Получил ли либерализм пинок от коронавируса?
Пинок не пинок, но либерализм выйдет из этой передряги сильно потрепанным. Не столько потому, что правота оппонентов будет доказана, сколько потому что оппонентов этих становится все больше и вербуются новые. То там, то здесь происходит подрыв несущей опоры либерализма – глобализма, якобы уже обвалившейся в качестве философии будущего.
А что побеждает?
Побеждают идеи национальных государств военного и полувоенного типа. Побеждает точка зрения, что только они в состоянии массово рекрутировать медицинские армии, вывести их на улицы и дисциплинировать подведомственные общества угрозой репрессий. Опять же, кто, как не диктатура, способна взять свой милитаристический бюджет и оперативно перенаправить его, допустим, на производство медицинских масок? То есть сегодня перенаправить в сторону гражданской медицины, а завтра в сторону чего-нибудь другого, например, полетов на Луну или на войну с анонимными террористами. Вспомним Сталина – кто нанес смертельный удар немецкому фашизму? А? Может ли рынок соревноваться с директивным управлением в оперативности?
Либеральным демократиям для всего этого надо собраться, долго обсуждать проблему в потенциально опасных помещениях, им важна процедура, и, очевидно, поэтому они первые падут под напором не признающей процедур эпидемии.
ЕС практически уже прекратил свое существование, поскольку закрыл внешний периметр от путешественников, перестал выдавать визы, да и внутри – огромными булыжниками перекрыл дороги из Италии и в Италию, где действительно бушует зараза, изолировался от Испании. Куда, спрашивается, делась солидарность свободного мира? Где бескорыстные волонтеры? Неужели правительства свободных государств не в состоянии скинуться итальянцам на предметы первой необходимости?
Напротив, «антиглобалист» Трамп получил аргумент в пользу строительства стен – физических и в сознании масс. Хотя, признаться, он начал их строительство еще до пришествия коронавируса, но с коронавирусом его позиция стала более фундированной. Недавно он шокировал всех заявлением, что готов за миллиард долларов перекупить медицинские разработки немецких вирусологов, чтобы эксклюзивно использовать их для американцев. Патриот. Но разве это не крах глобалистической утопии? В реальном мире каждый за себя, и «Бог всегда на стороне больших батальонов».
В эти дни я слышал и такой аргумент: теперь национальные производства вернутся в места своих национальных локаций, где им, собственно, и положено быть. Закончится безработица в развитых странах. Наднациональные бюрократии падут, поскольку им нечего будет регулировать, и это будет правильный добрый старый «порядок» с меньшим количеством чиновников-дармоедов. Либерализм попробовал осуществить свой прогресс, и у него ничего не получилось. И нам не обойтись без национальных государств, ведь кто-то должен обуздать рыночный эгоизм. Регулирование побеждает «невидимую руку».
Впрочем, в этом месте читатель вправе ожидать «разоблачение магии».
И оно будет очень простым. Если кто-то и задумывается в эти дни об общем, то только наднациональные структуры. И, на самом деле, глобализм (идеология открытого мира и свободных наднациональных коопераций) начался не вчера и, в общем-то, не напрямую связан с либеральной философией, которая оформила его в корпус идей. Он начался ровно тогда, когда человечество подошло к кромке океана. С тех пор он только развивался и усложнялся, порождая всё новые формы коммуникаций. Он двигался вместе с империями, завоевателями, открывателями новых земель и торговыми республиками. Как и вчера чума, сегодня вирус вторгся в эти процессы, но он их не отменил, а перевел на другие уровни. И когда где-нибудь изобретут вакцину, а изобретут ее по странному стечению обстоятельств опять же не в милитаризованных государствах, а в «свободном мире», ею опять воспользуется все человечество и произойдет это со скоростью, сравнимой со скоростью пандемии.
Либеральный глобализм ощущается и в зеркальном опыте. Так, мэр Собянин не сам изобрел свои знаменитые карантинные меры, а, особо не заморачиваясь, списал их с европейских и китайских практик. Даже, я думаю, что вирусологи будут одеты везде по одинаковой моде, распевая одну и ту же песенку из фильма Ghostbusters. Закрытие границ в местах их пересечения путешественниками в России произошло по уже отработанным сценариям. «Они так делают», ну, и мы сделаем точно так же, хотя у нас еще далеко до эпидемии. И, наверное, откроем одновременно, если в России за это время не установится откровенная диктатура. (Это, однако, отдельная история.)
Вернется ли товарное производство в национальные ниши? Вряд ли. Частично такой процесс может начаться, и, кстати, уже начинался, когда бизнесу пришлось выбирать между качеством рыночных выгод – низкой стоимостью рабочей силы в странах с низким уровнем правовой защищенности субъектов экономики и правовой защищенностью бизнеса в странах с более высокими налогами и более высоким уровнем притязаний наемных работников. Но в целом, конечно, все равно будет работать закон сокращения производственных расходов. Вирус рано или поздно закончится, и все вернется на круги своя, а Россия, если кардинально не изменится, по-прежнему будет «ждать инвестиций».
Но вот интересно, а как либерализм будет скорректирован на выходе из кризиса? Я думаю, что точно так же, как и после Второй мировой войны, он будет скорректирован в двух опциях, связанных с солидарностью и качеством представительной демократии.
«Выяснилось», хотя это было ясно и до того, что «свободный рынок» со своими невидимыми руками сам по себе не производит гуманизм, а представительная демократия потенциальных эгоистов и маргиналов не в состоянии принимать решения в интересах более широких сообществ, чем нация.
А именно – поколений, потомков, планеты. За все это отвечают другие, выведенные из рынка институты – образования, культуры, общественной медицины, организации «ответственных граждан», до некоторой степени — религии (там, где религия сохранила свои позиции). До кризиса, может быть, эти институты не очень-то было и видно, но, как и после Второй мировой войны, к ним возникнет дополнительный интерес, и сегодня они получат новые шансы, которые, возможно, позволят Человечеству существовать по инерции еще какое-то время.
Пока не забудется стресс.