Ситуативное государство (вместо предисловия)
Книга, предлагаемая вниманию читателя, отличается от тех, которые выпускались до сих пор Фондом «Либеральная миссия». Прежние наши издания представляли собой или переводы текстов зарубежных либеральных мыслителей, или экспертные разработки Фонда и материалы проводившихся в нем дискуссий. Эта книга составлена из статей, опубликованных в российских газетах и журналах в 2000-2003 годах, т. е. в течение первого срока президентства Владимира Путина.
Мы решили собрать их под одной обложкой, несмотря на то, что события, которые в них комментируются, стали историей и многими, возможно, успели даже забыться. Потому что в совокупности они представляют собой коллективную оценку происходившего в стране в последние годы теми экспертами и журналистами, которые и сегодня не стесняются называть себя либералами, сохраняют независимость суждений и, если есть возможность, высказывают их публично.
То, что у них такая возможность остается, правомерно рассматривать как наличие в России свободы слова. То, что данная возможность реализуется лишь в относительно малотиражных печатных изданиях и сочетается с невозможностью идеологического влияния на более широкую аудиторию (прежде всего телевизионную), свидетельствует об ограниченности этой свободы. Поэтому и возникает потребность в собраниях текстов, подобных издаваемому нами.
Представленные в книге материалы, утратив событийную актуальность, не утратили, на наш взгляд, актуальность политическую. Потому что в описываемых и комментируемых прошлых событиях воплотилась политика, которая прошлой не стала. Сегодня мы можем наблюдать не только уже достигнутые ею результаты, но и ее целенаправленное продолжение. Эти результаты и это продолжение имеют прямое отношение к вопросу, который президент Путин считал и считает для себя основным. Таковым его считают и авторы книги. Но в понимании путей и способов его решения они с президентом кардинально расходятся.
В своем послании Федеральному собранию 2004 года Путин отверг обвинения в авторитаризме и заявил, что его политический курс направлен на укрепление российского государства. Но если не авторитарное, то какое все-таки государство укрепляется в современной России?
Добровольные идеологические помощники кремлевской администрации называют созданный в стране политический режим управляемой демократией. Смысл этого термина многозначному толкованию не поддается: если демократия не управляющая, а управляемая, то управляется она, следовательно, чем-то, что не есть демократия, и на основании принципов, которые с ней не соотносятся. О том, что представляют собой эти «принципы» и как они выглядят в действии, и рассказывают авторы книги. События, которые они комментируют, разные и разновременные (от «дела Бабицкого» до «дела ЮКОСа»), но суть их в глазах либеральных аналитиков и публицистов – одна и та же. И в ее понимании, равно как и в оценке, они существенно отличаются от тех антилибералов и бывших либералов, которые называют себя консерваторами и которым открыт сегодня привилегированный доступ к самым широким медиааудиториям.
Если попытаться предельно кратко выразить основную мысль, проходящую через все представленные тексты, то она сведется к следующему. В современной России действительно происходит укрепление государства. Но – не демократического и правового, а имитационно-демократического и имитационно-правового. Управляемая демократия – это и есть система имитаций, при которой бюрократическая «вертикаль власти» получает возможность представлять себя неосведомленному и измотанному переменами народонаселению в виде народовластия.
Управляемая демократия допускает проведение выборов, исход которых в значительной степени заранее предопределяется использованием «административного ресурса».
Управляемая демократия допускает существование политической оппозиции, но – лишенной политического влияния и возможности претендовать на власть.
Управляемая демократия допускает свободу слова и информации, но – лишь в тех пределах, в которых эта свобода не угрожает властной бюрократической вертикали и не посягает на ее неподконтрольность обществу.
Управляемая демократия декларирует верховенство закона и независимость суда, но – при сохранении за властью возможности применять закон и судебные санкции избирательно, т. е. исключительно к тем, кто хотел бы превратить демократию из управляемой в управляющую, и не применять их по отношению к своим сторонникам.
Управляемая демократия декларирует гарантии права собственности, но – гарантирует его только тем, кто согласен толковать это право как условно-договорное и готов делиться своей собственностью с людьми, демократией управляющими.
Управляемая демократия, говоря в целом, допускает наличие только такого общества, в котором нет граждан-субъектов, а есть лишь объекты управления, готовые принимать предписанные им поверх всех законов «понятия» о правилах экономической и политической игры и считать эти «понятия» демократическими и правовыми. Или, что то же самое, общества, не мотивированного к превращению в гражданское.
Такова государственность, укрепившаяся и продолжающая укрепляться в России при президенте Путине. В книге, предлагаемой вашему вниманию, показывается, как это происходило и какими последствиями для страны это может сопровождаться. В них, в последствиях, и заключается главная опасность, вызывающая озабоченность у всех без исключения авторов. Их гражданский пафос — это пафос предупреждения об угрозах государству, проистекающих из его укрепления теми способами, которыми такое укрепление осуществляется. И направлен он не только против властей, которые подобные способы используют, но и против тех, кто их (и власти, и способы) молчаливо либо во всеуслышание поддерживает, порой не испытывая к ним симпатий и оправдывая свою позицию сложностью исторического процесса.
Современный российский элитный конформизм, заставляющий многих людей ускоренно превращаться из либералов в консерваторов и из демократов в приверженцев авторитаризма, обороняется от самоупреков и упреков со стороны с помощью двух основных аргументов.
Первый аргумент заключается в том, что демократическо-правовая государственность нигде в мире в одночасье не утверждалась, на это требуется немалое историческое время, а потому и подгонять Россию в данном направлении было бы безответственно. Однако авторы книги свою ответственность понимают иначе, а потому и доводы такого рода не кажутся им убедительными.
Их критика проводимой в стране политики продиктована вовсе не тем, что демократически-правовая эволюция России происходит слишком медленно, а тем, что эволюция происходит в прямо противоположном, т. е. недемократическом и неправовом направлении. Они избегают соблазна конформистской подмены вопроса о векторе развития вопросом о его темпах. Поэтому именно их позиция представляется граждански ответственной, а ответственность противостоящих им «реалистов» выглядит ответственностью перед теми, кто управляет сегодня в стране демократией посредством ее имитации, осуществляемой под предлогом того, что слишком быстро становиться на ноги демократии не положено.
Имитационно-демократическое и имитационно-правовое государство – это государство ситуативное. Или, говоря иначе, лишенное стратегического измерения. Ситуативное – не значит переходное. Потому что ни к какому другому государству оно перейти не может – ни быстро, ни медленно. Маховик имитационности, однажды запущенный и раскрученный, набирает историческую инерцию, обретает системное качество и блокирует какие-либо трансформации уже в силу того, что исключает появление субъектов, в них заинтересованных и способных их проводить.
Ситуативная государственность неизбежно загоняет себя в тупики неразрешимых проблем и заканчивает свое существование распадом. Она может существовать, только скрывая свою природу за заимствованным чужим фасадом, а это несоответствие рано или поздно начинает обществом распознаваться. Классическим примером такой государственности может служить советская, и ее запоздалое вынужденное самореформирование, равно как и его результаты, должны были, казалось, излечить отечественную элиту и от имитаций, и от иллюзий относительно их исторической полезности. Излечения, похоже, пока не произошло. Однако, как и всегда, есть в России и люди, такому заболеванию не подверженные. Их голос в сегодняшнем стройном политическом хоре улавливается с трудом. Мы хотели бы, чтобы он звучал громче, и изданием этой книги пытаемся его усилить.
Второй аргумент, охотно используемый постсоветскими конформистами всех идеологических мастей и оттенков, включая либеральные, сводится к известному тезису о народе, заслуживающем свое правительство. Логика в данном случае простая: если даже власть в стране «не та», какую хотелось бы иметь, то лишь потому, что «не тот» народ. Но и в этом случае происходит подмена – сознательная либо бессознательная – одного вопроса другим.
Да, нынешняя российская власть пользуется поддержкой значительной части наших сограждан. Однако, как показали последние президентские выборы, эту часть даже при полной мобилизации всех «административных ресурсов» не удалось довести до половины населения. Это – во-первых. А во-вторых, нет никаких оснований утверждать, что избиратели, голосующие за Путина и пропрезидентскую «Единую Россию», не говоря уже о голосующих за других или не голосующих вообще, поддерживают управляемую демократию с ее бюрократической «вертикалью власти» и фасадными имитациями свободы и законности. Наоборот, они от этой вертикали стараются, по возможности, держаться подальше и никакой ответственности за ее прочность и устойчивость не ощущают. Равно как и ответственности за судьбы тех полуоппозиционных партий и политиков, в способность которых руководить страной принципиально иначе не верят. И потому, что убедительных доказательств такой способности не получили, и потому, что видят желание этих партий и политиков пристроиться к властной вертикали, чтобы с ее помощью получать голоса избирателей. При выборе между Папой и противостоящими ему несамодостаточными кандидатами в Лютеры, ищущими у него поддержки, народ всегда предпочтет Папу и официальную церковь. Даже если его отчуждение от церковной иерархии уже стало фактом.
О глубине отчуждения современного российского общества от государства читатель тоже может узнать из книги, в которой приводятся и комментируются результаты некоторых социологических опросов. Но такое отчуждение – важнейший признак государства ситуативного. Советская эпоха подтверждает и это. И она же свидетельствует: государство, укрепляющее себя за счет ослабления общества, в конечном счете, ослабляет и себя.
Нечто похожее происходит и в современной России. Власть пытается упрочить свои позиции, опираясь не на сильные, а на слабые стороны населения: отсутствие у него опыта самоуправления и самоорганизации, его патерналистские привычки и ожидания, неразвитость его правосознания. Пользуясь недостаточной осведомленностью людей о роли свободного предпринимательства в улучшении жизни людей, власть делает основную ставку на коррумпированную бюрократию и превращение бизнеса в ее подручного – зависимого и послушно играющего по предписанным ему «понятиям». Государство таким образом можно на время укрепить. Но развитие страны без партнерства с обществом в XXI веке обеспечить нельзя. Поэтому государство, укрепляющее себя за счет ослабления общества и его атомизации, обречено на ситуативность.
Россия пробует продвигаться в будущее, стоя к нему спиной, а лицом развернувшись в прошлое. Из прошлого взяты все наши национально-государственные символы: герб – из Московской Руси, флаг – из петербургской России, мелодия гимна – из сталинского СССР. Из прошлого заимствуется также стиль взаимоотношений власти и общества. О том, что из этого эпигонства может получиться, и размышляют авторы книги. Получиться может лишь повторение прошлого, но – не в его победных исторических взлетах, а в его падениях и поражениях.
Взлететь по-старому уже не выйдет. Прежние типы отечественных политических двигателей предназначены разве что для музеев – даже при больших запасах нефтяного и прочего природного топлива. Потому что этот ресурс тоже ситуативный.
В своих конкретных прогнозах развития событий авторы книги не всегда оказались правы: в деталях и подробностях они порой ошибались. Но они, к сожалению, оказались правы в главном: серия терактов лета и начала осени 2004 года, завершившаяся трагедией Беслана, выявила неэффективность выстроенной в России «вертикали власти» со всей очевидностью. После того, как президент отреагировал на Беслан попытками сделать российскую демократию еще более управляемой, многие из авторов этой книги выступили с предупреждениями о проистекающих отсюда новых опасностях. И они, скорее всего, снова не ошибутся.
Игорь Клямкин,
вице-президент Фонда
«Либеральная миссия»