Крестьянин на теневом рынке кредитов

Теперь мы переходим к рынку последнего из наиболее су­щественных факторов аграрного производства — к рынку ка­питала. Для активных сельских предпринимателей, стремящихся к развитию своего бизнеса, кредит, по-видимому, стал привычным делом, им пользуются как эффективным инструментом хозяй­ственной практики. Это касается руководителей не только кол­лективных предприятий — различного рода ТОО, ЗАО, СХА и т. д., но, может быть, в еще большей степени — крестьянских и фермерских хозяйств. «Постоянно в долгах, но это даже хо­рошо, это стимулирует», — так выразил свой хозяйственный принцип один из наших собеседников, ведущий интенсивное и успешное фермерское хозяйство. Возможность выгодно «ку­пить деньги» — то есть получить выгодные кредиты — и воз­можность вести продуктивное хозяйство практически всегда совпадают. Хронику развития (или, напротив, угасания) того или иного предприятия наши респонденты часто описывают именно как хронику кредитных отношений. Вместе с тем не­изменно подчеркивается как существенная разница в возмож­ностях и технике получения кредитов хозяйствами различных форм собственности, так и широкое распространение теневых операций на кредитном рынке.

Коллективные хозяйства, как правило, обращаются за госу­дарственными кредитами, заручившись поддержкой местных административных органов: «Весной давали целевой кредит хозяйствам, — рассказывает ростовчанин Г.Г., директор сель­хозартели. — Глава администрации взял это дело под свой кон­троль. Был спецсчет в Госбанке. Взяли мы на эти деньги го­рючее. Очень остались довольны. Закупили ГСМ. И пахали, и сеяли, и убирали на этих ГСМ. И рассчитались по этим кре­дитам уже после уборки зерновых. Жаль, что долгосрочных кредитов не дают». Примерно в том же смысле высказывается  директор сельскохозяйственного кооператива из Новгородской области: «Крупные хозяйства имеют старые долги, и даже если _по текущим платежам они рассчитываются, ни один банк не даст им денег. Только под гарантию губернатора удается по­лучить что-то».

Как видим, администрация различного уровня выступает здесь не только в качестве гаранта, но фактически в качестве по­средника между предпринимателем и банком — коммерческим или государственным. Более того, когда речь идет об опера­циях с госбанком и, в частности, о кредитовании за счет бюд­жетных средств, администрация решительно берет на себя прямо распорядительные функции: как указывают наши респонден­ты, именно администрация в конечном счете решает, кто по­лучит кредиты, а кто нет, и чтобы получить заем, предприни­матель неизбежно должен вступить в некоторые отношения с чиновниками.

Участие бюрократического аппарата в операциях на рынке кредитов легко можно объяснить и даже оправдать неразвито­стью контрактного права вообще и особенно отсутствием сколько-нибудь значительной земельной собственности, которая могла бы стать основой залогового механизма. Нет легального рын­ка земли — не может быть и эффективного кредитования. Ры­ночная функция посредника в кредитных отношениях, кото­рую администрация берет на себя в этой правовой ситуации, может быть удачно использована для проведения рыночных реформ, для поддержки фермерства и тому подобной либеральной политики. (Вспомним новгородского районного администратора, озабоченного поддержкой рыночных «маяков»). Но та же самая правовая ситуация создает обширные возможности для коррупции и прочих теневых сделок — возможности, возника­ющие всегда, когда бюрократия вторгается в сферу рыночных интересов.

Когда чиновник имеет возможность распределять деньги по своему произволу — «по личным моментам», как выразился один наш собеседник, — его решение становится неким «сопутству­ющим товаром» на рынке кредитов и, соответственно, обрета­ет конкретную цену, обусловленную размерами и условиями займа. Цена эта может быть объявлена легально (выражена официальными обязательствами, которые истребуются у пред­принимателя, — например, обязательство вести хозяйство на определенном уровне продуктивности), но может также иметь и теневую составляющую. Например, чиновник способствует получению кредита (а в дальнейшем — и его списанию) в слу­чае, если получатель выплатит ему часть полученной суммы в качестве вознаграждения (известный «откат») или окажет ка­кую-то иную услугу. В подобных случаях само решение о пре­доставлении кредита становится товаром теневого рынка.

Именно как товар теневого, а в частности — административного рынка, понимает существующие сегодня кредитные отноше­ния в сельском хозяйстве уже знакомый нам ростовчанин Е.: ««Верхушка» получила кредиты, а не мы. Те председатели, которые главу района слушают, кредиты получили. Их разда­ли втихаря — мы и не знали, кому достались. Потом только всплыли факты. Если начнешь возмущаться, то тебе говорят, что у этого председателя, которому выделили кредит, — и хо­зяйство большое, и его людям, колхозникам, надо работу да­вать, и поставки он выполняет, и прочее. Да мы и сами пони­маем, что все эти кредиты, которые выделяют на агропром, на всех этапах перемещения «половинятся». Глава областной ад­министрации с этих кредитов себе что-то берет — и не то что в свой карман, а на другие задачи, но не сельскохозяйственные. Наш глава администрации района тоже с приближенными пред­седателями эти кредиты расходует на свои задачи. Потом все на неурожай списывают. Вот говорят, что неурожай в этом году — засуха, опять спишут кредиты. А зерна район собрал немало, даже по сравнению с прошлым годом».

Мотив списания кредитов — то есть их фактического разба­заривания, если вообще не хищения — возникает довольно ча­сто. Особенно удобны для этой теневой операции оказываются фактически обанкротившиеся, но юридически еще существу­ющие хозяйства. «Официально колхоз не расформирован, та­ковым и числится, — раскрывает технологию дела пенсионер Ф.Г, бывший руководитель районного уровня (Ростовская обл.). -Это выгодно для того, чтобы в дальнейшем списать долги. Когда спишут долги колхозу или обанкротят его, то глава админист­рации района заберет себе всю собственность этого бывшего колхоза бесплатно». «Были ли хозяйства-невозвращенцы?» -спрашивает интервьюер ростовского фермера И.Д. «Возмож­но, — отвечает тот. — Потому что давали кредиты таким хозяй­ствам, которые в такой «трубе сидели»… и списывали, навер­ное». Респонденты не рискуют наверняка утверждать, что в таких случаях кредиты даются при условии, что чиновник, способ­ствовавший их получению, имеет свою долю, однако понятие «делить кредиты» время от времени возникает. Причем люди, стоящие в стороне от каких бы то ни было отношений с рай­онными властями, — например крестьяне, чье товарное произ­водство ограничивается личным подсобным хозяйством, — выс­казываются по этому поводу значительно более резко, чем фермеры и руководители хозяйств, в какой-то степени зависи­мые от благосклонности начальства.

«Вообще сейчас воруют так, как в советские времена нам даже и не снилось, — утверждает Н.К., зарабатывающий свой хлеб насущный выращиванием овощей и посредничеством при их реализации. — Но сейчас как дело обстоит: если ты маши­ну зерна украл, ты враг общества; а если ты колхоз украл -ты предприниматель. Вы уже слышали о нашей МТС?.. Под организацию МТС дают из области кредиты, которые потом «вешают» на «мертвый» колхоз, который скоро ликвидируют. Технику в МТС свезли отовсюду, откуда можно, да еще и в кредит технику дали. У них там в МТС все новье — трактора, комбайны… Заправляют этой МТС глава администрации рай­она вместе с руководителем областного подразделения мини­стерства сельского хозяйства… Мне кажется, эта МТС со вре­менем приберет к рукам многие хозяйства района. Особенно [69]те, которые задолжали или по налогам, или по кредитам».

Понятно, что сами теневые экономические отношения ни­как не оформляются документально и поэтому наши собесед­ники — особенно те, кто к теневым расчетам по поводу креди­тов впрямую не причастен, — говорят не столько о конкретных фактах, сколько о том, что «известно всем», то есть выражают сложившееся общественное мнение. Тем более не склонны рассказывать о своих теневых отношениях с районным и про­чим начальством респонденты, которые извлекают из таких отношений определенную выгоду.

Весьма важным условием развития предприятия кредиты являются и для фермерских хозяйств. В нашем распоряжении имеется несколько ярких свидетельств того, как успешное по­лучение кредитов способствовало становлению и развитию хозяйства. Вот одно из них: «Когда в 1989 году получал пер­вую ссуду на трактор, я ее три недели пробивал. Потом, в 1991 го­ду, стало просто. Достаточно было придти, сказать: я крестья­нин — и тебе дают… Осенью выбил еще один кредит. Купили сразу МТЗ-82, ГАЗ-53, еще два трактора. Кредитов набрали 30 ты­сяч. Я боялся страшно, но, с другой стороны, я же не пропи­ваю ничего, в случае чего — техника-то стоит, в крайнем слу­чае ее можно продать… Постепенно стали долги отдавать, к 1997 году полностью рассчитались по всем долгам, теперь кре­диты только на работу в поле, а строимся уже на свои день­ги… В этом году мы одни из всего района получили кредит от «СБС-Агро» — 30 тысяч под 16%. Банки теперь уже сами зво­нят, предлагают кредиты. Кредит целевой: ГСМ, запчасти, ядо­химикаты, семена… Благодаря своей репутации могу, напри­мер, в Сельхозхимии взять что-то вообще без документов, просто по телефону договориться, потому что меня уже знают» (фер­мер К., Новгородская обл.).

Заметим, что хотя репутация является весьма важным «за­логовым инструментом», под нее все-таки довольно свободно получать кредиты может только один фермер на весь район. Остальным приходится пускать в ход другие механизмы: поскольку кредитование как фермерских, так и коллективных хозяйств производится через соответствующие бюрократичес­кие структуры, то оно чрезвычайно зарегулировано и требует от предпринимателя значительных затрат — по крайней мере, времени и сил. «Два года я пытался взять кредиты. За два года я как мышь, наносил тома справок», — так образно описывает процесс оформления кредита фермер И.Д. из Ростовской об­ласти, и в этом же смысле высказываются многие наши собе­седники.

Необходимость соблюсти весьма непростые формальные требования, а возможно, и необходимость вступать в теневые расчеты с администрацией района (области) рассматривается некоторыми предпринимателями как слишком высокие трансакционные издержки, которые непомерно увеличивают цену кредита в целом: «надо обивать пороги, просить, унижаться». В этом случае предприниматель ищет возможности снизить свои зат­раты, обращаясь к неформальным кредитным операциям, как это, например, делает Д.М., глава крестьянского хозяйства в Новгородской области: «Кредит сейчас взять — целая история. Мне проще иметь дело с частным предпринимателем: я при­хожу, прошу определенную сумму на оговоренный срок под проценты, месяца на два-три. Есть такие люди, которые этим живут. Процент небольшой. Если вовремя не отдать, можно договориться и отсрочить платеж, правда, проценты увеличат. Никакими бумагами это не оформляется, под честное слово. В банке же кредит получить практически невозможно. Очень много надо всяких бумажек заполнять, а никакой уверенности нет, что дадут. Наш филиал с этими заявками едет в Москву, день­ги выбивает на кредиты, а нам потом могут и не дать ничего. «СБС-Агро» дает кредиты только под залог техники»¹ .

¹ Заметим, что Д.М. ведет весьма интенсивное хозяйство на сравнительно небольших земельных площадях — всего на 36 гектарах. При этом он, пожалуй, наиболее успешный фермер из всех нами опрошенных. В его хозяйстве голов крупного рогатого скота и 100-120 свиней. Надои — по 4500 килограммов на корову (в большинстве хозяйств области — от 1500 до 2000). Приплод свиней — по 18 поросят на свиноматку в год (при том, что, как он говорит, «на хороших племзаводах получают по 14 поросят»). Опыт этого предпри­нимателя полностью опровергает представление о малой рентабельности сельского бизнеса: по его собственным подсчетам, «на затраченный рубль получается где-то рублей 15 прибыли».

 

Надо полагать, что если бы фермеру Д.М. потребовалась кредитная поддержка со стороны районной администрации, он бы ее без труда получил. Однако Д.М. полагает, что описан­ная им система неформальных кредитных отношений с сельс­кими «теневыми банкирами» или, говоря проще, с современ­ными нелегальными ростовщиками (кредиты в форме «черного нала») значительно удобнее и продуктивнее. При этом он ис­ходит не только из соображений собственной независимости. (Хотя и о независимости он говорит с явным удовлетворени­ем: «С районными властями у меня отношения нормальные, никто не наезжает. Да и как они будут на меня наезжать, когда они все в долгах у меня? В этом году я все бюджетные орга­низации района обеспечил овощами».) Неформальные же кре­дитные отношения оказываются удобнее еще и потому, что значительная часть его бизнеса вообще ведется в теневой сфере. Говоря о высокой — один к пятнадцати — рентабельности хо­зяйства, он многозначительно добавляет: «Но мы не можем этого показывать. Сами понимаете». В теневой сфере — с помощью неучтенной наличности — происходит значительная часть его расчетов с наемными работниками. Неучтенной наличностью расплачиваются с ним получатели готовой продукции. Креди­ты, полученные из неформальных источников, удобны не только упрощенной процедурой получения, но и возможностью ин­тегрировать полученные деньги во всеобъемлющий оборот неучтенной наличности, который и составляет основу успеха и независимости аграрного предприятия фермера Д.М.

Впрочем, Д.М. не является убежденным сторонником тене­вых экономических расчетов. «Я был бы законопослушным, если бы власти были законопослушными. А так они нас сами ста­вят в такие условия, что мы вынуждены закон нарушать. Я вынужден поросят продавать без документов, чтобы какие-то деньги иметь. Как минимум 50% производимой продукции идет в обход налогов». Но когда половина продукции идет в обход налогов, то есть когда половину оборотных средств (как ми­нимум, половину) составляет неучтенная наличность, креди­ты, полученные в теневой сфере, оказываются более удобны, чем кредиты банковские, легальные.

Д.М. не отвергает возможности перейти к легальным кре­дитным отношениям, если они будут вполне соответствовать его интересам. «Самое важное, — чтобы власть смотрела на тех, кто реально работает на земле и дает с земли отдачу. Таких надо поддерживать. Кредиты должны быть долгосрочные и крупные». Надо полагать, что если бы успешно работающий фермер имел возможность получить крупный и долгосрочный кредит, сама ситуация в том секторе кредитного рынка, кото­рый связан с сельскохозяйственным производством, значительно изменилась бы в том смысле, что предприниматель предпочел бы легальные формы расчетов теневым.

Кроме активных предпринимателей — фермеров и руково­дителей коллективных хозяйств, для которых кредиты являются обязательным фактором их производственной деятельности, — среди наших собеседников, живущих в сельской местности, было немало и тех, кто обходится без денежных заимствований. Причем эта группа респондентов значительно более многочисленна, чем группа активных предпринимателей: в нее входят все, кто во­обще не имеет собственного хозяйства и работает по найму, и ^те, чья хозяйственная деятельность ограничивается ведением «личного подсобного хозяйства», даже если оно и имеет то­варный характер. В сознании всех этих сельских жителей кре­дит — товар и малопривлекательный, и недоступный. Он и дорог, и требует особой ответственности, которую люди далеко не всегда готовы принять на себя: «Вообще-то можно взять кредит, [73]но люди не рискуют. Потому что не будет потом возможности его выплатить вовремя»; «Боимся попасть в кабалу»; «Проценты такие, что брать кредиты никто не захочет. Чтобы не отдавать, лучше не брать», — так, вполне рационально, люди мотивиру­ют отсутствие какого бы то ни было проявленного интереса к кредитам. Но поскольку никакое серьезное предприниматель­ство без кредитной поддержки невозможно (в аграрном секто­ре — особенно), эти ответы свидетельствуют или о каких-то объективных трудностях, при которых люди не уверены в соб­ственной возможности вернуть занятые деньги, или об отсут­ствии у людей четкой установки на предпринимательскую де­ятельность. Такой тип общественного сознания, видимо, можно определить как пассивно-рациональный: эти люди, возможно, умеют четко определить свою выгоду в мелких рыночных опе­рациях, однако не проявляют инициативы и сторонятся риска, связанного с более интенсивной предпринимательской деятель­ностью. И хотя мы видели, как сельские жители с таким ти­пом сознания оперируют на всех иных теневых рынках, на те­невом рынке кредитов мы их присутствия не обнаружили.

Поделиться ссылкой: