Стародум: Право на безделье
Экономическая
наука давно и глубоко исследует проблемы
занятости(иначе — проблемы безработицы).
Она рассматриваетбольшое
числоформ
безработицы: циклическую безработицу(в
период циклического кризиса занятость
сокращается и растет безработица),
фрикционную безработицу(потеряв работу,
безработный, как правило, пытается найти
другую, но период времени, который ему
для этого нужен, он пребывает в статусе
безработного), а еще скрытую, сезонную,
структурную…
Очевидно,
что вместе с приходом в Россию рыночной
экономики все эти формы обнаружились
и у нас. Но в экономической науке мы не
найдем еще одной формы безработицы —
отсутствие у человека работы по причине
принципиального нежелания работать.
Вот такой трудовой вариант пацифизма.
Однако не признающих военную службу
все-таки отправляют на службу
альтернативную. А вот какую альтернативу
можно было бы придумать для миллионов
наших сельских мужиков, которые работать
не хотят принципиально, никто не знает.
Между
тем эта порода безработных не только
количественно значительная, но и
социально заметная, а заодно и весьма
небезобидная. Ведь несмотря на
предоставленный нам рыночной экономикой
богатейший выбор мест летнего отдыха,
каждый третий(часто и более) россиянин
едет к себе на деревенскую дачу. Здесь
он сталкивается с нашими Сатиными(помните«На
дне» Горького?) в разных видах. Один
вид — протобезработные(будущие
безработные), т. е. пацаны от 13 до
17 лет, которые«пить, курить и говорить
научились одновременно»(Жванецкий).
Они гоняют по ночам на мотоциклах там,
куда люди приехали отдыхать, орут, воруют
бензин из автомобилей дачников, шарят
по садам и особенно огородам — словом,
создают«комфортную» атмосферу отдыха.
Осенью, зимой и весной они делают вид,
что учатся, а мы делаем вид, что учим их.
Другой
вид — безработные(половина из них
даже не служили в армии) в возрасте от
18 до 25-27 лет. Эти верховодят младшими,
тоже пьют, тоже гоняют на мотоциклах
или на весьма подержанных«Жигулях» без
госномеров и техосмотра, куролесят по
ночам. Кормит их чаще всего бабушка на
свою пенсию. На эту же пенсию они и пьют,
а также на то, что наворуют у дачников.
Если бабушка умрет, кормить будет другая
бабушка — пока живая. Зато дом умершей
бабушки продадут и на вырученные деньги
будут пить долго. Этот вид социально
очень опасен, весьма близок к уголовному
типажу.
Третий
вид — безработные и вполне трудоспособные
мужики в возрасте от 30 до 50 лет и
больше. Содержатся они на зарплату жены
или опять бабушки, воруют в садовых
товариществах(их жертвами каждый год
становятся, вероятно, миллионы), в
соседних деревнях, по ночам вскрывают
сельские магазины, сбывают краденое
где попало, особенно во вторчермете и
вторцветмете.
Все
эти виды безработных хорошо известны
участковым милиционерам, от них тяжело
страдает дачник(треть работающего
населения России), они пагубно действуют
на детей, сызмальства вовлекая их в
свойобраз
жизни.
Но мы с ними ничего не делаем. У нас в
стране нет обязанности трудиться, нет
трудовой повинности, нет закона о
тунеядстве. Вероятно, это не вписывается
в либерально-демократическую парадигму,
считается неполиткорректным называть
тунеядца тунеядцем.
Есть
у нас и еще одна форма безработицы,
название которой сразу трудно придумать, —
что-то вроде«перемежающейся»: два года
человек делает вид, что работает, затем
два года в открытую не работает. Это
весьма массовая форма. Наиболее типичным
ее представителем является тот же
сельский мужик — взрослый, семейный,
который нанимается в охранники. Иногда
кажется, что основной вид мелкого и
среднего бизнеса у нас — это ЧОПы, в
которых служит более миллиона россиян.
К более чем миллиону наших самых
нравственных и эффективных в мире
милиционеров новая эпоха добавила еще
один миллион еще более нравственных…
Непонятно, как наш Боливар выдерживает
этих«двоих». Такой«охранник» поработает
годик-два и уезжает домой — отдохнуть.
Этот
архетип вырастили и наплодили наши
власти, которые обязали любоеобразовательное
учреждениеи
другие организации нанимать этих стражей
порядка. Все это плодилось под предлогом
защиты от террористов, от которых
указанный миллион, как известно, никого
и никогда так и не спас. И не спасет. Но
вот когда я прихожу в аптеку, где меня
40 лет знают и тепло здороваются все
провизоры, он начинает за мной ходить
по пятам. Тогда я его спрашиваю:«Мужик!
А ты что-нибудь еще делать умеешь?» И
ведь не обижается. В не таком уж давнем
прошлом этих охраняющих работников
нигде не было и с безопасностью
образовательных, медицинских, культурных
и иных учреждений все было в порядке.
Сегодня мы содержим этот миллион, который
никакой безопасности не обеспечивает,
но кормится за наш счет, хотя ему в
действительности много не надо — на
спички, соль, табак, хлеб и, конечно,
водку. Богатое меню. Два года«работы»,
и можно два года«отдыхать», попивая и
полеживая. А те, кто подрастает, смотрят
на них и… уже мечтают.
Мне
очень нравится наш министр сельского
хозяйства Елена
Скрынник.
Может быть, у нас теперь почти все в
порядке с сельским хозяйством. Однако
у нас все сильно не в порядке с сельской
местностью. Милиционеры, избивающие
встреченного на улице очкарика, как
правило, оттуда. Три главных ценностных
источника — религия, семья, школа —
не оставили в их душах никаких следов.
Они произошли из указанных выше видов
отечественной самобезработицы, не
учтенных ни в одной экономической
теории. Больше всего их там, где никакого
сельского(товарного) хозяйства нет. Эти
местности — а их число несметно в
Центральной России — дают в российский
ВВП ноль, но потребляют из него немало.
А главное — они отравляют жизнь
десяткам миллионов добропорядочных
россиян. Вдобавок эти местности —
один из сильнейших источников социального
загрязнения нашего общества.
Создавать
в таких местностях рабочие места накладно
и бесполезно — эти самобезработные,
как уже говорилось, работать не
будут«принципиально». А принудительный
труд осужден
на уровне и международного, и национального
права. Что же делать? Или мы вновь в
культурной ловушке, из которой выхода
нет?
Одно
делать нужно немедленно — изымать
детей из семей этих«безработных» и
растить их в интернатах(которые, конечно,
нужно построить), чтобы сформировать у
них навыки цивилизованной жизни, дать
общее образование и втолкнуть в какой-то
уровень профессионального образования.
То есть их надо из этой среды извлекать.
А в саму среду всеми силами заманивать,
внедрять нормальные семьи(отставников,
иммигрантов и т. д.), создавая очаги
культурной социальной структуры. Нужно
серьезно укреплять службу участковых —
сам видел, что вся эта мелкая и взрослая
шпана их боится не на шутку. Она ведь
прекрасно знает, что она именно шпана.
Но, может быть, и читатель«Ведомостей»
тоже что-нибудь подскажет?
Источник: Ведомости