Понедельник начинается сегодня. Александр Аузан о триллионах «под подушкой» и новой цивилизации
Несколько
десятков триллионов рублей лежат мертвым грузом по кубышкам россиян. И в то
же время Росстат фиксирует снижение доходов населения и падение
потребительского спроса, а эксперты говорят о проблемах с финансированием
экономики.
О
парадоксах нашей жизни, о воле, которой нам не хватает, чтобы начать с
понедельника новую жизнь, и о пенсионерах, способных вывести нашу страну в
лидеры мировой цивилизации, «Российская газета» поговорила с
деканом экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Александром
Аузаном.
Александр
Александрович, у многих россиян, в том числе пенсионеров, живущих в
городах-миллионниках, есть сбережения. Более того, девять процентов жителей
страны, играющих на рынке Форекс, пенсионеры. Люди умеют копить, и не только
на пенсию, но не несут деньги, к примеру, в реальный сектор экономики.
Почему?
Александр
Аузан: У нас
население в целом богаче бизнеса и правительства вместе взятых. По итогам
2014 года у россиян скопился 31 триллион рублей, у правительства — 9,6
триллиона резервов, а у бизнеса — 14 триллионов.
Предвижу,
что сейчас будет вопрос: кто это население? С 2001 по 2008 год прирост
реальной зарплаты в стране был до девяти процентов в год, а значит, у
значительной части граждан деньги есть. Причем в России прибедняться
считается хорошим тоном.
У нас
население в целом
богаче бизнеса и правительства
вместе взятых
В 1993
году финансовые пирамиды вынули триллионы рублей из кошельков граждан. А
откуда у них взялись эти деньги после шоковых лет? От приватизации квартир,
дач и прочего — все это стало имуществом населения, которое можно продавать,
закладывать, сдавать в аренду.
Бизнес,
конечно, интересуется, нельзя ли подобраться к деньгам граждан. Но те против,
потому что уже был очень тяжелый опыт. Все попытки поучаствовать во вложениях
в экономику заканчивались плохо. В этой связи я не очень верю в то, что
сейчас удастся построить схемы какого-то вложения.
С другой
стороны, можно предоставить инструменты в виде облигаций по инфраструктурным
проектам, в которые можно вкладывать деньги. Но нужны две гарантии: чтобы
облигации были федеральными и чтобы их покупало не только население, но и
бизнес. Тогда будет понятно, что это вложение для серьезных людей, которое
пойдет на инфраструктуру: дороги, хабы, оптоволокно.
Пока
деньги населения реально вовлечены в развитие экономики только через налоги.
Гражданин отдает до 48 процентов реального дохода государству, если сложить
все, начиная с НДФЛ и заканчивая акцизами и импортными пошлинами.
В 2016
году минфин даст россиянам возможность купить облигации федерального займа
(ОФЗ) в банках без посредников, с госгарантией. Но слово «ОФЗ» для
населения — темное. Может, лучше начать с повышения финансовой грамотности
россиян? Или достаточно придумать доступную форму продажи облигаций?
Александр
Аузан: Правильно
было бы применить оба варианта.
Вообще, у
нас население хорошо обучаемое. В советское время оно замечательно освоило
технические навыки. Не проблемой было починить кран, автомобиль, телевизор —
это было игрой в «Сделай сам» для всей страны.
Техническая
грамотность была высокой, но финансовая сфера, кстати, тоже отчасти
техническая, поэтому люди, я уверен, успешно ее освоят. Более того, в 1990-е,
занимаясь защитой прав потребителей от разного рода мошенничества, я сам
видел, как талантливо играют в финансовые пирамиды люди с техническим
образованием. Они понимали, когда вложиться в первую волну, а когда — лучше
подождать до третьей. То есть техническое образование конвертировалось в
финансовые навыки.
В начале
2000-х, когда разные страны стали продвигать программы финансовой
грамотности, все думали, что главное — научить человека азам, а дальше он
будет сам все считать и разумно действовать. Но с тех пор наука совершила
несколько неприятных открытий.
Сильно
продвинулась такая дисциплина, как поведенческая экономика, которая
показывает, что есть минимум 8 систематических ошибок, которые делает каждый
из нас, независимо от образования. Например, одна из них связана с тем, что
мы одни цели ставим на длинные периоды, а другие — на короткие. Они
противоречат друг другу, потому что воля наша не совершенна. Мы, конечно,
намерены с понедельника начать новую жизнь, но, похоже, что не с этого
понедельника.
Можно
исправить несовершенство нашей воли с помощью образования и грамотности?
Александр
Аузан: Нет. Людей
необходимо не только учить, но и определенным образом ограждать от ошибок,
которые они могут совершить, несмотря на свою образованность.
Недавно я
услышал страшную историю от одного человека, который берет кредитные карточки
одну за другой, чтобы перекредитовываться. Он вместе с братом увяз в займах
до потери дыхания. Один раз ступив на эту тропу и не умея управлять семейным
бюджетом по разным причинам, они оказались на пути к финансовому краху. Вот
для таких людей нужны заградительные заборчики на краю финансового обрыва.
В среднем
депозит, открытый российской семьей, «живет» год. Получается,
граждане не рискуют думать на более отдаленную перспективу. Да и
«молчунов» по накопительной части пенсии немало: более 60 процентов
населения. Большинство молодежи говорит, что пенсию через 30-40 лет они будут
получать совсем в другом государстве, поэтому не занимаются накопительной
частью.
Александр
Аузан: Мне
кажется, это правильное сомнение, потому что пенсионные отношения изменяются
в зависимости от поколения. Я имею в виду не возраст, а разные
социально-экономические условия.
Есть люди,
которые всю жизнь отработали в СССР. Для них ни накопительная часть пенсии,
ни вообще Пенсионный фонд не должны иметь значение. Им кто должен? Госбюджет.
И это не вопрос благотворительности: оборудование, которое они создали,
работает до сих пор, оно приносит прибыль.
А с
нынешней молодежью можно все строить заново. Кто сказал, что у них вообще
будет пенсия? Надо договариваться, потому что эта пенсия может быть только
при определенных условиях. Если на двух вышедших на заслуженный отдых будет
один работник, то и пенсия будет соответствующая. Значит, накопительная часть
нужна, без систем с добровольными элементами — никуда.
Остается
промежуточный случай — мое поколение, которое накопить не успевает, а в СССР
выковать себе казенные обязательства не успело. Нужно смотреть, как каждый
решает эту проблему. Кто-то хранит деньги в банке, кто-то — в иностранной
валюте под матрасом, а кто-то пытается купить квартиру или дачу в расчете,
что это его будет кормить. Государство в этом случае должно создать условия,
при которых такая форма самоподдержки на случай утраты трудоспособности
осталась. То есть пенсия должна быть разной.
Но пока
получается, что денег все меньше, а пенсионеров все больше. Как решать эту
задачу?
Александр
Аузан: Может,
надо делать ставку не на пенсию, а на виды занятости, где пенсионеры могуть
быть полезны.
Две тысячи
лет назад сформировалась семья из трех поколений, когда люди в Древней Греции
и Риме стали жить дольше — до 45-50 лет. Старики рассказывали сказки внукам,
подбрасывали сучья в огонь. Потом философ Платон написал, что старики могут
управлять государством. Греки эту схему не реализовали, а римляне как раз
пошли по этому пути и сделали сенат. И это оказалось эффективным!
Россияне
хорошо обучаются. Раньше починка крана или автомобиля была игрой в
«Сделай сам» для всей страны
Мы сейчас
стоим перед тем же вызовом, что и античные цивилизации. У нас уже
сформировалась семья из четырех поколений, так как средняя продолжительной
жизни в стране — около 70 лет. Поэтому если мы придумаем правильный, не
маргинальный род занятий, особенно для женщин в возрасте от 60 до 80 лет, то
мы будем лидерами мировой цивилизации, как в свое время римляне.
«Никаких
фирм, государств и домохозяйств нет — есть разные комбинации людей. Когда мы
слышим: «Этого требуют интересы фирмы» — надо немножко поскрести
пальцем и понять, чьи интересы имеются в виду?» — писали вы в книге
«Экономика всего». Александр Александрович, а чего такой субъект,
как гражданин России, хочет от такой комбинации, как государство? И чего
государство хочет от гражданина?
Александр
Аузан: Взаимности.
У людей есть определенные ожидания, которые меняются в зависимости от времени
и обстоятельств жизни (разные социальные группы, этнический состав и прочее).
Эти ожидания люди адресуют власти.
Во-первых,
они касаются того, что экономисты называют общественными благами. Понятно,
что образование, здравоохранение, социальное обеспечение — то, что людям
нужно. Но это может предоставляться по-разному. Например, за их собственные
деньги, напрямую. Или опосредованно — через налоги.
Еще
вариант — по сложным схемам, когда люди создают что-нибудь совместное, типа
больничной кассы, как это было с рабочим классом России в начале XX века.
Вариантов много, но если люди требуют бесплатного образования и
здравоохранения, это означает, что кто-то должен за них заплатить.
Второй
предмет ожидания — свобода. Что можно делать, а что — нельзя? Что мы решаем,
а что — вы? Это общественный договор, или социальный контракт, то есть обмен
ожиданиями по поводу общественных благ, свободы и собственности. Власть
ожидает, что люди будут при соблюдении правил вести себя хорошо: работать,
платить налоги, поддерживать власть, не убегать в другие государства.
Граждане и
государство слышат друг друга?
Александр
Аузан: Слышат,
конечно.
Полагаю, у
нас после весны 2014 года, с возникновением новой внешней политики, в России
главным предметом обмена ожиданиями стал статус державы. Мы прошли определенный
цикл с 1960-х годов, когда мы первыми вышли в космос, запустили спутник,
сняли фильм «Летят журавли», получали нобелевские премии… Но в
остальном была экономика дефицита.
За полвека
мы прошли через разные и трудные события. Решили проблему дефицита,
сформировав общество потребления. Утвердилось оно в значительной степени
благодаря реформам новой России в 1990-х и в 2000-х. И после этого люди
оглянулись и сказали: «Ведь было что-то еще, очень важное. А нельзя ли
сделать так, чтобы мы одновременно были великими и не было дефицита?»
Ответ был
дан в 2014 году: предлагаем великую державу, которая жестко, самостоятельно
проводит политику на мировой арене.
Инфографика
РГ/Антон Переплетчиков/Александра Воздвиженская
У меня
сложное отношение к тому, что происходит. С одной стороны, я считаю, это
вполне закономерно: люди, которые решили одну задачу, говорят, что пора
решать следующую — вернуть то великое, что мы утратили. А дальше — дело
власти: вырабатывать траекторию, чтобы задача имела решение.
Какие
варианты решения здесь есть?
Александр
Аузан: Перед
нами три пути. Первый — это попытка возродить военную супердержаву, но я не
уверен, что мы в состоянии это сделать с нашей экономикой. В СССР экономика
была больше, потребление — ниже, норма изъятия — высокая. Все средства
контролировало и перераспределяло государство.
Сейчас мы
имеем невысокую долю в мировом ВВП, но у нас есть военно-технический
потенциал. Мы приняли на себя долги СССР, заодно — бремя ядерной державы. Это
оружие нелегко охранять, сберегать, воспроизводить и утилизировать. Есть
люди, которые полагают, если мы продвинемся на этом пути, то в мировой
экономике выйдем в лидеры, к нам начнут прислушиваться в ВТО, приглашать в
закрытые клубы. Не уверен…
Но у нас
есть еще два потенциала, которые позволяли бы открывать будущее. Первый — это
пространство. Мы самая большая страна мира, а значит, есть не только ресурсы,
но и возможность связать между собой разные части мира. Это не только Запад и
Восток. Есть трансполярные сообщения — мы очень близко от США и Канады. Есть
Северный морской путь, который технологически может проходить по-другому.
Есть возможность коридоров Север — Юг, освоения Арктики.
Почему бы
тогда России не пойти по пути освоения пространства?
Александр
Аузан: Проблема
в том, что просто взять и освоить его не получится. Эта задача предъявляет
требования к технической оснащенности и интеллектуальной наполненности шагов,
которые мы можем сделать.
Если мы
придумаем правильный род занятий для людей
в возрасте
от 60 до 80 лет,
то будем лидерами
мировой цивилизации
И тогда
возникает разговор о третьем потенциале, про который больше всего говорят:
человеческий потенциал. Он у нас есть. Я считаю, что мы 150 лет являемся
крупными производителями человеческого потенциала. Но огромную его часть мы
либо отдали миру, либо уничтожили сами. Работать с этим ресурсом мы пока не
умеем, так как наша экономика примитивней, чем мозги наших сограждан.
Как
сделать так, чтобы человеческий потенциал не утекал из страны?
Александр
Аузан: Для людей
нужно создать мотивацию, чтобы они воспринимали страну как свою и понимали,
что они много в этой стране могут сделать. Для нас путь освоения именно этого
ресурса — наиболее желательный.
Думаю, мы
пойдем довольно сложной дорогой. Если мы сейчас движемся по пути милитаризации,
то нужно поискать, есть ли поворотная точка, которая вывела бы к другим
вариантам. В принципе, в оборонно-промышленном комплексе иногда создаются
современные технологии, которые потом можно «вытаскивать» в
гражданский сектор. Давайте посмотрим, можем ли мы для начала осуществить
интеллектуальный маневр в ОПК, то есть то, что не смог СССР.
И если мы
попробуем встать на путь освоения пространства, то спрос на человеческий
капитал тоже вырастет. В это вовлекутся регионы, инфраструктурные компании. Начнет
расти влияние умных образованных людей в стране, они больше не будут
интеллектуальным «сырьем» для чужих экономик.
Выходит,
главная цель — развитие человеческого потенциала. Но как сделать так, чтобы
люди хотели и учиться, и работать в России?
Александр
Аузан: Нужно,
чтобы людям здесь было уютно. Для человека важно ощущение, что страна его
любит. А когда он в семье нелюбимый ребенок, то мечется, и в голове у него
нерадостные мысли.
Если
переводить это на более экономический язык, должны быть такие организационные
и законодательные условия в стране, которые удобны для образованных,
творческих людей. Для них важно даже не столько то, как устроены выборы в
парламент (хотя это им тоже важно), сколько то, как организована
муниципальная жизнь: уборка мусора, возможность отправить куда-нибудь детей
без охраны, отдых и развлечения.
Один из
индексов, которыми измеряется инновационная экономика, — это количество
встреч в течение дня, которые ты можешь провести с людьми других, в том числе
творческих, профессий. Поэтому надо придумать такой механизм, который
позволил бы людям постепенно самим сформировать среду вокруг себя.
Чтобы
претворить задумку в жизнь, нужно дать налогоплательщику возможность
голосовать рублем, чтобы средства, например, шли не неизвестно куда, а туда,
где человек результат от этих средств увидит и пользу для себя почувствует:
дороги, парковки, детские сады… И тогда больше денег получат сферы
образования и здравоохранения.
Подобная
схема уже начала работать, пример — накопительная часть пенсии. Это деньги,
которые проходят через голову человека. Он с их помощью создает свое будущее.
Визитная карточка
Александр
Александрович Аузан, декан экономического факультета МГУ имени М.В.
Ломоносова
Родился 11
июля 1954 года. В 1979 году окончил экономический факультет МГУ . С 1993 года
— профессор факультета.
С 2002
года занимает должность заведующего кафедрой прикладной институциональной
экономики экономического факультета МГУ , с 2013 года — декан экономического
факультета.
Автор
более 130 научных работ, четырех монографий и университетского учебника по
институциональной экономике.
http://www.rg.ru/2015/12/10/auzan.html
Источник: Российская газета