Евгений Ясин о крахе рубля, репутации России и Ходорковском
Наша валюта обновляет все новые и новые минимумы — уже преодолено историческое значение по евро, близок максимум по доллару. На ваш взгляд, ослабление рубля — это краткосрочное явление или нам стоит смириться с тем, что это уже тенденция?
В настоящее время снижение курсов национальных валют идет по многим развивающимся странам, к коим относится и Россия. Все стараются найти выход, но это же рыночные процессы! Если мы стараемся их зарегулировать, то добром это обычно не кончается.
Длительное время был завышенный курс рубля, и нашим торговцам было трудно, потому что российские товары стоили дорого. Макроэкономисты между собой спорили, как сделать так, чтобы мы могли лучше торговать, потому что при низком курсе наши торговцы становятся более конкурентоспособными. Тогда решали-решали, ничего не решили. Сейчас началась другая фаза: наша валюта вдруг опускается по сравнению с долларом и евро, и мы боимся, что беднеем, откладывая деньги в рублях. Вообще, все, что мы собирались покупать за рубли, мы все равно можем купить. Цены, возможно, несколько и вырастут, но одновременно будет увеличиваться и конкурентоспособность российской продукции.
Потери могут быть в каждой фазе рыночного цикла. То мы будем терять из-за того, что валюта падает, то из-за того, что она растет, либо будем терять из-за динамики цен. Короче говоря, если вы живете в рыночной экономике, то всегда есть движения, которые могут приводить к определенным потерям.
Принесут ли существенные потери те движения, которые происходят сегодня?
С моей точки зрения, нет. Если вы рассчитываете играть на курсе, тогда у вас, наверное, будут какие-то потери. Но представьте ситуацию, когда рубль поднимется, например, потому что подорожает нефть? Значит, вы будете терять не как потребитель, а как инвестор. У человека, живущего в рыночной экономике, все равно будут причины для потерь.
«Я сделал так: разделил все свои сбережения на доллары, рубли и евро, и как они перетекают, я даже не обращаю внимания. Я знаю, что если у меня падает рубль, то тогда растут сбережения, которые представлены в других валютах. Что-то проиграешь, что-то найдешь.»
Другое дело – люди, которые занимаются игрой, которые работают на этом рынке – они выигрывают на каждом шаге.
Зачем нам нужны эти валютные колебания. Если основные параметры вашего рынка свободно реагируют на происходящее, то тогда он ближе к равновесию, он сглаживает эти колебания. Если же вводится регулирование, тогда размах колебаний будет больше. Чем меньше вмешательств, тем лучше. Поэтому я отношусь спокойно к тому, что происходит сейчас: политика денежных властей достаточно разумна.
Давайте сравним сегодняшнюю ситуацию с той, что происходила во время кризиса 1998г. Российская экономика начала трансформироваться в 1992г. А в 1998г. цены на нефть упали до дна, что привело к определенным последствиям. Постоянно падала цена российских акций, все время шла девальвация рубля. Если вы это не успеваете регулировать, то расслабьтесь, дайте рынку делать свое дело! Он привел к тому, что рубль упал в 4,5 раза. А что произошло потом? Конечно, были субъекты, которые на этом потеряли – банки, население — но в целом экономика начала расти. Однако сейчас ситуация не такая: источников для серьезных потрясений нет, а возможности для регулирования – резервы и прочее — довольно приличные.
Евгений Григорьевич, как вы считаете, сочинская Олимпиада может повлиять на динамику валютных курсов?
Обычно такие большие события оказывают влияние, ведь определенное значение имеет репутация страны.
«У России не очень хорошая репутация, но я не думаю, что сочинская Олимпиада станет причиной краха рубля. В конце концов, все крахи бывают от того, что кто-то слишком много потратил, или были большие расходы в течение длительного периода времени, ну или снижались многие национальные индикаторы. Ничего такого нет!»
Мы сейчас переживаем не национальный, а международный кризис. Он связан с тем, что структура мировой экономики меняется: сначала была индустриальная экономика, теперь она приобретает все более четкий инновационный характер. Что это означает? Раньше у вас были большие доходы от эксплуатации дешевых полезных ископаемых. Это была эпоха индустриализации, которая закончилась в 1973г., когда за один год нефть подорожала в три раза. Сейчас мы больше не можем получать доходы от дешевых полезных ископаемых. Правда, Россия как раз относится к тем странам, которые располагают этими запасами. Пока. Сам переход к инновационной экономике влечет за собой определенные нужды. Этот процесс идет медленно, трудно, но все-таки идет, и он идет по всему миру.
Рост экономики в нашей стране по итогам прошлого года не оправдал даже самых скромных ожиданий. Понятно, что здесь оказывают влияние внешние конъюнктурные факторы, но, возможно, все-таки были допущены просчеты и ошибки в формировании всей экономической стратегии?
Определенные просчеты были допущены, я даже могу сказать, когда это случилось. 2003г., когда были посажены Ходорковский и Лебедев, еще через год прошли процессы, в результате которых был уничтожен ЮКОС. Все это повлекло за собой определенные последствия, которые тогда не вышли на поверхность. Суть их заключалась в том, что упало доверие бизнеса к государству, и он предпочел затихнуть – меньше рисковать, меньше вкладывать инвестиций. Но одновременно с этим подорожала нефть: в 2003г. мировая цена была на уровне 27 долл./барр., через год — 34, еще через год — уже больше 50. Мы каждый год давали рост экономики на 6-7%. Поскольку нефть дорожала одновременно с ослаблением деловой активности, в то время порча инвестиционного климата не была замечена. Сейчас экономика напомнила нам об этой ситуации, потому что прекратился восстановительный рост после кризиса 2008-2009гг.
«Экономика так устроена: вы предприняли какие-то действия в 2003г., а неприятные последствия дали о себе знать в 2013г. Тогда у нас шла борьба бюрократии и крупного бизнеса, и бюрократия победила.»
Как ни странно, современные экономисты о влиянии неблагоприятного инвестиционного климата на экономический рост заговорили только в последние годы. После постановки диагноза что-нибудь изменилось?
Ничего, и это связано с тем, что действия, которые должны быть предприняты, носят политический характер. Если власть может влиять на эти события, значит, она может принять еще больше мер, которые будут снижать деловую активность. Если они имеют такую возможность, то лучше с ними «не дружить». Это то, что мы наблюдаем сейчас: бизнес стремится уйти от рисков, не делать долгосрочных вложений, ограничивать объемы.
Как вы считаете, недавнее решение президента об освобождении Михаила Ходорковского могло каким-то образом повлиять на улучшение инвестиционного климата, и означает ли это, что сейчас политическая стратегия власти меняется?
Поскольку я человек пожилой, у меня есть некое самомнение относительно происходящих событий. И когда начались протесты после парламентских выборов 2011г., я сказал, что революции быть не должно и протесты эти не приведут к немедленным действиям по смене власти. Но русский народ показал, что он все-таки не безразличен к судьбам своей родины, и сейчас он выглядит совершенно иначе, чем в 2010-м или 2009-м. Прошло уже три года (после парламентских выборов. – Примеч. РБК), и мы видим, что протестное движение уже почти закончилось. Однако в день, когда судили Навального, около Государственной думы выстроились 15 тысяч москвичей, и это должно было сказать властям, что надо смотреть и в другую сторону. До этого в течение более чем года предпринимались действия, носившие репрессивный характер: преследование людей с Болотной, Навального, иностранных агентов… У меня тогда возникла мысль: пускай это будет не революция, а борьба – перетягивание каната. Мы должны начать движение вперед.
Вы вспомнили про Ходорковского. С моей точки зрения, его освобождение – это очень серьезная уступка со стороны властей. Сам по себе факт, что выпустили из колонии, отгрузили в самолет, отправили в Берлин и не хотят его видеть – это один подход. В любом случае, это очень существенный шаг в улучшении делового климата.
Только если вы 10 лет держали инвестклимат в замороженном состоянии, то от подогрева его какими-то специальными методами он не оттает.
«Человек должен ощущать, что его не обдерут, что следователи и ФСБ не будут к нему приставать, устраивать подлостей, гоняться за ним заграницей. Если он чувствует уверенность, он готов идти на деловой риск, а любая активность в бизнесе – это обязательно риск. Привычка нашего бизнеса такая: если они в Думе что-то задумали, то обязательно сделают не так.»
Вы заговорили о протестном движении. Как считаете, может ли Навальный рассматриваться как реальная альтернатива существующей власти?
Почему нет? В то время, когда вас еще не было на белом свете, а я был ненамного старше вас, один юморист говорил: «Имейте в виду, не боги на горшках сидят». Не обязательно искать человека с необыкновенными талантами. Те люди, которые имеют властные полномочия, не гении, они близки к нам. Если бы была революция и кто-то у кого-то отбивал власть, возможно, нам бы понадобились более сильные личности. Например, у Ельцина был очень сильный характер. Но я бы на его месте создал более демократичный режим.
«Сейчас о Навальном говорят: «Смотрите, он добился успеха, наверное, он сможет взять власть». Может быть! Но он растратил часть своей привлекательности, когда добивался успеха, потому что теперь его одни боятся, а другие на него слишком рассчитывают, он сам преисполнен эйфории. Я думаю, что нужны уже другие лидеры.»
Когда Владимир Владимирович стал президентом, он как бы объединял всех людей. Почему? Потому что он выполнял заветы Ельцина. Тот ему оставил курс и завещал его поддерживать. Коммунисты в свою очередь рассчитывали, что будут сделаны шаги к восстановлению достоинств советской власти. Путин вернул советский гимн, но оставил флаг и двуглавого орла – он старался учесть чувства разных слоев российского общества, и каждый думал, что так будет всегда. Нет! Всегда так быть не может. Окажется, что вы сместились в одну сторону — другие обижены, потом вы вернулись – обидели первых, это политика!
Поэтому в тот день, когда освободили Ходорковского, я сказал: «Всегда подозревал, что Путин — умный человек». Он решил, что можно идти и в обратную от репрессивных мер сторону. Так что я смотрю на будущее с надеждой. Но я не ожидаю изменений завтра или через год, это долгий процесс.
Все фото из личного архива Е.Ясина
В связи с последними политическими событиями на Украине как поменяются отношения наших стран? Некоторые экономисты и чиновники высказываются, что необходимо приостановить субсидирование.
Обратите внимание, Путин уже сказал: «Мы не приостановим». Что бы там ни происходило, мы не будем прекращать финансирование, мы не будем менять свои решения. Он в этом вопросе продолжает ту же линию, как при освобождении Ходорковского: стремится к повышению доверия. Если он или наша политика будет создавать обстановку недоверия, мы будем проигрывать.
Ну а не более разумно все-таки подождать разрешения этого конфликта, смены власти?
«Вы же уже решили, вы же уже обещали!» А когда были переговоры с Тимошенко, за что ее потом посадили, кто повысил цены на газ? Что, сама Тимошенко повышала цены на газ? Нет, это наши переговорщики сказали ей: «А давайте мы повысим». И смотрели, наверное, так: за то, что вы тогда устраивали нам «оранжевую революцию», мы вам сейчас повысим цены. Какую политику лучше проводить?
«Дружба между народами никогда не строится бесконечными мелкими попытками выгоды. Вы хотите сказать, что считаете нужным помогать Украине? Да, она находится в очень тяжелом положении! Значит, помогайте. Я считаю, что здесь уже, как говорится, отступать некуда.»
Источник: РБК