Ожидает ли Россию рост мигрантской преступности
Политиков, экспертов и журналистов всколыхнул в последние дни мигрантский вопрос. Остановка строительства в Москве вызвала множество рассуждений и заявлений, что теперь оставшиеся без работы и зарплаты иностранные рабочие непременно выйдут из своих вагончиков и квартир на поиски пропитания, заполонят улицы крупных городов и вызовут невиданный всплеск преступности. Такого рода панические страхи основаны не только на предположении, что любой кризис увеличивает число нарушений закона, но и из убеждения, что мигранты, особенно из Средней Азии и с Кавказа, в принципе склонны к преступлениям в силу то ли своего «нецивилизованного», как считают многие, культурного происхождения, то ли в силу своей мигрантской истории: мигранты приезжают за деньгами, а преступления являются способом достижения этой цели. Мало кто, по крайней мере публично, исходит из мысли, что вообще-то рабочие мигранты – это тоже люди, со своими ценностями и убеждениями, со строгими правилами поведения и соблюдением моральных кодексов, что ценности и правила эти контролируются, в том числе, в самих мигрантских сообществах и в сообществах, откуда мигранты вышли и с которыми они поддерживают тесные взаимоотношения. Дегуманизация мигрантов, необходимая для создания образа «опасного чужого», проявляется, пожалуй, наиболее ярко именно в вопросе о мигрантской преступности.
Попробуем разобраться с фактическим основанием этих фобий, обратившись к официальной статистике преступности в России в 2019 году. Мы имеем целых три источника на этот счёт. Один источник – данные МВД. В отчётах этого министерства за весь прошлый год фигурирует общее количество зарегистрированных преступлений, общее количество предварительно расследованных преступлений (их чуть больше половины), в том числе совершённых иностранными гражданами. Всего в 2019 году было предварительно расследовано 31 тыс. преступлений, совершённых гражданами стран СНГ. Это около 3% от общего числа расследованных преступлений. Причём это число существенно, почти на 10%, снизилось по сравнению с 2018 годом, как снизилась и общая цифра зарегистрированных преступлений. Прокуратура даёт те же цифры зарегистрированных и расследованных преступлений, но при этом уточняет количество выявленных лиц, совершивших преступления. В 2019 году таких было 26,7 тыс. граждан СНГ, которые, по мнению прокуратуры (но ещё не суда) грубо нарушили закон. Это те же 3% от общего числа выявленных преступников.
Третьим интересным источником являются отчёты судебного департамента при Верховном суде. Этот источник показывает число осуждённых за год с разбивкой по отдельным уголовным статьям, т.е. его данные говорят не об уровне преступности, а о её структуре. Посмотрим на самые опасные статьи, по которым были осуждены в 2019 году граждане стран СНГ. Всего их было 16,2 тыс. человек, что составило 2,7% от общего числа осужденных. Из них убийства совершили 232 человека (3,1% от общего числа), изнасилования – 146 (8% от общего числа), кражи – 3284 (2,2% от общего числа), по террористическим статьям были осуждены 94 человека (28,5% от общего числа), по наркотическим – 826 (1,5% от общего числа).
Какие выводы из всей статистики можно сделать? В-первых, доля преступлений, совершённых гражданами стран СНГ (это, напомню, около 3%) пропорционально почти в 2 раза (!) меньше доли самих граждан стран СНГ, которые находятся в России (это примерно 9 млн человек к 147 млн россиянам), и в 3 раза меньше доли во взрослом (активного возраста) населении. Правда, если судить по приговорам, эта доля разная по видам преступлений. По числу осуждённых по террористическим статьям она выше доли в населении, по числу изнасилований – примерно такая же, по убийствам, кражам и наркотическим статьям – ниже. Во-вторых, помня, что речь идёт только о раскрытых преступлениях, и умножив число расследованных преступлений на два (поскольку соотношение раскрытых и нераскрытых преступлений примерно 1 к 1), мы получаем предположительное число тех, кто совершил преступление, в 55 тыс. человек, что составляет 0,6% от общего числа мигрантов, которые единовременно находятся в России.
Иначе говоря, подавляющее число иностранцев не совершают никаких уголовных преступлений и преступность среди них ни относительно, ни тем более абсолютно не превышает преступности среди россиян. Ни культурные отличительные особенности мигрантов, ни сам факт их миграционного статуса и образа жизни не воспроизводит особого, патологически высокого, уровня совершения опасных для российского общества нарушений закона. Мигранты как категория людей, как носители определённого социального статуса (неважно, документированного или недокументированного), как отдельный, если угодно, класс не являются потенциальными преступниками. Это факт, который должны принять и признать политики и эксперты.
Конечно, встаёт вопрос, повлияют ли обстоятельства кризиса, остановка предприятий и бизнеса на иностранным рабочих, создадут ли они чрезвычайные условия для роста преступности? Я бы сказал, что не в большей степени, чем в случае граждан России, тоже попавших в тяжёлую ситуацию и рассчитывающих на оптимизацию своих имеющихся ресурсов и на социальную взаимовыручку. Я хочу успокоить особо нервных политиков и экспертов: иностранные граждане точно так же сейчас мобилизуют свои ресурсы и различные сети социальной помощи, им помогают их соотечественники, правозащитники и активисты, многие работодатели. Никаких оснований для паники и навешивания стигматизирующих ярлыков нет. Мы просто должны подумать, какую помощь мы можем оказать всем, кто оказался в наиболее уязвимом положении (мигрантам в том числе), что мы должны требовать от федеральной и региональной власти для такой поддержки, как нам всем вместе пройти этот сложный период без потерь и конфликтов.