Живем иначе, чем все
О чем думает Михаил Жванецкий накануне своего юбилея
6 марта у
Михаила Жванецкого юбилей. Что можно пожелать бесконечно любимому писателю и
философу, который написал фразу «Если вдруг фамилия стала должностью,
вакансия будет вечной»? Только новых публикаций
Мечта
Меня
спросили на телевидении:
— Ну как?
Исполнилась ваша мечта?
— А я о
таком не мечтал. Я не помню, о чем мечтал. Это в армейских книгах —
«он шел к своей мечте».
Я не знал, о
чем мечтать.
Может быть, плавать
на загрансудах.
То есть
мечты по специальности.
Человек не
знает, какой у него характер.
Человек не
знает, о чем мечтать, пока не увидит это в чужих руках.
Он от
талантливых узнает о своем таланте.
От умных
узнает о своем уме.
От
женщин — о своей внешности.
От
врачей — о своем здоровье.
От
зрителей — о своем успехе.
И, получив
это все, он уходит от них и уединяется, чтоб изготовить что-нибудь свое.
И даже тогда
он не знает, было ли это его мечтой.
Просто
что-то получилось.
В общем, о
нем знают все, кроме него.
Теперь его
главная задача поделиться тем, что знает он, чтоб жизнь была сплошной…
Впечатления
от жизни — это ее итоги.
А пока
кому-то нужен: тик-так, тик-так… прошла тоска, наступила тревога, прошла
тревога, наступила тоска…
Так и живи
от диагноза до концерта!
Если вдруг
фамилия стала должностью, вакансия будет вечной.
Тем, кто
понял
Еще в 60-х я
писал: как быстро время летит. Бреешься, бреешься все чаще и чаще. А это
раз в день.
Но что
сейчас творится! Время пошло вразнос. На акселератор положили кирпич и пустили
под уклон. Ты еле успеваешь следить за первыми цифрами возраста,
остальное — как на бензоколонке.
А выход: не
спится — за стол.
Читать
только то, что не отнимает время. Лучше спроси у тех, кто прочел.
Смотреть то,
что не отнимает время, спроси у того, кто видел.
Резко
возрастает роль умной жены. Господи, как хочется иметь умную жену! (У меня
такая есть.) Поручи ей суматоху и ожидание.
Придется
самому — сочетай ожидание с выслушиванием того, кто видел то, что ты
хочешь.
Кто читал
то, что ты хочешь.
Кто ел то,
что ты хочешь.
Кто любил
того, кого ты хотел.
Тебе
только — краткое содержание.
Ты можешь
вертикально соединить прошлое и настоящее.
Ты можешь
горизонтально соединить жизнь здесь и жизнь там.
Вот эту твою
крестообразность дает только опыт, ошибочно принимаемый за мудрость.
И, конечно,
способность сформулировать, то есть припечатать лаконизмом из-за нехватки
времени.
Из-за
нехватки времени ты уже нечестен.
Ты не
пользуешься изображением собеседника — только его звуком. Под этот звук у
тебя всплывает что-то свое.
Ты лучше
запомни свои ответы на свои вопросы.
Он скажет:
«Вы меня совсем не слушаете». Но это уже его дело.
Вытекание
времени делает тебя жестоким.
Умный
простит, остальные не в счет.
Одиночество —
спасение от тупых.
Ты слишком
много потерял времени, объясняя бездарному, в чем его вина.
Молчание
тебе о тебе скажет больше.
Острая
нехватка времени делает тебя невнимательным, но хорошо чувствующим приближение
нехорошего разговора.
Останови его
на полпути. Ты уже это слышал и давно не знаешь, как это исправить.
— Напишите
что-то большое.
— Да,
хорошо, вот это мысль, вы правы.
И сам иди к
чертовой матери домой.
Ты все это
говоришь себе ночью.
Конечно, ты
потерял связь с новой поверхностью старой жизни. Но то, что ты им скажешь, по
крайней мере, не хуже.
Все эти
экраны им надо чем-то заполнить. И ты им нужен ничуть не меньше.
Смотри, как
ловко ты обрисовал свое сегодняшнее состояние.
На чужих
именинах рассказал о себе.
Просто ты уже
через это прошел и снова готов пройти, чтобы понять. И теперь желаешь
одного: собраться с такими же, кто не понял, но готов понять.
Спасибо, что
смотрели, как я говорил.
Ваш, ваш и
ваш,
и твой
нынешний,
и твой
бывший,
и твой
давний,
и, боже мой,
твой самый первый.
Мои привычки
Есть одна
вредная — хочу выпить!
Есть вторая
вредная — могу выпить!
Третья
вредная — пью!
Что мешает
стать алкоголиком?
Четвертая
вредная привычка — трусость!
Пятая
вредная — ношу одно и то же до полного истлевания на теле.
Шестая
вредная привычка — покупать одежду на размер меньше, в расчете на
похудение, затем дарить с проклятиями худым!
Седьмая
вредная — покупать новое, а пользоваться старым.
Относится ко
всему живому и книгам.
Восьмая
вредная — долго привыкаю к мысли, что это надо сделать.
И долго
отвыкаю от этой мысли, приговаривая: «Эх, надо было сделать…»
Не курил, не
курю и, видимо, не успею.
А ей нужно
было мне громче сказать, чтоб я снял руку с ее колена, не слышу ни черта с той
стороны.
Из полезных
привычек — телефоны врачей.
Чтоб знать,
чем оказывать сопротивление власти и есть ли еще запас.
Полезная
привычка — ждать за углом того, кто опаздывает, и выскочить с криком:
«Извините, что опоздал!»
Еще одна
полезная — в ресторане не торопиться платить за всех. Как-нибудь
рассосется.
Очень
полезная привычка — до беседы с врачом поговорить с его больными.
Еще
одна — на враждебный крик жены, прохожего, милиционера отвечать в другое
время.
Выпив, стараться
говорить тише… Еще тише… Еще тише… Совсем тихо!
Очень
полезная привычка — будете меня благодарить — повышать, а не понижать
крепость напитка.
Очень
красивая привычка — молча вдвоем пьянеть, глядя в глаза друг другу.
Та, с кем
это можно, вас не забудет.
Из
бесполезных привычек — пунктуален.
Не
злопамятен, хотя память хорошая и долго помню того, кто это сказал.
Уже давно
живу на внутреннем кругообороте: высказываюсь и обдумываю, что высказал.
Никого не
цитирую, то есть наружный воздух не поступает.
И последнее.
Своими руками прикрутил огонек, чтоб его хватило подольше.
Иначе, чем
нужно!
Придумали
себе иначе, чем нужно, и живем иначе, чем все.
Вначале было
просто не так, как у всех.
Ну и жили не
так, как все.
А сейчас
живем не хуже, чем все, но иначе, чем нужно.
Это отдает
закоренелостью и невозможностью пригласить репетитора со стороны.
Ибо! Ах,
ибо! Разобраться может только тот, кто с трудом живет здесь, но он же должен
взглянуть со стороны, чтоб посоветовать.
То есть. Ах
то есть! Чтоб разобраться, надо жить только здесь.
Чтоб
посоветовать, надо жить только там.
То есть! Ах
то есть! Нужны двое. Чтоб синхронно понимать «что».
Но
асинхронно думать «как»!
При условии,
что тот, кто понял, что здесь и сообщил всем!
Когда ему
объявят, как он талантлив, не слинял резко туда: обменять талант на деньги.
Что так и
тянет сделать каждого, кто понял.
Ибо! Ах ибо!
От этого наука не просто утончается к концу, но сам конец входит в начало,
образуя замкнутый круг познания. Или тупиковый путь движения, умышленно
задуманный отъезжающими, чтоб вечно клясть то, что было здесь, зарабатывая этим
то, что будет там.
Просьба ко
всем оставшимся:
Если кто-то
увидит выход или догадается, где вход, звоните: 495-760-32-31.
Круглосуточно.
Я или жена
всегда у телефона.
Определитель
номера гарантирует анонимность.
Мой сын
Я показывал
свое детское фото и говорил:
— Это мой
сын.
А все
говорили:
— Как похож.
А я говорил:
— Да.
Вырастет — юмористом будет. Свои произведения со сцены будет читать. Лет
до шестидесяти будет писать смешно, а потом — ласково. И жена у него
будет высокая и красивая, а он будет толстенький и лысенький, и маленький.
И дом себе построит, и дерево посадит, и сына родит. И скажет ему:
«Имей совесть и делай что хочешь».
— А вы
откуда про него это знаете?
— Знаю, и
все!
— И не
боитесь, что не сбудется?
— Не боюсь,
и все! Я просто лет до семидесяти могу вам каждый его день пересказать.
И как он выступал, и что читал, и как вам показывал свое фото. «Это
мой сын»,— говорил он. А вы говорили: «Как похож…»
Разница
Они мне
говорят: «У вас, М.М.,— все сказанное. А должно быть написанное, чтоб
можно было читать».
Отвечаю:
во-первых, читают сегодня меньше.
Во-вторых,
чем отличается написанное от сказанного? Главным: написанное можно не читать.
От
сказанного не отвертишься.
Пока
доскажут — нужно сидеть. Если тебя угостили или ты сам заплатил за это
сидение. Сиди!
Да, тяжело
слушать сказанное — не ляжешь, не отдохнешь, не выключишь говорящего и не
заткнешь ему…
А если ты
еще заплатил за эту говорильню, подразумевается — ты получаешь
удовольствие. Хотя на твоем лице легкое отвращение.
Ты вежливо
интересуешься у говорящего:
— А я могу
где-нибудь это прочесть? — намекая на то, что тебе хочется это выбросить,
хотя ему кажется, что тебе хочется это изучить.
— Нет,—
говорит он с гордостью,— это пока только в устном виде.
— Жаль,—
говоришь ты искренне,— жаль. Хотелось бы подержать это в руках.
— Но вы
можете записать это на магнитофон.
— Конечно,—
говоришь ты, содрогаясь и представляя, как ты выбрасываешь дорогой аппарат.
Вот за что
люди так ценят написанное, напечатанное, переплетенное — за возможность
выбросить или поставить на полку.
А если это
же самое осядет в голове как сказанное, как услышанное, как почувствованное, вы
не избавитесь от него, как от маминой колыбельной, как от папиного ремня.
Вы будете
долго мотать головой, пытаясь вытряхнуть из памяти. И будете говорить
встречным: «Я это слышал собственными ушами».
Как будто
уши — это документ. Но на вас будут смотреть с уважением. Ибо вы не читали
об этом, а присутствовали при рождении.
Как приятно
писать, когда тебя слушают!
Ничего не
делал ради популярности! Всю жизнь хотел высказаться.
И
высказывался!
Грамотно или
безграмотно.
Но всегда
четко и бездоказательно.
Опровергнуть
то, что я говорю, очень тяжело. Ибо оно бездоказательно.
Все это не
научно.
Все это не
фундаментально.
Все это
висит в воздухе…
Но кто-то
этим дышит!
И я иногда
по выдоху определяю:
— Мой!
Употреблял!
Красота и
счастье
Они гуляют
втроем.
Иногда
вдвоем.
Но
чаще — втроем.
Взрослая
дочь, отец и мать, взявшись за руки.
Кроме
красоты мне открылось счастье.
Кроме
красоты и счастья мне открылась простота того и другого.
http://www.kommersant.ru/doc/2405406
Источник: Огонек