В прямом эфире радиостанции «Эхо Москвы» президент фонда «Либеральная Миссия», бывший министр экономики РФ, научный руководитель Государственного университета Высшей школы экономики Евгений Ясин рассказывает о реформах, которые осуществлялись в Западной Г
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, мы говорим об истории российской и не только российской экономики в этих программах, и сегодня такой вопрос. Когда говорят о ситуации в России, все время говорят об уникальности, о том, что такого не было ни у кого и никогда, так тяжело, как нам, мало кому приходилось в обозримом прошлом. Но ведь известны всевозможные истории фантастического возрождения из самых тяжелых ситуаций: взять азиатские страны, взять Европу, ту же Германию. Есть ли какие-то возможности использовать чужой опыт или научиться на чужих ошибках? Или это невозможно?
Е.ЯСИН: Нет, это возможно, и я как раз сейчас готов поделиться с радиослушателями сведениями, информацией о германском опыте, который мы использовали. Речь пойдет о реформах, которые осуществлялись после войны, начиная с 48-го года, под руководством Людвига Эрхарда, в Западной Германии, которые, можно сказать, оказали необыкновенное влияние на умы экономистов во всем мире. Когда сейчас иногда можно слышать такого рода выступления, что государство все более активно вмешивается в экономику, и общая тенденция заключается в том, чтобы оно собирало все больше налогов и тратило все больше денег, и при этом приводятся такие данные, что в начале века общие расходы государства по отношению к ВВП, имеются в виду развитые страны, в целом где-то 8-9%, а сейчас в Америке 35%, а в Европе 45-50%, и как раз это правильно. Я хочу этому возразить и вернуть нас к тем временам, которые непосредственно следовали за Второй мировой войной. Наша страна лежала в руинах, и Германия лежала в руинах, и она была разделена как вы знаете, на Восточную Германию и Западную, и ситуация в Германии была потрясающе плохая. Я назову только несколько цифр, которые, впрочем, не очень удивят российских слушателей, которые знают, какой кризис переживала наша страна и переживает до сих пор. В Германии уровень производства в 46-м году составлял 1/3 от 36-го года, я напомню, что у нас падение ВВП, правда, в мирный период было 40%. Производство зерна и картофеля сократилось на 50%, на 2/3 сократилось поголовье скота….
О.БЫЧКОВА: Это в Германии?
Е.ЯСИН: Да, в Западной Германии. Инфляционный навес, то есть избыточное количество денег, которое не обеспечено было товарами, что нам тоже хорошо известно, мы рассказывали об этом по нашему опыту 90-91-гг., этот навес составлял 300 млрд. марок, и он составлял 2/3 государственного долга, то есть того, что государство напечатало. Имеется в виду, еще гитлеровские власти напечатали деньги, эти деньги были в обращении, насытить их товарами было совершенно невозможно, производство падало, безработица, бедность ужасная, разрушенные города — это все было в то время. Оккупационные власти в Германии не знали что делать. И тогда в моде были так называемые кейнсианские рецепты, в общем, оккупационные власти американские и английские норовили делать примерно то же самое, что делали советские власти и гитлеровские. А именно: они замораживали цены, раздавали карточки до поры до времени и печатали деньги. В отношениях между предприятиями царствовал бартер. То есть картина поразительно похожая на то, что было у нас, учитывая то, что это было страшно расстроенное денежное хозяйство. Это все признаки очень расстроенного денежного хозяйства, когда власти в попытках преодолеть социальные проблемы и так далее печатают деньги. Надо сказать, что реформам в Германии предшествовало 2 важных обстоятельства. Первое это то, что группа американских специалистов, три фамилии я назову, это Додж, советник генерала Клея, который был командующим американскими войсками в оккупированной Германии, вместе с профессорами Коумом и Болдсмитом, предложили план денежной реформы. Это очень интересно, потому что потом, через несколько лет, в 49-м году тот же Додж предложил программу макроэкономической стабилизации в Японии, и она тоже привела к очень положительному результату. Это одна ниточка, и оккупационные власти думали, что денежная реформа решит все проблемы. Кто такой Эрхард? Это ученый- экономист, который до войны и во время войны 14 лет работал в Институте экономических исследований в городе Нюрнберге. Во время войны, в 43 году, когда до крупных воротил германской промышленности стало доходить, что это дело все война и с Гитлером она добром не кончится, они учредили особую группу, промышленный институт, директором которого был назначен Людвиг Эрхард, имевший опыт работы в соответствующем направлении. О чем шла речь? Речь шла о том, чтобы подготовить план восстановления немецкой экономики после поражения Гитлера и после войны. Я хочу провести параллель. Представьте себе, что РСПП, наш Российский Союз промышленников, взял бы мой экспертный институт, который при нем существует с 91 года, и предложил бы делать аналогичную работу. Слава богу, Гитлера у нас нет, слава богу, у нас свободная страна, но, тем не менее, та работа, которую в данном случае заказали промышленники, она оказалась чрезвычайно важной. Эрхард сочинили меморандум, как он называл этот документ, к марту 44 года, где вся политика последующая Германии была описана. Эрхард был либералом. Собственно, поэтому я выбрал этот мотив, потому что реформа была основана на идеях либерализма. Что он добавил? Он был назначен министром экономики в правительстве «бизонии», это двухзонье американское и английское, и кроме денежной реформы, которая была дико жестокая… Для примера я скажу, что по сравнению с тем, что у нас было, это было намного суровее. Каждому немцу дали 60 марок, он мог иметь сколько угодно рейхсмарок, а вводились новые дойчмарки. И было 60 марок, обменивались 1:1. Причем 40 марок давались немедленно, а 20 — через два месяца. 50% сбережений обменивались 1 к 10, а остальные не сразу и 1 к 20.
О.БЫЧКОВА: У нас это называется грабительская реформа.
Е.ЯСИН: Ну да, конфискационная реформа типичная. Предприятия получили 60 дойчмарок на каждого занятого, все государственные обязательства были аннулированы, и обесценены 2/3 банковских активов. То есть ужас, просто трудно себе представить, как это проходило. Но одновременно что придумал дополнительно Людвиг Эрхард по сравнению с тем, что предлагали власти оккупационные? Он придумал либерализацию цен. Интересно то, что англичане поддерживали местных социал-демократов, и выступили англичане, тогда у власти было лейбористское правительство, очень социалистическое, они выступали за плановое хозяйство, за то, чтобы все регулировало государство и так далее. Вот тогда, на фоне этой общей эйфории по поводу советского опыта планирования и так далее Эрхард выступил с идеей либерализации, и в том числе либерализации цен. Об этом он сказал еще за два месяца до проведения денежной реформы, в июле 48-го года. И широчайшая программа, дерегулирование, то есть устранение всяческих государственных барьеров, всяческих бюрократических ограничений, плюс закон о картелях, который запрещал картельные соглашения и который обеспечивал конкуренцию.
О.БЫЧКОВА: Антимонопольный закон.
Е.ЯСИН: Да, антимонопольный закон в нашей сегодняшней терминологии. Борьба была отчаянная, самый ненавистный человек в Германии был Эрхард. Больше не любили, наверно, только Конрада Аденауэра. Может быть, больше Аденауэра не любили мы, в Советском Союзе…
О.БЫЧКОВА: Еще мы не любили Гайдара.
Е.ЯСИН: А они не любили своего Гайдара. И как раз я поэтому хочу сказать, что кто первый провел шоковую терапию. Первый шоковую терапию провел Эрхард, и этот опыт потом был повторен с большим успехом еще несколько раз. Мы можем вдаваться в детали, говорить о том, какие там были достигнуты компромиссы, и так далее. Важно то, что это было сделано, это привело к потрясающему успеху. Уже в 50-м году была стабилизирована марка, и она стала одной из самых сильных валют в мире. И в идеологии Эрхарда было следующее: я хочу сделать процветающую экономику свободных людей. Свободный человек, который способен сам принимать решения в области экономики, должен знать, что ему предложены некие твердые и стабильные условия. Эти твердые стабильные условия как условия свободы, это твердая валюта, это низкая инфляция, это возможность в этих условиях планировать на перспективу свои решения. А результаты были таковы, что к 60-му году объем ВВП вырос в 3 раза. 8 млн. немцев переселились в новые квартиры, 8 млн. автомобилей были ими куплены, и вот эти знаменитые «Фольксвагены», «Жуки» забегали не только в Германии, но и по всей Европе. За 2 года с 50-го года экспорт вырос в 2 раза. Вы скажете — а что же у нас не так хорошо после гайдаровских…
О.БЫЧКОВА: Да, если наложить тот график выхода из кризиса в Германии послевоенной на наши современные ситуации, именно график, я имею в виду сроки…
Е.ЯСИН: Я так думаю, что здесь, конечно, нужен более серьезный и основательный разговор, но если говорить коротко, то он сводится к тому, что в Германии всегда был капитализм, всегда была частная собственность. Гитлер вмешивался, но никогда не уничтожал ее. Это раз. Второе. Владычество Гитлера продолжалось 12 лет, владычество коммунизма в Советском Союзе продолжалось 74 года, это три поколения, и это повлияло. Потому что когда Эрхард бросал семена своей политики, он знал, что они произрастут на ниве немецкого бюргерства, на ниве того мелкого, среднего капитала, который был. Был – это значит не просто деньги. Это значит, что были люди, которые имели соответствующий образ мышления, которые могли воспринять эти идеи и быстро воспользоваться всем этим. А у нас эти все институты были порушены представлением о том, что человек может иметь свое приусадебное хозяйство, выращивать корову, иметь трактор и так далее. Но это не умещалось, мы были уже другие, мы были homo soveticus. Последнее, о чем я хочу сказать, это то, как сейчас разворачиваются события в Германии. Тоже очень поучительно для нас, потому что сейчас канцлер Шредер объявляет новую социальную рыночную экономику. Социальная рыночная экономика — этот тот лозунг, который выдвинул Эрхард, и он говорил, что в его понимании социальная рыночная экономика не означает, чтобы, как говорил Юрий Михайлович Лужков, по-капиталистически работать и по-социалистически распределять. Нет, это означает что государство вмешивается, оно вмешивается для того, чтобы создать условия для свободы каждого, оно обеспечивает, как говорил известный немецкий экономист, весьма уважаемый Эрхардом Вальтер Ролькен, порядок конкуренции. Оно обеспечивает, чтобы была конкуренция, чтобы была свобода каждому ко входу на рынок, к работе и так далее, чтобы никто не мешал, чтобы не вмешивались бюрократы, чтобы не было бандитов и так далее. А сейчас этот новый лозунг выдвигается тогда, когда Германия имеет одно из самых тяжелых налоговое бремя. 48 процентов — это официально. Плюс предприниматели немецкие жалуются, что у них еще, кроме этого, 20-30% уходит дохода на расчеты по обязательствам перед профсоюзами. И в этих условиях капитал начинает бежать из Германии. Несколько лет назад я изучал этот вопрос и читаю: оказывается, Германия один из самых крупных экспортеров капитала, а приток капитала составляет всего 5 млрд. долларов. Она просто практически не получает капитала. Правда, это было еще только тогда, по-моему, когда они только начинали осваивать Восточную Германию. Сейчас я взял доклад о мировых инвестициях, подготовленный ЮНЕСКО, и читаю: Германия получила в 2000-м году 178 млрд. долларов, она оказалась на втором месте после США. Я думаю – что же такое там произошло, это какое должно было быть улучшение инвестиционного климата? Оказывается, ничего подобного. Там есть ссылочка, которая говорит, что 90 с лишним процентов этих инвестиций – это слияние и приобретение, то есть это вложение иностранцев в существующие активы. И это как бы вложения, которые как бы не приносят никакого эффекта до тех пор, пока не будут сделаны инвестиции в основной капитал и т.д… И в Германии, на самом деле, сейчас именно благодаря тому, что в течение многих лет отказывались от идеи свободной рыночной экономики или социальной рыночной экономики в стиле Эрхарда, накопилось такое количество проблем, что она имеет весьма низкие темпы роста, объем инвестиций не так уж велик. А при всей мощи германской экономики она с трудом справляется с устроением Восточной Германии.
О. БЫЧКОВА: Но это уже другая история, и продолжение возможно в одной из следующих программ. Евгений Ясин, научный руководитель Государственного университета «Высшая школа экономики» на «Эхе».
Источник: «Эхо Москвы»