Карантин, пандемия и privacy: комментарий изнутри ситуации
01.04. опыт карантина, тем более, если он окажется эффективным и не слишком травматичным, разумеется, скажется не сразу, после 1945 года тоже лет десять была иллюзия, что с войны можно вернуться, о том же, конечно, фильм «Deer Hunter» и свидетельства тех, кто побывал во всяких «горячих точках»
02.04. сколько понимаю, в правительствах и политических сообществах стран, затронутых пандемией, мало-помалу назревает конфликт тех же двух партий, что и у нас в семье: партия карантина (оставаться в убежище, сколько будет можно) и партия открытых границ (хрен с ним, с вирусом, двум смертям не бывать, а одной не миновать), для большинства, что наверху, что внизу, это пока ещё внутренний конфликт, в котором доминирует партия карантина, но это только пока, думаю, всё переменится, как только показатели начнут двигаться вниз
03.04. коротко говоря, именно наложение двух (скорее всего, циклических) кризисов разной этиологии, а не какой-то один, порождает ситуацию double bind, в которой одинаково невозможны ни сохранение status quo, ни рациональный транзит и реформы, остаётся дождаться, когда сложившаяся система отношений, обязательств и привычных ожиданий рухнет под грузом накопившихся внутренних аномалий
если «хроноскоп» не врёт, а я привык ему доверять, теперь ещё только репетиция парада, однако она уже показала, как именно это всё будет происходить и в какой ситуации появится новый лидер, вокруг которого сплотятся избранные, пережившие кризис, всё ещё впереди, разденься и жди
опять-таки, если судить по «репетиции парада» и наметившимся трендам, в перспективе медленно, но неуклонно будет меняться конфигурация «системы РФ», как сказал бы Глеб Павловский: практика делегирования решений и ответственности на уровень губернаторов естественным образом приведёт к возрастанию объёма их реальной власти, их отбору и прочему такому, что происходит во время войны с командным составом, следовательно, в «час Х» это они будут решать, кому именно стать национальным лидером, даже если конкретные имена и фигуры сохранятся, общий расклад станет совсем иным
когда-то у меня была такая теория, что в странах с федеративным устройством, вот как СССР/Россия или США, реальная динамика власти строится как поддержание баланса между региональными и корпоративными элитами, при этом сообщество региональных лидеров репрезентирует президент, а сообщество корпоративных — глава исполнительной власти, соответственно, президент из бывших премьеров — обычно аварийная ситуация и предвестник или даже симптом какого-то серьёзного политического кризиса
понятно теперь, что это универсальный механизм распада империй: очередная «чума» или какая-нибудь другая катастрофа, вынуждающая ограничивать транслокальные контакты, уход инициативы и вместе с ней власти «на места», а затем, при восстановлении контактов, переход от персональной или орденской теократии к директориям
так, скорее всего, было в империи Саргона, очень похожий, сколько могу судить, сценарий был реализован в СРИГН, в Российской империи при Екатерине II, в ЕС, думаю, будет так же
05.04. применительно к религиозной жизни в Европе карантин практически равнозначен интердикту, т.е. отлучению местного населения от церкви, только установленному по решению или попущению Самого, а не какого-то церковного иерарха, оттого-то в эпидемию храмы закрыты: предполагается, что эпидемия, тем более с большим числом смертельных исходов — знак немилости Божией, которую прежде надо искупить, так или иначе заслужить прощение свыше, знаком которого становится прекращение бедствия, а вместе с этим и возобновление регулярных культовых практик
строго говоря, разница между «западным» и «восточным» христианством состоит прежде всего не в календаре и не в ритуалах, это всё следствия, а в конфигурации отношений между Богом, народом и лидером: для «восточных» христиан лидер зависит от народа (отсюда пресловутое «axios»), действуя как его избранник и представитель, тогда как для «западных» лидер зависит от Бога, действуя как vicarius Dei, т.е. Его избранник и доверенное лицо, отсюда уже институт монархии, ритуал коронации, фигура короля-чудотворца и прочее такое
соответственно, для «восточных» христиан эпидемия — кара за неблагочестие народа, его недостаточную солидарность, отпадение от церкви и прочее такое, что искупается деятельным общенародным покаянием и возвращением к традиции, тогда как для «западных», наоборот — прозрачный намёк на профнепригодность лидера, на необходимость выхода из подчинения и кадровых инноваций, отсюда уже конституционное право народа на восстание
09.04. существует два и только два способа борьбы с пандемией: разработка «фармакона» и карантин, остальное — разные формы компромисса, его поиск или даже обычная демагогия
10.04. сейчас, по-моему, надо обсуждать не текущую ситуацию (неясного и опасного много, однако сделать нельзя ничего, если, конечно, не выходить в позицию «если бы я был директором»), а перспективу её развития: карантин однажды закончится, люди выйдут из мест самоизоляции и займутся своими повседневными личными делами, в каких контекстах это всё будет происходить и как меняться, чего надо ждать?
11.04. собственно, «там, наверху» стратегическая дилемма и, соответственно, пресловутый раскол элит уже наметились, более того — приобретают форму пока ещё латентного или закулисного, но достаточно острого конфликта между сторонниками и противниками карантина, который, судя по некоторым заявлениям П., уже потребовал его вмешательства как верховного модератора, не исключаю даже, что возня вокруг пропускного режима в Москве и других крупных городах — тоже симптоматика этого конфликта, следствие поисков компромисса между его сторонами
in principio это конфликт между сторонниками полицейской и либеральной модели государства, стороны которого на этот раз могут оперировать цифрами, притом вполне сопоставимыми, а не только идеологическими клише, вот как в советские времена сторонники плановой и рыночной экономики, в перспективе это очень серьёзно
польский психиатр Антони Кемпиньский, работая с бывшими узниками Освенцима, ввёл в употребление термин «синдром рампы», это следствие травмы, которую приобретает человек в «лагере смерти», каждое утро выходящий на перекличку (рампа это такая линия, прочерченная на плацу, вдоль которой выстраиваются заключённые) в ожидании, отправят ли его/её в газовую камеру или ещё нет, некоторые пациенты Кемпиньского вот так провели все шесть лет мировой войны, как говорится, от звонка до звонка
карантин по коронавирусу предполагает очень похожую проблемную ситуацию, только что (предположительно) более краткую и в куда более комфортных условиях, её долговременные последствия, скорее всего, будут такими же самыми
сочетание пандемии с финансовым кризисом создаёт исключительную ситуацию (поначалу я принял её чисто за свою личную), когда развитие терминального политического кризиса можно наблюдать невооружённым глазом: сначала формируется ситуация double bind, в которой оказываются не только обыватели, вот как мы с женой, но и политические лидеры самого разного уровня, потом те и другие обращаются к каким-то амбивалентным стратегиям совладания с этой ситуацией (таков, например, карантин), которые, решая одни проблемы, обостряют другие, не менее существенные, вследствие чего провоцируют внутренние конфликты у лидеров и раскол элит, далее этот раскол элит приводит к возрастанию аномии, которое, в свою очередь, приводит либо к обрушению конвенций, обеспечивающих принятие решений, либо к их радикальной перестройке, иногда одно даже оказывается следствием другого
12.04. полицейское государство в России, конечно — утопия, но утопия «продвинутая», хорошо камуфлированная под увлекательную техническую задачу и в этом качестве «манкая», востребованная в определённых контекстах, вот как сейчас, притом, судя по всему, достаточно популярная, чтобы обеспечить консенсус между «властями предержащими» и по крайней мере некоторыми влиятельными категориями населения, а следовательно — вполне способная превратиться в идеологию какого-нибудь технократического проекта, направленного на смену или существенную коррекцию теперешнего политического режима, безумие, конечно, но и соблазн
комплект из двух других утопий, популярных до самого недавнего времени — эмиграции и ренты, скорее всего, приходится отправить в архив: в сколько-нибудь массовом исполнении такое более неосуществимо, уезжать попросту некуда, хотя, конечно, отъезд на какое-то время за границу по-прежнему эффективная психотерапия для человека, который ищет себя
13.04. чему очень жёстко учит любая катастрофа, будь то пандемия или финансовый кризис, это никогда ничего не откладывать на потом: какого-то «потом» может просто не быть
когда-то, читая реферат какой-то из работ Уоллерстайна, я был практически шокирован её центральным тезисом, который мне многое объяснил: всякий прорыв в центре мирсистемы оборачивается усилением репрессий и авторитарности на её периферии, это общее правило, которое справедливо независимо от того, в какой именно области состоялся прорыв
вполне религиозная и даже архаичная позиция: считать побывавших на Западе и вернувшихся в Россию носителями скверны, которую научились отличать от инфекции только лет двести назад
странно, конечно: инфекция родом из Китая, а привозят её из Европы, геополитическая загадка, однако, не случайно же в России эпидемия почему-то становится темой вполне качественных анекдотов, чего давно не было
14.04. перелистывая фейсбук и слушая новости: касательно мирового порядка не готов судить, это феномен такой, не всеми и не отовсюду наблюдаемый, а вот отечественные порядки уже изменились, и заметно, думаю, правда, что коронавирус подвёл итог предшествующему циклу, доделал то, что хотели и собирались, но до сих пор не могли доделать местные политические лидеры
занятно, однако, что в контекстах пандемии главным «поражающим фактором» оказались те самые индустриализация, урбанизация и публичная сфера, которые доселе рассматривались как главные маркеры прогресса
надо, конечно, понимать (это я снова про «мировой порядок»), что успешно справиться с эпидемией не удаётся и не удастся никому, ни демо-, ни автократиям, смертей и всяческого разорения будет много повсюду, действительным испытанием статуса в глобальной системе будет пост-эпидемическое восстановление жизни
как бы, однако, ни складывался этот новейший мировой порядок, слово «удалёнка» становится его эпитомой
16.04. похоже, что в пост-вирусный период концентрация инфицированных в больницах (как и концентрация живых в мегаполисах, а мёртвых на кладбищах) станет пережитком уходящей индустриальной эпохи, действительно, она скорее позволяет экономить на оборудовании, а вовсе не более эффективно лечить
17.04. понимание ситуации, которое очень быстро настигает на «переднем крае» какой угодно катастрофы, будь то гражданская война или пандемия: «Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен», в нарушение каких угодно планов на будущее, ещё хуже, что смерть нечасто бывает мгновенной и лёгкой, это как раз большая удача
18.04. посмотревши EuroNews: согласно китайским данным, отношение числа идентифицированных заражённых, это значит реально заболевших, к умершим составляет примерно 50:3, т.е. en gros летальность коронавируса где-то 6%, шанс уцелеть, оказавшись в зоне поражения, есть, и вполне реальный, непонятно, однако, как потом жить
на самом деле тут два разных вопроса: в каком состоянии национальная или местная система здравоохранения, способна ли она справиться с задачами, возникающими в условиях пандемии, с одной стороны, а с другой — каковы шансы индивида, оказавшегося в зоне поражения, подхватить заразу, подхвативши — заболеть, а заболевши — остаться в живых, эти два вопроса, конечно, связаны друг с другом, однако при отсутствии фармакона не очень жёстко
19.04. пандемия показала, что болезнь и смерть, как прежде отношения в семье, перестали быть личным приватным делом индивида: полагается умереть так, как положено, там, где прикажут, и от того, что назначат, тем самым смерть окончательно приравнивают к казни
20.04. оказавшись внутри карантина, начинаешь понимать, как сильно опыт смертельно опасных эпидемий повлиял на культуру (европейскую, во всяком случае), многие понятия, образцы поведения и ценности приобретают очевидный и буквальный смысл именно в таких контекстах, другое дело, что человек 20 века от этого опыта почему-то оказался избавлен: с гладом и войной знаком хорошо, а вот с моровыми поветриями не очень
поражает, конечно, сходство между советскими порядками, установленными как будто по чисто идеологическим или даже политическим соображениям, и порядками, установление которых рассматривается как средство борьбы с пандемией: в основании тех и других представление о скверне и её носителях, которое отделилось от представлений об инфекции каких-то сто пятьдесят — двести лет назад, и то не повсюду
21.04. простой, даже примитивный счёт времени, как на войне: день простоять да ночь продержаться, день и ночь — сутки прочь, эпидемия, конечно, не война, если только для «властей предержащих», для обывателя это скорее крупномасштабный теракт, как если бы нас всех взяли в заложники, структурация и драматургия субъективного опыта такие же самые, «стокгольмский синдром» и договор о «крыше», т.е. рудиментарные основания государства как политического института, возникают именно в такой ситуации
террористы, в сущности, «отзеркаливают» учредительную ситуацию государства, какое-то время разыгрывая «стационарного бандита» и небезуспешно опуская «власти предержащие» до уровня обывателя, который платит дань
22.04. то есть, дилемма «полицейское/либеральное государство», скрытая в «предполагаемых обстоятельствах» частного политического действия, теперь приобретает более конкретную форму «поддержания/закрытия карантина»: если «хроноскоп» не врёт и даже сохраняет валидность в условиях пандемии, именно эта дилемма станет предметом схизмы 2022/23 годов, а вслед за ней и предполагаемой революции на консервативном запросе
эпитету «либеральный» не следует придавать гуманистический смысл, скорее, наоборот, это идеология, согласно которой смерть — личное дело индивида: кто может — пусть остаётся в живых, кто не может или не хочет пусть умрёт
как всегда в периоды кризиса и на границе, «поднимаются» прежде всего те, кто распределяет ресурсы — финансовые, материальные, информационные, кадровые, регрессия к «экономике дара» происходит сама собой, «на зоне», говорят, самое престижное социальное амплуа раздача пищи, в армии работа на складе
аналогичным образом в периоды кризиса и на границе «поднимаются» те, кто оказывается в позиции лидера: не «лидера гонки», как это выражение понимают бизнес-коучи и спортивные комментаторы, а лидера как человека, который служит примером или хотя бы источником информации для ищущих выход из Лабиринта, в перспективе no land for old men это, конечно, шанс
карантин, конечно — великий разоблачитель и уравнитель, не хуже изобретений полковника Кольта: сдуваются и тускнеют ещё вчера такие яркие фигуры
23.04. обрушение социальных конвенций, наблюдаемое в контекстах любой катастрофы, будь то что-нибудь природное, техногенное или чисто социальное, и неоднократно засвидетельствованное самыми разными источниками или свидетелями (выражение «война всех против всех», в сущности, только метафора такого обрушения конвенций), наглядно показывает, что приватное — дериват публичного, выгородка внутри него, с обрушением конвенций исчезает и их граница, прежде казавшаяся естественной, всякое действие или отношение становятся публичными by default, популярность социальных утопий, упраздняющих эту границу — симптоматика близкой катастрофы, а их превращение в идеологию только консервирует практики, направленные на совладание с пограничной ситуацией и кризисом, превращая их в повседневную рутину
думаю, пост-эпидемическое будущее (в России, по крайней мере) определит конфликт между идеологемами полицейского государства, как его описывают «камералисты», и либерального государства, как его описывает, скажем, Айн Рэнд, роль дискурс-менеджеров и прочих властителей дум будет состоять, в основном, в изобретении компромисса между этими двумя альтернативными версиями будущего, с поправкой, разумеется, на эксцессы исполнителя и местные нравы
существуют только два типа систем — детерминированные и стохастические, соответственно, две и только две модели государства — полицейская и либеральная, остальное компромиссы и гибридные формы, катастрофа разрушает достигнутый прежде компромисс и тем актуализирует как раскол политического сообщества, так и необходимость нового компромисса
24.04. личный опыт карантина и межстрановые различия в его условиях, которые тоже нетрудно спроецировать на личный опыт, позволяют заключить, что идеальное государство by default является полицейским, как тому, собственно, и учил Платон, оно всегда in principio тотальный институт, чья компетенция включает любые политически релевантные предметы и ситуации выбора, в перспективе и актуальных контекстах пандемии это оче-видно, т.е. заметно и понятно без всякой дополнительной оптики
реальное государство, разумеется, всегда и повсюду компромисс между собственной имманентной рациональностью как тотального института и естественным стремлением индивида, как, впрочем, и всякой живой твари, к свободе, т.е. возможности делать, что хочется, вследствие этого всегда и повсюду отчасти является либеральным, оставляя какие-то ситуации или предметы выбора индивиду и конституируя таким образом privacy, т.е. хронотопы частной жизни
границы этой сферы, упраздняемой в контекстах или даже перспективе катастрофы (войны, пандемии, крупномасштабного экономического кризиса), и есть предмет компромисса, определяющего реальный формат государства, вот отчего на выходе из катастрофы именно эти границы и их гарантии становятся предметом всякого рода negotiations, в том числе массовых столкновений с полицией и публичных дебатов