Разрывно связанные.Дмитрий Орешкин проводит параллель между киевской зимой и Пражской весной
Между
чехословацкой историей 1968 года и сегодняшней украинской немало
параллелей. И в развилке при выборе пути, и в наших оценках
Схожесть Пражской
весны с киевской зимой проскальзывает в стилистике. Хотя тогда, что греха
таить, консистенция потока (имеется в виду речевого) была, конечно, поплотней.
Сомнения в отношении событий в Чехословакии если и брезжили у кого-то, то едва
ли таких набиралось более 2-3 миллионов на весь СССР. Грубо говоря,
1 процент. Я, во всяком случае, к их числу не принадлежал. Так,
звучало что-то на периферии сознания, страшно далекое от насущных жизненных
интересов восьмиклассника. А что тогда входило в насущные интересы?
Отработка крученого удара с угла штрафной в дальнюю девятку, новая прическа
Милы Беляевой (о, она сидела в соседнем ряду!), ну и еще, может, контрольная по
алгебре…
Сейчас у нас
сомневающихся (речь об Украине) раз в десять больше. Поскольку ушли Средняя
Азия с Казахстаном, в процентном отношении не менее четверти. А может, и
треть. Дело ситуативное, сильно зависит от эмоций и от того, что люди видят по
телевизору. В минувшем декабре «Левада-центр» опубликовал
многолетнюю сводку наших с вами ощущений насчет Украины. В 2004 и
2005 годах (после победы Ющенко и пальбы по нему из главных ТВ-калибров)
русских и украинцев считали одним народом лишь 17 и 18 процентов
граждан. Двумя разными народами — соответственно 79 и 81.
Уже в
2007 году (перевыборы в Раду, Юлия Тимошенко — премьер, на газовом
фронте признаки взаимной нежной заинтересованности, ТВ-пушки превращаются в
добрых шаферов на свадьбе) все выворачивается наизнанку. Русские с украинцами
один народ — считают 49 процентов! За два разных народа голосуют лишь 46.
Замечательна
даже не сама по себе флюгерность, а то, что большинство любимых
соотечественников скорее умрет, чем самим себе признается, что за два года
поменяло мнение. Ни за что, никогда! Это все продажные социологи нахимичили…
Жить долго,
запоминать, да при этом еще себя не обманывать, довольно сложная задача. Мало у
кого получается. Кто девушку информирует, тот ее и танцует. Однако общественное
мнение перестало быть совсем уж пластилиновым, в нем появилась внутренняя
структура.
Кто-то твердо
верует в Сталина со всеми вытекающими оценками; кто-то, напротив, в буржуазные
свободы. В море информации у каждого свои устойчивые маршруты; заходить в
чужие владения не принято, да и неинтересно. Но самое важное, конечно, между
полюсами, где, собственно, и протекает нормальная человеческая жизнь.
«Левада-центр» сообщает: положительно к событиям на майдане относятся
6 процентов сограждан; отрицательно (предательство братского народа!)
24 процента. Нейтрально (это внутреннее дело украинцев) 51 процент.
Но когда
дело от теоретических суждений об «одном народе» или о «разных
народах», о «добре» либо «худе» майдана переходит к
вопросу о деньгах, ответы становятся неожиданно жесткими. К снижению цен
на газ для братской Украины 30 процентов сограждан относятся хорошо,
56 процентов — плохо. Из вполне понятных резонов: мы-то сами платим
о-го-го, так за что же им скидка?! Аналогично с обещанием инвестировать
15 млрд (даже неважно чего — все равно много!) в украинскую
экономику: 20 процентов согласны инвестировать, но 65 предпочли бы
оставить эти денежки у нас в России. Слава богу, есть куда потратить.
Тот случай,
когда табачок врозь. Приятно это или неприятно, правильно или
неправильно — пусть решают более утонченные и нравственно богатые натуры.
Мы же констатируем грубый материальный факт.
— Вы Украину
любите?
— Да! Очень!
И с галушками, и со сметаной! То ли один с нами народ, то ли самый
братский!
— А денег
дадите?
— Ну-у…
Э-э… Это Януковичу, что ли? Украинцам, конечно, дал бы. А этот вон
какой… широкоскулый! Пусть уж сам. У нас своих дыр хватает.
В социологии
это называется «декларативные ценности». В смысле — язык-то
без костей, а вот как до дела…
Что есть
доллар? Зеленая нарезанная бумага, за которой ничего, кроме пузыря на
Уолл-стрит. Пустота! То ли дело наши Белоруссия и Китай, где настоящая живая
промышленность!
Это
декларация. Однако накопления, нажитые непосильным трудом, предпочитаем хранить
в них, проклятых. Или в евро. Не в юанях и не в «зайчиках». Если не
успели вовремя переложиться, очень расстраиваемся. Это практика. Когда эти
накопления есть, конечно. Когда их нет, конфликт между безответственными общими
декларациями и ответственными личными решениями отсутствует. Благодать!
Огромное психологическое преимущество советского образа жизни. Нет личного
выбора — нет и личной ответственности.
Когда
30 млрд тех еще, втрое более весомых долларов стравливали Фиделю Кастро в
безвозвратный долг, у кого-нибудь голова болела, что между Москвой и Питером
нет приличной автодороги? Нет, ни у кого не болела. Во-первых, потому что нам о
цене вопроса не говорили. Во-вторых, деньги все равно были абсолютно не наши.
Страшно далеки были они от народа, эти государственные деньги. Будто с Луны.
Трояк до получки — это мы понимали. А 30 млрд, да еще в какой-то
чуждой ликвидности? Чистая абстракция, к тому же с уголовкой. Боже упаси.
В-третьих, если у тебя нет машины, какое твое собачье дело до качества
автодороги Москва — Питер? А остров Свободы, населенный братским
свободолюбивым народом, вот он — у самого сердца.
Вот так
примерно и жили. Дышали полной грудью, пели песни у костра. Созидали. Были
самым читающим, самым бесплатно образованным, гуманным и прогрессивным народом
в мире. Новой исторической общностью людей. Кому все это мешало?
Однако не
удержали декларативные ценности в чистоте, позволили им пересечься с презренной
действительностью. Где живешь в коммуналке, копишь макулатуру на Дрюона, ходишь
утром до работы отмечаться в очередь на гарнитур «Ольховка» или
выполняешь бессмысленный интернациональный долг в Афганистане.
Не
удержали — и рухнуло. И продолжает рушиться! Мы ж все твердо знали,
что на Западе человеку труда болеть нельзя: медицина платная, чтобы сделать
операцию на сердце, трудящиеся вынуждены продавать почку. А теперь —
такая тоска. Как кто из знакомых заболел — глядишь, собирает деньги для
лечения в Германии, Австрии либо в Швейцарии. Кто попроще — в Израиле.
А как же наша лучшая в мире медицина из города Выгоничи Брянской области?
Как же доктора-кудесники Илизаров из Кургана и Чумак из Телевизора?
Все это
имеет прямое отношение к украинским событиям. Человек пронзительного ума,
большой патриот Отечества, писатель Виталий Третьяков на политологическом
семинаре в Сибири объяснил, что надо делать. Надо, наконец, прекратить называть
Россию сырьевым придатком Запада. И вместо этого, напротив, начать Запад
называть технологическим придатком России. И все станет на свои места!
Русский народ постепенно успокоится и вернется к созиданию, украинцы осознают
тщету европейских иллюзий и возвратятся к старшему брату на предмет духовного
окормления и евразийской симфонии.
Как ни парадоксально, но между Прагой-1968 и
Киевом-2014 (на фото) немало общего
Фото:
Владислав Содель, Коммерсантъ
Отличная
идея! Вот давайте прямо с понедельника и начнем. Правда, есть одна небольшая
сложность: чтобы идея господина Третьякова сработала, надо что-то сделать с
реальной жизнью за окном. А то как же объяснить ситуацию: видный
украинский радетель Таможенного союза и борец с европейскими иллюзиями господин
Азаров после отставки сел в частный самолет и улетел досадовать в город Вену,
где у его сына Алексея по странному стечению обстоятельств обнаружилась вилла в
престижном квартале. Странно, правда? Нет, мы, конечно, понимаем, что ихняя
Вена всего лишь туристический придаток нашего Донецка, но, боимся, эту смелую
мысль будет нелегко донести до каждого украинца.
Все, кто
умеет читать, слушать и видеть, давно осознали, что граждане Чехословакии,
Польши, Восточной Германии, Венгрии и других стран «советского блока»
просто хотели строить свою жизнь по нормальным человеческим стандартам.
Поскольку видели перед собой их наглядные образцы. А коммунистические
вожди удерживали граждан от этого грубой силой. Потому что им, вождям,
необходимо было кем-то командовать и за чей-то счет жить. Как только грубая
сила иссякла по причинам экономической разрухи (модель предсказуемо проигрывает
конкуренцию рыночной экономике), так все эти страны вернулись в нормальное,
более естественное в экономическом и социальном смысле состояние. За прошедшие
25 лет каждая из них на свой манер показала, что сделала это не зря.
Теперь
начинается второй цикл. Украинцы, белорусы, молдаване, грузины опять имеют
перед собой наглядные образцы того, как разумно и благополучно построена жизнь
в еще недавно социалистических Чехии, Словакии, Польше, Балтии. Это же так
просто. Все они почему-то способны покупать энергоресурсы по мировой цене и при
этом еще обеспечивают в 2-3 раза лучшее качество жизни для населения в
сравнении с той же Белоруссией или Украиной. Разве не странно?
Кем надо
быть, чтобы не видеть и не понимать разницы? Скажем вежливо: надо быть хорошо
мотивированным патриотом режима. Обычные же украинцы, русские и белорусы все
прекрасно видят и понимают. Просто разрыв в качестве жизни должен стать
настолько очевидным, чтобы люди даже с изувеченными мозгами смогли осознать
разницу между системами. Конкретный опыт сильнее любой идеологической
капельницы. Поэтому в условиях большей свободы передвижения и информационного
обмена процесс ускоряется. Вот сейчас пришло время Украины.
Что делать
людям, всем сердцем прикипевшим к кормушке и остро сознающим свою неконкурентоспособность
в более свободной среде? Изо всех сил тормозить информационный обмен, вводить
цензуру, преследовать тех, кто говорит правду о системной коррупции и
неэффективности власти. Пытаться замедлить очередной цикл разрушения ледника
любыми средствами.
Процесс,
однако, необратим. Люди по мере увеличения доходов, расширения кругозора и
сферы общения начинают требовать от властей больше. Безопасность, медицина,
образование, экология, свободный обмен информацией, транспортные услуги… Это
естественно. Нет машины — бог с ней, с дорогой. Но как только купил
машину — сразу множество новых точек взаимодействия с властью. Качество
асфальта, отмороженные гаишники, страховка, пробки, мигалки… Нет жилья —
пойдешь работать лимитчиком за койку в общаге с перспективой московской
прописки. Или в казарму на казенные харчи. Появилось жилье — возникают
проблемы регистрации, газа-электричества, платы за ЖКХ. Приватизация, налоги,
наследование… Отсюда суды (желательно честные), гарантии, адвокаты. Набор
точек соприкосновения с властью растет, число конфликтных зон увеличивается.
Первая
реакция власти, которая к претензиям и разговорам о правах не привыкла,
рефлекторна: все это чуждым ветром из-за кордона надуло. Не было же никогда
прежде такого и впредь не будет!
Ах, ошибаетесь.
Будет. Не может не быть. Вопрос только, в какой форме эти претензии
предъявляются снизу и каков механизм реакции на них сверху. Вот опыт
социалистической Чехословакии образца 1968-го — это одна история.
А если через циклические выборы при честном подсчете голосов и нормальной
конкуренции — история уже другая. И по определению получается
иной — европейской.
Чего хотят
на Украине? Не то чтобы завтра же оказаться в Евросоюзе. Их там никто так скоро
не ждет, и здравые люди это понимают. Еще с левыми Грецией, Португалией и
Испанией толком не разобрались, а тут еще один подарочек из светлого
социалистического прошлого. Нет, на Украине хотят другого: европейских
стандартов. Уважения прав граждан. Гарантий собственности. Честного
независимого суда и соответственно честных выборов. Конкурентной, прозрачной
экономики. Ответственного перед избирателями, свободного от коррупции
правительства. Эти вроде как абстрактные формулы на площади приобретают вполне
конкретный смысл: «Януковича геть!»
Тот, кто
придет на смену, непременно будет лучше? Вовсе не факт. Майдан не дурнее нас с
вами, прекрасно понимает. Расчет на другое: любой, кто придет, будет фигурой
компромисса, будет зависеть от большего числа внешних и внутренних факторов.
Значит, будет ответственней и прозрачней для избирателей. Может, и хотел бы
украсть — да весь на свету, неловко. Люди стоят на морозе не за личность,
а за перемену системы.
Янукович,
набрав (отдадим ему должное — без шулерства) во втором туре лишь
49 процентов против 45 у Тимошенко, начал с того, что посадил главную
соперницу в тюрьму. Развязал — как ему казалось — себе руки.
И сразу запустил их в казну. Еще поглубже «газовой принцессы».
Тем самым закрыл себе дорогу к законному исходу из власти. Отныне выборы ему
проигрывать нельзя: посадят.
Янукович
отчаянно фальшивит. Не умеет держать баланс. Переоценил свою силу, недооценил
силу гражданского сопротивления. Досрочные выборы он теперь проиграет.
Регулярные через год — тоже. С русскими деньгами, с европейскими
деньгами — все равно. Дыру в репутации размером с майдан деньгами не
завалишь. Что же делать? Надежды продвинуть в избиркомы своих людей для
массовых фальсификаций не осталось. Назначенные наместники-губернаторы ощутили
свою (и его) слабость и рисковать ради него карьерой не собираются. Силовики,
не уверенные в его победе, боятся запачкаться, чтобы в случае чего не
загрохотать под суд. Братцы-олигархи, на которых он только что уселся тяжелым
задом, ощутили не только избыточный вес (то не досточки, то косточки трещат!),
но и ответное давление со стороны европейских структур, где у них деньги и
бизнес. Кряхтя, задумались. Плохо господину Януковичу. И тем, кто с ним,
тоже плохо.
Приходится
отступать по всем направлениям. Может, в этом и спасение? Слабый Янукович,
зависимый Янукович, опозоренный Янукович куда как удобен всем ключевым игрокам
в качестве промежуточной фигуры до 2015 года. Досидит с грехом пополам и
уйдет под грузом экономического и политического провала. Но с котомкой денег,
нажитых непосильным трудом и с обговоренными заранее гарантиями
неприкосновенности. Будет жить на пенсии в Могилеве или где-нибудь на
Рублевском шоссе, в отстойнике для богатых лузеров.
Альтернатива
такому печальному для него сюжету только одна — и о ней очень не хочется
думать. Называется ГКЧП по-украински. Если силовой переворот получится, он
неизбежно вызовет вооруженное сопротивление, городскую герилью и более или
менее мучительную гражданскую войну с территориальным расколом в конце. Что-то
вроде Югославии. Если не получится — то же самое. Потому что не
получившаяся гражданская война — это гражданская война, проигранная теми,
кто ее пытался затеять. В этом случае победители испытывают слишком
большой соблазн повести себя точно так же, как намеревались вести побежденные.
Эйфория развязанных рук и бесконтрольности одинаково отвратительна что с той,
что с другой стороны.
Думать не
хочется, а сюжет куда как вероятный.
http://www.kommersant.ru/doc/2398762
Источник: Огонек