Не с кем договариваться: почему в России невозможно соглашение элит.
Владимир Гельман, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге
В отсутствие
давления со стороны общества любые договоренности внутри российского правящего
слоя будут касаться вопросов сохранения власти и собственности, а не
долгосрочных принципов развития страны
В обсуждениях возможных путей преодоления экономических и политических
кризисов в России часто высказывается идея «соглашения элит». Речь идет о
договоренностях внутри правящего класса о стратегии и тактике будущих действий
и об основных направлениях политического курса. По мнению сторонников этой
идеи, «соглашение элит» позволит создать эффективные институты, в которых столь
остро нуждается российская экономика, и тем самым заложить основы для
устойчивого роста и успешного развития страны на десятилетия вперед. В качестве
образца для подражания называется, в частности, «пакт Монклоа», подписанный в
1977 году ведущими представителями элит в Испании и ставший отправной точкой
для последующей демократизации и европейской интеграции страны.
Вынужденные соглашения
Хотя обсуждения «соглашений элит» за последние четверть века в России
случались, реальность оказывалась далека от благостного сценария:
договоренности внутри правящего класса достигались неоднократно, но всякий раз
оказывались недолговечными. Можно вспомнить и неформальное соглашение 1996 года
в Давосе, когда группа ведущих олигархов под руководством Анатолия Чубайса в
преддверии президентских выборов объединилась в поддержку Бориса Ельцина в
расчете на выгоды от приватизации, и «шашлычное соглашение» между Владимиром
Путиным и (частично теми же) олигархами в 2000 году, когда представители
бизнеса получили от главы государства обещания отказа от пересмотра результатов
приватизации в обмен на невмешательство бизнеса в политику. Но оба раза
соглашения оказывались нарушены: в первый раз это привело к войнам олигархов и
уходу Чубайса в отставку, во второй — к «делу ЮКОСа». У участников
договоренностей попросту не было стимулов воспринимать их как «правила игры» на
десятилетия вперед: речь шла не более чем о тактическом перемирии в борьбе
противоборствующих группировок за передел власти и ренты.
Если обратиться к успешным примерам «соглашений элит» (их в мировой истории
было не так уж и много), то нетрудно обнаружить, что они становились
вынужденным шагом — оказывалось, что все иные решения проблем страны еще хуже
для самих участников этих соглашений. Тот же самый «пакт Монклоа» не был бы
заключен без предшествующего печального опыта провалов Испании — кровавой
гражданской войны 1930-х годов и всего пережитого страной в последующие четыре
десятилетия диктатуры Франко. Польскому круглому столу 1989 года предшествовали
девять лет тяжелого противостояния между коммунистами и объединившей миллионы
поляков «Солидарности», опыт военного положения и серия кризисов режима.
Наконец, ставший хрестоматийным опыт английской «славной революции» 1689 года
стал возможным после почти полувека острых конфликтов, массового насилия и
попыток реставрации прежнего статус-кво.
Иными словами, эти «соглашения элит» служили не тактической сделкой, а
ответом правящего класса на длительное систематическое давление изнутри и/или
извне страны, которое вынуждало к тому, чтобы играть по согласованным правилам.
Ни коммунисты в Польше, ни франкисты в Испании не сели бы за круглый стол и не
пошли бы на заключение «пактов», если бы их политические оппоненты не опирались
на широкую массовую поддержку.
Без граждан
В российском случае, напротив, общество и его социальные группы в лучшем случае
выступали в роли зрителей, а договоренности элит помимо прочего предполагали
исключение граждан из политики. Как писал в далеком 1995 году будущий министр
экономики России Алексей Улюкаев, «основной вопрос… — как сделать принятие
решений компетентным, зависящим от знаний и опыта, а не от результатов
голосования». Поэтому сами договоренности касались не демократизации
(предполагающей смену власти по итогам конкурентных выборов) и не пересмотра
принципов государственного управления (основанного на извлечении ренты как
главного стимула деятельности чиновников на всех этажах «вертикали власти»), а
всего лишь сохранения достигнутого статус-кво. Неудивительно, что все
«соглашения элит» в России оказывались нарушенными, если и когда менялся баланс
сил основных игроков.
Означает ли это, что дорога к мирному выходу из кризисов на основе
договоренностей правящего класса в нашей стране закрыта всерьез и надолго? По
крайней мере сегодня рассчитывать на такое развитие событий нереалистично. В
России нет значительных по масштабу протестных движений, проводимая Кремлем
«политика страха» маргинализует оппозицию, а значительная часть высшего
среднего класса рассматривает отъезд за рубеж как предпочтительную стратегию
своего поведения. В этих условиях правящему классу в России просто оказывается
не с кем и не о чем публично договариваться и тем более соблюдать
договоренности. А о том, как передать власть и собственность по наследству
своим детям и внукам, российское руководство постарается договориться между
собой.
Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/opinions/politics/20/06/2016/5767ae579a7947616f2c1161
Источник: РБК