В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» Евгений Ясин, научный руководитель ГУ-ВШЭ, тема беседы: закон о национализации.
О.БЫЧКОВА: На одном из недавних заседаний российского правительства был одобрен законопроект, который официально и длинно называется «Об обращении имущества, находящегося в собственности граждан и юридических лиц, в собственность Российской Федерации», а коротко называется законом «О национализации в России». Сразу появились противоположные оценки. Официальные говорили о том, что речь идет о защите интересов государства, и это вовсе не сигнал грядущей национализации и всего такого, о чем нам хорошо известно, либеральная оценка заключается в том, что закон именно на национализацию и направлен. Насколько все серьезно?
Е.ЯСИН: Я думаю так, что характерный пример для того, чтобы показать, как вообще рождаются, утверждаются и живут законы в нашей РФ. Надо сказать, что инициатива подготовки закона о национализации принадлежит коммунистам – они вышли с ней в то время, когда им принадлежало большинство в парламенте, когда была уже заключительная фаза правления Б.Ельцина, и тогда угроза потенциальной национализации, учитывая то, что коммунисты никогда не снимали лозунга национализации командных высот, она была довольно реальна. И тогда, конечно, все либералы и сторонники демократических преобразований насторожились – поскольку, конечно, не хотели национализации.
О.БЫЧКОВА: Почта-телеграф-телефон-РАО «ЕЭС»-нефтяные компании.
Е.ЯСИН: Точно. Но эти лозунги не сняты и сейчас. Хотя надо сказать, что потом атмосфера несколько переменилась, тогда стал вопрос о том, что — бог с ним, пусть этот закон будет сделан, но надо его написать так, чтобы от него была польза. Например, сказать так, — чтобы было ясно, что в РФ возможна только национализация, но невозможна экспроприация или реквизиция, как это было в годы Октябрьской революции. А что значит «национализация»? – это некий акт купли-продажи. Т.е. если вы хотите забрать, у государства есть некие полномочия, определенные законом относительно этой национализации, но вы обязательно платите собственнику, возмещаете ему полную величину рыночной стоимости, и его права каким-то образом гарантируется. И тогда зашел разговор о том, что если в законе будет это записано, то тогда это даже закрепит те достижения в области развития частной собственности в России, которые недостаточно еще утвердились.
О.БЫЧКОВА: Зачем нужно национализировать частные компании или предприятия?
Е.ЯСИН: Могут быть разные мотивы. Среди них могут быть и такие – когда очень важные для страны производства не могут содержаться, не могут привлечь частный капитал в данное время, и тогда можно поддержать эти предприятия государственными вложениями, а государственные вложения – это обязательно изменение собственности, или, по крайней мере, увеличение ее доли. В данном случае, в этом законе записано, что допускается национализация только в случае для предприятий, которые обеспечивают стратегическую или национальную безопасность страны. Надо сказать, что у меня при слове «безопасность» возникает куча всяких тревог и сомнений, потому что национальной безопасностью можно обозвать все, что угодно, впрочем, как и стратегической, хотя чуть-чуть сложнее. И я хотел бы, чтобы в законе, если уж так нужно его принимать, чтобы там это было определено достаточно точно, и лучше, чтобы назывались не такие общие понятия, которые не имеют строгого определения, а конкретные случаи. Этого в нынешнем варианте закона нет. Затем важный вопрос об определении рыночной стоимости – тот факт, что в законопроекте написано, что национализация предполагает возмещение по рыночной стоимости, это само по себе важно. Но мы уже живем не в советское время, и мало записать красивые слова, важно понять, какой механизм реализации. Там предполагается привлечение оценщика профессионального, который в случае отсутствия аналогов на рынке оценит рыночную стоимость этого объекта. Но оценщика вроде бы как привлекает государственная организация, которая собирается приобретать это предприятие – вот это вызывает сомнение. Тогда уж, опять-таки, должен быть какой-то открытый конкурс оценщиков, какая-то объективированная оценка, которая позволила бы общественности быть уверенной, что дело здесь чисто. Но самое главное, что пока вот это все происходило, пока эта бюрократическая Улита ехала, и закон преодолевал бесконечные поправки и переделки, и вот он снова дошел до правительства, — в это время на очередь стал гораздо более важный вопрос – это вопрос о приватизации. Потому что я просто вам напомню, что были недавние решения правительства, и были выступления представителей Минимущества, где говорилось о резком сокращении числа государственных унитарных предприятий, где поднимался вопрос о реформе бюджетных учреждений. Я напомню, что у нас некоторое время назад был разговор о докладе, подготовленном Экспертным институтом «Бремя государства и экономическая политика» — при финансовой поддержке фонда «Открытая Россия», — где как раз и говорилось, что огромное бремя несет государство и все мы, потому что у нас государственный сектор реально занимает сегодня около 50% всех национальных активов. И в этом нет никакой нужды. Поэтому сегодня гораздо более актуальна задача не национализации, — я даже не могу себе представить, какое предприятие сегодня надо срочно национализировать, — а что нужно очень много чего продавать и приватизировать, — вот это совершенно определенно. И я думаю, что это гораздо более актуальная задача, чем та, которая будет разрешена в связи с этим законом. Я бы напомнил российским гражданам – когда они сталкиваются с каким-то фактом, почему-то вдруг обсуждается какой-то закон, и находятся люди, которые пытаются определить, а зачем он нужен именно сегодня, и доказать его совершенную необходимость, — они должны иметь ввиду, что всякий процесс имеет какое-то начало, а затем его судьба становится в значительной степени случайной. Ну не выбрасывать же из повестки дня уже наработанный закон? Такая была борьба, столько разговоров, и что, всю работу коту под хвост, и ничего? Поэтому мы сейчас будем слушать закон «О национализации», будем разбираться, что в нем хорошего, а что в нем плохого, как будто бы других, более актуальных и серьезных проблем у нас нет. Вот и все, что я могу сказать по этому поводу.
О.БЫЧКОВА: Т.е. если его примут, вы считаете, что особой опасности нет, но если не примут слишком быстро, или еще долго будут обсуждать, — тоже ничего.
Е.ЯСИН: В общем, это малозначимое явление, а некоторые потенциальные опасности я назвал – они возможны в будущем. И, конечно, закон не должен строиться таким образом, чтобы мы потом, через 5-6 лет натыкались на какие-то колдобины, которые мы сегодня сами себе заложили – а это тоже сплошь и рядом случается. Но еще, конечно, меня раздражает то обстоятельство, что сегодня есть гораздо более важные вопросы, которые следовало бы обсудить, и иногда мне кажется, что и парламент и правительство стараются уйти от по-настоящему важных вопросов, и занимаются всякой белибердой — ну, наверное потому, что год выборов, что не хочется никому обострять отношения в этот период, и т.д. Если вас удовлетворят такого рода объяснения, то на этом мы можем и остановиться.
О.БЫЧКОВА: Спасибо. Это был Евгений Ясин, научный руководитель Государственного университета – Высшая школа экономики
Источник: «Эхо Москвы»