Meduza как таблоид
В продолжающейся до сих пор сетевой полемике вокруг публикации «Медузы» о новых фактах в деле «Сети» часто звучат обвинения в несоответствии публикации стандартам профессиональной журналистики (одно перечисление нарушенных стандартов легко потянет на статью такого же объема, как и огромный текст «Медузы»). Однако «Медузе» не в первый раз приходится письменно оправдываться за публикации, вызывающие полемику. Поэтому тут, может быть, дело как раз в стандартах, а не в «Медузе»?
В качестве примера можно вспомнить две публикации: статью «Был Антон, и есть Антон» Саши Сулим (опубликована 25 апреля 2019) и интервью с Марией Захаровой, взятое Константином Бенюмовым (22 октября 2018). По поводу первой публикации, вызвавшей огромное количество постов в соцсетях, «Медуза» сделала специальное заявление, в котором, в частности, сообщила: «Медуза» готовит материалы по единым стандартам, вне зависимости от рубрики или проекта» (опубликовано 29 апреля 2019).
Однако простое сравнение статьи об Антоне с интервью Захаровой показывает, что это утверждение нуждается как минимум в уточнении. Даже с учетом разных жанров, можно увидеть очевидную разницу в отношении издания к их героям. Интервью с Захаровой – очевидно комплиментарное, чиновница выглядит в нем блестящей, симпатичной и умной. Герои статьи об Антоне (в которой эмпатия неотличима от этнографического любопытства) – в общем, довольно смешные и жалкие. И «Медуза», конечно, поступила абсолютно профессионально, отправив правильных журналистов работать над этими разными материалами. Это было нормальное решение нормального буржуазного – в западном, а не в бранном смысле слова – таблоида, в материалах которого сильные и знаменитые должны выглядеть, в общем, хорошо, а слабые и неимущие – как правило, жалко и смешно (или даже страшновато).
«Медуза» остается одним из немногих изданий, работающих без госцензуры в ситуации, когда большая часть русскоязычных СМИ работает в условиях прямой или добровольной цензуры, а многочисленные «двойные сплошные» покрывают поле работы СМИ ровным полосатым узором, напоминающим арестантскую робу. Однако и у бесцензурных СМИ есть какая-то бизнес-модель, есть трафик, количество прочтений, представление о целевой аудитории (и рекламы, и информационного контента). Это объясняет в том числе и некоторую разухабистость тона «Медузы» в новостях и особенно в заголовках, а также, например, поразившую многих легкость перехода от демонстративного «активизма» к позиции «мы просто СМИ, а не активисты» в деле Голунова – у таблоида свои стандарты и свои резоны. Если вышел текст, вызвавший возмущение и несоответствующий каким-то там нормам – это не страшно, можно через несколько дней выпустить комментарий «от редакции» и признать отдельные ошибки. Задача таблоида не в том, чтобы соответствовать «стандартам общественно-политической журналистики», а в том, чтобы соответствовать ожиданиям аудитории. Новое здесь то, что, кажется, до «Медузы» в нише бесцензурной прессы еще не было таблоида (да и вообще «нишевой таблоид» звучит свежо), а теперь он есть. Настоящий успех для такого СМИ – не победа в какой-то профессиональной премии, а публикация резонансного материала, который постфактум требует заявления «от редакции». А уж читать или не читать таблоиды и как относиться к ним и к тому, что они публикуют – дело личного вкуса и выбора.