Массированная помощь гражданам и бизнесу должна «купить» не только меньший хозяйственный спад, но и своего рода конструктивный «посткризисный консенсус»
Доклад из 9-го выпуска «Либеральная миссия — Экспертиза» (под редакцией Кирилла Рогова) — «Коронакризис-2020: что будет и что делать? Сценарии развития и меры экономической политики».
Ситуация и сценарии
Российская экономика столкнулась с самыми серьёзными вызовами за последние двадцать лет. Одновременно на неё воздействуют: эпидемия короновируса, требующая карантина и закрытия сотен тысяч бизнесов, резкое падение цен на нефть и газ, вызванное всемирным характером эпидемии и фундаментальными сдвигами в энергетическом балансе; и связанный с этими и иными обстоятельствами понижательный тренд на фондовых рынках. Все это делает задачу властей крайне сложной: необходимо не только найти адекватный ответ на вызовы эпидемии, но и выработать стратегию существования в условиях низких нефтегазовых доходов, которые могут не вернуться к прежним значениям на горизонте 2022-2023 гг. Оценку возможности решения этих задач нужно предварить несколькими замечаниями о вероятной динамике мировой экономики.
На мой взгляд, к середине апреля в мире сложилась ситуация, делающая реалистическим прогноз V-образного спада. Исходя из того, что в США, Великобритании и странах ЕС доля сферы услуг в экономике составляет 71-77%, а значительная её часть будет парализована с середины марта до начала мая, практически отсутствуют покупки непродовольственных товаров и заморожены многие из обязательных платежей, прекращено базовое авиационное и железнодорожное сообщение, можно оценить спад экономической активности в крупнейших экономиках мира на 6-7% в феврале, 9-11% в марте, 19-20% в апреле и 5-6% в мае (к соответствующим периодам 2019 г.). Во второй половине года скорее вероятен подъём на 4-6% в результате удовлетворения масштабного отложенного спроса и всплеска социальной активности после завершения карантина. С учётом этих оценок, спад в I квартале в США и ЕС составит 6-9% ВВП, а во II квартале – до 11% ВВП (к 2019 г.). Спад по итогам FY-2020 видится на уровне 5,5-7%, что существенно больше, чем в 2009 г. (в США – 2,5%, в ЕС – 4,3%). При этом население понесёт менее значительные потери: реальные доходы сократятся на 3-4% из-за массированных программ государственной поддержки спроса. Полное преодоление кризисных явлений я бы отнёс ко II кварталу 2021 г.
Но кризис 2020 г. может сыграть и положительную роль: коррекция стоимости активов в период спада снимет с рынка некую часть спекулятивного навеса, образовавшегося в годы затянувшегося подъёма 2010-2019 гг.; как следствие, «ситуативный» кризис 2020 г. будет воспринят рынком в качестве давно ожидавшегося циклического спада, а массированные программы государственной поддержки бизнеса, количественного смягчения и очередной период низких ставок могут обусловить наступление нового периода устойчивого роста мировой экономики, который растянется на все 2020-е годы.
Преодоление кризисных явлений потребует намного больших финансовых вливаний, чем борьба с рецессией 2008-2009 гг. Первая волна стимулирующих мер оценивается в 9,2-11% ВВП ведущих западных стран и, судя по всему, в конце апреля некоторым из них потребуется принятие новых пакетов помощи, а общий объём поддержки составит не менее 15% ВВП, что практически в два раза превышает масштабы 12-летней давности. При этом сегодня правительства начинают практиковать ранее неизвестные меры, в частности, прямые безвозмездные выплаты гражданам и пострадавшим бизнесам. Такая практика представляется совершенно логичной, так как остановка предприятий и «самоизоляция» граждан трактуются как результат прямых указаний государственных структур, за которые они принимают на себя ответственность.
Потери нашей экономики в целом могут быть сопоставимыми с потерями западных, но будут хронологически сдвинуты, так как эпидемия проявилась (или была официально признана) в России позже, чем в ЕС и США. Падение российской экономики в первом квартале составит 3,5-5%, а во втором – не менее 15%. Выход из этого спада будет намного более медленным, так как, с одной стороны, правительство пока не намерено осуществлять серьёзных мер поддержки граждан и бизнеса, и, во-вторых, именно на середину года придётся самый существенный удар от снизившихся цен на энергоносители (минимальные цены на фьючерсах фиксировались пока на май, основная ценовая борьба на реальных поставках развернётся в апреле). Экономика ощутит «перекрытый нефтяной кран» в июне-августе 2020 г. Собственно, главной задачей властей я бы назвал противодействие развитию событий по этому сценарию и мобилизацию максимально возможных ресурсов для того, чтобы вернуться к V-образной кривой кризиса не позже III квартала.
Необходимые меры
С этой целью я предлагал бы применить две группы мер.
С одной стороны, речь должна идти о существенном дерегулировании в ряде ключевых отраслей. Представляется рациональным облегчить условия работы банков (например, снизить со 100 до, скажем, 20% нормативы резервирования в случае предоставления беззалоговых кредитов предприятиям, пострадавшим от последствий эпидемии); активизировать рынок корпоративных облигаций, открывающих крупным предприятиям доступ к заёмным средствам; предоставить дополнительные льготы банкам, готовым дать клиентам «кредитные каникулы» на суммы займов, превышающие оговоренные в последних распоряжениях правительства.
В отраслях с высоким числом занятых и заведомо низкими показателями прибыльности стоило бы на временной основе отменить взимание НДС (прежде всего это касается пассажирского транспорта, общественного питания, сферы гостиничных услуг). Следует максимально быстро оценить те налоги, администрирование которых особенно дорого по отношению к размерам собираемых платежей, и отменить их. Все эти меры следует анонсировать как временные, вводимые, скорее всего, до конца 2021 г. Главная задача состоит в сохранении занятости, продолжении поступления страховых платежей во внебюджетные фонды и избегании выплаты дополнительных пособий (того же пособия по безработице, например).
С другой стороны, речь должна идти о прямой финансовой поддержке граждан и бизнесов. На мой взгляд, учитывая степень монополизации российской экономики и её коррупционность, следует однозначно предпочитать прямые выплаты гражданам любым иным мерам поддержки (лучше выплатить 13-ю пенсию всем пенсионерам, чем инвестировать в пресловутые программы «горячего школьного питания»). Администрировать прямую денежную помощь можно просто отметкой в паспорте, выдавая деньги наличными через Сбербанк или переводом на карточный счет.
Структурно помощь экономике имеет смысл организовать по двум каналам. Во-первых, нужно признать, что секвестр бюджета нежелателен (он, напротив, сократит поступление денег в экономику); поэтому бюджет должен исполняться в полном объёме, но в размере фиксируемого по итогам каждого месяца дефицита Минфин должен эмитировать ОФЗ, которые уполномоченные банки покупали бы для последующего залога в ЦБ. Объём таких заимствований составил бы по итогам года 5-6 трлн рублей, или 6% ВВП (что некритично при нынешнем объёме долга в 14,4 трлн рублей, или 14% ВВП). Возражения, связанные с высокой ценой обслуживания этого долга, лукавы: проценты будут в конечном итоге лишь увеличивать прибыль ЦБ, которая через год на основании закона о Банке России вернётся в бюджет. Дополнительная денежная масса не спровоцирует инфляции, так как плановые расходы бюджета 2020 г. не увеличатся. Финансирование дефицита станет в таком случае чисто техническим процессом и не будет требовать политических решений о расходовании средств из Фонда национального благосостояния.
Во-вторых, сами средства ФНБ в некоторой части также придётся использовать, но не для компенсации выпадающих (в основном из-за конъюнктуры на рынке энергоносителей) доходов, а для финансирования расходов, вызванных борьбой с эпидемией. Из этого источника могли бы быть профинансированы единовременные денежные выплаты (при сумме в 15-17 тыс. руб. на человека это потребовало бы около 2 трлн рублей при дифференциации на взрослых и детей), но при этом предприниматели были бы избавлены от выплаты зарплат в апреле и (вероятно) мае.
Все остальные меры поддержки бизнеса кажется разумным осуществлять на возвратной основе, кредитуя на 1-2 года под процент ниже инфляции или беспроцентно из того же ФНБ (на эти нужды можно направить ещё около 3 трлн руб., сократив в итоге резервы в течение этого года наполовину). В итоге из обоих источников финансирования экономика получит около 10% ВВП – сумму, сопоставимую с потребностями других стран в кризисных условиях.
Следует сделать замечание относительно попадающих в проблемные ситуации граждан, не способных оплатить услуги ЖКХ, расплатиться с банками по кредитам, осуществить какие-то иные платежи. На мой взгляд, при всей привлекательности идеи списания долгов она является не только ошибочной, но и опасной. Правильнее было бы предоставить освобождение от пеней и штрафов на 5-6 месяцев; то есть люди могут не платить за ЖКХ, а потом по определённому графику погасить платежи без дополнительных «накруток». Поставщики соответствующих услуг имеют маржу, достаточную для того, чтобы перекредитоваться в банках (то же самое относится и к процентам по кредитам). Освобождение граждан от части платежей приведёт к резким разочарованиям и конфликтам по завершению данного периода; и если с предпринимателями решить такие конфликты будет относительно легко, то в случае с населением это может стать большой проблемой.
Пост-кризисное равновесие и пост-кризисный консенсус
Граждан и бизнес нужно взбодрить практически немедленно, в ближайшие недели или месяц. Поэтому нужно объявить о денежных выплатах и произвести их сразу по окончании карантина, а кредитные средства предприятиям выделить в мае-июне, когда экономика будет «открываться», но потребность в оборотных средствах будет очень высока, а конечный спрос – ещё низок. При этом я бы всё же настаивал на предложении создать при правительстве что-то типа «круглого стола» бизнеса и власти, участники которого выявили бы самые пострадавшие отрасли, определили оптимальные размеры финансовой помощи и договорились о механизме работы в «особый период».
В то же время представляется совершенно контрпродуктивной идея помощи «стратегическим предприятиям». Они на протяжении многих лет выступали хорошими заёмщиками и всегда могут перекредитоваться на коммерческих основаниях, и в то же время располагают практически гарантированным cash flow, который восстановится при оживлении экономики. Иначе говоря, большие предприятия заработают сами собой, если выживут мелкие, сохранятся рабочие места и будет поддержан жизненный уровень граждан, но вот обратное — неверно.
Крупными финансовыми вливаниями весны-начала лета 2020 г. российские власти должны достичь трёх целей: (1) сохранить бóльшую часть бизнесов (часть из них впоследствие все равно разорится, но это уже естественный процесс) и поддержать занятость, (2) минимизировать эффект V-образного провала и создать условия для того, чтобы сокращение ВВП по итогам года не превысило 6-7%, (3) создать в обществе атмосферу сотрудничества между властью и бизнесом и относительного доверия между населением и элитами. Идеологически я бы изобразил последнее как своего рода пресловутое «повторение» истории времён героизируемой войны, когда вся страна сплотилась в противостоянии внешней угрозе. Иначе говоря, массированная помощь гражданам и бизнесу должна «купить» не только меньший хозяйственный спад, но и своего рода конструктивный «посткризисный консенсус».
Значение последнего велико, потому что и в следующие годы будет вряд ли возможно обеспечить российской экономике возможности для развития. Сегодня мы не знаем, на каком уровне стабилизируются цены на нефть, понимаем, что в прежнем объёме невозможно будет задействовать механизмы потребительского и ипотечного кредитования и должны отдавать отчёт в том, что программа «количественного смягчения» с использованием возможностей Банка России вряд ли может быть продлена далеко в 2021 г. Иначе говоря, экономике придётся искать новое посткризисное равновесие. Каким бы оно ни было, при нынешней политической системе устойчивый рост невозможен.
Мы видели затухание роста при очень дорогой нефти в 2011-2013 гг., практически полное его отсутствие в 2017-2018 гг. на более низких уровнях цен; я полагаю, что и при нефти в $25-30/баррель мы тоже можем увидеть балансирование около нуля, но на уровнях ниже 2019 г. на величину падения ВВП в 2020-м и при существенно более низком курсе рубля (ок. 110-120/долл.). Переход к такому состоянию может не сопровождаться разрушительным всплеском инфляции (сокращение импорта позволит сохранить ограниченный профицит торгового и платёжного баланса), но развития не будет – по причине отсутствия как институциональных условий, так и мотива. То есть после периода турбулентности начинается неизбежная стагнация, подобная той, что в 2016-2019 гг. предшествовала нынешнему кризису. Иначе говоря, я исхожу из нетрадиционного взгляда, согласно которому цена на нефть не будет иметь определяющего значения для развития российской экономики, влияя лишь на уровень жизни населения.
В заключение отмечу ещё одно обстоятельство. Если по итогам текущего года западным экономикам удастся выйти из V-образной рецессии, это будет означать фактический конец периода, который начался в 1997-1998 гг. и ознаменовался применением развивающимися экономиками стратегии накопления валютных резервов. Окажется, что государства, способные бесконечно увеличить денежное предложение по близким к нулю ставкам, могут за несколько недель сгенерировать суммы, превышающие валютные резервы всех развивающихся стран – от Китая и Малайзии до Саудовской Аравии и России. Это будет означать появление у Запада своего рода «финансовой ядерной бомбы» на фоне прочих стран, готовящихся «воевать» на «танках» и «пропеллерных самолётах». Собственно, на мой взгляд, не V- или L-образная кривая деловой активности, а именно то, окажутся ли ведущие страны способны безболезненно (без сложностей обслуживания внешнего долга, высокой инфляции, банковских кризисов и т.д.) вернуться к нормальному развитию своих экономик после столь массированного вброса ликвидности, станет самым важным результатом и самым поучительным уроком неспокойного 2020 года.