Либеральные обманки
Обманка — вовсе не обман, а, напротив, почтенный жанр старинной живописи и интерьерного искусства. В музейной зале XVIII века мы видим полку с растрепанными старыми книгами, чернильницей и черепом возле нее. Полочка настоящая, деревянная, чернильница настоящая, блестит, рука тянется к книгам — но они, так же как и череп, только лишь нарисованы на холсте. Граница между реальностью и иллюзией проходит не там, где мы привыкли. Наш ум на мгновение спотыкается в замешательстве, сердца касается холодок восхищения — эффект достигнут.
Точно так, по лекалам старых мастеров, пишется картина мертвой натуры (именно так дословно переводится слово «натюрморт») «новых либеральных веяний» в современной российской политике. Мраморный подоконник — настоящий, тяжелые кремлевские шторы по бокам — тоже, а вот открытое окно и колыхнувшаяся занавеска — всего только рисунок на гладкой стене.
Дмитрий Медведев на прошлой неделе вновь взбудоражил либеральные умы заявлением о революционном сокращении присутствия государства в экономике. Число чиновников, представляющих государство в госкомпаниях, будет радикально уменьшено. Это же так арифметически просто, что ясно даже школьнику: если число госпредставителей будет меньше, значит, и государства будет меньше! Ум на мгновение спотыкается в замешательстве, и сердца касается холодок восхищения — вот же они, новые времена!
Но — о чем это мы? Если государство остается контролирующим акционером компании, то как оно может сократить свое присутствие в ней? Собственник на то и собственник, чтобы управлять предприятием в своих интересах. И если уж государство владеет некими предприятиями, то предприятия эти неизбежно должны работать на интерес государства. Будь таким интересом увеличение прибыли для пополнения госбюджета, выполнение каких-то специфических функций, оказание услуг, необходимых государству, или еще что. И любой акционер приобретает контролирующие пакеты компании ровно для того, чтобы максимально влиять на стратегию ее развития в своих интересах. И не так важно, сколько человек будут обеспечивать это влияние. А вот акционер, приобретающий контрольный пакет, чтобы затем ограничивать свое влияние на процесс управления компанией, — это уже из области исключительно нашего сумасшедшего экономического чаепития.
Обманка есть обманка. Граница между реальностью и иллюзией проходит совсем не там, где нам предлагает ее искать иллюзионист. Избыточное присутствие государства в экономике заключается в том, что государство владеет слишком большим количеством собственности. Причем практически во всех ключевых областях — энергетика, банковский сектор, промышленность, транспорт. Государство — главный собственник в стране. И его влияние определяется не количеством чиновников в советах директоров, а количеством подконтрольной собственности.
Что же касается того, как государство распоряжается и управляет этой собственностью, то здесь главной проблемой является как раз недостаточный контроль государства за соблюдением своих интересов как собственника. Хотя бы потому, что эти интересы просто не сформулированы государством. Нам же предлагают этот контроль еще и дальше сокращать, выдавая это за «сокращение присутствия государства в экономике». Это, в общем, похоже на то, как если бы вы, купив большой дом и обнаружив, что вам сложно его содержать и поддерживать в порядке, решили просто пореже в нем бывать. Сократить, так сказать, свое избыточное в нем присутствие. И важно рассказывали об этой управленческой находке другим домовладельцам.
Более того, при всем несовершенстве управления госкомпаниями со стороны государства наличие в советах директоров госкомпаний большого количества госпредставителей создавало хоть какой-то уровень прозрачности. Дело в том, что эти госпредставители представляли в этих компаниях разные ведомства этого самого государства и до какой-то степени вынуждены были соотносить свою позицию с ведомственными представлениями о государственном благе.
Так, например, представители экономических ведомств, ответственных за макроэкономическую стабильность, не раз указывали на вредоносный для интересов государства характер политики внешних заимствований «Газпрома» и «Роснефти». «Независимый» директор, несомненно, одобрил бы такую политику — интересам компании она вполне соответствует, хоть и вредна для мажоритарного акционера. Так или иначе, ведомственная борьба создавала хоть какие-то противовесы и поле для дискуссии. Сокращение же числа представителей государства до одного — председателя совета директоров — просто превращает госкомпанию в его личную вотчину.
Вообще же идея увеличения присутствия государства в экономике (за счет расширения подконтрольной ему собственности) при одновременном сокращении влияния государства на процесс управления этой собственностью имеет отношение не столько к либерализму, сколько к социализму. С его идеалом: «государственное — значит, ничье, то есть — мое».
Можно даже предположить, что «либеральная» идея сокращения присутствия государства в управлении госкомпаниями возникла после появления в обиходе нашего сумасшедшего чаепития такой прогрессивной формы хозяйствования, как госкорпорация. В законах о госкорпорациях черным по белому записано, что, кроме премьер-министра, назначающего по своему усмотрению главу корпорации, никто даже и права не имеет интересоваться, как и в чьих интересах использует она переданное ей государством имущество или бюджетные деньги.
Руководители крупных госкомпаний, мне кажется, должны были быть немало уязвлены таким неравенством. Представьте себе эту несправедливость! К примеру, Минфин может совать свой нос в дела госкомпании, распоряжающейся российскими железными дорогами. А вот совать его в дела, скажем, госкорпорации, управляющей обычными дорогами, не будет иметь никакого права, хотя и будет обязан исправно снабжать ее бюджетными деньгами. Где же тут либерализм? Где равенство хозяйствующих субъектов?
В общем — расслабимся. На сумасшедшем чаепитии румяные бублики нарисованы красками прямо на столе, зато дырки от них — настоящие, слово «либерализм» начинается с буквы «в», самым своим является карман, нашитый на чужой пиджак, а право там, где куски общего пирога переправляются налево.
Кирилл Рогов
независимый обозреватель
Источник: Новая газета