МОДЕЛЬ БЕЗ РОСТА И РАЗВИТИЯ
В 2021 году экономическая проблема в России – это не проблема выбора на развилках, а в том, что нет никакого движения по дороге, на которой развилки могли бы встретиться. Нет такой экономической модели роста, на которую Россия сейчас бы ориентировалась. Во всяком случае, такой модели нет среди уже существующих. Можно сказать, упрощая, что российская экономика в 2010-е не просто стагнирует — она ориентируется, в качестве цели и идеала, на модель без роста и развития.
Между тем, вопрос выбора, пусть неформального, какой-то модели развития — это не то, что решается само собой. Стагнация, топтание на месте может продолжаться десятилетиями — у всех перед глазами пример Аргентины, доля которой в мировом ВВП снижалась 100 лет, все двадцатое столетие.
Куда сейчас движется российская экономика? Нынешняя модель – это определенно:
(а) не модель экспортно ориентированного роста (Германия, Япония, «азиатские тигры», Китай): основной отличительный признак — она никак не ориентирована на экспорт (за исключением сырья), механизмы заимствования технологий, которые должны поощряться в этой модели, напротив, всячески блокируются — и де факто, и законодательно;
(б) не модель автаркического социалистического, планового роста (СССР в 1920– 1930-е, 1950–1960-е гг.): основной отличительный признак — нынешняя модель основана принципиальным образом на частной собственности (даже если этим частным собственником является чиновник), к плановой социалистической модели невозможно перейти без революционных изменений в виде изъятия частной собственности.
Заметим, что про автократический рост вообще неясно: возможен ли вообще устойчивый современный рост в условиях автаркии, даже в социалистической экономике, помимо сугубо восстановительного (СССР в указанные периоды)? И ответ, судя по всем имеющимся данным: нет, невозможен. Но наша экономика вполне капиталистическая, так что это, реально, «невозможность пути», а не «невозможность успехов на этом пути».
Практически все исторические примеры устойчивого экономического роста в недемократических режимах (Россия в конце XIX века, СССР в 1920–1930-е, Япония после 1945-го, «азиатские тигры», Китай после 1980-го, Вьетнам после 1990-х) — это рост в условиях дешевой рабочей силы (перетекающей из деревни в город). В России XXI века этой дешевой рабочей силы нет и в помине — наоборот, она дорогая во всех сегментах рынка труда (относительно производительности). Можно не обращать внимание на «демографию» — важно лишь, что ни при каких реалистичных сценариях в России не будет избыточной, и, значит, дешевой рабочей силы.
На десятки примеров роста по модели (а) или (б) найдется пара примеров авторитарного роста без «перетока из города в деревню» и «эспортоориентированности». Важный пример – «испанское экономическое чудо» (1958–1975), но основные реформы, приведшие к этому — радикальное открытие и либерализация экономики (многократное увеличение прямых иностранных инвестиций). В России–2021 ни то, ни другое не считается целями государственной политики.
Казалось бы, источником роста могла бы быть концентрация капитала и целевые инвестиции (за счет государственного контроля над наиболее крупными предприятиями), как в тех же «азиатских тиграх» и Испании. Но отсутствие открытости и, более глобально, постоянное ограничение возможностей по заимствованию технологий делает концентрацию капитала бессмысленной. Можно, как в СССР в 1970-е, довести прирост инвестиций до 7 % в год, и они будут давать все тот же 1% роста ВВП.
«Открытость экономики» — расплывчатое понятие, потому что может включать в себя и экспортоориентированность при защищенном внутреннем рынке, и наоборот, открытость для прямых иностранных инвестиций. В любом случае это подразумевает относительно свободное движение талантов через границу и относительно либеральную среду внутри страны. Как показал опыт СССР 1970–1980-х, масштабное заимствование технологий, не подкрепленное развитием человеческого капитала, не помогает росту.
Конечно, архаическое устройство политического режима — тормоз на пути экономического роста. Однако самым прямым источником нынешней стагнации является не недемократичность сама по себе, а всё увеличивающаяся закрытость и автаркичность экономики. Поскольку переход к модели (б) невозможен без экономической революции — насильственной экспроприации частной собственности, есть вообще только один выход из стагнации — в сторону экспорториентированности и догоняющего развития, которое при капитализме невозможно без открытости.