Статуя командира
Грани.ру, 19.11.2013
В Москве
установлен памятник Егору Гайдару, и это событие, можно сказать, прошло почти
незамеченным. Довольно вялые перебранки в Сети, в меру разоблачительные отклики
в левой прессе – и все, пожалуй. Похвальные речи и проклятия звучат
приглушенно.
Отчасти это
связано с тем, что сквер возле Библиотеки иностранной литературы – место не
самое заметное. Другая причина, как можно предположить, – ранняя смерть Егора
Тимуровича. Смерть, которая плохо сопрягалась с образом бездушного реформатора.
Бессердечные
– они ведь живут долго, особенно те из них, кто ради личной выгоды передает
драгоценную всенародную собственность в руки олигархов. Или, мечтая погубить
Россию и уморить голодом ее многострадальный народ (по указке своих заокеанских
хозяев, а как же), злодейски взвинчивает цены на еду и питье. А тут такое дело:
трагическая судьба Гайдара заметно отклонилась от образа жестокосердного
буржуина, который впаривали людям пропагандисты из самых разных лагерей.
Сурковские, красно-коричневые, «яблочные».
Теперь
страсти поутихли, но не только потому, что пропагандисты смягчились в сердцах
своих, а место для памятника выбрано скромное. Не место, но время определяет
сегодня тональность дискуссии. Ибо Гайдар – это уже история.
А с историей
надо разбираться, опираясь преимущественно на документы и прочие объективные
свидетельства. И если речь идет об экономике, то оценивать состояние народного
хозяйства на тот момент, когда фактическим главой правительства при президенте
Ельцине стал Гайдар. Задача эта несложная.
Определять
экономическую ситуацию в РФ накануне и сразу после распада нерушимого Союза
следует одним простым словом – «катастрофа». Ну, а правила поведения
при стихийном бедствии, будь то цунами или экономический обвал, общеизвестны.
Надо спасаться и спасать все, что можно спасти.
Хотя можно,
конечно, ничего не предпринимая, застыть каменным изваянием и горестно,
подробно, крупными слезами оплакивать свое прошлое и будущее. Так ведут себя, к
примеру, стихотворцы, создавая в кризисные времена стихи и поэмы небывалой
поэтической мощи. Проблема лишь в том, что политику, занятому практической
работой, лирически пировать во время чумы нельзя.
Действия
гайдаровского правительства были подчинены необходимости вытаскивать страну из
бездны. Буквально за волосы. Этим оправдываются просчеты и метания,
обусловленные тем, что тысячи решений надо было принимать в ситуации
постоянного цейтнота и не слишком вдаваясь в частности. Этим объясняются многие
тактические ошибки, неизбежные при проведении предельно жесткого
стратегического плана. В частности, безжалостная хирургическая стратегия
перехода от социализма к рынку, когда страна уже лежала в коме и таблеточки
типа «вы попрыгайте, он сам отвалится» не помогали.
Разумеется,
Гайдар оказался на своем месте не случайно, а в силу определенных личных
свойств, среди которых выделим решительность, компетентность и умение правильно
выстроить отношения с президентом. Последнее, пожалуй, было важнее всего.
Однако кадровая чехарда в те месяцы носила тот же судорожный характер, что и
реформы, и кресло Егора Тимуровича мог занять и кто-нибудь другой. Тот же
Явлинский. И тогда не было бы в последующие годы в России более проклинаемого
политика, чем Григорий Алексеевич. И не потому, что он был неспособен провести
свои, глубоко обдуманные и выстраданные реформы. А потому, что политик,
пытающийся оживить полумертвую страну, обречен на «непопулярные меры»
и проклятия.
Деваться-то
было некуда. Надо было резко поднимать цены на все. Распродавать
государственную собственность, которая потом, конечно, потянет на миллиарды, но
в начале 90-х стоила три рубля пучок. И были еще сотни предприятий,
десятилетиями ковавших что-то железное, не нужное ни мертвым, ни живым, и
несчастный многомиллионный народ, согнанный на эти градообразующие заводы. И
колхозники, давно возненавидевшие свой рабский труд и давно потянувшиеся в
город. И служивая интеллигенция, отбывавшая свои бесконечные перекуры в
бесконечных НИИ.
Главная беда
заключалась в том, что вот это общество, больное насквозь, надо было
перестраивать и реформировать. На языке развалившегося социалистического
государства это называлось «ограблением трудящихся», и правильно
называлось. С одним лишь уточнением: до состояния банкротства их довел не
Гайдар, а то самое государство, которое выстроило для них общество зрелого
социализма. С его тотальным дефицитом, рекордными урожаями пшеницы в Канаде и
конвейерным производством самых неконкурентоспособных в мире товаров.
Невидимая
рука социалистического рынка в начале 90-х крепко держала за горло и население,
и гайдаровское правительство, и самого Гайдара. Мы тогда учились дышать все
вместе – и министры, и народ. Выжили не все.
Однако
двадцать с лишним лет спустя после прихода Гайдара, через четыре года после его
смерти уже мало кто спорит о его судьбе и о реформах. Собственно, о реформах и
дискутировать нечего. Они закончились, приостановившись на стадии
олигархического капитализма, хотя задуманы были для иных целей, но что о них
толковать? Зато все больнее ощущаются вот эти государственные пальцы на горле,
которые пытались разжать реформаторы. Ведь эпоха Гайдара, вслед за
горбачевской, несла с собой еще и свободу, и это было главным ее содержанием, о
чем ныне думать довольно тяжело. Как и о том, что под конец жизни Егору
Тимуровичу пришлось, вместе с Ельциным, воочию наблюдать завершение очередного
исторического цикла в России. Вслед за оттепелью наступили заморозки, и плодами
его экономической победы воспользовались совсем другие люди. Они пригласили его
на должность «спеца» при авторитарном режиме – он не отказался.
Конечно,
монумент разрешили поставить еще и поэтому. Гайдар для них — символ той эпохи,
когда они все, начиная с Путина, обогащались, хотя на официальном уровне
принято «проклятые девяностые» бранить, причем с пеной у рта. Однако
для матери-истории ценен все же реформатор, а не вор, умевший приделать ноги
редкоземельным, к примеру, металлам. И если сегодня мы констатируем заметное
снижение агрессии в дискуссиях о Гайдаре, то завтра, должно быть, придет пора
осмысления его реформ. Трезвых размышлений о России на фоне памятника великому
реформатору.
http://grani.ru/opinion/milshtein/m.221270.html
Источник: Грани.ру