Андрей Рябов: Никто не любит рисковать
Признание «уникальных случаев» в международной практике обрушит мировую систему взаимотношений.
После того как недавно Совет Безопасности ООН отклонил «план Ахтисаари», фактически предусматривавший предоставление независимости Сербскому краю Косово, большинство наблюдателей охарактеризовало это как крупную дипломатическую победу России. Это не пропагандистская гипербола. Ведь незадолго до голосования многие полагали, что Россия окажется в гордом одиночестве и вынуждена будет использовать право veto для того, чтобы заблокировать решение о независимости Косова. У дипломатов применение подобного инструмента – почти всегда неудача, означающая, что все прочие аргументы и приемы исчерпаны и пространства для маневров нет. А оно, это пространство, ох как нужно Москве во всем, что касается непризнанных государств, которых на постсоветском пространстве четыре. И как минимум трем из них – Приднестровью, Южной Осетии и Абхазии – Россия обеспечивает мощную поддержку и защиту. Если СБ ООН проголосует за фактическую независимость Косова (пусть даже с определенными ограничениями этой независимости), Москва окажется витязем на распутье.
С одной стороны, вроде бы нужно продемонстрировать своим подопечным, что Россия – это действительно великая держава и что если процесс признания где-то там, за морями, действительно пошел, то он не может остановиться на одном лишь Косове, несмотря на все попытки западного сообщества рассматривать косовский прецедент как unique case. Тем более что и намеки непризнанным со стороны официальных российских структур и отдельных персоналий неоднократно делались.
Вот, мол, погодите, если признают Косово, то и российское официальное признание вашей независимости не заставит себя ждать.
С другой стороны, признание повлечет за собой трудно предсказуемые последствия. Возникнут крупные осложнения во взаимоотношениях со многими партнерами по СНГ, не говоря уже о Грузии, Молдове и Азербайджане, которых проблема непризнанных в нынешнем виде затрагивает непосредственно. Этнические меньшинства, компактно проживающие на определенной территории, есть в большинстве постсоветских стран. И, как они поведут себя после российского признания, никто не знает. Да и внутри самой России подобное решение может стимулировать активность националистических движений в национальных республиках Кавказа, Поволжья и Сибири. Словом, куда ни поверни, всюду риски, и немалые. Так уж лучше ситуацию заморозить в том виде, в каком она досталась от прошлого.
До заседания СБ ООН считалось, что все опасения относительно перспектив признания независимости Косова касаются лишь России и самой Сербии, рискующей потерять часть своей территории.
Однако неожиданно план Ахтисаари был отвергнут сразу несколькими членами НАТО и одновременно Европейского союза – Грецией, Испанией, Румынией, Словакией и Италией, которые ранее вроде бы не высказывали сомнений в том, что Косово – это unique case, а Италия и Испания в 1999 году к тому же внесли немалый вклад в то, чтобы этот unique case появился на карте. Причины столь неожиданного на первый взгляд поведения на самом деле весьма прозрачны. Каждая из этих стран в разной степени может столкнуться или уже столкнулась с проблемой этнического сепаратизма. У Испании это мощные сепаратистские силы в Стране басков и набирающий силу автономизм в Каталонии, который, как знать, на следующем этапе расширения прав местных органов власти может прийти к требованию государственной независимости. У Греции это албанское меньшинство, проживающее на северо-западе страны. Кто опять-таки знает, как оно поведет себя, если рядом будет провозглашено еще одно независимое албанское государство? В Румынии и Словакии есть проблемы венгерского этнического меньшинства. В Италии вроде бы все спокойно по этнической части, но этнические меньшинства на окраинах государства – тирольские немцы, фриулы, сарды – тоже есть.
Тревоги этих государств вполне понятны. Действительно, в международном праве существует вопиющее противоречие между правом наций на самоопределение, зафиксированном в знаменитом решении Генеральной Ассамблеи ООН по деколонизации в 1960 году, и принципом нерушимости границ, официально признанным всеми европейскими государствами, США и Канадой на совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе в Хельсинки в 1975 году. Конечно, все эти правовые нормы писались под иную, ялтинско-потсдамскую систему международных отношений, в основе которой лежал примерный баланс сил между двумя супердержавами – США и Советским Союзом.
Право на создание независимых государств было обращено преимущественно на страны, находившиеся в колониальной зависимости.
Ни СССР, ни США в борьбе за влияние в мире не были нужны старые колониальные империи, поэтому они, невзирая на разницу в общественных системах, чуть ли совместными усилиями активно выпихивали эти империи из заморских владений. А вот принцип нерушимости границ больше относился к цивилизованной Европе. Крах биполярного мира и ялтинско-потсдамской системы разрушили прежний миропорядок. И тут же выяснилось, что проблема самоопределения народов вплоть до создания независимых государств может быть актуальной не только для Африки и Азии, но и для Европы, которая в попытках разрешить возникшие проблемы в этой сфере неожиданно столкнулась с, казалось бы, уже забытыми средневековыми формами политического поведения – этническими чистками, геноцидом, массовыми убийствами людей, принадлежащих к другой этнической группе. Решать новую возникшую проблему в прежней правовой системе координат не получается, ибо нельзя с точностью определить и добиться, чтобы все разделили эту точку зрения, какой принцип важнее – самоопределения наций или нерушимости границ и территориальной целостности государств. В случае с планом Ахтисаари в Косове была предпринята попытка, не разрушая этой системы координат, решить конкретную проблему методом исключения, назвав косовский случай уникальным.
Но при первом приближении выяснилось: исключение из правил может вызвать обвал всей системы худо-бедно, но продолжающих еще действовать правил.
Поскольку, как бы ни рассуждали творцы мировой политики, вынося вердикт unique case, народы, которых эта проблема так или иначе затрагивает, могут и по собственному усмотрению квалифицировать свои случаи тоже как уникальные. Решать проблему обретения независимости методом исключения из правил бесперспективно. Не сейчас, так в недалеком будущем это приведет к настоящему обвалу в регионах, где есть проблемы этнического сепаратизма. Могут такие проблемы возникнуть и в странах благополучного Европейского союза.
По-видимому, нужно двигаться к выработке международно-правовых критериев, при соблюдении которых по истечении определенного и довольно длительного срока непризнанное государственное образование может рассчитывать на международное признание. Среди таких критериев могут быть способность правительства непризнанного государства контролировать его территорию без посторонней помощи, соблюдение демократических принципов формирования власти и прав человека и гарантии прав меньшинств, наличие собственной финансовой системы и т. п. Если же подобный путь будет отвергнут мировым сообществом, то тогда торжество принципа самоопределения или же незыблемости границ и территориальной целостности будет каждый раз устанавливаться по праву сильного.
Если какой-то крупной державе в данном регионе мира выгодно решение данного конфликта через независимость – она будет его продавливать.
Если же, напротив, выгоден будет территориальный status quo, значит, вовсю будут заставлять народы жить в одном государстве, хотя бы и силой. Но это путь к новым конфликтам и войнам.
Источник: Газета.Ру