Корона-дневник: часть третья
Карантин – если объяснять, про что он, – прежде всего, про сужение пространства. Раньше твое пространство расширялось: комната, окно, улица, город – далее везде. Теперь все в обратном порядке, или даже вовсе точечно: комната – окно. Прогулка до ближайшего гастронома. Ну да, есть интернет и метафорическое «окно в мир», и мы пускаемся в виртуальные путешествия, перебираем старые альбомы: это прошлогодний Лион, Фурвьер и трабули, это Гданьск и там шел дождь, а вот пустой и темный аэропорт – это вчера в ленте. И да, разумеется, социальные сети, Zoom и YouTube, конференции онлайн, лекции онлайн, чтения онлайн, концерты, выставки и спектакли – все в прямом эфире, ты – единственный зритель у монитора, вот твое изображение в окошке, кружок вместо головы («это буду я, ничего внутри…»).
Говорите, все это необычайно расширяет пространство и сознание? Да, может быть, на какое-то время. И да, в самом деле, за эти полтора-два месяца образовательное онлайн-пространство расширилось на порядки, и на фоне тотального падения всех малых бизнесов сетевые курсы чувствуют себя хорошо. И я по идее тоже должна чувствовать себя хорошо – я работаю на таких курсах. Каждую неделю я получаю некоторое количество текстов – личные истории, рецензии, биографии и лонгриды. Какая-то часть из них – про страх.
Это впервые про страх – так много и часто. Мои корреспондентки пишут про то, как это было с ними, и про то, как это вообще устроено, какова природа страха – биологическая и социальная. Про то, как это работает у животных: там «заразительный» страх (а страх – это тоже род вируса) становится групповым, стайным, в конечном счете, спасает стаю. Но животные бегут от опасности и, оказавшись на безопасном расстоянии, останавливаются. А люди остановиться не могут: они находятся в режиме новостной ленты, в стрессе, который все усиливается. Но потом люди тоже останавливаются. Это называется «выгорание». До какого-то момента страшные новости (все страшнее и страшнее) и смертельные цифры (все больше и больше) действуют как «возгонка»: наше эмоциональное восприятие идет по нарастающей (хочется сказать – по экспоненте, мы уже выучили это слово). Но не до бесконечности, – наступает предел.
И тут две возможности: обе плохие. Или приходит безразличие, сродни фатализму. Мы буквально срываем маски – да пропади оно пропадом. Или агрессия: мы меняем свои привычки, по сути, свою личность, запрещаем себе даже то, что нам не запрещают («если кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два»), и нападаем на тех, кто ведет себя иначе.
Собственно, с этого мы начинали этот дневник карантина: сознательное самоограничение превращается в – сознательное или нет – ограничение других. И тут, в самом деле, нужно остановиться.