ПАРТИЯ НАРОДНОГО НЕДОВЕРИЯ: СЛАГАЕМЫЕ УСПЕХА КПРФ
В условиях полной зачистки политического поля, главным бенефициаром Умного голосования стала КПРФ. Угроза со стороны коммунистов, поддержанных Умным голосованием, повлияла на стратегию медийной кампании на федеральных телеканалах: если ее начало протекало в спокойно-умиротворяющих тонах, то в последнюю неделю перед выборами политический эфир оказался преимущественно сосредоточен на дискредитации КПРФ, около 70 % упоминаний которой были негативными. Успех коммунистов вряд ли говорит о «полевении» электората, скорее КПРФ оказалась «фокальной точкой» для протестных настроений, независимо от идеологических позиций их носителей и даже рекомендаций Умного голосования. Консолидации «электората недоверия» вокруг КПРФ способствовали и ослабление оппозиционной риторики ЛДПР, и позиция коммунистов в отношении обязательной вакцинации. В целом, нынешняя социальная ситуация и жесткие стратегии Кремля лишает выборы их стандартного функционала — они не являются механизмом кооптации умеренной оппозиции. Разрыв между раскладом политических сил в Думе и реальностью будет подогревать напряженность и раздражение. Напуганные репрессиями и раздраженные граждане впадут в политическую «спячку» до появления нового окна политических возможностей.
АЛЬТЕРНАТИВЫ БЕЗАЛЬТЕРНАТИВНОСТИ
Что происходит с политическим протестом, когда большинство каналов его проявления оказались недоступны, а уровень репрессий растет? Как это выражается в электоральном поведении и электоральных предпочтениях в условиях контролируемых выборов?
Политическое недовольство принимает разные формы. Одни игнорируют выборы как бесполезную процедуру, другие готовы голосовать за системную оппозицию, третьи – следовать рекомендациям Умного голосования, участвовать в выборах в качестве наблюдателей и выходить на протесты. Те избиратели, которые не имели сильной позиции (готовность к протестному действию), но испытывали потребность в новых лицах, удовлетворились партией «Новые люди» — очередной инкарнацией системной либеральной партии. Партии-спойлеры — РЭП «Зеленые» и «Зеленая альтернатива» — представляли собой технологическую попытку протестировать популярность экологической повестки и рассеять протестное голосование.
Умное голосование по-прежнему остается самым мощным орудием в руках оппозиции. В Москве лишь использование страховочного троса в виде ДЭГ позволило избежать избрания оппозиционных депутатов, в числе которых популярный московский политик Михаил Лобанов, выдвигавшийся от КПРФ. Тот факт, что власти предприняли максимум усилий для блокировки доступа к рекомендациям УГ вплоть до шантажа интернет-гигантов вроде Google свидетельствуют о том, что в Кремле прекрасно осознают потенциал этого инструмента.
Главным бенефициаром Умного голосования стала КПРФ. Это вторая по популярности и представленности зарегистрированная партия. Поэтому в большинстве округов выбор «умных голосов» пал на коммунистов. Несмотря на пассивную и неубедительную позицию руководства партии, в регионах и некоторых округах кандидаты выступили успешно. Кроме того, КПРФ послужила «крышей» для ряда кандидатов, которые вполне инструментально выдвигались от нее. Последнее способствовало притоку новых людей в ряды КПРФ. Вопреки критикам, партия оказалась неожиданно инклюзивной по отношению к таким политикам, как Евгений Ступин или Михаил Лобанов в Москве. Наконец, в некоторых регионах коммунисты вступали даже в тактическую коалицию с «навальнистами».
ГЛАВНЫЙ ВРАГ ТЕЛЕВИЗОРА
Угроза со стороны КПРФ, поддержанной Умным голосованием, напрямую повлияла на стратегию ведения медийной кампании на федеральных каналах. На графике 1 изображен рейтинг тональности сообщений о партиях в сюжетах о выборах на пяти федеральных каналах — Первый канал, Россия 1, НТВ, Рен ТВ и Пятый канал.
Медиакампания в целом проходила исключительно в позитивно-нейтральных тонах. Видно, как на протяжении всех двенадцати недель кампании, лидером по количеству упоминаний и позитиву осталась «Единая Россия». В целом, присутствие выборной повестки было минимальным на старте кампании. Поскольку «Единая Россия» особой популярностью не пользуется, то нагнетание явки — не самая оптимальная стратегия, особенно в крупных городах, где доля протестного электората выше. Поэтому кампания выстраивалась не вокруг заслуг партии власти, а, скорее, вокруг честности, доступности и открытости выборов, безопасности ДЭГ. «Новые люди» упоминались исключительно в позитивном ключе. Негативные упоминания были адресованы в основном КПРФ, а также ЛДПР и «ЯБЛОКУ».
Однако в августе и сентябре присутствие «Единой России» было разбавлено атаками на КПРФ, Павла Грудинина и других членов партии. СМИ не гнушались обвинениями в коррупции и даже педофилии. В период с 6 по 12 сентября политический эфир погрузился в «негатив». На графике 2 отражены доли негативных, нейтральных и позитивных упоминаний в СМИ на последней неделе перед голосованием. Негативные упоминания появились у партии ЯБЛОКО (29 %). 14 % негативных упоминаний получила ЛДПР. А КПРФ побила рекорд по доле «негатива» — 68 % всех упоминаний за последнюю неделю.
График 1.
Источник: Голос. Медиа-мониторинг. https://www.golosinfo.org/articles/145475
График 2.
Источник: Голос. Медиа-мониторинг. https://www.golosinfo.org/articles/145475
Способствовал ли объем негатива снижению поддержки коммунистов? Едва ли это отпугнуло тех, кто уже настроился голосовать за КПРФ, скорее — укрепило этих избирателей в верности своего выбора. Негативная кампания скорее сработала дополнительной рекламой для партии протестного электората. В этом качестве КПРФ вытеснила ЛДПР после скандала вокруг ареста Сергея Фургала и позиции партии Жириновского в поддержку жестких карантинных мер.
КПРФ КАК «ПАРТИЯ НАРОДНОГО НЕДОВЕРИЯ»
Говорит ли рост популярности коммунистов о росте «левых» настроений в электорате? Говорит ли это о том, что российская оппозиция разделяет преимущественно «левые» взгляды? Пожалуй, нет. Во-первых, КПРФ тактически оказалась «фокальной точкой» для координации большинства протестных голосов независимо от их идеологических позиций и даже рекомендаций Умного голосования. Во-вторых, сама «левизна» КПРФ весьма далека от левых и социал-демократических аналогов в европейских странах и, скорее, близка к сочетанию социального консерватизма и экономического патернализма. Предпочтение в пользу социальной защиты не является определяющей чертой «левого» электората. В-третьих, росту популярности КПРФ способствовала пенсионная реформа, которая разрушительно отозвалась на рейтингах президента. Несмотря на то, что коммунисты лояльно проголосовали за реформу, некоторые представители партии выступили с ее критикой и даже приняли участие в протестах 2018 года. Таким образом, сошлось несколько конъюнктурных и более долгосрочных факторов, объясняющих поддержку КПРФ в 2021году.
Пандемия COVID-19 также сыграла свою роль в политических настроениях граждан и рекомпозиции думских партий. Согласно данным опросов, россияне, опасающиеся за собственное здоровье и здоровье семьи, более лояльно относились к политическим институтам и правительству в начале пандемии — около 60 % респондентов летом 2020 года сообщили, что испытывают высокий уровень тревоги[1], и среди данной группы респондентов уровень поддержки режима немного выше, чем среди остального населения. В 2021 году доля таких респондентов составила 64 %, однако значимые различия в уровне поддержки исчезли.
Наоборот, те, кто полагает, что коронавирус — это мистификация, существенно меньше доверяют институтам власти. Доля таких респондентов летом 2020 года составила почти 38 %, то есть более трети выборки, а летом 2021 года — 32%[2]. Средний уровень доверия правительству среди COVID-скептиков составляет всего 0,85 по шкале от 0 до 3. Среди тех, кто не считает вирус мистификацией, аналогичный показатель — 1,24 (тоже низкий по абсолютному значению, но значительно выше, чем среди «скептиков»). Это же касается и оценки деятельности правительства по борьбе с эпидемией (1,4 против 2,03 по шкале от 0 до 4)[3]. Различия в оценках институтов остались примерно теми же к июлю 2021 года.
Несложно предположить, что природа ковид-скептицизма и низкого уровня политической поддержки проистекает из общего недоверия официальным институтам вообще. Например, ковид-скептики существенно меньше доверяют также и традиционным СМИ — телевидению и печати. Поскольку негативная кампания против КПРФ велась преимущественно на телевизионных каналах, то с большой вероятностью скептически настроенные избиратели либо не оказались в радиусе действия СМИ, либо не отнеслись к этой информации с доверием.
Помимо этого, КПРФ заняла активную позицию относительно обязательной вакцинации. Поскольку доля желающих вакцинироваться в России стабильно мала и составляет около 55 %[4], то протесты КПРФ 26 июня в Москве против вакцинации[5] могли способствовать ситуативному привлечению сторонников. В отличии от КПРФ, ЯБЛОКО и ЛДПР занимали весьма жесткие позиции насчет локдауна и вакцинации, что сыграло с ними злую шутку. Важно также понимать, что ковид-скептики — это отнюдь не группа малообразованных граждан или «антиваксеров». Это скорее неоднородная группа граждан, которых объединяет низкий уровень доверия институтам в целом, представителям любых «аут-групп» (out-groups, представители других групп, не входящих в круг родственников и близких респондента), будь то мигранты или просто незнакомцы. Они одинаково негативно относятся как к патриотическим призывам, так и к глобализации[6]. По иронии, именно они негативно отнеслись к изобретению российской вакцины и не позволили сделать «Спутник V» флагманом избирательной кампании 2021 года.
ОТКАЗ ОТ КООПТАЦИИ, ЗАМОРАЖИВАНИЕ КОНФЛИКТА И ПОЛИТИЧЕСКАЯ «СПЯЧКА»
Голосование в Государственную Думу состоялась не в самое удобное время для власти как с точки зрения экономической конъюнктуры, так и общеполитической обстановки. Кроме того, Дума — один из самых если не презираемых, то нелюбимых политических институтов в России. По данным Левада-центра, всего четверть респондентов доверяют российской легислатуре, хуже дело обстоит только с доверием крупному бизнесу, профсоюзам и партиям[7]. Наконец, к старту думской кампании уровень политической поддержки «Единой России» в целом был ниже, чем когда бы то ни было[8]. В-третьих, ситуация с пандемией и темпы вакцинации остаются низкими, уровень доходов снижается, инфляция растет.
Перед руководством «Единой России» и Администрацией Президента стояла непростая задача обеспечить большинство в Думе без каких-либо сюрпризов и тем более протестов. Для политической демобилизации населения было предпринято немало шагов: ужесточение законодательства об иностранных агентах, расширение списка нежелательных организаций, объявление структур ФБК «экстремистскими» и волна репрессий против оппозиционных кандидатов, активистов и журналистов. Нормы, запрещающие выдвигать свои кандидатуры лицам с иностранным гражданством или видом на жительство, а также участвовавших в деятельности «экстремистских» организаций, фактически лишили пассивного избирательного права не менее 9 млн российских граждан[9]. Таким образом, был нанесен удар по организационным структурам оппозиции.
Ко времени голосования электоральное поле было «зачищено». «Единая Россия» получила ожидаемое число мандатов. Демонстрируя фальсификации и мобилизованное голосование, режим доказывает свою мощь и сигналит о бесполезности сопротивления. С этой точки зрения маскировать фальсификации даже не очень нужно, их демонстративность в некоторой степени даже полезна. В результате, протестное настроенные избиратели либо не пойдут на выборы, либо разочаруются в выборах как институте селекции политических лидеров еще больше. Тем не менее сложившаяся ситуация закладывает ряд проблем, связанных с легитимностью существующего политического порядка в среднесрочной перспективе.
Основное назначение выборов в легислатуру в условиях консолидированного авторитарного режима — это кооптация и демонстрация мобилизационных возможностей. Кооптация позволяет привлекать умеренную оппозицию на сторону режима и тем самым не позволять оппозиции объединяться широким фронтом и обновлять кадровый состав. Однако КПРФ, которая оказалась основным «пылесосом» протестных голосов, очевидно недополучила места в парламенте. При этом «Новые люди», которых целенаправленно продвигались на всех федеральных каналах, получили 13 мандатов. А ЛДПР вовсе утратила свой потенциал сборщика протестных голосов. Считать эти результаты успешной кооптацией не стоит.
На прошедших выборах власти ясно дали понять, каковы пределы уступок, на которые они готовы пойти — это десяток мест для либерального кремлевского проекта. Вместе с тем запрос на новые лица и партии существует и будет со временем усиливаться. Разрыв между раскладом политических сил в Думе и реальностью также будет становиться все сильнее и усиливать напряженность. Однако возросший уровень репрессивности способствует демобилизации граждан и замораживанию конфликта, росту «фальсификации предпочтений». Разгневанные граждане впадут в политическую «спячку» до появления новых окон политических возможностей.
[1] Формулировка вопроса: «Насколько сильно Вы беспокоитесь, что Вы или Ваши близкие заболеют и серьезно пострадают от коронавируса?». Данные онлайн-опроса «Ценности в кризисе» 2020 и 2021 годов, Лаборатория сравнительных социальных исследований (ЛССИ) НИУ — ВШЭ.
[2] Данные онлайн-опроса «Ценности в кризисе» 2020 и 2021 годов, Лаборатория сравнительных социальных исследований (ЛССИ) НИУ — ВШЭ.
[3] COVID-19 и политические настроения россиян
[4] https://www.levada.ru/2021/08/09/vaktsinatsiya/
[5] https://www.kommersant.ru/doc/4877504
[6] https://profi.wciom.ru/fileadmin/file/nauka/podborka/wciom_sociodigger_022021.pdf
[7] https://www.levada.ru/2021/10/06/doverie-obshhestvennym-institutam/
[8] https://www.levada.ru/2021/03/11/elektoralnye-rejtingi-partij-5/
[9] https://www.golosinfo.org/articles/145272