Россия на изломе цивилизаций. Валерий Зубов
Пора бы уже определиться, кто мы и каков наш культурный код
Думая о современном мире, так или иначе, касаешься проблемы справедливости — и снова и снова понимаешь, что это самый сложный вопрос нашего времени. С одной стороны, нельзя отказывать человеку в помощи, если он попал в трудную ситуацию. С другой — трудно убеждать себя в необходимости помощи тем, кто искусно изображает себя неудачником.
Взглянем на Европу. За последние пятьдесят лет на континенте создана система социальной поддержки, равной которой нет в мире. И она работала — хорошо или плохо — до тех пор, пока получателями помощи не стали целые государства. Пример Греции — вопиющий пример злоупотреблений и обмана политиками своих граждан и государств-партнеров, которые сейчас не могут найти на это адекватного ответа. Паразитизм небольшой страны угрожает всей еврозоне, самому европейскому единству, но никто не решается сказать, что наказание было бы здесь справедливым.
Слабые граждане нуждаются в поддержке. Общественная слабость — нет. Тем более не заслуживают поддержки политики, навязывающие слабость собственному обществу. Они должны нести ответственность перед своими народами, а эти народы — переосмысливать свой прежний выбор.
И пример Греции не единичен. Сегодня во всем мире поднимается волна «альтерглобализма», сторонники которого рассуждают о том, что развитый мир обязан помогать сирым и убогим, у которых «не идут дела». А почему они «не идут»? Не потому ли, что в Африке среднее отношение государственных расходов на оборону к валовому продукту почти втрое больше, чем в Европе? Не оттого ли, что каждый свергнутый диктатор (если ему повезет остаться в живых) оканчивает свои дни в огромном особняке в европейской столице?
Многие люди в самом «третьем мире» уже начинают это понимать. В
Насколько это справедливо? Разве ни о чем не говорит тот факт, что почти 55% приехавших в ЕС выходцев из стран Африки и Ближнего Востока регистрируются в качестве получателей пособий в первый год после прибытия? Мы забыли о том, что человекам суждено «в поте лица своего зарабатывать хлеб свой насущный»? Мы готовы поделиться достигнутым с теми, кто нередко с открытым пренебрежением относится к тому, что нами было сделано?
Еще раз повторю: человек должен помогать ближнему, но никто не обязан поддерживать паразитирующие народы, помогая их бездарным и коррумпированным правителям избегать социального взрыва, подкармливая их подданных через предоставление им помощи или убежища.
Вы не любите Европейский союз? Имеете право — но тогда не вступайте в него или избавьте его членов от своего обременительного общества.
Отвергаете глобализацию? Никто не против — но делайте это, пожалуйста, в Алжире или Абиджане, а не на демонстрациях в Париже или Берлине.
Нам — всем, кто строил веками европейскую цивилизацию, — необходима сегодня своего рода культурная консолидация: защита того, что нами создано, от посягательств со стороны тех — идейных и корыстных, — кто к этому непричастен. «Потеющий», а не просящий — вот универсальный двигатель того мира, в котором мы родились и выросли. И в котором мы хотим жить дальше.
Но есть и еще одна большая проблема. Это — проблема цивилизационного фундамента.
Если ребенок несет на груди настоящий, а не игрушечный автомат, если мужчины в бою прикрываются детьми и женщинами, если элиты толкают свои народы на бесконечную демонстрацию ущемленности — это один культурный код отношения к миру и реакции на происходящее. Если дети ходят в школу, а взрослые на работу, если мужчины защищают женщин и детей, если каждый уважает ближнего как человека, а не как представителя какой-либо расы или религии — это совершенно другой код. Если для тебя любой, кто отличается цветом кожи, религиозной верой, сексуальной ориентацией или попросту большим благосостоянием — враг, это один код. Если такие различия для человека — не более чем повод задуматься о разнообразии рода людского, найдя в итоге в разнообразии плюсы, а не минусы, — это другой код. И человечеству не выжить, если победит код вражды, а не мира, код унифицированности, а не многообразия.
Та же Европа проделала самый большой скачок в своем развитии, когда оставила в прошлом в качестве основной формы самоидентификации человека религию, а затем и национальность.
Первое обеспечило научный прогресс, промышленную революцию, современные философию и искусство. Второе — самую долгую эпоху спокойствия на континенте, за которую Европейскому союзу вручили Нобелевскую премию мира. И сейчас заколебаться в приверженности религиозной свободе или хоть на толику отказаться от прав человека в угоду «права народов» — значит покатиться назад, к новому Средневековью.
Если возникнет ощущение, что у палестинцев есть основание стрелять ракетами по Израилю просто потому, что «он не имеет права на существование», то грош цена тем миллионам жизней, которые были отданы во имя победы над нацизмом в Европе. Тогда скоро окажется, что не только некоторые страны расположены «не там» и «не так», но и многие народы вообще существуют-то «по ошибке».
Если Европа будет и далее колебаться в своей поддержке маленькой Дании в ситуации с невинными рисунками или отменой Рождества в одном из районов, где большинство жителей — мигранты первого поколения, значит, недалеко то время, когда на улицах европейских городов будут систематически убивать европейцев только за то, что они, коренные жители этих мест, неправильно трактуют — по мнению не знающего грамоты пришельца — роль искусства или, не дай бог, стремятся любить кого-то не так, как принято за тысячи километров от их родных мест.
Фундаментальная проблема современной цивилизации заключается в том, что «твердость» культурного кода обусловлена, как это ни печально, ограниченностью культурного горизонта. Когда человек не знает иной формы самовыражения, кроме религиозной, он с радостью отдаст жизнь за правоверных в борьбе с их «врагами». Когда в мозгу умещается лишь лояльность собственной нации, он без колебания вырежет семью инородцев. Но если сознание человека богаче, если он знает историю, и не только своей страны; понимает культуру, и не только своего народа; убежден в существовании естественных прав, и не только своих, — культурный код становится менее «жестким», но не менее определенным.
«Во многом знании много печали», — учил Экклезиаст, и одной из печалей становится меньшая категоричность суждений. А печалью она является потому, что зачастую делает носителей более развитого кода беззащитными перед носителями менее развитого.
Нам нужно научиться говорить об этом открыто. Без радикализма, никоим образом не умаляя шансов каждого народа стать успешным и прогрессивным, надо объективно судить о нем по тому, насколько успешным и прогрессивным является он сегодня. И не надо ничего делать «в кредит», «на вырост», «в ожидании и надежде на лучшее». Нам всем — тем, кто создал современный глобальный мир и сделал его столь удобным для жизни, — нужно, похоже, заново научиться уважать самих себя. Просто потому, что мы этого заслуживаем.
Кому адресованы мои слова — европейцам или жителям Ближнего Востока? Вовсе нет. Я адресую их самому себе и своим согражданам, с которыми мы живем в одной стране И в первую очередь тем, кто приобретает жилье во Франции и Финляндии, старается устроить на учебу детей в Кембридж или Оксфорд, лечится в Швейцарии или Израиле. Тем, кто покупает в аптеке лекарства, ни одно из которых не произведено в странах, где действует «праведный автоматный код». Естественно, имеет «иномарку» (а все производимые в России автомобили раньше или позже пришли к нам из-за рубежа). Тем, кто смотрит телепрограммы, скроенные по западным лекалам, болеет за «Барсу» или «Челси» и просто сделал дома «евроремонт». Но при этом смотрит на Европу как на причину наших проблем.
Разговоры об особом пути России, конечно, ласкают слух. Считать себя избранным — вдохновляющее мироощущение, даже если это заблуждение, уводящее на обочину наиболее успешной цивилизации. Дабы избежать этого, необходимо позиционироваться более точно — с кем мы и как мы согласно выбранному культурному коду. Нельзя бесконечно стоять нараскаряку. Это игра против своего будущего. Короче, мы европейцы — или как?
Источник: Московский Комсомолец