно, и ты мышкой в момент опускания вот этого
бюллетеня просто щелкаешь на количество этих опусканий. И потом, когда ты весь
день прощелкал, они сравнивали это с официальной явкой, статистикой. И у них
там были расхождения. Получается, что физически у нас есть подтверждение одного
количества опусканий бюллетеней, а по факту другое, то, что изображено в
протоколе. Тоже интересный сайт, но, к сожалению, до конца они так все и не
докрутили, как-то так все посередине зависло.
Что касается обучения. Очень
много разных вещей нами разработано. Например, разные интерактивные обучающие
пособия. Вы можете на сайт «Голоса» зайти. Он со звуком. Там есть разные
видеоролики в качестве иллюстраций тех или иных нарушений. Эти материалы могут
быть основой для всех. Разными методами мы выявляем разные корреляции, о
которых я говорил. Сейчас я покажу вам несколько разных графиков. Если
сравнивать думские и президентские выборы. Берем голосование на дому. Как у нас
оно изменилось? По сравнению с думскими и президентскими выборами на дому
проголосовало на 1,5 миллиона избирателей больше на президентских, чем на
думских. Есть регионы, где на дому проголосовало 20% населения. Этого не может
быть, потому что на дому голосуют только
больные люди, кто не может дойти до избирательного участка. По поводу вот этого
распределения Гаусса. По сути, Гаусс должен быть похож на вот эту фиолетовую
штучку. И когда это все не выстраивается, начинаются всплески. Вот у нас
«Единая Россия». Они должны были вот так опуститься и пойти. А то, что здесь
происходит, это вообще не нормально. Здесь другие партии идут. Что это значит?
По этой оси у нас отложено количество голосов за партии, а здесь отложена явка.
Какая просматривается закономерность? Получается, что если растет явка,
например явка более 65%, получается так, что у всех партий голосов становится
меньше, и только у одной из партий явка увеличивается. Такого быть не может.
Это говорит только о том, что там кто-то вбрасывал искусственно. Учеными
математически доказано, что это противоестественно, такого быть не может. Есть
такой математик Сергей Шпилькин, который первый активно начал внедрять эту
систему, публично все это делать. Если брать думские выборы, то при вычислении
32 миллионов голосов, которые подали за «Единую Россию», нормальными
оказываются только примерно 16,8 миллиона. Это то, что он рассчитал. Он много
где выступал, разные премии получал. Получается так, что если «Справедливая
Россия» официально получила 13%, то должна была получить 17%. ЛДПРП получила
11%, а должна была получить 15%. КПРФ получила 19,54%, а должна была получить
25,63%. «Яблоко» получили 3,47%, а должны были – 4,56%. «Единая Россия»
получила 50%, а должна 34, 43%. И явка, соответственно. Официальная явка 60%, а
он пишет явку 45%. И это очень похоже с опросом «Левады-центра», по Москве
который они проводили, очень там это тоже коррелируется с этими результатами.
Если брать президентские выборы, то они тоже точно так проанализированы.
Зелененький цвет – это Путин, а вот это все остальные кандидаты. Получается та
же самая история – чем больше явка, тем больше голосов, при 100% голосов,
почему-то 100% голосуют только за Путина. Это все аномально. Можно на примере
выборов в Сочи показать, как эта система математической обработки работает.
Перед вами четыре графика. Были выборы мэра Сочи 25 апреля 2005 года. Сочи еще
не был олимпийским городом. В Сочи всегда одни из основных манипуляций
присутствовали. Как бы все нормально, вот этот горбик и все ушло. Выборы мэра
Сочи 29 июня 2008 года, когда Сочи стал олимпийским городом. Вот те же самые
показатели, которые зашкаливают уже. Досрочные выборы мэра Сочи, борьба с
Немцовым идет. Тут уже всех расколбашивает. И последний график. Это выборы
городского собрания 4 марта 2010 года, уже ближе к олимпиаде, тут вообще все
пошло и поехало, пошло прямое вмешательство. Очень интересно это все
анализировать, даже после выборов, используя официальные результаты. Время у
меня уже на исходе. Я расскажу, что 8 сентября будут проходить губернаторские
выборы, в Воронеже, в частности, будут проходить выборы мэра, будут избираться
16 заксобраний, 10 выборов мэра административных центров, 12 выборов
горсоветов. Безусловно, мы за этими выборами будем наблюдать. Так что если есть
вопросы, давайте я на них отвечу, пока у нас еще есть время.
Василий Зорин, г. Пермь:
Вопрос будет несколько острый.
Конечно, все очень хорошо, и я полностью поддерживаю деятельность вашей
организации. Считаю, что все процессы, которые идут, они необъективные, наглые,
нахальные и с ними надо бороться. Сейчас в последнее время идут разговоры про
НКО и иностранных агентов. Тоже это спорный вопрос. Является ли «Голос»
официальным, то есть мы слышим, что есть претензии к этому, но это опять же мы
слышим с Первого канала. Получает ли организация «Голос» финансирование из-за
рубежа? И если есть такое финансирование, то для чего иностранцы это делают, и
есть какие-то условия такого финансирования? Спасибо!
Григорий Мельконьянц:
«Голос» не является в настоящий момент иностранным
агентом, хотя власти очень хотят дискредитировать нашу работу, все наши выводы,
которые мы делаем, с помощью того, что нас называют иностранным агентом.
«Голос» действительно во время федеральных выборов получал средства от
Американского агентства по международному развитию на наблюдение за выборами.
На каждую кампанию мы потратили порядка 20 миллионов рублей для работы в 48
регионах. Это очень маленькие деньги, потому что все остальные деньги пошли на
издательство литературы, на наем людей и.т.д. То есть действительно такое
финансирование было. Это не значит, что организация занимается политической
деятельностью. Они приняли закон, согласно которому НКО, которые получают
иностранное финансирование и занимаются политической деятельностью, должны
регистрироваться не как иностранные агенты, а как организации, выполняющие
функции иностранного агента. Они, конечно, хотя выставить это так, чтобы все
выглядело как шпиономания. Это такая публичная цель. Плюс посредством
постоянных проверок сделать так, чтобы они не работали. «Голос» в прошлом году
с осени перестал получать иностранное финансирование. Сейчас мы наблюдением за
выборами занимаемся посредством пожертвований. У нас на сайте добрые люди
жертвуют нам средства. Проблема в том, что они прицепились к одной вещи, так
как прицепиться уже не к чему. 23 октября «Голосу» была вручена Сахаровская
премия свободы. Это еще премия, учрежденная при поддержке Андрея Сахарова. Нас
наградили этой премией. А премия эта присуждается норвежским Хельсинским
комитетом. И к этой премии прилагается финансовая часть – 7 728 евро. На
вручении наши представители отказались от этих денег, мотивируя тем, что 21
ноября вступает закон «Об иностранных агентах», и это может быть чревато. И у
них произошло какое-то несогласование в бухгалтерии, и они отправили нам эти
деньги. Когда мы об этом узнали, мы срочно написали письмо в банк с просьбой
отправить деньги обратно. Эти деньги в итоге ушли. Они поступили на транзитный
счет, даже не на расчетный счет. Любые деньги в валюте в организацию поступают
в карантин, то есть организация должна показать договором, что это за деньги
поступили, и если докажешь, банк тебе переводит на расчетный счет. Эти деньги
даже на расчетный счет не поступили, они были на транзитном счете, и то были
отправлены обратно. Но при этом сам факт того, что нам посылали эти деньги – их
единственное доказательство, что организация «Голос» финансируется из-за
рубежа. И теперь на 25 апреля назначен суд. Мы должны заплатить по
административной ответственности штраф 500 тысяч рублей за вот эту историю. И
плюс еще 300 тысяч за нашего исполнительного директора, если что-то докажут. Дикая
совершенно история. Опять же трактовка этого закона такова, что политическая
деятельность – деятельность, направленная на влияние на общественное мнение. У
меня нет даже иллюзий относительно того, что могут и не осудить на эти 500
тысяч. Дальше будем думать, что делать. К вопросу о том, зачем иностранцы
финансируют. Очень просто. Во-первых, бизнес-интересы. Я убежден, что
государство и вообще международные организации заинтересованы в том, чтобы в России
соблюдались законы, которые у нас есть. Потому что, как мы видим по делу
Ходорковского, как мы видим по делу
Магнитского, когда там просто фирмы отнимали, и иностранцы вообще никаким
образом не были защищены в судах. Уверен, что они хотят, чтобы здесь
соблюдались общепринятые мировые стандарты права. Безусловно, правозащитники
всегда стоят на стороне закона. Когда происходит нарушение закона, они начинают
об этом заявлять, в том числе это касается и выборов. Потому что выборы – это
тоже индикатор того, хороши ли в России дела. Во-вторых, очень важно, чтобы
некая легитимность сохранялась. Хорошо, меня в стране выбрали честно, а вот в
России кого-то нечестно. Почему я должен быть с ним на равных, непонятно же,
кто он такой. То есть им очень важно, чтобы в стране были демократические
процессы. Это первое. Второе. Я верю в то, что есть определенные ценности по
правам человека. И когда чиновники говорят о том, что у нас нет национальной
идеи и надо ее придумать, то у нас в конституции прописано, что высшей ценностью
являются права и свободы человека и гражданина. У нас есть ценности, то есть
все, что делается государством и нами, должно проходить через призму того,
соответствует ли это этим принципам или не соответствует. Еще один критерий
основан на принципе безопасности. Они же финансируют много государственных
программ, только об этом умалчивается. Со здравоохранением, с военными вещами
связно много направлений. Когда 90-е годы начались, они боялись, что все это
начнет разваливаться, и кто-то начнет на какие-то кнопки нажимать. А так-то их
все устраивает. Их устраивает сырьевая модель нашей экономики. Их устраивает,
что мы занимаемся экспортом и не развиваем ничего внутри страны. Так что как
раз Запад заинтересован, чтобы ситуация в стране была стабильной и ничего не
менялось, никакие Путины не переизбирались. Что касается денег… НКО работают в
таком режиме: ищут деньги везде. Соответственно, пишут заявки на открытые
конкурсы, поэтому никто не диктует нам, что делать. Мы ищем деньги на свои
проекты, получаем их и расходуем. А вот когда государственные деньги даются на
всякие такие проекты, вот тогда вмешательство со стороны государства возможно.
Альберт Рожанский, г. Казань:
Я хочу задать довольно-таки
простой вопрос. Как вы оцениваете эффективность вашей деятельности, каким
образом это происходит, и каковы результаты этого процесса?
Григорий Мельконьянц:
Я считаю, что эффективность в
последние годы сильно возросла, потому что произошел приток молодых активистов,
которые помогают нам работать. Эффективность измеряется очень просто. У нас
есть много разных направлений. Есть направления, связанные с просвещением, для
того, чтобы люди почувствовали связь между выборами и их жизнью. Это очень
важно. И я уверен, что в той активности, которая в последнее время наблюдается,
в плане гражданской части есть какая-то
толика нашей заслуги. Я не говорю, что мы выводили людей на улицы. Но каждый
год, когда мы наблюдали за выборами, когда выпускали доклады, когда занимались
тем, в чем у людей руки уже опустились, мы не сдавались. Наконец, мы достигли
того момента, когда наша деятельность стала востребована. Когда эта вся
активность началась, у людей не были ничего: ни методических материалов, никто
не знал, что делать. У нас к этому времени было все. И все наблюдатели, которые
до сих пор что-то делают, пользуются нашими книгами, всеми нашими методическими
пособиями. В этом направлении, в плане методического обеспечения, я считаю, что
мы были подготовлены, и мы дали весь инструментарий для того, чтобы наблюдать
за выборами. Я считаю, что было принято очень много мер. Что касается
противодействию нарушениям на избирательных участках. Где-то получается, где-то
нет. На территориальных выборах не получилось всему противодействовать в полном
масштабе. Но если брать маленькие выборы, на которые мы ездим каждое
воскресенье, то, я думаю, нам удается устраивать честный подсчет, даже если там
выигрывает кандидат от представителя власти. Мы не против, если даже кандидат
от власти выигрывает честно. Мы против тогда, когда выборы выиграны нечестно. Вот
у нас есть такие маленькие победы. Их очень много. Потом следующая часть –
законодательство. Многие вещи, которые мы предлагаем, через разные вариации
применяются. Мы разработали проект Избирательного кодекса. Несколько лет, по
сути, занимались кодификацией нашего законодательства. У нас сейчас на
федеральном уровне есть пять федеральных законов, которые регулируют выборы. В
них постоянно вносятся изменения. Эти изменения не согласованы и противоречат
друг другу. В одном законе написано одно, а в другом другое. И как действовать
– непонятно. Мы все кодифицировали и, по сути, демократизировали все эти нормы.
Пример приведу. У нас Дума в 2016 году будет избираться по-новому. Если сейчас
у нас только пропорциональная избирательная система, только по партийным
спискам, то у нас будет смешанная избирательная система, мажоритарно-пропорциональная,
депутаты будут избираться и по партийным спискам и по одномандатным округам. У
нас 450 депутатов. Соответственно, 225 депутатов так и 225 так. Эта система у
нас не связанная. Что это значит? Есть два бюллетеня – один по партиям, другой
для одномандатных кандидатов. Они, соответственно, подсчитывают голоса по
одному и по другому. И, соответственно, выбирают – 225 здесь и 225 здесь. Мы
считаем, что это не честно. Понятно, что представители власти это сделали под
себя. Они одномандатников убрали, чтобы на бренде «Единая Россия» брать голоса.
Когда бренд «Единая Россия» начал катиться вниз, они поняли, что им проще
каких-то известных людей в регионах выдвигать без вообще партийной
принадлежности. Поэтому они ввели этих одномандатников. Понятно, что в регионах
не так много ярких людей от оппозиции, которые могут конкурировать с какими-то
известными местными людьми, которые так или иначе поддержаны властью. Но, мы считаем,
это германская система, и мы ЦИКу ее предлагали, она говорит, что должна быть
смешанная связанная избирательная система. Что это значит? Что, допустим,
партия набрала 25% по партийным спискам и какое-то количество одномандатников
взяла на местах. Как происходит распределение мандатов? Берется 25%, сначала
эти 25% забираются с одномандатников, то есть это столько-то мест от общего
количества, и остальное добирается только по партийным спискам, то есть
приоритет имеют одномандатники. И таким образом ни одна из партий не может
получить преимущества. А в 2016 году получится такая история… «Единая Россия»
по партийным спискам наберет, например, 40% и по одномандатникам, допустим,
50%. Она может настолько много мест получить искусственно, что никакой конкуренции
быть не может. Должна быть система сдержек и противовесов, как это есть в
Германии, например. И очень правильно все это. А у нас вся эта система
конъюнктурно делается. Против этого и стоит выступать. Я не хочу переоценивать
нашу работу. Это не какая-то организация с огромными ресурсами. Мы всего лишь
общественная организация. Мы делаем все, что можем. А наша сила – это как раз
те люди, которые вливаются в нашу работу.
Антон Евстратов, г. Воронеж:
Хотел бы спросить, на всю ли
страну распространяется деятельность организации «Голос», судя по карте, там
вся страна была указана. Меня в частности интересуют республики Северного
Кавказа. И, скажите, в каких регионах сложнее работать. Спасибо!
Григорий Мельконьянц:
Сейчас мы работаем больше, чем в
40 регионах. На федеральном уровне мы работали в 48 регионах. Мы выставляли
наших корреспондентов, у нас были штабы, но это не значит, что мы не получали
информацию из других регионов. У нас работа до дня голосования строится так. У
нас в каждом регионе, где мы работаем, есть долгосрочные наблюдатели, которые
наблюдают за предвыборными процессами. И мы делаем официальные заявления в
Москве на больших пресс-конференциях о том, как проходит процедура регистрации,
как проходит агитация и выходим уже на день голосования. Что касается Северного
Кавказа, то мы там практически не работаем в плане физического присутствия,
потому что это очень опасно. Мы несколько раз пробовали, но поняли, что это
физически опасно для людей – наблюдать за выборами. Это очень такая своеобразная
история. В Краснодарском крае, в Ставропольском крае, в Республике Адыгея, в
Сочи мы представлены. Что удивительно, но одним из опасных регионов для
наблюдателей считается Москва, потому что тут избивают людей. Опасность может
быть где угодно. В Краснодарском крае очень опасно. Наблюдатели из Ростова
ехали в Анапу на автобусах. На дороге их останавливают, срывают номера у этого
автобуса, заходит ДПС и говорит: «извините, у вас нет номеров, вы не можете
дальше ехать». Хорошо. Эти наблюдатели идут в какой-то там поселок
переночевать. Утром они решили поехать по федеральной трассе. Садятся в
какие-то машины, едут. Искусственно перегораживают дорогу, якобы там состоялась
авария. Поставили «Камаз», разбросали железяки, и никто не мог проехать.
Соответственно, они этим наблюдателям заблокировали транспортный путь. Я бы в
это не поверил, если бы не очевидцы об этом рассказывали. И вот так какое-то
время была заблокирована эта дорога. И они пешком через какой-то перевал шли в
эту Анапу, чтобы там наблюдать за выборами. Просто я вам рассказываю об уровне
противодействия, который есть при наблюдении на выборах. В Анапе был Митрохин,
лидер «Яблока». Его там облили зеленкой. Коллеги, еще вопросы?
Ольга Мурашова, г. Йошкар-Ола:
Мы тоже работали в 2009 году.
Даже по примеру своей республики я хочу сказать, что не везде есть такая
плачевная ситуация. Я работала тогда на участке в Красногорске. Мне было
интересно, как проходят выборы, что честно, а что не честно, почему так. И мне
было очень приятно, когда на моем участке были, во-первых, наблюдатели из других
регионов, и действительно не было фальсификаций. Мы просидели до 12 ночи, когда
подсчитывали эти голоса, что было очень быстро на самом деле. У меня была
возможность в избирательной комиссии сравнить голоса, и они оказались
правдивыми. Мне было приятно. Я своим ребятам говорю, чтобы что-то менять, надо
приходить на эти участки и делать. И вот у меня такой вопрос, какой процент
участков, где все проходит в соответствии с законодательством?
Григорий Мельконьянц:
Безусловно, есть честные
избирательные комиссии. И не нужно думать, что все поголовно фальсифицируют
выборы. Этого не нужно. Существует определенная критическая масса участков, на
которых нужно фальсифицировать. Почему? Потому что многие вещи, как я сказал, делаются
до дня голосования. День голосования – это крайняя точка, когда уже нужно
просто что-то залакировать. Честно, не могу сказать, сколько в процентном
отношении таких избирательных участков. Убежден, что на разных выборах этот
процент разный. Я думаю, если сравнить думские и президентские выборы, то
президентские более честные, более порядочные, более законные. Но это не
значит, что они были в принципе честными выборами. Изначально там были
выдвинуты кандидаты, которые были удобны. Выдвинули тех, кого не боялись.
Соответственно, агитационная компания велась своеобразным образом. День
голосования – это апофеоз. По моим оценкам, может, даже 30-40% комиссиям никто
не дает указания. Кстати, иногда бывает так, что их никто не просит, но они
делают по привычке. Я думаю, что если мы будем взаимодействовать вот с этими
новыми составами избирательных комиссий, я надеюсь, что таких комиссий будет
больше. Спасибо за внимание! Всего хорошего!