Существует ли миграционная политика в России?
В апреле пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, отвечая на вопросы журналистов, заявил «мигрантов нам очень и очень не хватает для реализации амбициозных планов». Прошло чуть больше недели и первый заместитель министра внутренних дел Александр Горовой на заседании межпарламентской ассамблеи СНГ озвучил совсем другое отношение к теме: «Много ваших граждан, которые на сегодняшний день находятся на территории моей страны незаконно. И если мы с вами вот эту численность до 15 июня не уберем, как того подразумевает указ президента, эти люди будут подвергнуты наказанию». Два этих высказывания, процитированные российскими СМИ, в очередной раз стали информационным поводом обратить внимание на миграционный вопрос в России и показали отсутствие ясности в понимании этого вопроса у политического истеблишмента.
«Мигрантов стало совсем мало у нас за последний год», — пожаловался Песком, имея в виду, что, например, число приезжих из стран СНГ в России в 2020 году сократилось примерно на 25% с 8,5 до 6,2 млн человек. Ещё 1 млн мигрантов из стран СНГ должны покинуть Россию, потребовал Горовой, сопроводив эту цифру статистикой: в настоящее время на территории РФ незаконно находятся более 120 тыс. граждан Азербайджана, более 61 тыс. граждан Армении, 49 тыс. граждан Казахстана, более 115 тыс. граждан Кыргызстана, 247 тыс. граждан Таджикистана, 332 тыс. граждан Узбекистана, а также 152 тыс. граждан Украины. Цифра в целый миллион — это только начало. Слово «незаконный» и «нелегальный» в нашей правовой системе имеют качество не только криминализировать и стигматизировать, но и расширять своё охват и смысл. При желании и необходимом рвении это число можно увеличить ещё, как минимум, вдвое и полностью опустошить целые отрасли экономики от рабочих рук.
Итак, какой сигнал обществу подают чиновники? Мигрантов стало мало и нужно их привлекать в страну? Или их всё же достаточно и лишние, наоборот, должны уехать? Две эти точки зрения очевидным образом находятся в противоречии друг с другом, а наличие такого предъявленного российскому обществу противоречия внутри правящей группы позволяет сделать закономерный вывод: в России, где за последние 10 лет было принято целых две «концепции миграционной политики», одна в 2012 году , вторая — в 2018 году, на самом деле не существует никакой консенсусной миграционной стратегии. Миграционная политика, во-первых, формируется во многом спонтанно, как тактическая реакция на те или иные события и ситуации: экономический кризис, пандемия, олимпийские игры, выборы, переговоры с теми или иными странами и т.д., когда в одних случаях вдруг возникает запрос на привлечение мигрантов, в других – на их вытеснение. К тому же, во-вторых, миграционная политика складывается как результат действий многообразных лоббистов: предпринимателей, правозащитников, диаспор, правительств других стран, силовых структур, националистов и т.д., когда одни хотят облегчить жизнь мигрантов в России, другие же призывают всячески её осложнить.
Две разным образом понимаемые задачи в области миграции формируют и две разные политики. Одна заключается в том, что создать недорогие и прозрачные механизмы документации мигрантов, усилить их социальную защиту, приблизив максимально к правам российских граждан, облегчить для более широкого круга желающих получение статуса резидента в стране (вида на жительства, статуса беженца и гражданства). Такая политика в идеальном виде будет привлекать иностранцев в Россию, стимулировать и трудовую миграцию, и иммиграцию. Другая состоит в том, чтобы усилить разнообразные (медицинские, культурные, правоохранительные и пр.) контрольные барьеры для мигрантов, приезжающих в Россию, получить с мигрантов максимальную прибыль в государственный бюджет и при этом не накладывать на государство много обязательства в отношении приезжих, усилить инструменты наказания и вытеснения мигрантов. В этой политике идеалом является отсутствие мигрантов или ограниченное и временное их нахождение в стране.
Поскольку события и ситуации, на которые нужно реагировать, быстро меняются, как меняется и влияние тех или иных лоббистов, миграционная политика на практике принимает хаотичный и разнонаправленный характер. Она одновременно и приглашает мигрантов, и отталкивает их, что, собственно, и видно было в высказываниях двух высокопоставленных чиновников. Мигранты в Россию массово едут, они уже везде, работают здесь, годами живут, многие отрасли экономики и потребители зависят от мигрантского труда, мигранты уже становятся частью российской культуры и личных сетей. При этом мигрантов в России как будто бы и нет: в публичной риторике процветает мигрантофобия и ксенофобия, мигранты в большинстве своём имеют проблемы с документированием своего статуса, прячутся в своих общежитиях или строительных вагончиках, многих в любой момент могут депортировать или посадить в центры содержания на долгие месяцы, даже лишить уже приобретённого российского гражданства или не пустить в Россию, поставив запрет на въезд. Мигранты видимы и невидимы одновременно, свои и чужие, они уже часть российского общества, но в то же время исключены из него.
Конечно, отмеченное противоречие не является исключительным свойством только нынешней России и её правителей. В других странах мы видим такие же политические шатания от поддержки мигрантов до преследования и ограничений. Неопределённость в мире нарастает и в ней растёт политическая борьба разных сиюминутных интересов и настроений, разных лоббистов и идеологий по поводу и вокруг темы миграции. И скорее всего эта неопределённость сохранится надолго, а её последствия мы будем наблюдать при любых политических режимах, до тех пор, пока человечество на глобальном уровне, а не только национальном, не выработает некие общие принципы и не создаст общую социальную и культурную ценностную платформу в отношении нормальности или ненормальности любой миграции.